Призраки нового замка

- Почти.

- Теперь ты убедился, что к старому возврата не будет? Теперь ты почувствовал, что наступила новая заря и новое утро? Ты чувствуешь, как вяло бьётся моё сердце, перегоняя мою гнилую кровь, как иссохла у меня душа? Ты и сам не раз слышал, как бьётся сердце у твоей груди, знаешь, какая я старая. Знаешь, как пуста я изнутри, какой мрак и уныние царят во мне. М-да:

Нора посмотрела на замок.

- Прошлой ночью, в два часа, я, лёжа в постели, услышала, как открывается парадная дверь. Я поняла, что дом просто отворил запоры, распахнулся и плавно открыл дверь. Я вышла на лестницу. Посмотрела вниз и увидела ручеёк лунного света, проникающий в холл. Дом словно говорил мне: "Ступай, уходи отсюда вон, по этой серебристой дорожке и уноси с собой всю свою темень. Ты носишь в себе плод. У тебя во чреве поселилась призрачная горечь. Твой ребёнок никогда не увидит света. И однажды он тебя погубит, потому что ты не сможешь от него избавиться. Так чего же ты ждёшь?"

Мне было страшно спуститься и захлопнуть дверь. К тому же я знала, что это правда, Чарльз, и я знала, что уже не смогу уснуть. Тогда я спустилась вниз и вышла из дома.

Есть у меня в Женеве мрачный вертеп, я поселюсь там. А ты, Чарли, ты моложе и чище меня. Я хочу, чтобы замок стал твоим.

- Не так уж я и молод.

- Но всё же моложе меня.

- И не так уж и чист. Он и меня гонит. Дверь в МОЮ спальню, только что: тоже распахнулась.

- Ах, Чарли, - вздохнула Нора и коснулась моей щеки, - ах, Чарльз.

И сказала тихо:

- Прости.

- За что? Уйдём вместе.

Нора открыла дверцу машины.

- Можно я сяду за руль? Мне это сейчас просто необходимо, промчать, пролететь всю дорогу до Дублина. Хорошо?

- Хорошо. А как же твои вещи?

- Всё, что осталось внутри пусть достанется замку: Ты куда?

Я остановился.

- Нужно же захлопнуть дверь.

- Не нужно, - сказала Нора. - Оставь, как есть.

- Но: ведь люди же зайти могут.

У Норы появилась на устах слабая улыбка.

- Могут, но только хорошие люди. Так что не страшно.

Я кивнул и нехотя вернулся к машине. Собирались тучи. Пошёл снег. Он падал белыми хлопьями с освещённого луной неба. Мягкий и ласковый, как безобидный лепет ангелочков.

Мы залезли в машину и захлопнули дверцы. Нора завела мотор.

- Готов? - спросила она.

- Готов.

- Чарли, - сказала она, - когда мы будем в Дублине, ты поживёшь со мной несколько дней? Я хочу сказать просто ПОЖИВЁШЬ. Мне нужно, Чтобы кто-то был рядом. Ладно?

- Конечно.

- Как бы я хотела: - сказала она.

В её глазах стояли слёзы.

- Ах, как бы я хотела сгореть и родиться заново. Я смогла бы тогда подойти к замку и войти в него, и жить в этом доме вечно, как молочница, купаясь в клубнике со сливками. Ах, к чему теперь все эти разговоры?

- Поехали, Нора, - сказал я тихо.

Мотор взревел, мы вырвались из долины, пронеслись мимо озера так, что только гравий летел из-под колёс. Взлетали на холмы, прошили заснеженный лес. На последнем повороте все Норины слезинки уже высохли. Она гнала без оглядки, под сто, сквозь густой снегопад и ещё более непроглядную ночь, навстречу чёрному горизонту и промёрзшему каменному городу. И всю дорогу я держал её за руку.