Помоги проекту - поделись книгой:
— Слушаюсь, господин сотник! — Демьян плотоядно оскалился в сторону Семена Дырки. — Сделаем в лучшем виде!
«Адмирал Дрейк» в ответ ограничился лишь бурчанием — ругательным по интонации и неразборчивым по содержанию.
«Не забыть бы ночных караульных проинструктировать. Дырка запросто может попытаться своих людей втихую увести — дисциплина, подчинение и риск ему поперек горла, он за добычей с нами поперся, а не воевать. И что делать, если огневцы и впрямь дезертировать намылятся? А то и делать, что положено делать с дезертирами! Блин, союзнички, спи теперь вполглаза из-за них!».
— Итак, господа Совет, подведем итог! Советник Дмитрий Лукич — за то, чтобы идти к Пинску, ибо таков приказ. Советник Василий Михалыч — за то, чтобы идти к Пинску, ибо клятвопреступников надо карать. Советники Кузьма Лаврович и Демьян Лаврович — за то, чтобы идти к Пинску, ибо это укрепит стойкость пинчан и смутит полоцкое войско. Советник Артемий Исидорыч — за то, чтобы идти к Пинску, ибо так можно отвлечь внимание ворогов от подходящего к Пинску воеводы Корнея. Советник Илья Фомич — за то, чтобы идти к Пинску, ибо добыча там взятая не только будет полезна нам, но и всему княжеству Туровскому — осенний зерновой торг состоится, несмотря на войну.
— О, как! — изумился Илья Мишкиной интерпретации собственного высказывания.
— Мнением советника Матвея Корнеича пренебрегаем, ибо к обсуждению воинских дел он, по своей лекарской сути, неспособен!
— Угу, верно сказал! — согласился Егор.
— Предложение Семена Варсонофьича отвергаем, как противоречащее полученному нами приказу! Понеже оный Семен из села Огнева — Мишка перешел на «протокольный» тон — от предложения своего явственно не отказался, того ради, приказываю поручику Демьяну с его людьми за огневцами надзирать и, в случае неповиновения, поступать без жалости и сомнений, вплоть до лишения живота…
— Да ты что?!!! — вскинулся Семен Дырка.
— Молчать!!! — гаркнули в три голоса Мишка, Дмитрий и Демьян, а Егор молча так двинул «адмирала Дрейка» локтем, что тот слетел с бревна.
— Поднять! — скомандовал Мишка.
Дмитрий и Роська, поднатужившись, вздернули задыхающегося от удара в грудь Семена в сидячее положение.
— Вплоть до лишения живота — продолжил Мишка с того места, на котором его прервали — буде огневцы дадут к тому явный повод! Уцелевшие после того будут привязаны к скамьям для гребцов и понуждаемы к бодрой гребле кнутами, по примеру того, как сие делается на греческих ладьях!
— Вот, вот… именно! — Снова поддержал Мишку Егор. — А не умышляй зловредного!
— А теперь глядите сюда! — Мишка выставил для всеобщего обозрения карту, нарисованную им на куске парусины. — Здесь изображены земли, пребывающие ныне под рукой великого князя Киевского, и то, как они поделены на княжества. Вот, глядите: это мы — княжество Туровское, а вот здесь сам Туров. Вот так протекает Припять, и вот здесь стоит город Пинск. Понятно?
— А Погорынье наше где? — поинтересовался Кузька.
— Вот тут! — Мишка провел угольком две кривые линии. — Это Горынь, а это Случь, а между ними Погорынье. Мы сейчас прошли вот так: от впадения Горыни в Припять, против течения, в сторону Пинска. Сейчас мы сидим где-то вот здесь. Если ветер все так же будет противным, нам до Пинска еще дня два выгребать, а может и больше… Семен, что скажешь?
