Помоги проекту - поделись книгой:
Сердце неприятно ёкнуло, и девушка срочно смочила горло «Летним вином».
Это она ещё далеко от Кейрана сидела: в ряду Далеона, но на самом крайнем месте. Увы, и этого расстояния хватило, чтоб со всей полнотой ощутить, как неприятно, пронзительно принц смотрит. Будто чует секреты и прощупывает их через кожу.
— Конечно-конечно, Ваше Высочество! — первой очнулась Меридия и звонко затараторила: — Мы каждый день тренируемся изо всех сил и, будьте уверены, не ударим в грязь лицом перед Императором и сиятельными гостями.
Все кроме Далеона кивнули. Кейран сузил глаза.
— А ты, братец, готов? — в голосе зазвенели предупреждающие нотки. — Надеюсь, порадуешь меня своими успехами?
Далеон бросил быстрый, нечитаемый, взгляд на Люцию, поджал губы и обратился к брату:
— Я постараюсь.
В его руках появились нож и вилка, и он принялся разрезать мясо. Люц тоже вернулась к трапезе, но отчего-то прежде великолепный вкус стейка показался кислым.
— Кстати, ты слышал? — Кейран взялся за серебряный кубок, внимательно осмотрел содержимое, поболтал и только потом неспешно отпил. — Твой любимый Раф вернулся из приморского гарнизона. Скоро и ты отправишься туда на пару годков, будешь сторожить границы с амфибиями. Всё же с ними у нас мирный договор на бумажке, а не клятвы…
Зелёные глаза Меридии гневно вспыхнули, на щеках выступили голубые чешуйки, кулаки задрожали, но она вытерпела шпильку в сторону своего народа. Не возразила, успокоилась. Умница.
— …каждый уважающий себя мужчина из рода Ванитас обязан пройти военную службу, — завершил первый принц. — Ты согласен со мной, Леон?
Принц не ответил. Выдавил кислую улыбку больше похожую на гримасу, вернулся к тарелке и резко резанул тупым ножом по мясу.
Красный сок брызнул прямо ему в глаза. Далеон нелепо дернулся и зашипел, жмурясь и невнятно матерясь сквозь зубы. Соус попал на подбородок, капнул на воротник. Меридия засуетилась на месте, не зная как помочь любимому: толи платок через блюда перебрасывать, толи служанок за миской с водой посылать, толи прыгать на стол и самой вытирать ему лицо подолом.
Слуга, протягивавший принцу салфетку, едва слышно кашлянул, подавляя смешок. Люция тоже тонко улыбнулась. Всегда приятно понаблюдать за позором личного врага. Даже таким незначительным.
«Эти красные тени вам к лицу, Высочество» — хотелось едко подметить, но Люц не рискнула подначивать шестого перед страшным Кейраном.
Далеон быстро отёр глаза, промокнул щёки, рубашку и гневно зыркнул на подавальщика, кусавшего губы, чтобы не улыбаться.
— Тридцать ударов плетьми, — холодно бросил он и резко поднялся, скрежетнув ножками стула. Швырнул грязную белую салфетку на стол и, горделиво вздернув подбородок, двинулся к выходу под ошеломлённое молчание зрителей.
Ещё никто ничего не понял, не осознал, а он холодно приказал страже у дверей:
— Выполнять.
И мужчины сорвались с поста, и подбелы рученьки схватили незадачливого слугу. Запоздалый ужас отразился на моложавом лице; улыбка слетела с губ Люции, спина неестественно выпрямилась, ладони похолодели.
Как же ужасны террины…
Свита как по команде сдвинула стулья, встала из-за стола и чинно последовала за принцем, взирая на всех и вся с холодным презрением.
Меридия сбавила шаг возле Люции и, будто случайно, столкнула её полный бокал. Вино пролилось на тарелку с мясом, забрызгало скатерть, полилось вниз… и девушка едва успела бросить салфетку на колени, чтоб не заляпалась юбка.
— Я видела твою улыбку, — едко прошипела на ухо амфибия и ушла, грациозно и счастливо вышагивая на каблучках по плиткам.
Люция глядела на испорченный ужин и гадала, за какие грехи ей перепала такая судьба?
Внезапно по плечу её похлопал Орфей, мол, не злись, Меридия ушибленная на голову когда дело касается Леона, а на ушибленных не обижаются. И задорно подмигнул.
Подмигнул? Ей?! Ненавистной чужачке?!
Люц шумно выдохнула.
Валить надо из этого дурдома. Искать Двор, в котором у терринов не будет к ней личной неприязни, у которого будет власть, статус, и доступ к Магнусу хотя бы раз в неделю. Нормальный Двор, а не этот… террариум.
