Новый босс (СИ)

Мы с Верушкой следуем за парнями, взявшись за руки. Я безумно по ней соскучилась. Именно к Вере, а не к маме, я привыкла идти за советом в любой непонятной ситуации, поэтому в Нью-йорке мне очень ее не хватает.

— Тор уже не тот. — комментирует Верушка, оглядывая долговязую фигуру Джо. — Но мордашка симпатичная.

— Может все таки у поживешь у Гаса? — предлагаю в очередной раз. — Для чего тратиться на гостиницу? Свободные комнаты есть.

— А поклонников я тоже буду к вам домой водить? Имей в виду, на этих школьных каникулах Вера Георгиевна планирует предаться похоти и пороку. — Верушка переводит взгляд на широкую спину Гаса, обтянутую неизменной черной футболкой и хмыкает: — А твой слизеринец ничего так. Одобряю. Дети красивые получатся.

Мне остается только тяжело вздохнуть.

*****

— Как дела, Слава? — улыбается Эл и, сопровождаемый пристальным взглядом Гаса, звонко чмокает меня в щеку. Малфой все еще не может забыть, что до того, как мы начали встречаться, я имела неосторожность сходить в Элом на свидание.

— Все отлично, Эл. У тебя, я вижу, тоже неплохо, — с улыбкой киваю на миловидную брюнетку, протискивающуюся к столу. — Кристина очень милая.

По случаю приезда Верушки мы собрались в местном баре вместе с друзьями Гаса, чтобы выпить и немного расслабиться. После четырехмесячного марафона оплодотворения я рада на один вечер дать передышку мышцам Кегеля и выпить вина в непринужденной обстановке.

— Матрешка, Фиона без тебя заскучала, — Гас обнимает меня за шею и демонстративно впивается мне в рот нецеломудренным поцелуем, от которого новое кружевное белье разлетается в мокрые нитки.

— Не переусердствуй, Малфой. — отстраняюсь, ловя ртом воздух. — Эл уже давно счастлив с Кристиной, и твое шоу с изнасилованием моего рта совершенно лишнее.

— Я просто увлекся, матрешка, — ухмыляется Гас, закидывая руку мне на плечо. — К тому же Эл ни хрена тебя не забыл. Ты разве не видишь, что эта девчонка перекрашенный косплей на тебя.

Закатываю глаза, ударяя Малфоя в плечо. Нет, мне конечно приятно, что он считает меня неотразимой, но в последнее время его ревность достигает чудовищных масштабов. Когда твой парень угрожает баристе, потому что тот по неосторожности выложил сердечко на кофейной пене, это уже борщ.

— Ты обесцениваешь выбор друга, — журю его. — А твоя необоснованная ревность начинает порядком меня доставать.

— Это потому что ya pisdetz kak lublu tebya, Сла-ва, — лицо Гаса становится серьезным, и он крепко прижимает меня к себе. — Ты только моя.

И вот так я с легкостью прощаю ему все его собственнические припадки. Шепчу, что тоже люблю его, и мы оба возвращаемся к столу.

— Вера, а ты впервые в Нью-Йорке? — Джо свешивается через весь стол, демонстрируя свои идеальные американские зубы. — Я бы мог организовать для тебя экскурсию.

Я много раз видела это выражение на его смазливом лице: белобрысый койот вышел на охоту. Только в этот раз вместо тщедушных размалеванных сурикатов, своей целью он выбрал девяносто пяти килограммовую львицу.

— Я бы с удовольствием, ковбой, — Вера беспечно поводит тренированной дельтовидной мышцей, обтянутой кружевом, — но у меня уже есть планы на завтра. Меня пригласили на свидание.

У Джо в этот момент такое лицо, какое было у Гаса после посещения проктолога. Боль, шок и неверие.

— Тогда, может, быть послезавтра? — растерянно уточняет.

— Послезавтра будет послезавтра, — философски заключает Верушка. — Если что, я дам тебе знать.

Несмотря на грозные данные, у Веры никогда не было отбоя от поклонников, и ни один из ее многочисленных парней ее не бросал. Хотя я бы хотела взглянуть в лицо смельчаку, который бы рискнул бросить Верушку.

— А Фиона-то не промах, — ухмыляется Гас, склонившись ко мне. — Погляди на этого мачо: морда грустная как у кота в сапогах.

Не удерживаюсь от смешка при взгляде на унылую физиономию Джо и прошу Гаса:

— Драко, налей мне вина.

Вообще-то я не пью, но сегодня уж очень хочется. Хочется расслабится, чтобы вопрос фертильности хотя бы ненадолго покинул мою голову.

— Мы же беременеть пытаемся. — хмурится Гас. — Я уже четыре месяца ничего не пью.

— Вот тогда ты и твоя трезвая матка выносите нашего ребенка, — рявкаю я. — А я хочу выпить.

Гас стискивает челюсть до бугрящихся желваков и, взяв в руки бутылку, цедит вина в бокал, точно так же как когда-то баба Саша капала себе корвалол в рюмку.

— Ой, дай сюда, жмотяра. — раздраженно забираю у него бутылку и щедро отливаю себе рубиновой жидкости. Делаю глоток и еще один, пока мой чувствительный к алкоголю мозг не размякает до состояния картофельного пюре.

— Я устала, — тычу пальцем Гасу в грудь, после того как осушаю бокал до дна. — Во мне белка больше, чем в любом спортивном питании, а толку ноль. С сегодняшнего дня я накладываю российские санкции на твой американский член.

— Ты так быстро напиваешься, матрешка. — усмехается Гас и тянет меня к себе на колени. — Я наверное, иногда перегибаю палку.

— Наверное? Да ты самый…

— Не рычи, матрешка. Я буду стараться быть более терпеливым. — обещает Гас.

И я наивно ему верю.

Глава 3

Гас

— Нравится девчонка? — опускаю руку на плечо прыщавого продавца из отдела овощей, который уже с минуту пялится на задницу матрешки, набирающую вонючие корнеплоды для своих органических смузи.

— Попец что надо. Прямо как у Эмили Ратажковски. — зачарованно тянет щенок, и, черт меня подери, лезет под свой красный фартук, чтобы поправить яйца.

Как они, блядь, все мне надоели. Где бы не появилась Сла-ва, она, словно радар для похотливого тестостерона, привлекает внимание всех окружающих мужиков. Неважно, во что она одета: в одно из этих ее платьев, по размеру напоминающих носовой платок, или, как сейчас, в спортивные шаровары и мою футболку, которую она как-то мастерски завязала на животе, что теперь она сидит лучше, чем на мне. Все они сворачивают на нее свои шеи.

Кладу дрочиле ладонь на макушку и вращаю по часовой стрелке, пока его ошалевшие глаза не упираются мне в грудь.

— Выше смотри. — подсказываю ему. Дожидаюсь, пока он задерет свой прыщавый подбородок и начинаю прелюдию к лекции о хороших манерах:

— Запоминай, дрочила, — тычу пальцем в матрешку. — Это Слава, моя невеста. Она к вам в магазин часто приходит всякую полезную хрень покупать. Детокс у нее, понимаешь?

Шумно сглотнув, тот кивает, поэтому я продолжаю:

— Узнаю, что ты продолжишь на нее так таращиться, тебе больше нечем будет помидоры перебирать. Ни те, что на витрине, ни те крошечные черри, что ты прячешь в своих лосинах. Усек?

— Малфой! — грозный матрешкин рык заставляет оторвать глаза от побледневшего лица: — Оставь парня в покое!

— Прихвати сельдерей, любимая. — предпринимаю попытку ее отвлечь. — Без него это твое зеленое дерьмо не такое вкусное.

— За дуру меня держишь, Гас? Сколько можно уже?

Грозно оскалив клыки и решительно стуча пятками, матрешка идет к нам. Со вздохом убираю ладонь с макушки повелителя цукини и делаю шаг ей навстречу:

— Кажется, ты хотела еще специй приобрести?

— Не заговаривай мне зубы, — шипит моя сексуальная кошка. — Мы же с тобой договорились, что ты перестанешь ревновать меня к каждому столбу.

Договорились. И я, правда, пытаюсь, вот только у меня ни хрена не получается. Иногда я даже скучаю по тем временам, когда я не знал, что такое ревность. Как было просто с Камиллой: ей, как минимум, нужно было устроить афро-американский гэнг-бэнг на моих глазах, чтобы заставить ревновать.

А от русской ведьмы у меня мозг рвет без повода. Жестокая, оказывается, штука — любовь. Но по-другому бы я жить все равно не хотел. Матрешка — моя половинка, лучшая часть меня. Именно поэтому, блядь, меня так взбесило, когда повитуха в клинике заявила, что существует вероятность нашей несовместимости. Это, разумеется, чушь, поэтому я не понимаю, почему у младшего на темечке мозоль, а матрешка при этом все еще не катается по полу, как колобок из русской сказки.

А еще этот ее отъезд на родину к гребанному папе Карло, который меня на дух не переносит. Что, кстати, взаимно. Если бы он своей русской кочерыжкой такую дочь не заделал, я бы этому говнюку давно печень кулаками отмассажировал. Он мне на первом же свидании корявым английским текстом дал понять, что моя британско-американская задница его в качестве зятя не устраивает. И пусть младший на его недовольство сразу свою башку положил, на душе дерьмово как-то. Сла-ва месяц проведет вдали от меня с родственниками, один из которых слово «Америка» вместо матерного использует, а вторая так зла на моего отца за то, что не преподнес свои сердце и яйца в бархатной коробке с ленточкой, что от нее тоже в любой момент можно ждать подвоха. Жопа, короче какая-то. Скорее бы с этой бюрократической русско-американской волокитой все утряслось, и мы могли пожениться.

— А нам точно нужно к Фионе ехать? — спрашиваю матрешку, когда мы садимся ко мне в машину: — Может, она с каким-нибудь Шреком в болоте нежится?

Русская кабаниха, и правда, времени даром не теряет: по словам матрешки, каждый день ходит на свидания, и динамит приглашения Джо. Тот с расстройства даже свои ежедневные блядские вылазки забыл: ноет в сообщениях, умоляя организовать встречу с ней. Еще один под чары русских ведьм попал. Хотя Фиона, скорее, русский богатырь.

— У Верушки последние два дня в Нью-Йорке остались. Хочу, чтобы вы поближе друг с другом познакомились.

Фиона — забавная девка, вот только у меня на эти два дня план расписан был. Сла-ве такие незабываемые проводы устроить, чтобы она весь месяц, проведенный в России, о них помнила, ходя враскорячку. И может быть, в Нью- Йорк она вернется раскладной матрешкой с мини Гасом внутри.

Когда мы входим в бар, который выбрала Сла-ва, королева огров уже ждет нас на плюшевых диванах в компании слащавого принца Чаминга, который вдвое меньше ее по размеру.

— Пришла со своей закуской, Фиона? — уточняю вместо приветствия.

— Я просила быть милым с Верушкой, Гас. — незамедлительно шипит матрешка. — Иначе твоему астронавту отныне на каждую высадку придется надевать скафандр.

Вот еще.

— Расслабься, Славка. — миролюбиво заявляет Фиона, — Твой пожиратель смерти и так на нервах, что зазнобу свою в Россию на месяц отпускает мыкаться. Это, кстати, Филя.

Какой, на хрен, Филя?

— Я Фил, — вежливо поясняет ее щуплый поклонник, торчащий из подмышки. Воображение быстро дорисовывает ошейник с шипами и кляп у него во рту, и мне приходится несколько раз мотнуть головой, чтобы избавится от непрошенной картины.

Мы усаживаемся напротив них, и пока я изучаю меню, которое услужливо плюхнул перед моим носом доходяга-официант, Фиона с матрешкой начинают оживленно разговаривать по-русски. Они, словно специально, не говорят ни слова матом, поэтому я ни хрена не понимаю.

— Нравится Фиона? — спрашиваю у притихшего сабмиссива, после того как называю официанту заказ.

При упоминании имени Фионы у того в глазах начинают искрить восхищение и обожание:

— Вера просто потрясающая.

Блядь, там у них в КГБ женские курсы по соблазнению американцев что-ли есть? Как русские ведьмы это делают?

Женские разговоры постепенно стихают, и внимание переключается на нас.

— Эй, Драко Малфой, — Фиона смотрит на меня с материнской заботой, — ты за Славку не волнуйся, я за ней присмотрю. И родственничкам новым в обиду не дам.

Краем глаза замечаю, как матрешка начинает беспокойно ерзать своей роскошной луной по обивке кресла. Таак, блядь.

— Я чего-то не знаю, матрешка моя дубовая? — уточняю ласково, хотя кулаки сами сжимаются при мысли о том, что Сла-ва что-то от меня скрывает.

— Я тебе не говорила, потому что Мавр Отелло на твой фоне — умиротворенный буддист. — мгновенно собравшись, парирует моя ведьма. — Папа Игорь в скором будущем женится на женщине, у которой двое детей. Ее старший сын тоже будет работать у него в фирме. — Матрешка тяжело вздыхает и устремляет на меня свой кошачий взгляд. — Мы вместе будем вести его последний проект.

Вот так и знал, блядь, что Папа Карло подложит нам с младшим какое-нибудь неструганное буратино. Мы вне себя.

Глава 4

Слава

— Кто бы подумать мог, что на свете белом такая терпила в женском обличье сыщется, чтобы дурной нрав твоего батюшки терпеть. Ну и какого лешего ты своего слизеринца в радость семейную не посвятила? — вопрошает Верушка, и по ее скептически поднятым густым бровям я понимаю, что подруга мной недовольна.

— Да собиралась я. — досадливо морщусь. — Просто хотелось оттянуть этот момент, чтобы последние дни в спокойствии провести.

Хотя какое уж тут спокойствие? Чем ближе мой отъезд в родную первопрестольную, тем более взвинченным становится Гас. Он меня уже к душевой лейке ревнует, если я вдруг задерживаюсь в ванной.

— Поплатишься честью, факт. — ухмыляется Вера. — Я прямо вижу, как суженный твой тычет в тебя своей волшебной палочкой, вызывая Патронуса. А братишка-то твой будущий как? Может, Вере Георгиевне он тоже приглянется? — поигрывая бровями, подруга делает смачный глоток кофе. — Глядишь, породнимся, Славка.

Вообще, судя по фотографиям, подсмотренным мной в Фейсбуке, будущий сводный родственник вполне в Верином вкусе: смазливый блондин с голубыми глазами. Гадость, в общем.

— Если мы с новой семьей папули в первый же день знакомства глотки друг другу не перегрызем, обязательно вас представлю. — обещаю ей.

— И как это демон Игорь на отношения решился? — задумчиво тянет Верушка. — Столько лет бобылем землю русскую топтал, и бах! — женится.

Честно говоря, я и сама задаюсь тем же вопросом. После того как отец под аккомпанемент проклятий и нецензурной брани развелся с мамой Ириной, он вполне бы мог стать президентом клуба почетных женоненавистников: десять лет не состоял ни с кем в отношениях и о всех эстрогеновых носителях высказывался исключительно в уничижительной форме. Поэтому, когда он в свойственной ему дерьмовой манере сообщил:

— Замену дуре-мамаше твоей подыскал. С прицепом в лице двух великовозрастных отпрысков. Как прилетишь из своей бургерной, знакомить буду, — Я, мягко говоря, удивилась.

— Карета подана, императрица, — хмуро объявляет вернувшийся Гас. Он подгонял машину ко входу в бар, предоставляя нам с Верушкой возможность немного сплетничать. — Тащите свою луну в салон.

Я прощаюсь с Верой и ее Филей, который все это время молча сидел рядом, с благоговением заглядывая в аккуратно накрашенный Верушкин рот.

— Пока, Фиона. — обняв меня за талию, Гас выдавливает из себя кривую улыбку. Проходя мимо Фила, хлопает его по плечу и бросает: — Советую заранее придумать стоп-слово, бро.

В молчании мы добредаем до машины и также молча в нее садимся. На лице Гаса темнеет туча, и мне от чего-то становится не по себе.

— Почему ты не сказала мне? — он смотрит перед собой, хмуря брови и сжимая ладонями руль.

— Потому что хотела, чтобы последние дни вместе мы провели, не ссорясь. Я знала, что тебе это не понравится.

Признаю, я была не права, что так долго молчала. Но мне эгоистично хотелось избежать еще одного приступа ревности от Гаса, которыми он буквально меня измотал.

Гас тяжело дышит и молчит, поэтому я решаю пустить в ход свое женское оружие. Русская чаровница я или нет?

Неспеша перебрасываю ногу через консоль, позволяя Малфою насладится полупрозрачным безобразием у себя под юбкой и эротично взбираюсь к нему на колени.

— Запрещенный прием, матрешка. — ворчит он, но ладони мне на задницу все же кладет.

Тянусь к нему губами, параллельно запуская пальцы в его взъерошенные волосы:

— Гриффиндор тоже умеет играть грязно.