«Адмирал Дрейк» ответил не сразу — сначала, потирая грудь и зло косясь на десятника Егора, поднялся на ноги, потом потоптался на месте, видимо раздумывая: ответить на вопрос, обидеться и устроить скандал или вообще уйти. Неизвестно, к чему привели бы его эти размышления, но Егор поймал Семена за полу рубахи и вполне миролюбиво произнес:
— Ты, Семка, ладейщик изрядный, Совет твоего слова ждет. Объясни: сколько нам еще до Пинска выгребаться?
— Слова, слова… то «молчать», дырка сзаду, то объясняй им…
Мишка понял, что Семена удерживает только угроза часть его людей перебить, а остальных превратить в галерных рабов, видать, знал он, каково приходится гребцам на византийских судах, и в Мишкину угрозу поверил, но подчиниться не позволял характер. Надо было срочно изобразить что-то такое, что позволит ему «сохранить лицо».
— Семен Варсонофьич, ты ладейное дело лучше любого из здесь находящихся знаешь, выслушаем со вниманием и уважением, и никто… — Мишка предостерегающе обвел взглядом отроков — и НИКТО тебя перебивать не станет! В этом деле твое слово — первое!
Семен скривил рожу и, кажется, собрался ответить какой-то грубостью, но в последний момент передумал. Пришлось продолжить уговоры.
— Такой уж у нас навык, Семен Варсонофьич. Каждый советник в ответе за какое-то свое дело, и когда он об этом деле говорит, его не перебивают и слушают со вниманием, потому, что он это дело лучше других знает. Вон, Илья Фомич у нас главный по обозным и хозяйственным делам, а Кузьма Лаврович по делам оружейным, и, если речь об этих делах заходит, их слово — главное. Но и они других советников слушают с уважением, когда те о своих делах говорят. Так и ты — сейчас на нашем Совете — главный по делам ладейным. Слушаем тебя!
— Ну… дырка сзаду, — Семен снова уселся на бревне и с достоинством оправил бороду — гребцы-то из вас аховые… да и ладей захватили много, на все гребцов не хватит… опять же, ладьи перегружены. Не, с таким караваном мы и за неделю до Пинска не догребем! Опять же, если часть ладей здесь, где-нибудь, оставить, то их охранять надо, а людей у нас и без того немного. Пленные еще… тоже охранять надо.
Семен на несколько секунд задумался и вдруг встрепенулся.
— Э! А про ляхов-то забыли!
— А что ляхи? — не понял Мишка. — Их воевода Корней догонит, они же с полоном и стадом быстро идти не могут…
— Да в том-то и дело, дырка сзаду! — Семен звонко шлепнул себя ладонью по колену. — В том-то и дело, что со стадом! Они что же, к себе в Мазовию, пешим ходом добираться собрались? В такую-то даль? Это ж половину полона потеряешь, да все стадо по дороге съешь! А по воде — самое милое дело! По Припяти, переволоком в Буг, а по нему прямо в Вислу! Или у них где-то ладьи припрятаны, или они к Пинску пойдут, чтобы там добычу погрузить и домой уйти! Да и в войске, которое Пинск осадило, тоже ляхи могут обретаться! Значит, нам выше Пинска подниматься надо, чтобы их перехватить… Итить твою, дырка сзаду… а здесь как же? Ну, я про тех, что вниз по течению пойдут… Хоть пополам рвись!
— И что ж ты предлагаешь?
— Дык, это… подумать надо! Вот, дырка сзаду, добыча сама в руки прет, а не взять… нет, что-нибудь мы придумаем. Ты не торопи меня, все равно до утра ничего делать не будем, а за ночь что-то придумается… я еще со своими переговорю… — Семен, видимо так увлекся решением поставленной перед ним задачи, что перешел на невнятное бормотание: — Если пленных на весла посадить… которые не раненые… а на насадах мы любою груженную ладью догоним… против течения даже еще и лучше…
— А кто их по Бугу в Вислу пропустит? — прервал бормотание Семена Егор. — На Буге Берестье стоит, а Берестье крепость сильная и дружина там сидит немалая. Опять же, дружина так супротив ляхов и настроена, ведь, ляшский же рубеж стерегут. И, по-твоему, тати мимо Берестья на ладьях с добычей проскочить собираются? За дураков их держишь?
