Проводы империи

– Это что, Смерть Травы? – удивленно спросил С’Анишу.

«Быстро соображает, хороший изгоняющий вырастет!»

– Вчера была, – хмуро отозвался Су’Хамат, уже ползающий по земле в поисках следов ворожбы. – Спорим, что я знаю, кто тут отметился?

– Так, это, на такой площади… – С’Лахим, очевидно, считал в уме лучше Су’Никара. – Как же они ритуал-то завершили?

Смерть Травы был единственным ночным гостем, от участия в изгнании которого имперский маг мог отказаться, теоретически, естественно (Су’Никар не знал в Тусуане никого, кто воспользовался бы этой привилегией). Суть даже не в том, что нежить жрал силу как не в себя. Долгий ритуал требовал предельной сосредоточенности и самоотдачи, и слабые колдуны не выдерживали – теряли контроль, упускали плетение и гибли. Отдача била по ведущему ритуал, как правило, – самому умелому в группе, в результате на следующем этапе многоступенчатой ворожбы шанс выжить становился еще меньше.

– Как – не знаю, – распрямился Су’Хамат. – Какая-то сволочь все линии стерла. Но ритуал был разовым.

– Но так ведь не бывает, – брякнул С’Анишу, и по необычным, скулящим ноткам в его голосе Су’Никар понял, что драться с чужаками его отряд не будет.

Черными овладел естественный заменитель страха – благоговение. Са-ориотские изгоняющие легко впадали в это состояние – их слишком долго учили подчиняться, а укротители из Тусуана вообще славились своими умениями. Если мучителю нельзя возразить, его надо полюбить, и все простится! Жить под занесенным мечом Уложения и мыслить иначе попросту не получалось. Теперь этот обычай играл против Наместника: если светозарный Анатари’Шарп мог наказать и даже убить (угрозы понятные и привычные), то мощь иноземных рыцарей в сознании изгоняющих не помещалась. Увидев чужаков во плоти, они попытаются заслужить расположение новых кумиров, а прежнего вожака, не задумываясь, подставят под удар. Какая уж тут схватка!

Су’Никар обменялся с Су’Хаматом понимающими взглядами.

«Рассчитывать можно только на себя».

– Всем оставаться на месте! – Су’Никар вылез из седла и принялся выгружать из переметных сумок колдовские принадлежности. – След свежий, они не могут быть далеко. Мы с Су’Хаматом пойдем на разведку. И чтоб ни шагу отсюда!

Молодые изгоняющие понятливо покивали, но топтаться на останках ночного гостя все же не рискнули – в сторону отошли.

– Господин! – Су’Никар окликнул Ана’Рассе. – Возможно, нам придется прибегнуть к силе. Прошу, пошлите с нами пастыря!

По чести сказать, возглавить вылазку должен был лидер отряда, лично. Но Ана’Рассе под боком был Су’Никару на фиг не нужен, а вот в отсутствие пастыря ворожить изгоняющий не мог – тот же Су’Хамат его потом и зарежет, чтобы своих не подставлял. Неясно, что подумал про себя предводитель, но Т’Ахиме он с ними отпустил.

Для начала Су’Никар вернулся к тракту (пешком и под прикрытием зелени) и обнаружил, что от завершения зимних дождей по нему никто не ездил. Но ведь не примерещился же ему ночной гость? Разведчики двинулись вдоль обочины. Далеко идти не пришлось – в какой-то полусотне локтей обнаружился стиснутый кустами перекресток. В колеях узкой проселочной дороги отчетливо проступал знакомый до боли рисунок. Су’Никар беззвучно оскалился и заложил по холмам большой крюк, надеясь подобраться к противнику с тыла, а Су’Хамат просто держал нос по ветру.

Богиня судьбы посмотрела на них с недоступных горних высей, усмехнулась и подарила давно желаемую встречу.

Су’Хамат характерным жестом прикоснулся к ноздрям. Су’Никар принюхался – в воздухе витал едва уловимый запах свежего хлеба. У изгоняющего даже живот свело. Ну, естественно, чужаки не стали ночевать в чистом поле, а нашли деревню побогаче и теперь обирают ее жителей! Сам Су’Никар, по крайней мере, так и поступил бы. Изгоняющие переглянулись и устремились на запах.

Интуиция заставила изгоняющего замереть раньше, чем разум осознал угрозу. По едва заметной тропинке между холмами двигалась забавная процессия: первым шагал невысокий юноша, нежно обнимающий корзину свежих лепешек. За ним гуськом следовало шестеро крепких мужчин разных возрастов, изрядно нагруженных кульками, мешками и бутылями. Все семеро несли во внешности неизгладимую печать черного Источника и выглядели чрезвычайно довольными собой. Су’Никар испытал острое желание лечь плашмя и лежать тихо-тихо, пока не уйдут. К счастью, выйдя на дорогу, чужаки повернули в противоположную от них сторону.

