Мой неуловимый миллиардер (СИ)

Татьяна Романская

Мой неуловимый миллиардер

Глава 1

Лера

— Ты готова, милая? — спрашивает мама.

Беспокойство в голосе она пытается скрыть за улыбкой, но меня она этим не обманет.

— Да, мамуль, — киваю я, бодро улыбаясь в ответ. Тем не менее, сердце бешено колотится, а знакомая боль с каждым его ударом все сильнее распространяется по телу.

— Как представлю, что у Анечки схватки были семнадцать часов, — говорит мама, ее голос высокий и нарочито беззаботный. — Роды все-таки чудовищный стресс для женского организма.

Я киваю и улыбаюсь, проглатывая свои чувства. Правда в том, что я, если честно, не против рожать семнадцать часов. Черт, да я с радостью продышу три полных дня схваток, если это означает, что у меня будет свой ребенок.

Мама часто так поступает.

Она пытается преуменьшить важность детей, как будто от этого я буду меньше их хотеть. На примере моей сестры она пытается показать, как я буду уставать, насколько это тяжело и какими вещами мне придется пожертвовать. Она поступает так из лучших побуждений, но на самом деле просто не понимает, что я готова ко всему плохому, потому что для меня плюсы закрыли бы минусы.

— Да, это кошмар, — говорю я ей рассеянно, и она неуверенно хмыкает, в ее глазах появляется облегчение. Иногда я думаю, точно ли она пытается утешить меня, а не себя? Я прикусываю губу и слегка качаю головой, ругаясь на собственные мысли.

Моя мама не виновата в том, что в подростковом возрасте у меня произошел обширный гормональный сбой, и порок развития эндокринной системы сделал меня практически бесплодной. Я знаю, что ей тоже грустно, но попытки утешить меня все равно скорее раздражают, чем помогают. Это жалость в лучшем ее проявлении, а я ненавижу, когда меня жалеют.

— Пойдемте. Вечно мы опаздываем, — ворчит папа, пытаясь разрядить обстановку. Я заставляю себя улыбнуться, проходя за ним к выходу.

Я молчу, пока мы едем к моей сестре, и жалею, что не смогла придумать оправдание, чтобы не ехать. Мне отчаянно хотелось остаться дома, но я знаю, что если бы я так поступила, мама бы за меня волновалась.

Меня охватывает ужас, когда мы паркуемся перед домом Ани. Дети, не связанные со мной через родственников, не вызывают у меня особенно ярких чувств, против них я ничего не имею. Я без проблем подрабатывала няней, но когда у кого-то из моих близких появляется ребенок, меня это сильно задевает. Сейчас в моей жизни наступил период, когда такое происходит раз в несколько месяцев. Мама всегда очень беспокоится, и я не хочу причинять ей боль, но в то же время просто-напросто устала молча страдать.

Когда мы подходим ко входной двери, глаза мамы так и светятся от восторга. Интересно, как бы она отнеслась к моему ребенка? Хотела бы я когда-нибудь стать свидетелем ее радости.

— Всем привет, — дверь нам открывает муж моей сестры, Рома. Его улыбка становится шире, когда он видит меня. — Лера! И ты приехала! Анютка обрадуется.

Рома ведет нас в гостиную, где сидит Аня с ребенком на руках, а рядом с ней — их двухлетний сын Глеб играет в машинку. Аня поднимает голову, и ее глаза загораются, когда она видит меня.

— Лерка!

Я улыбаюсь и сажусь рядом с ней. Она пытается успокоить свою маленькую дочь, которая не перестает плакать, и звуки тихих всхлипов малышки задевают струны моего сердца.

— Как дела? Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, поцеловав сестру в щеку.

Она вздыхает и качает головой, ее взгляд ненадолго поднимается на нашу маму, которая заворачивает на кухню, в то время как мой отец стоит в углу и болтает с Ромой.

— Я устала, просто жесть, — бормочет она. — Кормление сводит меня с ума, молока толком нет, а она еще так много плачет, Лер. Пожалуйста, скажи, что ты сможешь подстраховать меня на работе, — говорит она, имея в виду свой бизнес, которым она управляет уже несколько лет. У нее множество богатых клиентов, и занимается она поиском нянь в семьи с маленькими детьми. Я понимаю, почему она волнуется, но я знаю ее компанию почти так же хорошо, как она.