— Ну… они могут, не доходя Берестья на левый берег выйти, а там до Люблина…
— Чуть не сотня верст! — снова перебил Семена Егор. — Да еще мимо Холма идти!
— Э… да, не получается, дырка с заду… — Семен поскреб в бороде. — Выходит, ляхам единственный путь — туда, откель заявились, то есть, через Городненские земли, а это — в сторону от Пинска! Как же Корней их ловить будет? Ох, тудть-претудыть! Их же там Всеволодко Городненский встречать может, а Корней прямо на них и напорется!
— Не тот человек Корней, чтобы НАПОРОТЬСЯ, и не болтай, если не знаешь! Если сможет, так порубит ляхов вместе с городненцами, а если поймет, что не по зубам добыча, так дуром не попрет. И вообще, не наше это дело — приказано идти к Пинску, значит, идем, а там воевода сам разберется.
— Ладно, — не стал спорить со специалистом Мишка — смотрите далее. Вот Киев и Киевское княжество, оно южнее и восточнее нас, а севернее нас, как раз, княжество Полоцкое. Вот здесь Полоцк, а вот здесь Минск. С востока к туровским и киевским землям примыкает княжество Черниговское. Вот здесь сам Чернигов, здесь Рязань и Муром. С юго-запада к Туровскому княжеству примыкает Волынь, вот Владимир-Волынский а южнее Перемышльское княжество. На восток от Киевского княжества и на юг от Черниговского лежит княжество Переяславское, вот здесь Перяславль. Понятно?
— Эк ты все разрисовал-то… Егор, нагнувшись вперед всмотрелся в Мишкин рисунок. А вот это, надо понимать, Днепр?
«Эге, а вы, уважаемый, карту-то не впервые в жизни видите — так, сходу, разобраться… м-да, пиратство, как выясняется, ЗДЕСЬ еще и общеобразовательный уровень поднимает. Кто бы мог подумать?».
— Верно, господин десятник, Днепр. Смотрим далее. Вот тут княжество Городненское… Маленькое оно, видите? Дальше: к востоку от полоцких земель находится княжество Смоленское, а еще дальше — Залеская Украина, ныне зовущаяся княжеством Суздальским. Вот: это Смоленск, это Ростов Великий, а это Суздаль. Ну, а далее на север — все сплошь земли Новгорода Великого. Вот сам Новгород, рядом Ладога, а здесь Псков…
Для чего я вам это все сейчас показываю? А для того, чтобы вы поняли, что вступаясь сейчас за наше княжество Туровское, мы влезаем в большую политику…
— Во что, во что? — повел распухшим носом Семен Дырка.
— Так, ну-ка, господа Совет, вспоминайте! Я вам про древнего мудреца Аристотеля не единожды рассказывал. Помните?
— Помним! — отозвался за всех Артемий. — А причем здесь…
— Именно Аристотель придумал слово «политика»! Снова вспоминайте! — Мишка обвел глазами отроков. — Я вам рассказывал про греческие города — полисы.
— Им-то ты рассказывал… — опять попытался встрять «адмирал Дрейк», но заткнулся на полуслове, получив локтем в бок от Егора.
Сам Егор восседал на бревне с таким видом, словно был самым аккуратным посетителем Мишкиных «лекций». Треска же, вообще, ни словом, ни жестом, не проявлял интереса к происходящему, хотя Мишка видел, что слушает он очень внимательно. Короче, в полном соответствии с высказыванием Петра I: «Дабы дурость каждого видна была» — собственное невежество открыто демонстрировал один Семен Дырка.
— Так вот, — продолжил Мишка — Политикой Аристотель назвал искусство брать власть в таком городе-полисе и управлять им, с пользой и выгодой, чтобы полис богател и усиливался. Позже, уже римляне, стали называть политикой управление всеми подвластными им землями и городами, а также ведение дел с соседними державами. Так политика разделилась на внешнюю и внутреннюю.