Талантами швеи она не блещет, писать стихи, декламировать пьесы и играть на инструментах тоже не умеет, картины не рисует, цветы не растит. Значит, отпадают все Дворы кроме одного…
Люц бросила взгляд во главу стола, но стул оказался пуст. Она подскочила на ноги. Так глубоко задумалась, что не заметила, как Кейран попрощался со всеми и утёк вслед за Двором Мечей, а зала опустела.
Путаясь в длинных сиреневых юбках, Люция выскочила в коридор и к великому облегчению застала уходящих принца и адъютанта. Набрав в лёгкие побольше воздуха, и заодно смелости, она выкрикнула мужчинам в спины:
— Виктор!
Сводный брат резко дернул головой и обернулся. Гневно свёл соболиные брови на переносице и стиснул мощные челюсти. Люц знала, что раздражает его одним своим существованием, а тем более — поведением, но придётся ему чутка потерпеть. Разговор важный.
Первый принц тоже повернулся и удивлённо вскинул брови. В его лице было больше интереса, чем злости или раздражения от внезапной заминки. Это радует.
— Простите, Ваше Высочество, — Люция спешно поклонилась, забывая, что сейчас в платье и по этикету ей надо изображать женственные книксены и реверансы, а не мужские военные поклоны. Поняв ошибку, она поморщилась, но исправляться не стала, Виктор посуровел ещё больше. — Могу ли я на минуточку украсть своего брата?
Тень улыбки тронула тонкие губы Кейрана, пересечённые косым шрамом, который, впрочем, ничуть его не портил, наоборот добавлял какой-то дикой, опасной красоты. И если он есть, значит, нанесли рану тем самым особым лезвием для убийства бессмертных.
Люция обожала этот шрам.
— Если только на «минуточку», — промурлыкал принц и бросил слега опешившему Виктору: — Иди. Я подожду на тренировочном полигоне.
Кивнул на прощание, развернулся на пятках и ушел вверх по коридору. Люции и Виктору оставалось только кланяться ему в след. А когда спина монаршей особы скрылась за поворотом, они выпрямились и встали друг напротив друга, словно дуэлянты перед схваткой.
— Чего ты хотела? — резко спросил Виктор. Он похож на Изабель. Загорелая кожа, жёсткие волосы цвета песка в пустыне, золотистые глаза, но не было в нём её мягкости, доброты, любви к ближнему. Он напоминал скалу, крепкую и холодную.
— Поговорить.
— Говори.
Люция задрала голову, чтобы смотреть ему в лицо. Грозный взгляд, резкие скулы, орлиный нос, грубый подбородок и на удивление мягкие губы. В кого ж он такой мужественный уродился?
Когда-то Люция боялась, что именно Виктор первым раскусит её суть, но… нет.
— Я хочу попасть в Двор Войны, — на одном дыхании выпалила она. — Я слышала, что принц Кейран отбирает к себе талантливых мечников. И если я хорошо покажу себя на турнире, а ты, как его правая рука, замолвишь словечко, я смогу…
— Нет, — отрезал Виктор.
Люц задохнулась от возмущения и вспылила:
— Что, нет? Нет — не замолвишь?! Нет — слухи лгут?! Нет…
— Нет — не сможешь, — снизошёл до пояснения братец.
Люция яростно закусала губы, сжала-разжала кулаки, посмотрела по сторонам, лишь бы успокоиться и не орать. Виктор не оценит капризные вопли, а вот любопытные горничные — вполне. Не хватало ещё породить волну слухов о соре Грейванов из-за делёжки Кейрана.
— Мне нужен статус, — понизив голос, призналась Люц. — Официальный статус при Дворе. Ты сам знаешь! Я не могу вечно болтаться ни там ни сям, а Двор Мечей… — она стиснула зубы, — Двор Мечей…
«Бесполезные придурки!» — крикнула в мыслях, но вслух выражаться не стала: Виктор этого терпеть не может, ведь любое проявление эмоций — слабость. А быть слабым в жестоком обществе терринов — непозволительная роскошь.
Однако братец без слов понял, что она имела в виду.
— Я сказал — нет.
Как же бесит его краткость!
— Почему? — почти рычала она.
— Ты не убийца, — спокойно просветил Виктор. — И не воитель. Тебе не место на войне. Оставайся при Дворе принца Далеона и не рискуй. Учись, пляши, развлекайся. Живи как нормальная лэра.
— Но я
— Всё может изменится, — уклончиво ответил и невольно стиснул рукоять меча на поясе. — Если так хочешь утвердиться в статусе — выйди замуж. Война — не место для красивых девчонок.
Люция поражённо ахнула. И пока переваривала неожиданный комплимент и крайне скверную идею с замужеством упустила момент для возражений или торга — Виктор ушёл.