— Конечно. Ты же знаешь, что я справлюсь. Не волнуйся. Компания не развалится, пока ты в декрете, обещаю, — я протягиваю руки, и Аня улыбается, передавая мне ребенка. Мое сердце начинает биться чаще, когда я прижимаю этот маленький теплый комочек к груди.

— Привет, Натуська, — шепчу я, поглаживая свою племянницу по спине.

— Офигеть, она перестала плакать, — шепчет Аня, в ее голосе чувствуется облегчение. Я ухмыляюсь, мое сердце переполнено печалью и счастьем в равной степени. — Ты так хорошо ладишь с детьми, Лер. Когда у тебя появятся свои собственные, ты заткнешь нас всех за пояс. У меня такое чувство, что ты станешь одной из тех раздражающе идеальных яжматерей, у которых дети в пять лет на пианино наяривают и знают три языка.

Я хихикаю, хотя в душе у меня после этого замечания остается неприятный осадок. Я смотрю на сестру и улыбаюсь. Она знает, насколько малы мои шансы иметь детей, но при этом верит в меня больше всех остальных. Хотела бы я иметь хоть немного ее уверенности.

— Сначала мне нужно найти мужа, Ань, — говорю я, зная, что это вряд ли случится. Даже если бы я захотела, большинство мужчин, конечно же, хотят иметь детей. Я не собираюсь скрывать свое бесплодие от человека, с которым захочу провести жизнь, и вряд ли хоть один мужчина, мечтающий о детях, захочет себе в жены девушку, не способную забеременеть.

— Я хотела поговорить с тобой об этом, — осторожно говорит Аня. — У Ромки есть один очень милый коллега, с которым, я думаю, вам стоит познакомиться. Он невероятно добрый, и он юрист.

Я напрягаюсь, не зная, что сказать. Чем старше я становлюсь, тем чаще члены семьи пытаются меня с кем-то познакомить, а я это ненавижу.

— Тебе скоро тридцать, Лер. Ты не можешь оставаться одна всю свою жизнь. Просто сходи выпить с ним кофе, хорошо? Я дам ему твой номер.

Я тяжело сглатываю, не в силах сформулировать ответ.

— Я просто сосредоточена на том, чтобы закончить свою кандидатскую, — говорю я ей в конце концов.

Аня тяжело вздыхает.

— Ты уже много лет занимаешься этой своей кандидатской. Ты прячешься за ней и даже не пытаешься это отрицать. Ты используешь ее как оправдание, чтобы не жить своей жизнью, и я не позволю тебе продолжать в том же духе. Я люблю тебя, Лер. Ты заслуживаешь весь мир, но ты не сможешь получить его, если будешь прятаться в своей скорлупе.

Ребенок ворочается в моих руках, и мое сердце разрывается на части, пока я пытаюсь сдержать слезы. Мне хочется накричать на Аню, сказать ей, что я хотела бы иметь все, чего она для меня хочет, быть в счастливом браке и иметь собственных детей, но все не так просто. Такое не каждому дано. Бесполезно пытаться ее переубедить. Моя старшая сестра уверена, что когда-нибудь я стану матерью, но в этом мире не всегда все бывает так, как мы хотим.

Натуська начинает плакать, и я передаю ее обратно матери, вместо того чтобы утешить. Аня забирает малышку, но не отрывает свой взгляд от меня.

— Лер, — шепчет она жалобно, но я не поворачиваюсь к ней.

— У меня есть кое-какая работа, и ее нужно доделать сегодня. Я лучше пойду, — бормочу я, поднимаясь на ноги.

— Лера! — повторяет она. — Не уходи, хорошо? Я больше не буду на тебя давить.

— Куда собралась? — спрашивает папа, в его глазах появляется нотка беспокойства.

Я улыбаюсь ему так искренне, как только могу.

— Прости, пап. Мне нужно уехать. Я совсем забыла о том, что должна была кое-что закончить сегодня вечером. Я была так занята, что это вылетело у меня из головы.

Он замолкает, как будто видит меня насквозь.

— Хочешь, я отвезу тебя? — спрашивает он.

Я качаю головой и направляюсь к двери.

— Меня заберет Арина, — лгу я и использую свою лучшую подругу в качестве оправдания. — До вечера.