Ныне же нам придется поучаствовать в политике внутренней. Война между Полоцким и Туровским княжествами — политика внутренняя, ибо оба они находятся под властью великого князя Киевского Мстислава Владимировича, сиречь, лежат в пределах одной Державы.
— Э, нет! Тут ты, Михайла, соврал! — перебил Мишку Егор. — Пленные показали, что вместе с полочанами под Пинск и литвины тоже пришли! Опять же, ляхи! Ни те, ни другие под рукой Киева не ходят. Получается, что это… как ты сказал… политика внешняя!
«Ну, прямо до слез умилиться можно, сэр Майкл! Один в один, кухонные беседы о политике! Еще бы пивка…».
— Верно, господин десятник! — Мишка согласно склонил голову. — Однако об этом поговорим позже, а сейчас давайте разберемся с политикой внутренней, поскольку корень зла лежит именно в ней, а литвины и ляхи просто во внутреннюю междоусобицу влезли… вернее, полочане пригласили их в помощь себе, в одиночку справиться не надеясь.
— Гм, ну… тоже верно. Давай, вещай далее.
— Давайте, господа Совет, посмотрим, насколько дружественны между собой те земли, которые я перечислил, то есть те княжества, которыми правят Рюриковичи, принадлежащие к разным ветвям этого великого рода.
Собственно сейчас у нас война случилась не просто между Туровом и Полоцком, а между Мономашичами и Всеславичами. Мономашичи сильны — за ними княжества: Киевское, Туровское, Переяславское, Смоленское, Волынское и Новгород Великий. У Всеславичей только княжество Полоцкое. Но любви между Киевом и Полоцком нет еще со времен княгини Ольги Святой, а сейчас все и вовсе жестоко складывается. Дело не в том, что полоцкая ветвь Рюриковичей от всего рода отделена еще со времен Изяслава сына Владимира Крестителя — во всех землях княжат потомки внуков Ярослава Мудрого, а Полоцке нет. Когда Владимир Мономах Глеба Минского в цепях в Киев вывез, а от Минска и Друцка только головешки оставил, помогали ему в том не только половцы, которых он из Степи призвал, а и полоцкие князья, через браки детей с Мономахом породнившиеся. Ныне же в Киеве сидит Мстислав Владимирович, и разговор с Полоцком совсем иной.
Тут ведь какое дело? Путей из Варяг в Греки на юге два — по Днепру и по Днестру, а вот на северо-западе целых четыре — по Припяти и Бугу в Вислу, по Припяти Случи и Неману в Варяжское море, по Днепру и Двине тоже в Варяжское море, а еще по Днепру и далее переволоками до Чудского озера, по Волхову, по озеру Нево, по реке Неве и опять в Варяжское море.
Кто держит эти пути? Первый — по Припяти и Бугу — держит Туров, но выходит этот путь на Вислу к ляхам. Второй — по Неману — держит Городно, но Неман для судоходства неудобен, поскольку много там порогов и перекатов, да и идти приходится между землями ятвягов и Литвы, а в море можно выйти только по узкому проходу, который стерегут курши. Вы думаете торговле только половцы у Днепровских порогов мешают? А вот и нет! Ятвяги, литва и курши на Немане гадят не меньше, если не больше. Остаются Двина и Волхов. Двину держит Полоцк, а Волхов Новгород Великий. Через это у Полоцка и Новгорода вечное соперничество, которое не раз войной оборачивалось — кому доходы провоза товаров и от торговли заморской достанутся.
