Хм, может, посоветовать Волкову перетянуть свою Нину с пацанами? А что, жилье у него вполне. Правда, с образованием не очень. Но с другой стороны, отчим может обучить их токарному делу, благо уже в этом году собираются запускать механическую мастерскую. Понятно, что мальцы еще, но в то же время вряд ли им светит высшее образование и престижная работа. Если только по счастливому жребию. А тут гарантированно будут при деле и без всяких дураков. Решено, именно так и поступит.
Александр глянул на водителя, кивнул и ухватился за край брезента, на который они укладывали пласты мяса. Так куда сподручнее, и пачкаешься меньше, и унести получается больше.
Душераздирающий женский крик и рык волколака прозвучали практически синхронно. В первое мгновение от неожиданности все трое мужчин даже замерли, не в состоянии осознать произошедшее, но уже со следующим ударом сердца пришли в движение.
Испуганный и бледный как полотно водитель лихорадочно пытался выхватить из-за спины свою мосинку. При этом он пятился назад, как видно намереваясь найти укрытие в салоне вахтовки. Однако ноги его заплелись, и он упал на пятую точку, продолжая при этом сучить ступнями.
Ему много раз доводилось слышать истории о волколаке, и даже видеть эту страхолюдину мертвой, когда однажды его приволокли в поселок. Он даже умудрился попробовать немного жесткое, но тем не менее вкусное мясо этого хищника – шашлык из него получался просто на загляденье, – но самому сталкиваться с подобными монстрами ему пока еще не доводилось.
Вертинский, зло выплюнув какое-то неразборчивое ругательство, рванул как спринтер, стараясь обежать тушу быка. Еще секунду назад он наблюдал из-за нее голову Натальи. Но она пропала как-то в мгновение ока, при этом нехорошо дернувшись. Словно девушку кто-то рванул за ноги или сбил на землю. Он бежал настолько быстро, насколько вообще был способен. Сергей уже успел обогнуть преграду и даже рассмотреть девушку, отчаянно барахтающуюся под огромным зверем, но предпринять ничего уже не смог.
Предательская, все еще сочная и налитая зеленью июльская трава Колонии сыграла с ним злую шутку, когда он попытался остановиться. Сапоги заскользили, словно на льду, и он упал на бок, умудрившись даже в таком положении проехать пару метров. Именно в этот момент он осознал, что отчаянно не успевает. Нет, через пару секунд он будет на колене и откроет огонь в зверя. Мало того, он ничуть не сомневался, что не заденет девушку, уж больно несопоставимы размеры ее и волколака, но при всем при этом он безнадежно опоздает и будет уже не спасать свою подругу, а мстить за нее. Существенная разница.
Ладыгин же действовал вообще вопреки всякому здравому смыслу. Любой другой на его месте ни за что не поступил бы подобным образом. Ну разве только нашелся бы еще один мечтатель, который уже не раз и не два спасал свою избранницу от различных хищников. Хм. Кстати, и от волколака тоже. Вот только в мечтах.
Так вот, этот рыцарь в сияющих доспехах не стал обходить препятствие в виде останков быка, у которых разграблению, по сути, подверглась только задняя часть. Вместо этого он рванул прямо через препятствие, успев выхватить нож. Благодаря тесаку, вошедшему в плоть как в масло, он сумел зацепиться и буквально взлететь на тушу. Нда-а, адреналин все же способен творить чудеса и выискивать в организме невиданные доселе резервы.
Только оказавшись наверху и увидев, как волколак терзает девушку, он сообразил, что его автомат стоит мирно прислоненным у машины. Ну неудобно с ним таскать тяжести и разделывать тушу, вот и оставил его в сторонке. В принципе ничего страшного. Никто не мог и предположить, что эта хитрая бестия умудрится совершить подобное. И потом, у них ведь был выставлен наблюдатель.
Отсутствие автомата вовсе не означало, что Александр был безоружным. Он никогда не расставался со «стечкиным», на поясе в оперативной кобуре. Мгновение – и оружие оказалось в его руке, еще одно – и оно уже, с выключенным предохранителем, направлено на хищника. Заполучив новую игрушку, Александр потратил много времени на тренировки, и, как видно, не зря. Все произошло без участия его разума…
А вот что делать дальше, было абсолютно непонятно. Если бы он был сбоку, то никаких проблем. Наталья лежала на спине, а зверь находился сверху. Но с позиции, которую занимал Ладыгин, стрелять было неудобно. Ни волколак, ни Лебедева и не думали оставаться неподвижными, каждый из них шевелился, причем ничуть не согласовывая свои движения. При этом он рычал, а она визжала на одной протяжной зубодробильной ноте. Конечно же то, что она не болталась безвольно куклой и все еще жива, радовало. Но как выстрелить в хищника и при этом не попасть в саму девушку?