Папа кивает, и на мгновение я пугаюсь, что он решит проводить меня до выхода из подъезда. К счастью, Рома отвлекает его, и я проскальзываю мимо, прежде чем он успевает пойти следом.

Я вылетаю из квартиры и быстро сбегаю по лестнице, дверь за мной закрывается, и я делаю глубокий вдох, кислород наполняет мои легкие, как будто я задыхалась. Я оглядываюсь на дверь и ухожу, пока никто не увидел, что я стою здесь, мои мысли разбегаются, пока я иду по незнакомому району.

Я думала, что я сильнее. Я думала, что смирилась с будущим, которое мне предназначено, но Аня вновь разбередила старые раны.

Я сажусь на автобус и еду, куда глаза глядят. Вдруг, недалеко от одной из остановок я вижу какой-то неприметный ресторанчик. Заливать свои печали алкоголем плохо, но сегодня другого выхода у меня нет.

Глава 2

Сергей

Я стою в дверях отцовского кабинета и разглядываю его, он выглядит так же, как в моих воспоминаниях. Кабинет отца всегда казался мне пугающим, да и сейчас кажется. Я наблюдаю за тем, как он работает за столом, громко стуча по клавиатуре.

Я улыбаюсь, когда он поднимает взгляд, и в его глазах загорается удивление. Он поднимается со своего места, на мгновение потеряв дар речи.

— А я-то думал тебя невозможно застать врасплох, пап.

Он усмехается и качает головой.

— Сережа, ты дома.

Дом.

Да, наверное, это место всегда было для меня единственным домом. Я слишком долго был где-то далеко. Отец жестом указывает на место напротив себя, и я отталкиваюсь от стены, присаживаясь на стул перед его столом.

— Хорошо, что ты вернулся, — говорит папа, и я улыбаюсь. Он выглядит старше, и мое настроение падает при мысли обо всем, что я здесь пропустил. Я не видел, как взрослеет Арина. Она моя сводная сестра, и, тем не менее, я очень люблю эту девочку. Очень жаль, что мы почти не общались, когда я уехал.

— Хорошо быть дома, — говорю я, и это на самом деле так. Меня не было много лет, и мне приятно вернуться. Если все пойдет по плану, я вернулся сюда навсегда.

Я оглядываю кабинет, оценивая годы, которые отец потратил на создание своего бизнеса.

— Я никогда не говорил тебе этого, пап, но ты для меня пример во всем.

Тот отводит взгляд, как я и ожидал. Он никогда не умел принимать и делать комплименты. Да и я, честно говоря.

— Какими судьбами ты к нам, сынок? — спрашивает отец, заставив меня улыбнуться. Он никогда не ходит вокруг да около. Его прямота резко контрастирует с тем, к чему я привык в Лондоне.

— Мы с Эмили разводимся, — говорю я просто. Эти слова больше не причиняют боли. Для меня развод стал шоком. Я думал, что мы счастливы, что наша семья процветает. Я даже не подозревал, что моя жена несчастна, и она напоминает мне об этом каждый раз, когда я прошу ее остаться.

Отец откидывается назад, его глаза расширяются. На мгновение он замолкает, и это меня не удивляет. Все всегда считали, что мы с Эмили идеально подходим друг другу — и я тоже. Мы познакомились, когда я учился в университете в Лондоне, и с тех пор мы вместе. Я всегда считал, что мы одинаково понимаем, чего хотим от жизни, что она так же счастлива, как и я.

— Мне жаль это слышать, сынок.

Я киваю.

— Дети не знают. Мы им еще не сказали, но официально разошлись. Я уже несколько месяцев сплю в гостевой комнате, и бумаги подписаны. Сейчас все улаживается.

— Я так понимаю, ты наконец-то готов вернуться домой?

— Да, — говорю я ему. — Я бы хотел вернуться домой и взять с собой детей. Мы с Эмили обсуждаем вопрос опеки, но похоже, что дети достанутся именно мне. Она говорит, что хочет сосредоточиться на своей карьере после того, как много лет сидела дома, и такой расклад меня устраивает.

Я изо всех сил стараюсь подавить боль, которую испытываю при этих словах. Я понятия не имею, как дети воспримут новости, и хотя я не хочу отрывать их от жизни, которую они знают, думаю, что новое начало в окружении моей семьи — именно то, что им нужно.

— Ты наконец присоединишься к бизнесу или продолжишь преподавать?

— Если смогу, буду делать и то, и другое. Я не готов расстаться с преподавательской деятельностью, пап. Я знаю, что ты бы предпочел, чтобы я присоединился к компании и больше ни на что не разменивался, но пока я не могу.

Он кивает.

— Этим ты пошел в мать. Она тоже всегда была учителем по призванию. Если бы я позволил ей работать, она бы много добилась, но я никогда не хотел, чтобы она работала, — сожаление в его голосе привлекает мое внимание, и я хмурюсь. Мой отец — гордый человек, и ему не свойственно признавать свои недостатки. Моя мать умерла много лет назад, но папе все еще больно вспоминать о ней.

— Как обстоят наши дела? — мне нужно знать, на чем сосредоточиться, к чему готовиться.

— Арина еще не готова возглавить компанию. Ты всегда говорил, что тебе это неинтересно, и я никогда не настаивал на твоем участии, потому что был уверен, что Арина станет идеальной претенденткой на мою роль. Похоже, она изменила свое мнение о том, чего хочет от будущего. Ты ведь понимаешь, что это значит?

Я киваю.

— Конечно, отец. Меня нужно будет обучить, но я смогу поддержать Арину. Мы с ней будем работать вместе, если она захочет.

Отец облегченно выдыхает, и я улыбаюсь. Он всегда был строгим и достаточно грубым. Когда я был ребенком, мне казалось даже, что он меня не любит. Уверен, Арина чувствовала то же самое. Однако с возрастом приходит понимание. Я вижу беспокойство в его глазах, он хочет, чтобы мы встали на ноги. Я вижу в нем родителя, которым теперь стал я.

— Не волнуйся, — говорю я ему. — Я сделаю все возможное, чтобы поддержать компанию.

Отец кивает.

— Если ты согласишься работать на меня, я обеспечу тебя и детей всем необходимым.

— Очень хорошо, — я прекрасно понимаю, что он сделает это, даже если я откажусь. Просто мой отец любит, чтобы награда была заслуженной. — Тогда мне придется попросить тебя связаться с управляющим недвижимостью, чтобы он подобрал подходящий дом для нас с детьми. Я рассчитываю, что мы переедем еще до конца года, но это зависит от того, как они отреагируют на новость. Их нужды для меня на первом месте.

— Так и должно быть, — говорит отец, поднимаясь на ноги.

Он провожает меня до двери и хлопает по спине.

— Не забудь навестить сестру, — напоминает он мне, и я киваю.

— Арина меня никогда не простит, если я вдруг забуду.

Я рассеянно иду к машине, которую одолжил у Антохи, моего лучшего друга — возможно, единственного друга. Не могу поверить, как сильно изменилась моя жизнь за несколько месяцев и как сильно она еще изменится. Разводиться в тридцать девять лет, с двумя детьми… как же это все сложно.

Еще раз окинув взглядом машину, я разворачиваюсь и замечаю прямо напротив себя неприметный ресторанчик. Я захожу внутрь, намереваясь позвонить Антону, чтобы он встретил меня здесь, но все мои мысли исчезают, когда взгляд падает на женщину, сидящую на высоком стуле у барной стойки.

Она одна, ее взгляд полон печали, в руках у нее бокал с коктейлем. На ней яркое зеленое платье, которое потрясающе смотрится на ее загорелой коже, и пара туфель на высоких каблуках. В голове сразу же проносится мысль о том, как я схвачу ее за лодыжки и закину эти сексуальные ножки к себе на плечи, не снимая туфель. Длинные темные волосы каскадом струятся по спине, и когда она поднимает свои темные глаза на меня, мое сердце начинает биться чаще.

Проходит меньше минуты, и вот я уже занимаю место рядом с ней, не задумываясь о том, что скажу. Меньше всего мне сейчас нужны новые сложности, но что-то в ее взгляде меня завораживает. Она выглядит так же, как и я, — в глазах печаль, прикрытая упрямством.

— Тяжелый день, да? — я ухмыляюсь.

Она поднимает взгляд от своего бокала, и я мгновенно начинаю нервничать. Когда в последний раз женщина заставляла меня нервничать?

— Даже не представляешь, насколько.

— Как тебя зовут?

Она улыбается.