А теперь вспомним: где княжил нынешний великий князь Киевский Мстислав Владимирович, и где княжит ныне его старший сын Всеволод? В Новгороде! А куда подати идут из Новгорода? В Киев, в великокняжескую казну! Так будет великий князь Мстислав соперничество со стороны Полоцка терпеть? И в Полоцке не дураки сидят, понимают, что столкновение с Киевом неизбежно, вот и готовятся…
— Да откуда ты это все знаешь-то? — не выдержал Семен Дырка. — Мужам смысленным и половины того, что ты наболтал, неведомо! Не можешь ты этого знать…
Мишка уже хотел было привычно сослаться на хороших учителей, но неожиданно Семена оборвал Илья:
— А ты еще скажи, что боярич выдумывает, вот тебе ребятки сразу голову и открутят! И правильно сделают — тебе от такой дурной головы только вред! Запомни, балаболка огневская: Лисовины с князьями беседуют и с княжескими боярами за одним столом сидят! Вон, весной князь в Турове с Михайлой, как со смысленным мужем разговаривал, да золотым перстнем с самоцветом одарил! Ты бы так смог? Нет! Не смог бы! Ну, так и не кукарекай, а то мигом перья с хвоста у тебя надергаем!
Мишка удивленно глянул на Илью и на опешившего от такого наезда Семена, но решил скользкую тему не развивать и вернулся к тому о чем говорил:
— В одиночку полоцким князьям с Мономашичами не справиться, а потому ищут они себе союзников. Вот, привели с собой литвинов, как-то договорились с ляхами и с князем Всеволодком Городненским. А ведь могут у Всеславичей и еще союзники быть! В Чернигове-то последний из внуков Ярослава Мудрого Святослав сидит. По лествичному праву ему надлежало великим князем Киевским быть, а не Владимиру Мономаху…
Мишка сделал паузу и оглядел слушателей. Вообще-то, упоминание вслух того, что Владимир Мономах уселся в Киеве незаконно, можно, при желании, счесть и крамолой, но никто из присутствующих никакой негативной реакции на Мишкины слова не продемонстрировал.
«Нет, Треска, Семен Дырка, да и Егор все-таки от политики далеки. Слушают с интересом, а в тонкости не вникают, однако, сэр Майкл, аудитория у вас не всегда будет такой, так что, как говорил Жванецкий: „Тщательней надо, тщательней“».
Короче говоря, не друзья князья черниговские Мономашичам, отнюдь не друзья, а значит, при случае Всеславичи на их помощь могут рассчитывать — любое ослабление Мономашичей черниговцам выгодно!
Но это еще не все! Здесь, у нас в Туровском княжестве, живут сыновья покойного великого князя Киевского Святополка Изяславича — князья Изяслав и Брячислав Святополчичи и племянник их Вячеслав Ярославич Клецкий. Им тоже Мономашичей любить не за что ибо они от старшего брата Изяслава Ярославича род ведут, а Мстислав от младшего Всеволода. Да и с волынского стола Ярослава Святополчича тоже Мономах и Мономашичи согнали.
Мишка снова оглядел слушателей.
«Знают о том, что Вячеслав Клецкий лорду Корнею племянником приходится или нет? Треска и Семен точно не знают, а вот Илья с Егором… но не реагируют никак — просто сидят и слушают».
— Да и в Новгороде Великом не все так гладко, как хотелось бы, хотя княжит там сын великого князя. Родня и друзья тех новгородских бояр, которых Владимир Мономах в киевских порубах гноил, обиду не забыли, да и вообще Новгород подчинением Киеву тяготится. Понятно, конечно, что Новгороду победа Киева над Полоцком выгодна, но то — всему Новгороду, а отдельные, отнюдь не мелкие и не бедные людишки, про общий интерес и позабыть могут, ради собственной мести. А кроме того есть еще подвинские племена, с Полоцком торгующие: селы, латгалы…
Мишка запнулся, припоминая названия, и Егор ему помог:
— Ливы… да и с Чудью у Новгорода которы.
— Вот и получается, — подхватил Мишка — что при желании да при умном подходе полоцкие Всеславичи могут из врагов Мономашичей бо-ольшую силу собрать! Об этом нам, как бы дела наши не пошли, помнить надлежит постоянно!