Все это заняло не больше пары стуков сердца. С третьим Ладыгин уже летел вниз, выставив свои ноги как таран. Будь ты хоть трижды волколак и обладай большой массой, ты не сможешь проигнорировать живой снаряд весом в девяносто кило. А уж если эти килограммы бьют тебя в плечо, то ты как минимум опрокинешься на бок.
По сути, так и произошло. Зверя отбросило, а Александр при этом приземлился на пятую точку, обрушив свои ноги на грудь спасаемой девушки, временно выбив из нее дух и оборвав ее крик. При этом в пасти зверя остался карабин Лебедевой. Как видно, не успев воспользоваться им, она все же сумела его выставить перед собой, что и спасло ей жизнь, когда хищник попытался вцепиться ей в горло.
Теперь все было просто и понятно. Вот он, ошеломленный зверь, пытающийся подняться и броситься на нового противника, – и никого на линии огня. Палец утопил спусковой крючок и тут же отпустил. Первая двойка пришлась в плечо и шею хищника. За ней последовала еще одна, потом еще, еще…
Затем послышался голос более веского аргумента в виде АКМа в руках Вертинского. По обыкновению не заморачиваясь, тот пустил одну длинную, на весь магазин, очередь. Так, чтобы с гарантией…
– Наташа, ты как?
Ну вот. Благодаря безрассудству Ладыгина Лебедева вроде как осталась жива. Ну, во всяком случае, со всхлипом пыталась втянуть в себя воздух. А он даже не мог предстать перед ней во всей красе. Вместо него ей помогал Сергей. А он… А что он? Он вообще боялся открыть рот, так как тогда очень даже мог заорать благим матом. Поначалу-то ничего не почувствовал, но теперь… Ох и знатно же он приложился копчиком!
– Й-а-а на-арма-ально.
– Точно нормально? Ты в крови, – не унимался заботливый Вертинский.
С одной стороны, больно неимоверно. Но с другой – обидно, а главное – распирает от злости. И этот, олух царя небесного… Между прочим, это он, Ладыгин, персона номер один. Это его нужно охранять и в первую очередь интересоваться именно его здоровьем, а не ошиваться возле местных красавиц. Нужно срочно что-то решать с семьей Вертинского, чтобы и думать не смел…
– Сергеич, ты как?
– Н-н… Кх… Н-нормально.
Ну да. Кроме пятой точки, и впрямь порядок. С Лебедевой тоже вроде обошлось. Нет, ее бронежилет очень даже пострадал, в смысле когти зверя слегка подрали чехол, но этим все и ограничилось. Сама его обладательница оказалась невредимой. Александр вовсе не был единственным, кто обряжался в этот девайс.
На Колонии использовался легкий образец, из тех, что носятся даже под рубашкой. Местным хищникам даже он не по зубам, а потому таскать бронежилеты большего класса защиты нет смысла. Вся охрана и те, кто бывал по служебной надобности за периметром, были обеспечены всем казенным. Остальным, желающим приобрести средства защиты в личное пользование, предстояло их выкупить в лавке. Кстати, никто и не думал этим пренебрегать. Еще чего, жизнь все-таки дороже денег, к тому же не таких уж больших.
Как ни странно, но первой в себя пришла Лебедева. Она тут же все взяла в свои руки и приказала перенести Ладыгина в вахтовку. Именно что перенести, под это дело были использованы носилки. Кстати, это она запретила марать их кровью, когда мужчины стали перетаскивать мясо. Властная такая особа. Впрочем, Александр был не в претензии, так как теперь ему пришлось лежать на них животом вниз.
Пока Вертинский и водитель загружали добычу (вернее, зубрятину они уже перенесли, но решили, что грешно оставлять в чистом поле нетронутую тушку волколака, – неплохой повод устроить обжираловку с шашлыком, вот и надумали срезать куски получше), Лебедева же занялась «раненым». Впрочем, особо она ничего предпринять не могла, разве только приложила к ушибу хладопакет.
– Ну как, получше? – заботливо поинтересовалась девушка.
– Спасибо. Так куда лучше. Только вот… Носилки и все такое…
– Угу. Подумаешь, задницей приложился. Это вы зря. Копчик – это вовсе не шутки. Даже если позабыть о том, что это все же позвоночник, на него завязана большая группа мышц. Так что шутить с ним не рекомендуется. Хорошо бы сделать рентген, но, к сожалению, здесь это невозможно. Остается взять вас под наблюдение, ну и постельный режим. А сейчас отвернитесь, мне себя осмотреть нужно.
– Так что же вы… – возмутился было Александр, приподнимаясь на руках.
– Да лежите вы, Аника-воин. Не добрался он до меня. Лапой-то ударил, да только вскользь. Я бы и не упала, если бы он когтями не зацепился за чехол бронежилета. А там уже он все больше хотел в глотку мне вцепиться или голову откусить. О господи, жуть-то какая! – Лебедеву даже передернуло.
Нужно отдать ей должное, нервы у нее стальные. То, что с ней происходило на Земле, после того как она сбила девочку, совсем другое. Там ее съедало чувство вины. А вот здесь… Даже после такого нападения она проявила себя как волевой, целеустремленный человек с крепкой психикой.
– Если решили заштопать чехол жилета, то лучше обождите до лагеря.
– Да я не о жилете. Отвернитесь. Тут ведь какое дело, – продолжила она объяснять, когда Ладыгин отвернулся, – волколак-то до меня не добрался, зато спаситель приложил так, что у меня даже в глазах потемнело. Ну вот, так и есть, теперь синяк будет. И как вы только умудрились попасть прямо в грудь.
Александр воровато повернул голову и скосил взгляд на Лебедеву. Девушка стояла спиной к нему, голая по пояс, и что-то там рассматривала у себя на груди. При виде этой картины он даже нервно сглотнул. И что с ним такое творится, ведь не сказать, что отличался робостью с женщинами. А поди ж ты, сподобился, «мяу» сказать не может.
Уже через минуту, убедившись в том, что синяки выйдут знатные, Лебедева опять оделась. И сделала это вовремя, так как Вертинский и водитель принесли срезанное с волколака мясо. А еще через пару минут наскоро ополоснулись и двинулись в обратный путь.
– Кхм. Сергеич, ты это… Оплошал я, – присев рядом с лежащим на животе Ладыгиным, повинился Вертинский.
– Да ладно. С кем не бывает. Хорошо все то, что хорошо кончается. Но, Серега, ты выводы-то сделай. Заметил, как только расслабимся, так сразу проблемы косяком. Вон Наталью Игоревну чуть не потеряли.
– Ну мою потерю общество как-нибудь переживет. А вот гибель некоего лидера переселенцев с Земли была бы поистине невосполнимой утратой. Прав все же совет: вы самый настоящий безответственный тип.
Нет, ну что ты будешь делать! Язва, она и есть язва. Нет, не забудет она ему того, как здесь оказалась. Хоть бери и обратно возвращай. Ага. Сейчас, разбежался, прямо с низкого старта. И дело тут вовсе не в том, что он лично ей симпатизирует. Да пусть лучше она до конца дней его ненавидит, чем Колония лишится такого медика.
– Этот безответственный тип, между прочим, сегодня спас вам жизнь, – буркнул в свое оправдание Ладыгин.
– И я должна быть ему безмерно благодарна, – кивая в такт своим словам, не без издевки продолжила она. – Если уж на то пошло, то именно благодаря этому типу я вообще оказалась на Колонии, да еще и против своей воли. Это тоже так, между прочим. Сереж, ну что там с моим красавцем.
Пока эти двое выясняли отношения, Вертинский решил занять себя осмотром карабина Лебедевой. А что ему еще делать? То, как смотрит на девушку Ладыгин, не заметит только слепой. И только полный дурак не поймет, что все это значит. Остается лишь удивляться, как этого не понимает сама Наталья. Хотя… Сомнительно, чтобы девушка не осознавала, что производит впечатление на мужчину. Тут уж скорее другое. Кошка между ними пробежала, вот и вся недолга.
– Плохо дело, Наташ. Коллиматору кирдык, магазин погнут, фанера не просто искусана, а основательно повреждена.
– А остальное?
– Остальное в норме. Но из него стрелять уже никак. Главное – это ложе.
– То есть пока не вернемся в Андреевский, ты ничего сделать не сможешь?
– Смогу. Тут наш ботаник одно деревце дубом нарек. Ничего, качественное дерево, по мне, так и наш дуб переплюнет. Вырежу из него, там одно дерево молнией покорежило, как раз найдется просохшая древесина. Но может получиться еще тяжелее. Магазин выгну, никуда он не денется, будет работать как родной. А вот коллиматор… Это только на Земле.
– И когда управишься?
– Думаю, в пару дней уложусь. Только лака нет.
– И не надо. Ты потом мне как было сделаешь, из фанеры.
В лагере их встретили без ликования. Свежатина – это конечно же хорошо, но тут не до веселья. Как видно, спокойный период закончился и неприятности пошли косяком. Так всегда происходит, когда после этапа напряжения вдруг начинаешь расслабляться. Колония подобного отношения не прощала. На проявление лени и халатности этот мир отвечал жестко.
Незадолго до охотников вернулась группа, выезжавшая с Винниковой и Рудниковым. У них тоже не обошлось без приключений. Но только закончилось куда плачевнее. Группа подверглась нападению львиного прайда. Разумеется, местных львов, имевших весьма отдаленное и приблизительное сходство со своими земными тезками.
Хищникам приглянулась добыча людей, и они решили ее отбить. Хитрости и охотничьего мастерства у них оказалось ничуть не меньше, чем у волколака. Правда, они никак не ожидали, что эти новички окажутся настолько зубастыми. Два пулемета РПД и РП-46, а также остальное вооружение отряда оказались весомым аргументом в пользу того, чтобы хищники ретировались, потеряв чуть не половину прайда. Но не обошлось без потерь и у людей. Один из водителей оказался слишком беспечным, за что и поплатился.
Нда-а. Похоже, новый мир не был готов к тому, чтобы просто так принять новых обитателей. За все и всегда нужно платить. И Колония взимала свою плату в виде человеческих жертв. И чем дальше, тем плата будет все выше и выше.
Глава 4
Дубликат
Фу-ух… При эдаких нагрузках можно и легкие выплюнуть. Нет, Александр никогда не был заядлым курильщиком, но и спортсменом не являлся. Поэтому различные физические нагрузки просто не могли не оставить на нем своего следа. А может, все дело еще и в возрасте. Все же не двадцать, уже четвертый десяток меняет. Для этого возраста даже физические нормативы у служивых более щадящие.
А тут лазанье по горам, да еще в такой компании, что лишний раз не расслабишься, да и вообще, приходится выглядеть бодрым и неутомимым. Произошедшее с Лебедевой, казалось бы, никак не отразилось на ее поведении. Другая бы спряталась в лагере и носа не высовывала. Тем более что у нее раньше не было никакого опыта жизни на природе. Но Наталья поступила иначе. Она попросту настояла на том, что ни один выход не будет проходить без ее участия. Вот как хотите, так и понимайте. Она же аргументировала это тем, что медик прямо-таки обязан быть под рукой, на случай оказания первой помощи. А когда, как не во время проведения рейдов, риск получить ранения особенно высок.
Впрочем, от странной девушки стоило ожидать и странных поступков. После того памятного нападения на нее она настояла, чтобы труп насильника отдали вначале ей. Мотивировала тем, что ей как хирургу не повредит практика. Ну что же, где-то понять можно, если не зациклиться на мысли, что она маньячка и решила со злости выпотрошить своего обидчика.
Когда в лагерь доставили тело водителя, она снова затребовала его к себе на операционный стол. Заявила, что надо сделать вскрытие. Какое вскрытие? Зачем? Причина смерти и так понятна, парень подвергся нападению льва, о чем свидетельствовали разорванная гортань и безвольно болтающаяся голова. Какое еще нужно вскрытие?
В экспедиции уже начали шушукаться насчет того, что Лебедевой, наверное, доставляет удовольствие потрошить людей. Может, у нее не все дома? Или в доме завелся кто-то лишний, вроде тараканов? Но она словно и не замечала ничего.
Думали, что окажется обузой. Как бы не так. Поди еще за ней угонись.
Да и на всяких зверушек она уже поглядывала без прежнего ужаса, а все больше как на личных врагов. Правда, и не задира, если те не обращали на нее внимания. Что в общем-то неплохо, потому как никто не собирался воевать с планетой и заниматься уничтожением его хищных обитателей. Во всяком случае, здесь это не имело никакого смысла, ввиду отсутствия людских поселений.
– Ну как, Иван Пантелеевич, еще пару километров по пересеченной местности? – тяжко вздохнув, поинтересовался Александр у старшего группы.
Винникова сейчас в лагере, у нее работы непочатый край. Недавно притащили сразу два образца местной фауны, и она занята их детальным изучением. Зарубин в очередной раз оставил в покое свою буровую и вместе со своими парнями оседлал ручьи и речки, вновь уподобившись золотоискателям.
Кстати, их труды уже были вознаграждены. В прошлом месяце ими были обнаружены сразу два крупных месторождения. Примерно в сотне километров от побережья богатые залежи меди, правда, без примесей драгоценных металлов. Нет, что-то там такое было, но больно уж мало, потому как Зарубин только отмахнулся от идеи выделения золота.
Второе месторождение – целая гора, сплошь состоящая из гематита. И расположение очень даже удобное. Примерно в пятидесяти километрах протекает вполне себе судоходная река, которая, скорее всего, впадает в Дон и наверняка является основным водозаборником. Если так, то с транспортировкой руды, считай, не будет никаких проблем.
Хотя это вопрос будущего, причем весьма отдаленного, но нельзя сказать, что сама находка не порадовала. Пусть расстояние до Андреевского, с учетом речного маршрута, составит больше тысячи километров, но кто сказал, что со временем Андреевский будет занимать лидирующее положение. Скорее уж он превратится в перевалочную базу. Но это конечно же, когда народу здесь станет побольше.
Кстати, обратно Зарубин собирался возвращаться, держась подальше от гор и выписывая зигзаги, чтоб пометить открытый степной простор множеством разведочных скважин. Хочется ему во что бы то ни стало обнаружить уголь. Хм, было бы неплохо. Уголь вообще снял бы много вопросов, потому как это не только твердое топливо, но также газовое и жидкое. Словом, очень даже полезное ископаемое, разумеется, если его найти.
А вот ботаник Рудников сегодня решил пройтись по склонам гор. Вообще-то его гербарий уже исчерпал лимит предоставленного ему места. Причем с учетом убыли кое-какого имущества и освобождения части пространства в транспорте экспедиции. А ведь имелось еще и множество видео– и фотоматериалов, которые, к счастью, занимали немного места. Все уместилось на жестком диске размером чуть больше пачки папирос.
В свете изложенного, он и решил продолжить сбор информации, делая больший упор именно на цифровые носители. Разве только обнаружится что-то особое, ради чего можно будет либо потесниться, либо избавиться от других образцов.
И вот теперь они вчетвером наматывали километры, взобравшись на очередной склон. На это путешествие они затратили почти полдня.
– Давайте спустимся в этот распадок, там и пообедаем, и отдохнем, а тогда уже в обратный путь, – предложил ботаник.
– Как скажете, – максимально бодро ответил Ладыгин.
Потом бросил взгляд на Вертинского. Тот безнадежно покачал головой, как человек, которому изрядно надоели всякие личности, из-за которых ему нет покоя. А что такого? Ему ни перед кем выделываться не нужно. Вон Лебедева только ободряюще двинула его кулаком в плечо. Нда, с Александром, к его глубокому разочарованию, она себе подобного не позволяла.
Вертинский в ответ на этот дружеский жест только отмахнулся, как от назойливой мухи. Будь его воля, он бы сейчас спокойно сидел в лагере, благо всегда мог найти себе занятие, ввиду растущих откуда надо рук.
Вот, например, ему заказали переделку ложа мосинки. Вопреки ожиданиям, переделанное ложе на СКСе оказалось легче фанерного. Правда, и дерево под это использовалось не то, которое Рудников назвал дубом, а лиственница, местная, разумеется.
Особенность этого хвойного дерева заключалась в необыкновенной прочности и, в отличие от земной, легкости после просушки. Но сушить ее нужно было в хорошо проветриваемом месте и вне досягаемости прямых солнечных лучей. В этом случае древесина не трескалась и не усыхала, оставаясь в прежних размерах. Смола же застывала, придавая поверхности лакированный вид.
Просто уникальное дерево. Правда, изделия из него лучше выходят, пока древесина сырая и мягкая, как сосна. С сухой никаких нервов не хватит.
В распадок спустились быстро. Там и пары километров не набралось, а маршрут никаких трудностей не представлял из-за практически отсутствующего сушняка. И вообще, похоже, спускаться сюда не имело смысла, так как ботаник ничего интересного для себя здесь не обнаружил.
Хотя… Вот этот ручей с холодной водой. Что может быть лучше, чем ополоснуться после трудов тяжких. Разумеется, если не нарушать правила безопасности и постоянно иметь наблюдателя. Вертинский только махнул рукой: мол, мойтесь, я посмотрю.
Наталья без тени стеснения скинула с себя бронежилет, куртку горки и майку, оставшись только в бюстгальтере от купальника. Ладыгин, опять как мальчишка, бросил на нее вороватый взгляд, кляня себя последними словами. А она спокойно так поплескалась, смывая с себя пот. Потом неожиданно взглянула на Александра и, ухмыльнувшись, эдак с легкой долей издевки потянулась за полотенцем.
«Знает она все. Как пить дать знает, только ей доставляет удовольствие играть. Ну и что тут такого? Можешь ей запретить? Не будь мямлей, расставь все точки, а потом или начинайте новую главу ваших взаимоотношений, или закрывайте тему», – к такому выводу пришел Ладыгин, анализируя тупиковую ситуацию в их отношениях.
Во какой он умный. И ведь все верно решил. Да только этот диалог с самим собой происходил далеко не в первый раз. И еще не раз повторится. Почему? Он банально боялся этого разговора. Ведь пока есть неопределенность, и у него остается надежда. А после решительной беседы иллюзий уже может и не остаться.
– Сергеич, глянь сюда.
Голос Вертинского прозвучал настолько удивленно и настороженно, что Александр даже схватился за автомат. И надо заметить, вовсе не зря. Взглянув в сторону, куда указывал Сергей, присевший за лиственничным стволом с автоматом на изготовку, Александр увидел… Кусок бревенчатой стены.
Лес тут смешанный. Хвойные деревья растут вперемежку с лиственными, а потому и довольно богатый подлесок наличествует. Вот он-то и скрывал постройку, но никаких сомнений: перед ними стена. Творение рук человеческих или иных разумных, но не животных и не матушки-природы.
Беспокойство передалось Лебедевой и Рудникову, которые также поспешили вооружиться и занять позицию, как этому их учили на занятиях по боевой подготовке. Ничего так получилось. И кстати, если ботаник заметно нервничал, то медик была собранна и сосредоточенна.
Кому-то и всей жизни не хватит, чтобы найти в себе хотя бы ростки смелости, а эта же девушка вписывалась в неведомый мир поистине стремительно, уже научившись встречать опасность лицом к лицу.
– Что думаешь? – скорее выдохнул, чем произнес Александр, обращаясь к Вертинскому.
– Да бог весть. Бревна черные, не старые, а считай древние. Стена явно покосилась. Опять же как-то пустынно, и подлесок до самой стены подобрался, – ответил Сергей.
– Хочешь сказать, что тут уже давно никого нет? – продолжил пытать телохранителя Ладыгин.
– Похоже на то.
– Ладно, тогда давай вперед, прикрывая друг друга. Наталья Игоревна, Иван Пантелеевич, ждите нас здесь и, если что, будьте готовы поддержать. Ну что, Сергей, попеременно, по дуге?
– Сергеич, может, давай я один? Все же тебе лучше не рисковать.
– Одному нельзя, в пару тебе дать некого, так что я пошел.
Перебежать метров двадцать. Занять позицию. Осмотреться. Сигнал. Вот и Вертинский. Бежит зигзагами, пригнувшись, все время настороже. Занял позицию. Сигнал. Теперь снова Александр…
Это действительно было творение рук человеческих. Причем русских рук. Ну а кто еще станет ставить избу. Правда, от той избы остался только сруб из почерневшей лиственницы, считай, одни стены. Достойная древесина, если сумела без ухода не сгнить до конца за сотни лет. Отчего-то никаких сомнений по поводу преклонного возраста постройки не было.
Кровля давно обвалилась вовнутрь и превратилась в труху. Посередине груда камней, не иначе как там была сложена печь. Все внутреннее убранство, если оно было, также давно обратилось в тлен. Наскоро проведенные раскопки выявили только несколько черепков довольно грубо изготовленной посуды. В углу обнаружились топор и пила, в другом нож – все изъедено ржавчиной практически насквозь. Никаких других следов или человеческих останков.