– Да-а, – шепотом проговорил Су’Хамат. – У кого-то из них шестой уровень точно есть.

– Восьмой, – вежливо поправил его незнакомый голос. – Это я гарантирую. Хотя юноша может оказаться не так прост.

Су’Никар медленно обернулся. Рядом с ним, бесшумно приблизившись, стоял незнакомый пастырь. И как-то сразу стало ясно, что такому пять сотен черноголовых – на один зуб, а на сдерживающие амулеты Ана’Рассе он чихать хотел.

«Все по описанию: высокий, белые волосы, неопределенного возраста, внешность народности талле».

– М-да? – Су’Никара понесло – молча уступить незнакомцу не позволяла взбудораженная черная натура. – И что же делают такие могучие колдуны в нашей дикой провинции?

– Я попросил их меня проводить, – доверительно сообщил пастырь. – Мой друг живет в Харанских горах, добраться туда без посторонней помощи я бы не смог.

– И они согласились, – хмыкнул изгоняющий.

– За достойную плату, – мягко поправил пастырь, и Су’Никара прошиб холодный пот. Он нисколько не сомневался, что этот высокий старик может играть на опутывающих любого изгоняющего заклятиях, как на цимбалах.

Су’Хамат тем временем потихонечку отползал за куст.

– Не беспокойтесь, уважаемые, я ни в коей мере не желаю подвергнуть сомнению волю ваших правителей, не важно, Императору или Наместнику вы подчиняетесь, а эти славные сыны Ингерники применяют свою мощь только к врагам всего сущего, пускай образцом человеколюбия их и не назовешь. Более того, недавно я принял обет Поиска Истины и старательно удерживаюсь от любого вмешательства в существующий баланс сил…

Тут даже Су’Хамату поплохело. Обет странствующего монаха! Если Т’Ахиме готов был падать в обморок при упоминании о темных рыцарях, то у изгоняющего вызывала дрожь мысль о светлорожденных жрецах. Те еще звери! Темный рыцарь убьет так уж убьет, ну, бывает, помучает немного. Жрецы с ласковой улыбкой превратят человека в послушную куклу, согласную со всем, готовую прежних друзей руками рвать, ножом резать. Печать могут наложить на любого, даже взрослого: вот так живешь, живешь, и – в печатные. Счастье еще, что после волнений в провинции Орри своих сил лишилась не только темная, но и светлая община И’Са-Орио-Та: пытаясь укротить обезумевшую чернь, пастыри-талле полегли почти все. Тогда сердце страны выгорело дотла. Откуда же выбрался этот ублюдок?

Колебания изгоняющего от жреца не ускользнули.

– Повторяю, нет причин бояться. Я обязуюсь не обращать свою силу вовне, но за спутников своих поручиться не могу.

– Так-таки не можешь? – Су’Никар искал пути отступления. Если они с Су’Хаматом рванут в разные стороны…

– Не могу. Да будет вам известно, что черные маги старше шестого уровня внешнему контролю не поддаются, а отягощенные печатями выше этого уровня не поднимаются – необходимость подчинять и подчиняться входят в непреодолимое противоречие. Я уже не говорю про некромантов, которые постороннее вмешательство могут переварить так же, как чужую личность… – Жрец заглянул в пустые глаза собеседников и закончил речь коротко: – Я говорю правду, верьте мне.

– Верим, – легко согласился Су’Никар. – Так мы пойдем?

– Конечно, конечно.

– А как же я?!! – сквозь кусты, исцарапанный и всклокоченный, лез Т’Ахиме. – Я!

В глазах жреца засветились боль и сочувствие.

– Что случилось, мальчик? Тебя обидели?

– Заберите меня! Пожалуйста, заберите!

Жрец скорбно покачал головой.

– Это не так просто. Мне предстоит очень трудный путь, понимаешь? Если ты последуешь за мной, тебе придется изменить все свои взгляды, пройти через множество испытаний…

– Я готов. Пожалуйста!

– Как тебя зовут?

– Ахиме Нацу, господин.

Тут Су’Никар заметил движение Су’Хамата и, в свою очередь, рванул через кусты напролом. Гадские колючки ему чуть всю шкуру не сняли!!! Но, несмотря на боль от царапин, душа Су’Никара пела, он и сам готов был пуститься в пляс от радости. Чудо-то какое – от жреца пастырем откупились!

Осталось Ана’Рассе мозги запудрить и от батогов по возвращении в Тусуан отвертеться. Ну да не беда, науку придумывать оправдания имперские черные впитывали с молоком матери. Тут важно было первое впечатление, и с ним был полный порядок: после рывка через кусты изгоняющие выглядели так, словно побывали в когтях у тигра.

Когда растрепанные и исцарапанные разведчики вывалились на поляну, глаза округлились у всех.

– Этот сволочной Т’Ахиме нас предал! – в лоб заявил Су’Никар, и Су’Хамат часто закивал, поддерживая командира. – Мы напоролись на жреца-талле, и этот гад попытался нас ему сдать!

– Сбежали просто чудом, – поддакнул Су’Хамат.

– Нужно уходить отсюда! Как можно быстрее.

– Постой-постой. – Лицо Ана’Рассе быстро бледнело. – Какой еще жрец?!! Рассказывай по порядку!

Первый уровень критического восприятия удалось проломить без проблем, и Су’Никар почувствовал себя увереннее.

– Мы нашли следы грузовиков, там дальше, на перекрестке. Решили отследить лагерь чужаков точнее…

– Мы их видели, – бесцеремонно влез в разговор Су’Хамат.

– Семерых из них, – поправил подчиненного Су’Никар. – Это – что-то! Восьмой уровень минимум, и с ними – некромант. И рожи у всех такие… Такие…

– Наетые, – пришел Су’Хамат на помощь командиру.

– Зверские! – не согласился Су’Никар. – И вот, пока мы следили, куда они свернут, к нам и подкрался жрец.

– Т’Ахиме его на нас вывел, – дополнил Су’Хамат героическую картину.

– Почему решили, что – жрец? – Подозрительность еще не оставила Ана’Рассе.

– Он сказал, что принял обет Поиска Истины.

Воцарилась тишина, каждый член отряда переживал новость по-своему.

– Вы с ним говорили?!! – всполошился Ана’Рассе.

– У нас не было выбора. – Су’Никар поджал губы. – Он над нами глумился! Сказал, что ему плевать на волю Наместника или Императора. И что чужаки – не образец человеколюбия. Пока они обращают свою силу против врагов всего сущего, но в будущем он за это не поручится.

– И лучше будет к ним не лезть, – подтвердил Су’Хамат.

– Потом Т’Ахиме стал уговаривать жреца взять его с собой, чуть на коленях перед ним не ползал! Ну, мы не стали зевать и рванули в разные стороны. Так и ускользнули.

Взгляд Ана’Рассе забегал:

– Мы ведь должны остановить… принять бой…

Су’Хамат скептически скривился.

– А что ты сделаешь с этим? – Су’Никар наподдал пальцем в «хранитель».

Амулет висел на шее изгоняющего с того самого дня, как плети учителей заставили его прикоснуться к силе. Ни снять эту штуку, ни забыть про нее Су’Никар не мог. До тех пор пока пастырь не остановит действие волшебства, даже прикасаться к Источнику было рискованно: засекут – изувечат.

– Ну ведь само по себе это ворожбе не мешает… – начал было Ана’Рассе.

– Я что-то не понял, – посуровел Су’Никар. – Или вы подвергаете сомнению Уложение, почтеннейший?

Нахальный человек отшатнулся:

– Нет-нет, ты не так понял!

– В таком случае что вы нам прикажете?

– Мы возвращаемся в Тусуан! Нужно предупредить Наместника об угрозе как можно быстрее.

– И никакой ворожбы, пока нового пастыря не найдем! – Су’Никар зыркнул на учеников. А то поймут что-нибудь не так, дурни! Да, остановить проклятие как таковое «хранитель» не мог (это сделало бы его слишком неизбирательным), просто делал смертный приговор отсроченным – первый же пастырь, обнаруживший, что изгоняющий пытался ворожить без присмотра, обязан будет привести его в исполнение. Проще думать про себя, что амулет убивает!

Все понятливо покивали.

Как ни странно, разочарования Су’Никар не испытывал – выяснение отношений с чужаками, пусть несколько опосредованное, все-таки состоялось. Изгоняющий доподлинно установил, что они имеют право гулять по Са-Орио сколько захотят – священное право сильного, а если Анатари’Шарп чем-то недоволен, он может сразиться с ними сам. Там такие звери – жрецом не проймешь! Останки изгнанного гостя, чай, все видели…

Глава 5

Смыться без потерь не удалось: произошло типичное до ломоты в зубах событие – сердобольный белый приволок в дом какую-то дрянь. Дрянь выглядела как битый жизнью бродяга лет двадцати, невероятно грязный, оборванный, завшивевший и голодный. Мы, черные, работали в поте лица, перетаскивая из деревни наготовленную нам в дорогу провизию, а этот нахлебника приволок! Причем явно – припадочного: вылупился на нас и замер, как сурок над норкой. Что ж за напасть такая…

Ли Хан представил это чудо как своего ученика.

– Не пущу!

– Но…

– Никаких «но»! Иди и мой его, где хочешь. Одежду я, так и быть, проклятиями почищу. К нашим вещам он в таком виде близко не подойдет – потом не будешь знать, от чего чешешься.

Ридзер, стоявший к новоявленному ученику ближе всего, только гадливо морщился. Пит, оценивший размеры бедствия, предложил подобрать бродяге другую одежду или у местных купить. Мысль здравая: грязь-то я убрать смогу, но как он собирается сшить вместе все эти лоскутья – не представляю.

Ли Хан проникся и обещал устранить замечания в течение часа. Провозился три. В результате наш новый попутчик стал похож на ошпаренного поросенка – такой же розовый и лысый, а отъезд пришлось перенести на следующее утро. Признаюсь, когда ведущий к деревне белых перекресток скрылся из виду, не я один вздохнул спокойно. «Ботва» она и в И’Са-Орио-Те – «ботва»! Чем дальше от них, тем спокойнее.

На нового попутчика бойцы Ридзера по началу отреагировали привычно, то есть никак. А почему, в сущности, ингернийских армейских экспертов должно волновать, есть ли у са-ориотского белого ученик? Но уже на следующий день парень, представленный обществу как Ахиме, придумал способ отличиться.

Первый приступ я сумел купировать, встав с утра пораньше и обнаружив, что Ахиме кашеварит вместо дежурящего по отряду Яркса. Он просто не понял, на что подписался! Вежливо, но твердо отобрав у белого ложку, я под разочарованным взглядом мага-тунеядца отбуксировал его к учителю («отбуксировал» – не преувеличение: под моей рукой Ахиме обмяк, как большая тряпичная кукла, и, кажется, вообще перестал осознавать, что с ним делают). Ли Хан, не меньше моего удивленный выходкой ученика, попробовал возмущаться:

– Мальчик хотел помочь! Что в этом плохого?

Предки, дайте мне сил!

– Если он хочет помочь, – попытался растолковать я, – пусть попросит Ридзера поставить себя в график дежурства, а не нарушает установленную очередь. Иначе завтра на него повесят всю повседневную работу, включая стирку портянок Шаграта, причем отказаться от этой чести он уже не сможет. Улавливаешь?

Ли Хан суть сказанного, может, и уловил, но дело было сделано – Ахиме заинтересовались, а интерес двенадцати скучающих колдунов даже для обычного человека – штука крайне неприятная. Са-ориотца рассмотрели со всех сторон и нашли забавным (все равно что приговор подписали). Неудачное время Ли Хан выбрал, чтобы принимать учеников, тем более – слабоумных! И компанию неподходящую.

Маскировать свои недостатки Ахиме не умел. То есть я понимаю, что белым свойственно теряться в незнакомой обстановке, приобретать вид эдакой трогательной беспомощности. Но не до такой же степени! Любое неожиданное или необычное явление погружало Ахиме в прострацию, а необычным для него сейчас было все. Понимания со стороны черных такое поведение не находило. Браймер, например, оказавшегося на его пути белого переставлял как мебель. Румол повадился, проходя мимо, дружески хлопать Ахиме по плечу, погружая того минут на пять в паралич сознания. И даже Ридзер, столкнувшись с парнем у походного умывальника, не удержался и громко заявил «Бу!».

Естественно, Ли Хан пытался что-то сделать, разъяснить, научить. Забавно было наблюдать, как у вежливого и немного нудного белого в голосе прорезаются повелительные нотки, а жесты и мимика приобретают наглядность и выразительность. Только ведь не в коня корм – парень оказался тупым до упора. Все это можно было бы не замечать, если бы не смутное ощущение, что, потерпев неудачу, незадачливый учитель собирается подпихнуть слабоумного алхимику.

Естественно, я это так не оставил.

– Уважаемый, кто из нас ученика взял – вы или я? Вот и держите при себе этого припадочного!

Старый прохиндей вдруг приобрел вид трепетно-почтительный:

– Я восхищен вашей проницательностью, мастер Тангор! Могу ли я просить вас помочь этому бедному юноше? Только вы способны это сделать! В детстве он получил сильную эмоциональную травму и теперь в присутствии незнакомых черных робеет. Ему нужно немного практики…

– А мне-то что с того?