— А нам-то что с этого? — Удивление Семена Дырки было вполне искренним. — Ну, наплодили себе Мономашичи врагов, где можно и нельзя, так это дела княжьи, нам в них входить невместно, да и не по силам…
— Ну, не скажи, Семен Васонофьич, не скажи… — по-стариковски неторопливо отозвался Мишка, и тут же спохватился, что подобный том ему не по возрасту. — Коли Мономашичей одолеют, война и по нам пройдется! Придут полоцкие Всеславичи или черниговские Святославичи, нашего Вячеслава Владимировича с туровского стола сгонять, думаешь, нам не достанется? Еще как достанется! Мы-то, может быть, в лесах отсидимся, а вот твое Огнево прямо на берегу Случи стоит, по вам первым в Погорынье удар придется!
— Так уж прямо и придут… хотя… вот, дырка сзаду…
— А теперь, господа Совет, самое главное! — Мишка чуть повысил голос. — Как Полоцк может всех недовольных Киевом вместе собрать, чтобы единой силой на Мономашичей навалиться? Нет, конечно, можно послов с подарками заслать, ряд заключить, но станут ли с Полоцком договариваться, если еще недавно он Владимиром Мономахом бит был, а до того земгола с куршами полоцкое войско наголову разбила? Сомнительно. Сначала надо силу свою явить, показать, что с тобой стоит дело иметь! Вот полоцкие князья и решились прийти вооруженной силой в Полесье. Во-первых, Минск себе обратно отобрать, а то ныне там киевский посадник сидит, а во-вторых, отторгнуть от Турова заприпятские земли. Тем самым и силу свою возможным союзникам показать, и барьер между Туровским княжеством и Полоцким воздвигнуть — договориться с заприпятским боярством, в городах своих посадников поставить… Опять же, коли уже осень, можно подати с захваченных земель собрать, тоже не последнее дело.
Но не получилось — Пинск взять не удалось, ни изгоном, ни приступом, а без Пинска Полесье — не Полесье. Что же теперь полочанам делать? Ведь великий князь Мстислав Владимирович нынешнего разбоя Полоцку не простит! Будет война и, может быть, такая война, что семени Всеславову в полоцкой земле более не быть!
— М-да… — Егор задумчиво поскреб в бороде. — Если Мономашичи все разом навалятся, да Мстислав, по отцову примеру, еще и половцев из степи призовет… И впрямь конец Всеславову корню в Полоцкой земле прийти может. А городов-то сколько освободится для сыновей Мономашичей! А ведь прав ты, Михайла, черниговским Святославичам такое усиление Мономашичей не по нутру придется, могут и прийти на помощь Полоцку… если не явно, то тайно.
— О том и речь! — Мишка согласно кивнул. — Но это интерес черниговцев, а чем привлечь ту же Литву или ляхов, а может быть, и еще кого-то? Давайте-ка прикинем, чем их соблазнить можно?
Перво-наперво, ляхи. Восточнее Вислы, в Мазовии, сейчас пусто, хоть шаром покати. Король Болеслав там бунт усмирял, пруссы туда набеги постоянно устраивали, да еще мор и голод — пуста земля. Села и веси в развалинах, поля лесом зарастают. Болеслав несколько лет на западе занят был — Поморянию покорял. Да, победил, да, соратникам своим земли захваченные раздал, но хватило-то не всем! Вот тем, кто менее ловким и удачливым оказался, Болеслав выделил земли в Мазовии. А на что нужна земля без людишек?
Самое близкие места, где полон набрать можно — Перемышльское и Волынское княжества. Но Ростиславичи на юге к набегам польским привычны и врасплох их не застать, да и народ опытный, бережется. Князь Андрей Волынский в Степь с другими Мономашичами не ушел, рубежи свои бережет, значит, особо на Волыни не ополонишься. Идти прямиком в Туровскую землю? Так там Берестье рубеж стережет, сколько раз уже об него ляхи зубы обламывали!
И тут полочане предлагают: пропустим вас через городненские земли в Туровское княжество! Кто же откажется? Более того скажу: если у ляхов в этот раз все удачно выйдет — хотя бы треть или четверть из них с добычей до Мазовии доберутся, то и в другой раз они на призыв Полоцка откликнутся. Да и не только те, кто сейчас к нам приходил — еще желающие найдутся!
Смотрите — Мишка потыкал пальцем в нарисованную карту — вот здесь Литва. То, что литвины, раз за разом, устраивают набеги на Волынь да на Полесье, вы и сами знаете. Но еще чаще, тем же Полоцком науськиваемые, ходят они в Новгородские земли. Считай, те же половцы, только и разницы, что не из степи, а из лесов набегают. Да, добыча, взятая в набеге, и сама по себе хороша, но сейчас она для литовских князьков особое значение иметь стала. Литва бурлит — то один, то другой князек пытается сильнее других стать и земель под себя больше собрать. Понятно, что у того, кто богат и удачлив, надежды это совершить будет больше.
Как показали пленники, вместе с полочанами под Пинск пришел литовский князь Живибунд с сотней конных, и с ним несколько уж и вовсе мелких князьков или бояр, кто их там разберет. Но если они вернутся на Литву с богатой добычей и полоном, то в следующий раз Живибунд приведет в помощь полочанам не сотню, а две-три, если не больше! Они, почти все бездоспешные, но конники лихие, ибо кони литовские выносливы и неприхотливы, хоть и малы! Под руку удачливого и добычливого князя многие перейдут, а значит, и в во внутренних разборках Литвы Живибунд осильнеет!
Теперь Новгород. Господин десятник, — Мишка повернулся к Егору — ты в Пскове, пригороде Новгорода, долго жил, дела тамошние понимаешь. Скажи, найдутся в Новгородской земле охочие люди в помощь Полоцку?
— Да запросто! То есть… э-э, по слову господина Великого Новгорода, конечно, никого не пошлют, все-таки, там сын великого князя Мстислава княжит, но просто охочих людей, которым все равно, кого грабить, найти можно. А еще могут пойти людишки из племен подвинских: селов, латгалов, ливов. Снарядить их помогут те самые бояре, что на Киев злобу уже давно лелеют, тряхнут мошной: есть среди них люди с достатком немалым. Конников, правда не будет, ухватка у них иная, но ладейная рать может получиться сильной. А идти им от Пскова просто: по реке Великой, потом переволоками в Днепр, а там уже… понятно, в общем. Может, вполне может быть!
«Да, чувствуется, „стажировка“ у купцов-разбойников — и о финансировании предприятия не забыл, пути следования ладейной рати помянул…».
— Благодарствую, господин десятник. Сами теперь видите, господа Совет, что Давыду Всеславичу Полоцкому есть кого соблазнять и улещивать — врагов у Киева много, и на возможную богатую добычу охотников найти можно. Но!
Мишка сделал паузу и оглядел слушателей. То, что отроки слушают его хоть и не раскрыв рот, но очень внимательно, стало уже привычным; если Егор, по всей видимости, уже начал привыкать к тому, что от Корнеева внука можно ожидать чего угодно, то на Треску и Семена Дырку «политинформация» явно произвела серьезное впечатление. Такого анализа военно-политических раскладов, закрутившихся вокруг рядового, в общем-то, конфликта между двумя ветвями рода Рюриковичей, им слышать, тем более из уст мальчишки, не приходилось.
Нет, не зря Мишка копил крохи информации, выуживаемые из разговоров Корнея, боярина Федора, Нинеи, дядьки Никифора, Осьмы, отца Михаила! Ни Треска, ни Семен Дырка, ни десятник Егор, ни Илья не дураки — каждый из них вполне зрелый муж и мастер своего дела, но жизнь никогда не заставляла их особо задумываться над вещами, о которых сейчас говорил Мишка. Скорее всего, какую-то (возможно, совсем небольшую) часть фактов, упомянутых в разговоре, они знали, но сложить их вместе и рассмотреть с точки зрения того, чем им придется в ближайшее время заниматься на практике… нет, такого навыка у них не было! Эта область знаний и навыков была доступна только князьям и их ближникам, вынужденным постоянно решать проблемы государственного управления, с детства или с ранней юности учившимся разбираться в хитросплетениях политики, просчитывать мотивации и интересы не только отдельных людей, но и племен, княжеств, королевств. «Простым людям» двенадцатого, да и более поздних веков подобные знания и навыки представлялись чем-то мистическим, доступным лишь избранным личностям с благослевения высших сил.
Если десятник Егор уже знал, что Корнеев внук — мальчишка, мягко говоря, необыкновенный, а Семен Дырка и Треска уже начали об этом догадываться, то сейчас все они получили весьма и весьма эффектное подтверждение «чудесных способностей» отрока Михаила! После того, как Мишка произнес свое «Но!», возле костра повисла, что называется, мертвая тишина — все ждали продолжения Мишкиной речи, словно какого-то откровения.
«Однако, сэр Майкл, эффект от „политинформации“ получился не слабее, чем от сдирания шкур с „демонов“»!
— Но! — снова повторил Мишка. — Пинск взять Давыду Полоцкому не удалось, и подати собрать с Полесья у него тоже не выйдет! Однако союзников-то ему все равно как-то привлекать надо! И не просто «как-то», а щедрым дележом нынешней добычи! Пусть даже себе в убыток, но так, чтобы слух разошелся, и люди, готовые ради добычи оружием позвенеть, к Полоцку потянулись! Значит, теперь самое время ему распустить своих людей в зажитье! Причем грабить подчистую, оставлять после себя выжженную землю! Во-первых, тем самым Туровское княжество ослабить, во-вторых, добычи набрать столько, чтобы союзников удоволить полностью.
— Но еще же и на складах купеческих товары есть! — напомнил Илья.
— Да! — подтвердил Мишка. — То, что полочане взяли в складах и на ладьях, да то, что удастся ободрать с Полесья, и даст Давыду Полоцкому возможность явить себя как князя удачливого и щедрого! Вот этому-то нам помешать и надлежит! Если Давыду придется уйти из Полесья без добычи и славы, будущему его союзу с врагами Киева и Турова не быть! Это значит, что и будущая война Киева с Полоцком не так тяжела будет, и народу в ней мы меньше потеряем и… да понятно, в общем. Вот что мы с вами, господа Совет, сотворить способны! А раз способны, значит, и должны!
— А ну, придержи-ка язык! — впервые за все время совещания подал голос Треска. — Славу и удачу он у князей переять надумал! В своем уме-то? Ты на что замахиваешься, щенок? Ладно, обычаев древних не чтишь — дурь в тебе по малолетству играет — но хотя бы ваш же христианский грех гордыни вспомни!
Треска говорил, не повышая голоса, но предельно жестко и тоном человека, в последний момент удерживающего слепца на краю пропасти. Он мгновенно замкнул на себя внимание присутствующих, как отроков, так и зрелых мужей, чеканил фразы, ни в малейшей степени не опасаясь быть прерванным или не понятым.
— Я так понимаю, — продолжал вещать Треска, обращаясь к Илье и Егору — что Корзень вас поставил за сопляками надзирать, так куда же вы смотрите? Почему дозволяете?
«Ну, орел наш, мэтр Треска! Как момент уловил! Как разговор повернуть сумел! Сидел, помалкивал — ЖДАЛ и дождался! „Ниши“ Ильи и Егора ясны и понятны: Илья — старейшина, Егор — военспец. Семен Дырка сам не сообразил, так ему его место указали — спец по вопросам водного транспорта. А вот Треска сам себе „нишу“ нашел, да какую! Как говорится, „если нечего „шить“ — „шьют“ политику“. Если оказался неспособным первенствовать ни в одном из практических вопросов — бери на себя роль блюстителя обычаев, нравов и благонамеренности! И сразу же — обличительный тон, и сразу же — претензии на носителя истины в последней инстанции, одним словом: „Вы все дураки, слушайте меня!“. Да, не зря, видать, он в старейшины у себя выбился — не прост мужик, ох как не прост!
Поделиться книгой: