Повелитель Рун. Том 7

Результат был один. Каждый раз, когда я искренне верил, что освободился от этой магии, она наносила мне удар в спину в самый неожиданный момент. И эффект от этого удара был в тысячу раз сильнее чем самые ужасные пытки, которые я пережил до этого. Ведь к боли, даже душевной, рано или поздно привыкаешь. Но если тебе подарить надежду, позволить исцелиться, а потом вдруг снова все безжалостно растоптать…

Я понял почему раз за разом прятал в надежном сейфе эти воспоминания. Ведь если бы у меня не было надежды, что от Проклятья все-таки возможно избавиться, то, наверное, я бы сломался окончательно и бесповоротно.

Когда меня выбросило назад, мое тело непроизвольно забилось в конвульсиях.

— Дорен, что случилось⁈ — Сона словно ужаленная, подскочила на месте, и тут же подбежала ко мне.

А меня продолжало трясти. Я не мог в это поверить. Я не хотел в это поверить. Все было обманом. И как мне теперь жить дальше зная, что мой вечный кошмар мог еще не закончиться? И может быть, никогда не закончится?

Глава 5

Переход от всепоглощающей паники к ледяному спокойствию произошел внезапно. Словно что-то в моей голове гулко щелкнуло, и шестеренки нехотя завертелись, запуская изношенный и заржавевший механизм.

Проклятие всегда было самым большим моим страхом. Его незримое влияние тысячелетиями отравляло мой разум, мешало ясно мыслить. Но как оказалось, оно к тому же, еще и отлично умело играть на нервах. Сначала дать надежду, а затем безжалостно растоптать, такую изощренность в магии я даже представить себе не мог.

Нередко я усиленно размышлял о природе его работы. Нет, мне было отчетливо понятно, что снять или развеять эту дрянь самостоятельно у меня не выйдет, слишком уж много раз пытался, но все же я предполагал, что существует шанс найти хоть какую-то лазейку, которая позволила бы переносить мучения легче. Все-таки Проклятие не живой человек. Так неужели магия способна учесть все варианты?

Очевидно, мои исследования ни к чему не привели. Единственное, что я понял, так это то, что в факте моего вечного невезения замешаны какие-то чрезвычайно глубокие кармические тайны, но помочь это мне никак не могло. Тем более, что, судя по всему, магия Проклятия могла учитывать варианты и время от времени подталкивала меня к тем или иным действиям. Сколько раз я подтирал собственные воспоминания? Было ли это исключительно по моей воле, или мой бессменный палач и здесь приложил свою руку?

Однако «слишком много» может наступить для чего угодно. Проклятие это понимало, и время от времени отпускало поводок, давало мне пожить без излишних страданий, чтобы я не перегорел. Но сейчас, когда я разом вскрыл так много свидетельств его коварства, когда на меня скопом навалились собственные эмоции, я вдруг ощутил, что страха стало слишком много. И он стал обыденностью.

Но хладнокровие ко мне вернулось по другой причине. Даже если моя текущая жизнь снова была какой-то хитроумной схемой, мое к ней отношение кардинально изменилось. Ведь я точно знал, в чем эта жизнь была уникальна. Все дело было в том, что она была последней.

Браслет Путешественника, обеспечивающий моё постоянное перерождение был безвозвратно уничтожен. А я уже давно убедился, что цель Проклятия вовсе не в том, чтобы поскорее убить носителя. Цель в том, чтобы как следует его помучить. Но теперь, выходило так, что, если я умру, моим мучениям настанет конец.

Мысли напряженно скрипели. Я уже знал, что виновным в моих мучениях был Аспект Хаоса. Именно его руке принадлежала эта магия. И если раньше я не слишком понимал масштаб сил проклинателя, то теперь я хотя бы знал, насколько невообразимо глубокой была пропасть между нами. Может ли такая магия вообще хоть когда-нибудь иссякнуть? Если боги способны простое предложение сделать мировым законом, что уж говорить об Истинном?

Если рассуждать логически, и взять за основу тот факт, что я все-таки по-прежнему проклят, то из всей ситуации можно сделать несколько выводов. Первый — прямо сейчас проклятие не обрушится на меня ни с того ни с сего. Ведь тогда я умру. Второй — если эта могущественная магия действительно способна подстраиваться под ситуацию, то сейчас её задача… восстановить статус кво?

Браслет и Проклятие обладали идеальной синергией. Одно превращало мою жизнь в ад и медленно убивало, а другой снова и снова возвращал меня к жизни. И чтобы эта дрянная магия могла взяться за работу, ей было нужно, чтобы я, как и раньше мог умирать без последствий. Стал вечным.

Пазл тут же сложился. Ведь способ обретения бессмертия был прост до безобразия. Мне всего-то было и нужно, что Вознестись. Стать Богом.

За все свои годы, я настолько привык стремиться к силе, что стоило мне попасть в неприятности, как я тут же решил отложить в сторону желание простой жизни и начал усиленно развиваться. И как же «удобно» внезапно выяснилось, что именно в этом мире мне открылся путь к новым высотам. Тысячи и тысячи перерождений я ни сном ни духом даже представить себе не мог о существовании стадии Отречения, а тут всю информацию мне выложили прямо на блюдечке. Череда «удивительных» совпадений и вот, стремительно пропустив несколько этапов, я уже и сам готов занять по праву причитающееся мне положение. И вполне возможно, что все это время я с небывалым рвением на всех парах рвался прямо в расставленную ловушку.

Божество бессмертно. Его нельзя окончательно убить. Разве это не удобно? Идеальная цель для издевательств. Бесконечных издевательств.

Конечно, существовал немалый шанс, что я накручиваю сам себя. Ведь и шкатулка не давала знать о себе раньше. Но, с другой стороны, опять-таки, Браслет Путешественника был уничтожен. На шкатулку могло повлиять и это. Был и еще один важный нюанс.

Могло ли Проклятие действовать настолько изощренно? Судя по воспоминаниям во вскрытых сферах — могло. Но тогда почему, я прямо сейчас «раскрыл» эту схему?

Ответ мне пришлось искать долго. Я сидел в тишине, и отрешенно пытался досконально проанализировать все недавние события и свои поступки. И в какой-то момент, как мне показалось, этот самый ответ был найден.

Как бы магия не подстраивала события и не манипулировала вероятностями, она не могла лишить меня свободы воли. И не смогла предсказать, что в один прекрасный момент, наплевав на логику, здравый смысл и инстинкт самосохранения, я решу пожертвовать собственной жизнью ради кучки незнакомцев. Меня не должно было расщепить. Я, как и было изначально задумано, должен был воспользоваться Зеркалом Души для убийства Немертвого. Может быть, мне с этого бы что-нибудь даже и перепало. Дармовая энергия могла меня неплохо простимулировать. А там я еще и получил бы доступ к гигантскому резервуару маны, накопленным городской формацией. Кто знает, насколько сильным я бы вернулся в Элонар. А там война, постоянные сражения на грани. Это подтолкнуло бы меня еще дальше.

Все-таки, несмотря на слова Ниито, я не был полноценным божеством. Какие-то божественные атрибуты у меня могли быть, но не более того. А значит…

— А значит, становиться богом мне в любом случае нельзя, — некоторое время спустя, окончательно успокоившись, я поведал о своих внезапных откровениях Соне. — Если угадал верно, то Вознесением я подпишу себе смертный приговор.

— А если нет? — от моего рассказа Хранительница была шокирована не меньше меня. — Ты навсегда ограничишь себя?

— Пока все не выясню, рисковать не стану, — Я лишь пожал плечами. — Как по мне, то, что я вообще понял эту схему — это уже огромная победа. Это дает мне новые варианты. Раньше проблемы со сверхсильными сущностями постоянно маячили где-то под носом и не давали мне покоя, но теперь я хотя бы немного уверен, что в следующую секунду рядом со мной не возникнет Грешник или Энтропия и не скажет «давай сюда свою голову».

— Звучит разумно, — Сона слегка кивнула. — А как быть с возвращением? Получается, ты теперь застрял в глубинах Пустоты?

— Пока не уверен, — я слегка нахмурился, — но, как я уже говорил, есть шанс вернуться, не распечатывая все сферы. Теперь проще, когда я точно знаю, чего мне делать не нужно. По логике вещей, для Отречения Страстей я должен был осознать свою доминирующую черту или эмоцию, принять и после отказаться от неё. Теперь же я точно ни от чего отказываться не буду. А без Отречения — нет и Вознесения.

Мы с Соной еще какое-то время обсуждали произошедшее, а потом она ушла, чтобы я мог прийти в себя и отдохнуть. Когда она вышла, я с облегчением выдохнул и буквально растекся по кровати. Чтобы моя впечатлительная Хранительница лишний раз не волновалась, мне пришлось делать вид, что со мной все уже в порядке. Но это было далеко не так.

Учитывая, сколько всего на меня навалилось, я сам удивлялся, как мне еще удавалось держаться. Даже если на секунду забыть о шокирующем открытии, которое я сделал, у меня была еще одна не менее важная проблема: моя личность, стоит мне хоть на секунду ослабить свой контроль, рассыплется в труху под гнетом новых воспоминаний. Суммарный архив, который у меня получился, занимал десятки тысяч лет разнообразного опыта. Попробуй от такого не свихнуться.

Пока я вскрывал сферы, мне удавалось отодвигать на задворки памяти их содержимое, но если я захочу воспользоваться этим опытом, а я, к слову, очень хотел, то мне придется действовать намного аккуратнее.

Чтобы этот карточный домик внезапно не рассыпался, я начал медленно сортировать воспоминания еще раз. В какой-то степени, это было очень жутко, ведь умом я прекрасно понимал, что стоит мне напортачить, и мой собственный характер может неизбежно измениться. Еще больше тревоги нагоняло понимание, что именно таким способом я мог бы легко пройти Отречение Страстей. Прости возьми, филигранно отрежь все лишнее, и ты уже бог.

Нет, наверняка процесс Вознесения был куда сложнее, чем мне представлялось, но сама возможность, которая была у меня в руках… Так что теперь задача номер один — следить за собой и за тем, чтобы не словить какое-нибудь внезапное помутнение рассудка и не провести нежеланную операцию по удалению лишнего на самом себе.

Снова длинной вереницей потекли однообразные дни. Суммарно, после моего пробуждения прошло уже почти два месяца, и они с нежеланием добавились к тем двенадцати, которые я провел в «разобранном» состоянии.

Мое отсутствие в Восточном Королевстве было уже очень длительным. И за это время очень многое могло измениться. Единственное, что успокаивало, Ариана, она же Красная, знала меня как облупленного и должна была приглядеть за столицей вместо меня. Я был уверен, что, если в городе все станет совсем плохо, она не бросит Эрин и заберет её с собой. Элиса же была приличным пространственным магом, и в случае чего и сама могла о себе позаботиться.

Хотя нельзя было сказать, что больше меня ничего не беспокоило. Наоборот. Привязанностей и личных обещаний было слишком много, и я не мог не переживать от бездействия.

Ни на секунду я не забывал и о судьбе маленького Остина. Формально я ничем не был ему обязан, но просьба его старшего брата все никак не выходила из головы.

Даже к своим соученикам я проникся больше, чем того хотел. Я не желал их смерти. И даже Ласло, который от неприкрытой неприязни со временем перешел к прямому заискиванию и стал постоянно называть меня лидером, совсем не раздражал.

Мне до смерти надоело возвращаться домой и находить трупы.

Худо-бедно разобрав воспоминания, мне пришлось вернуться в подсознание за добавкой. Ведь нераспечатанных сфер все еще было немало, и на грани сверхъестественной интуиции я чувствовал, что для слияния с душой мне потребуется больше.

В этот раз процесс распечатывания шел заметно легче. Словно поток горя действительно передавил и пережег во мне что-то. Несчастливые воспоминания по-прежнему причиняли боль, но теперь эта боль уже не была такой уж мучительной.

Время от времени я пытался нащупать связь с душой и вернуться, но пока еще мне это не удавалось. Так продолжалось до тех пор, пока в подсознании не осталась самая последняя и самая массивная Сфера Памяти.

Я ощутил, как внутри меня натягивается какая-то неосязаемая струна, зовущая в определенную сторону. Недоумение быстро сменилось эйфорией: после осторожной проверки я убедился, что длительной медитации будет вполне достаточно для того, чтобы снова объединить душу и сознание.

Но перед уходом я снова посмотрел на зловещую сферу. Не нужно было быть пророком, чтобы понять, что там внутри хранилось что-то крайне важное… и что-то крайне плохое. Даже мимолетный взгляд на матовую непроницаемую поверхность вызывал воображаемую дрожь. Воспоминания, которые я запрятал в самой глубокой части подсознания были очень опасны. В первую очередь, для меня самого.

Если я правильно понимал, то, когда я захочу вознестись, мне в любом случае придется вскрыть эту сферу. Других вариантов нет и не может быть. Но прямо сейчас мне хотелось держаться от этой сферы как можно дальше.

— Я верю, что у тебя все получится, — когда Хранительница узнала приятные новости, то сразу повеселела. Она тоже опасалась, что мое предположение окажется неверным, и вскрывать придется все сферы без остатка. И тогда кто знает, что произойдет.

— Ожидание подошло к концу, — я ей подмигнул. — У этого тела, конечно, есть свои преимущества, но я предпочитаю классический вариант. Пора уже заканчивать с этим конструктором.

Сона мягко кивнула, и отдалилась на безопасное расстояние. Все-таки нам было неясно, насколько опасным окажется процесс возвращения.

Настраивался я не слишком долго. И когда почувствовал, что готов, открыл выход.

Пустота встретила меня привычной тишиной. Я не мог не оглянуться. Море Абсолютного Ничто, как я его называл, оставалось безмолвным. К счастью, жутких червей, преследовавших меня, поблизости не оказалось. Судя по всему, эти мерзкие твари нападали только на сознания, находившиеся на грани коллапса, иначе, я был бы съеден сразу же как только попал в это негостеприимное место.

К моему приятному удивлению, опыт распечатанных сфер смог пригодиться уже сейчас. Одной из новых полезных штучек, которые я «вспомнил», как раз и была ментальная магия. Хотя моя тогдашняя специальность немного не подходила под текущие реалии, ведь кто в здравом уме начнет препарировать собственный разум, дополнительные знания пришлись как нельзя кстати.

Наметив для себя конкретный план действий, я решительно взялся за дело. Как я того и опасался, чтобы объединение прошло успешно, твердый каркас сознания нужно было безжалостно сломать. Но, очевидно, сделать это так, чтобы в процессе не повредить ничего лишнего. Поэтому я не спешил.

Самый большой риск такого состояния — это то, что в определенный момент тебе начинает отказывать критическое мышление. Как тогда, когда я почему-то решил, что считать до десяти в энной степени это вполне нормально. Поэтому мне нельзя просто начать и понадеяться на силу воли, для успеха требовалось нечто иное.

Когда поток моих мыслей ушел в «свободное плавание», в сознании сработали заранее заготовленные закладки. Периодически я слышал свой собственный голос, плавно и ненавязчиво направляющий меня туда, куда нужно. Я действовал почти на автомате, и спустя какое-то время, сам не заметил, как стал буквальным облаком чистого разума.

На границе «моря» снова началось какое-то движение. Невидимые хищники, казалось, почувствовали, что здесь для них появилась идеальная добыча, главное вовремя добраться и откусить кусок побольше.

Но я уже ни на что не обращал внимания. Процесс самопознания продолжался, на короткое мгновение мне даже почудилось, как моё сознание растягивается, одномоментно охватывая тысячи миров. С невероятной скоростью я перебирал варианты и пути. Я обнаружил, что точно таких же морей, как и то, в которое я попал, в Пустоте было много. Да и сама Пустота — нематериальная плоскость, от попыток осознать которую мозги могли вытечь через уши, была намного сложнее, чем просто некое подпространство.

Струна, которую я ощутил после вскрытия Сфер Памяти, стала ощущаться чуть ли не физической. А потом я внезапно смог почувствовать то, что находится на другой стороне. Теплое чувство узнавания и правильности заполнило все мои мысли. Я изо всех сил потянулся навстречу этому зову. В этот момент для меня не существовало расстояний, барьеров и иных преград. Я просто снова хотел быть целым.

Вспышка осознания, и я чувствую, как мое окружение стремительно меняется. А целый спектр в тот же момент вернувшихся ощущений отчетливо просигнализировал, что у меня, наконец-то, все получилось.

Глава 6

Возвращение в физический мир произошло на удивление обыденно. Словно очнувшись от долгого сна, я некоторое время не мог собраться с мыслями. Но как только буря в моей голове стала затихать, я тут же открыл глаза.

И это было первым откровением. Еще когда я готовился к объединению, то не мог не думать о том, в каком именно виде вернусь. Ведь насколько я помнил, моё тело рассыпалось прахом, а душа сгорела, послужив топливом для заклинания. Да, я предполагал, что раз мне все-таки удалось выжить, значит после моей атаки был запущен некий восстановительный процесс с помощью Зеркала Души. Но вот что конкретно восстановилось и как, для меня оставалось загадкой. И если к потенциально здоровой душе я еще был более-менее готов, то вот тело…

Я лежал на полу в позе эмбриона полностью обнаженный и покрытый какой-то необычной упругой склизкой пленкой. Стоило мне вытянуть ноги, как эластичная мембрана без особых усилий лопнула и с легким треском разошлась в разные стороны, запуская в мой странный пузырь прохладный ветерок.

— Я родился? — озадаченно пробормотав себе под нос, сел прямо на полу.

В следующую секунду вернулось зрение, а легкие, казалось впервые, наполнились воздухом. На удивление, я чувствовал себя необычайно хорошо, не было ни слабости, ни боли, ни какой-либо дезориентации. Оглядевшись, я понял, что сижу ровно на том же самом месте, где и погиб. Или все же не погиб? Уж теперь-то пережитый опыт трудно было оценить однозначно.

Вокруг меня, в радиусе пяти метров не было абсолютно ничего. Ни трона, ни скелета на нем. И, если бы не оплавленный пол, отполированный до зеркального блеска всплеском сырой силы, я не сразу поверил бы, что именно здесь и уничтожил Немертвого. Тронный зал сильно отличался от себя прежнего: не осталось гнетущей ауры, затхлости и атмосферы разложения. Теперь это было просто большое и опустевшее помещение с толстым слоем пыли на полу и стенах.

С удивлением посмотрев на свои руки, я рассеяно моргнул. Почему у меня есть тело? Это последствия Отречения? На мгновение я даже испугался, возможно ли, что я каки-либо образом проморгал собственное Вознесение? Однако, уже в следующую секунду покачал головой. Нет, становление божеством — процесс без сомнения уникальный. Такой явно нельзя пропустить. К тому же, пока глубоко в подсознании будет оставаться последняя запечатанная сфера, крохотный дефект не позволит мне двинуться дальше. Я не мог сказать, откуда во мне появилась эта уверенность, и все же на сто процентов доверял своему чутью. Справедливо решив, что выяснение обстоятельств может и подождать, попытался встать. И тут у меня произошло второе откровение.

Стало очевидно, что мои одежда и броня не пережили взрыва. Бесследно исчез и пространственный браслет, в котором хранились припасы для экспедиции, зелья, часть артефактов, оружие и прочая мелочевка. Но самое главное, я не видел перчаток на своих руках, кольца сокрытия, Зеркала Души, и черного копья, которым добил Эргрима. И если копье, в теории, могло быть разрушено, в чем я сильно сомневался, то как быть с перчатками, которые казались мне чуть ли не неуничтожимыми и зеркалом, которое, вроде как, и спасло мою жизнь? Куда они делись? Куда делось кольцо, скрывавшее меня от чужих любопытных взглядов? Неужели действительно уничтожено?

А следом за вторым, меня накрыло и третье откровение. Я внезапно осознал, что сам стал ядром городской формации. В моих руках оказался полный контроль, каждая скрытая функция, и самое жуткое, каждая жизнь Юго-Восточного Бастиона.

Тишину нарушил дикий рев. А я медленно опустил голову и посмотрел на свой живот. В ту же секунду, стряхнув с себя остатки липкой пленки, я и открыл вход на поляну и вышел рядом с домом.

— Сона! Беда! — закричал изо всех сил.

— Что случилось⁈ Что-то пошло не так⁈ — девушка тут же материализовалась рядом со мной и внезапно обнаружила, что я стою перед ней в чем мать родила. — Ой! Дорен⁈ Где твоя одежда⁈

— Уничтожена, где же еще, –пожимаю плечами.

— Точно, — покраснев, Хранительница отвернулась в сторону, но почти сразу же всполошилась. — А что за беда⁈

— Я не ел целый год, — и в подтверждение слов, дикий рев из моего живота вновь сотряс воздух.

— П-поняла! Сейчас все сделаю! — девушка тут же исчезла.

Пока Сона суетилась на кухне, я решил по-быстрому ополоснуться, смыв с себя липкую слизь, и, наконец, одеться. Благо сменной одежды в карманном мире было полно.

Растянувшись на горячих камнях в купальне, я невольно застонал от удовольствия. Ради такого, я был даже готов недолго потерпеть ужасающий голод, черной дырой прожигающий мой пустой желудок.

Вообще, это было странно. Желание поскорее набить брюхо ясно указывало на то, что я еще смертный. Но даже самый короткий взгляд на собственное тело, заставил мои брови непроизвольно поползти вверх. То, насколько сильно я изменился внутри, невозможно было описать словами. И самым разительным изменениям подверглись духовные каналы, которые по своей сложности и запутанности превзошли даже нервную систему.

Одной лишь мысли было достаточно, чтобы колоссальный объем энергии охотно откликнулся на мой зов. Внушительная сила по самым общим прикидкам была на уровне семи звезд, и я чувствовал, что это не предел. Оперирование таким количеством маны не вызвало у меня ни малейшего дискомфорта. Я никогда еще не чувствовал себя настолько сильным. Полностью погрузившись в изучение всех изменений, я потерял счет времени.

— Дорен, все готово! — громкий голос Хранительницы из-за пределов купальной зоны вывел меня из легкого ступора.

— Да, уже иду, — ошарашено покачав головой, я вылез из воды и наспех вытершись, накинул на себя мягкий халат.

Стол на веранде буквально ломился от всевозможных блюд. Тем количеством тарелок, чаш, салатниц и дымящихся кастрюлек, на первый взгляд, можно было накормить человек десять. Но я был только рад такой заботе.

— Приятного аппетита! — когда я как безумный зверь накинулся на еду, Сона расплылась в широкой улыбке.

— Спафибо! — откусив здоровый кусок от сочнейшего стейка, я почувствовал, как вместе со взрывом умопомрачительного вкуса, по моему организму прокатывается волна экстаза. — Это плофто потфясаюше!

— Правда? — Хранительница с облегчением выдохнула. — Я боялась, что из-за длительного хранения вкус станет хуже.

— Не стал, — прожевав, я тепло улыбнулся. — Все идеально.

Ранее Сона уже рассказывала ему как пристрастилась к готовке пока его не было. Поведала она и то, как используя свой контроль над мировой силой, научилось буквально замораживать во времени ингредиенты и целые блюда. Эффект превосходил даже пространственные артефакты. И блюдо, приготовленное хоть десять лет назад, ничем не отличалось бы по вкусу от свежего.

Довольным взглядом окинув стол, я даже представить себе не мог, сколько часов потребовалось бы, чтобы подготовить такой пир. К счастью, моя Хранительница со всем усердием заботилась не только о моем мирке, но и о моем животе.

— Честно говоря, не ожидал, что в меня столько влезет… — спустя целых два часа, отложив в сторону очередную тарелку, я удовлетворенно откинулся на спинку стула.

— Рада, что тебе все понравилось, — подперев щечки ладонями и облокотившись на стол, Сона радостно улыбалась, наблюдала за тем, как я поглощаю приготовленную ею еду.

— Такая вкуснятина не может не понравиться, — я подмигнул девушке.

— Добавки?

— Даже мой бездонный желудок не выдержит второго захода, — легонько похлопав по животу, который, как ни странно, даже не округлился, покачал головой. — Я совершенно сыт.

— Так что теперь думаешь делать с городом? — наконец, Хранительница решилась задать вопрос. Пока я ел, я лишь вскользь рассказал ей о том, что со мной произошло, и девушка какое-то время молчала, обдумывая мои слова.

— Если бы я знал, — но я лишь покачал головой. — Информации катастрофически мало. Я насчет себя еще не уверен, что уж про других говорить. Во всяком случае, со смертью Немертвого их кошмар закончился. Это главное.

— Но жители по-прежнему привязаны к зеркалу и городской формации, — Сона чуть наклонила голову.

— Ага, только я без понятия, куда делся артефакт и как его достать. Хотя я и чувствую, что он вроде как где-то со мной.

— Это скорее плюс, чем минус, — Сона справедливо рассудила. — Если ты его чувствуешь, значит, скорее всего с ним все в порядке.

— Наверное, — я кивнул. Моей главной версией стала теория о том, что зеркало, и надеюсь, остальные артефакты, стали как Таинственная Шкатулка и привязались к моей душе. Вот только почему я не могу их вытащить наружу, было большим вопросом. — Но даже если бы зеркало сейчас оказалось прямо у меня в руках, это не слишком бы помогло. Я не знаю, как им пользоваться. Наверное, простейшие приказы оно выполнит, навроде, убить всех, но это явно не то, что мне нужно.