А она осталась. Одна. Посреди коридора. С бурчащим от голода животом.
Как дура.
— Да пропадите вы все пропадом!
Глава 2. Об опрометчивых поступках
Испокон веков на Терре помимо людей проживало десять известнейших видов терринов: деймоны, андерлинги, звероморфы, амфибии, спригганы, сильфы, сиды, дриады, гномы и фарси. Есть и другие, менее известные и малочисленные, а есть монстроподобные. Лишённые полноценного разума, одержимые инстинктами. Магические звери.
Но после войны, развязанной Магнусом Ванитасом из рода деймонов, численность всех терринов сократилась в разы, а некоторые без того мелкие кланы вымерли. Например, фарси.
Фарси были мирным кочевым племенем.
Свободные артисты. Дикие танцоры. Оплот полукровок.
При чём тут последнее звание? Легко объяснить:
К полукровкам по всей Терре отношение паршивое. Их не принимают ни люди, ни террины. Для первых они слишком чужды, непохожи, пугают внешностью и магией. А для вторых — человечны и слабы. А ещё служат напоминанием того, что магия постепенно исчезает из мира, вымывается из крови, ослабляет поколение. Раз за разом, раз за разом…
Полукровок ненавидят везде.
Кроме клана «бродяг».
И заветная мечта почти любого полукровки — найти фарси и присоединится к ним в вечном путешествии. Обрести дружную семью.
Фарси принимают всех страждущих с распростертыми объятиями. Дают кров, дают поддержку, дают занятие для заработка.
Их дом — дорога, их товарищ — лютня, их жизнь — пляска по степи, по лесам, по городам и селам, для себя и для зрителя. Они зарабатывали на представлениях, на цирковых номерах, на трюках, на гаданиях. О-ох уж эти гадания… на картах, на костях, на рунах, на кофе, на воске, на печенье, на ядрёном вареве в котле и на всём, чём только можно.
Предсказания, пусть и казались шуточными, часто сбывались.
Послания о будущем бывают просты и понятны, как пять статэров, но чаще всего они зашифрованы. Символом, знаком, метафорой. Умение грамотно трактовать послание определяет талантливого фарси, отличает от неуча и новичка. Ведь дар даётся каждому, но не каждый способен им правильно распорядиться.
Прорицание — спорный и неоднозначный дар. Ему благоволит случай: фарси не могут по своему желанию получать конкретные видения. Потому он не шибко ценится у терринов, и порой больше мешает, чем помогает.
Но по-настоящему прославились кочевники не гаданиями, а
Искусство это передавалось детишкам с малых ногтей, вот только к нему прилагалось дурацкое учение — не причини вреда ближнему.
Глупое, глупое, глупое учение!
Из-за него мама до последнего не бралась учить Люцию магии, пусть та и текла в её венах, была её частью, могла защитить в трудный момент. Мама боялась, что дитятко случайно применит силу во зло. Пусть лучше малышка подрастёт, поумнеет, пропитается убеждением «не убей» и только затем изучит элементарные чары.
Но момент этот так и не настал. А мама прогадала.
Они все прогадали.
В тот зимний день фарси как обычно разбили лагерь на подступах к сельскому городку. Расставили шатры, пестрые торговые тенты, выложили товары, сколотили сцены, сложили большие костры, настроили гитары и отгладили пёстрые наряды. Все готовилась к очередному ярморочному торжеству на ближайшую тройку дней.
Детишки беззаботно играли в салочки, махали деревянными кинжалами. Родители с улыбками наблюдали за ними и, беспечно болтая с друзьями, разгружали караваны.
Ничто не предвещало беды.
Пусть слухи о мировой войне и доходили до кочевников, никто из них всерьез не думал, что однажды напасть коснётся их мирного племени.
Со стороны города, в ночи, в самый разгар веселья.
Дюжина чёрных всадников во главе с Магнусом Ванитасом. От обычных селян их отличали разве что крепкие кони, да добротная сталь, надежно скрытая под плащами.
Никто не ждал от них беды. Лишь староста клана — Астрит Сальватор, мать Люции, была непривычно напряжена и тиха. К полуночи она внезапно попросила всех покинуть её шатер и не беспокоить, когда явятся «гости».
Известие встрепенуло полукровок и фарси, но они, зная о даре госпожи, без пререканий собрали вещи, яства, карты, игры и инструменты да разбрелись по другим шатрам.
Только маленькая Люция не послушалась маму, и как закончилось главное представление — Танец мечей — у центрального костра, она проследила за подозрительными странниками, так похожими на разбойников, и юркой тенью скользнула в палатку с чёрного хода. Спряталась за ширмой с красивой шёлковой вышивкой и накрылась лоскутным покрывалом.
Поделиться книгой: