Мятежник Валькира

Альфред Коппел

Мятежник Валькира

© Alfred Coppel — «The Rebel of Valkyr», 1950

Из мрачных веков Междуцарствия возникла Вторая Империя. И снова, спустя тысячелетие, знамя Империума Земли взвилось над разорёнными землями обитаемых миров. Четыре поколения завоевателей, наследников величия Тысячи Императоров, воссоздали Галактическую Империю силой оружия. Но технические знания, Великий Разрушитель, внушали страх и были под запретом. Только ведьмы, колдуны и чародеи хранили старые знаниях, и толпы, мучимые расовой памятью об ужасных разрушениях Гражданской войны, забрасывали этих хранителей камнями и сжигали их на площадях городов, построенных на руинах старых войн. Древние, могучие космические корабли — несокрушимые, вечные — несли людей и лошадей, огонь и меч по всей Галактике по приказу полководцев. Вторая империя — после четырёх поколений изоляции, — феодальная и мрачная; культура, скреплённая узами, выкованными из крови и железа, и преданностью звёздных королей-воинов…

— Квинтус Блэнд,

Очерки галактической истории.

1

Кирон, полководец Валькира, сердито вышагивал по полированному полу. Мерцающий свет, наполнявший огромную зеркальную залу, отражался от драгоценных камней, которыми была изукрашена его церемониальная амуниция, и поблёскивал искрами на серебряном плаще. На мгновение звёздный король остановился перед высокими двойными дверями из кованой бронзы, его сильные руки сжали рукоять меча. Рослые янычары Дворцовой стражи неподвижно стояли по обе стороны сводчатого дверного проёма, их огромные топоры покоились на каменных плитах. Казалось, что тёмные мысли, роящиеся в голове Кирона, были для них чем-то абсолютно невообразимым. Огромные воины, выросшие на обладающих высокой гравитацией планетах Плеяд были флегматичными, преданными и лишёнными воображения. И даже звёздному королю не пришло бы в голову ломиться в закрытые двери покоев Императора.

Кирон судорожно сжимал и разжимал пальцы на украшенной драгоценными камнями рукояти своего оружия; в его тёмных глазах сверкала едва сдерживаемая ярость. Пробормотав ругательство, он отвернулся от безмолвной двери и продолжил расхаживать взад-вперёд. Его спутник, мускулистый муж в простом боевом облачении Валькира, спокойно наблюдал за ним из-под кустистых золотистых бровей. Он стоял, сложив огромные руки на косах из седеющих золотистых волос, спускавшихся до талии, его лицо, изрезанное глубокими морщинами, было обрамлено распущенными завязками крылатого шлема. Огромный меч был закреплён на его обнажённом бедре — массивное лезвие с потёртой и покрытой пятнами пота рукоятью.

Повелитель Валькира прекратил сердито ходить туда-сюда по зале и пристально посмотрел на своего адъютанта.

— Клянусь Великим Разрушителем, Невитта! Как долго мы будем это терпеть?

— Терпение, Кирон, терпение, — старый воин говорил с уверенностью человека, прожившего долгую жизнь. — Они испытывают нас на прочность, но мы ждали три недели. Не повредит подождать ещё немного.

— Три недели! — Кирон нахмурился, глядя на Невитту. — Они подталкивают нас к восстанию? Это их цель? Клянусь, я бы не потерпел такого обращения от самого Гилмера!

— Великий Император никогда бы так не поступил с нами. Воины Валькира всегда были близки его сердцу, Кирон. В таком поведении чувствуется женская рука. — Он сплюнул на полированный пол. — Пусть семь кругов ада заберут её!

Кирон коротко хмыкнул и снова повернулся к безмолвной двери. Айвен! Айвен Прекрасная… Айвен-заговорщица. Что за дьявольское зелье она уже заварила? Интриги всегда были её оружием, а теперь, когда Гилмера не стало и она встала у Великого Трона…

Кирон выругался про себя. Невитта говорил правду. К этому приложила руку Айвен, как звёзды к созданию Галактики!

Три недели впустую. Долгие недели. Двадцать один день с тех пор, как их корабли совершили посадку в Имперском городе. Дни борьбы с толпами дилетантов и льстецов, заполонивших Императорский дворец. Были моменты, когда Кирону хотелось мечом прорубить себе путь сквозь подхалимствующих щёголей!

Гилмер Кайдорский был мёртв уже целый год, но новый двор по-прежнему представлял собой сумасшедший дом из льстивых подхалимов. Прошения удовлетворялись одно за другим, фавориты получали долгожданные милости от мальчика-императора Торана. И Кирон прекрасно понимал, что все милости проходят через амбициозные руки леди-консорта Императора Айвен. Возможно, ей не позволили носить корону Императрицы, потому что в её жилах не текла кровь Тысячи Императоров, но никто при дворе не отрицал, что она была источником императорских милостей. Однако Кирон знал, что этого ей было недостаточно. Айвен мечтала о большем. И из-за всей этой закулисной возни старые фавориты воинственного Гилмера были лишены доверия и им было отказано в приёме. Формировался новый внутренний круг, и было очевидно, что Кирон Валькирский в него не входил. Ему даже не дали возможности высказать свои справедливое недовольство Императору Торану.

Другие дела, как ему снова и снова твердили, занимали внимание Его Императорского Величества. Другие дела! Кирон чувствовал, как гнев закипает и пульсирует в его жилах. Какие другие дела могут быть важнее для правителя, чем верность его лучших воинов? Или если Торан был глупцом, как втайне утверждали придворные, то, конечно, у Айвен было достаточно ума, чтобы не держать полководца Внешних территорий в приёмной три недели! Леди Айвен, сама весьма гордая, должна была знать, насколько близки к восстанию воинственные народы Периферии.

При таких преднамеренных провокациях было трудно с честью проигнорировать приглашение Фреки Калганского встретиться с другими звёздными королями на совете недовольных. Бунт не привлекал такого человека, как Кирон, проведшего своё детство, сражаясь бок о бок с Гилмером, но есть предел человеческой выносливости, и он быстро достигал его.

— Невитта, — резко проговорил Кирон. — Тебе удалось что-нибудь узнать о леди Алис?

Седовласый воин покачал головой.

— Ничего, кроме досужих разговоров. Говорят, она уединилась и всё ещё оплакивает Гилмера. Ты же знаешь, Кирон, как маленькая принцесса любила своего отца.

Повелитель Валькира задумчиво нахмурился. Да, правда, что Алис любила Гилмера. Он помнил, как она была рядом с великим Императором после битвы при Кайдоре. Даже побеждённые междуцарственные правители того мира утверждали, что Гилмер отказался бы от планеты, если бы они смогли захватить его дочь. Связь между отцом и дочерью была крепкой. Возможно, Алис уединилась, чтобы продолжить свой траур, но Кирон в этом сомневался. Это было бы не в характере ни Гилмера, ни его дочери.

— Здесь всё было бы по-другому, — с чувством сказал Невитта, — если бы маленькая принцесса правила вместо Торана.

Совсем по-другому, подумал Кирон. Глупый Торан готов потерять то, что четыре поколения верных воинов воздвигали на обломках тёмных веков. Алис, принцесса-воительница, приумножила бы славу Империи, а не умалила бы её. Но, возможно, он был предвзят относительно неё, размышлял Кирон. Трудно было не быть предвзятым.

Он вспомнил её смеющиеся глаза и её храбрость. Стройная девочка, прямая в своих манерах и поведении. Смущала его перед ревущими валькирами своими искренними признаниями в любви. Армии поклонялись ей. Прелестное дитя с гордостью за свой род, написанной на патрицианском челе. Ещё и сострадательная. Прикосновением или словом она утешала умирающих и раненых.

Прошло восемь лет после кровавой битвы при Кайдоре. Двенадцатилетняя девочка теперь стал женщиной. И, с тревогой подумал Кирон, угрозой для набирающей силу леди-консорта Айвен…

Высокие бронзовые двери внезапно распахнулись, и Кирон обернулся. Но в проёме стоял не Император и даже не леди-консорт. Там замерла украшенная драгоценностями фигура Ландора, Первого Лорда Пространства.

Кирон презрительно фыркнул. Первый Лорд! Призраки могучих воинов, носивших этот титул в тысячах сражений Империума Земли, вероятно, были возмущены выбором молодого Торана… или Айвен… в пользу жеманного придворного, стоящего теперь перед ним.

Самые циничные придворные говорили, что Ландор добился своего положения в постели Айвен, и Кирон вполне мог в это поверить. В бескрайних пустошах Края люди жили по другим стандартам. Там женщина была женщиной (её можно было любить или бить, лелеять и наслаждаться ею или бросить), но не гарантом богатства и власти. Кирон возненавидел Ландора с первого взгляда, и были все основания полагать, что Первый Лорд отвечал ему взаимностью. Никому, даже полководцу, не подобало открыто насмехаться над фаворитами леди-консорта, но сдержанность не входила в число добродетелей лорда Валькира, хотя даже Невитта предупреждал его быть осторожнее. Убийство было изящным искусством в Имперском Городе, и Первый Лорд Пространства его щедро субсидировал.

— Ну что, Ландор? — спросил Кирон, пренебрегая титулом Ландора.

На красивом лице Ландора не было никакого выражения. Его бледные глаза были полуприкрыты, как у змеи.

— Я сожалею, — спокойно сказал Первый Лорд Пространства, — что Его Императорское Величество удалился на ночь, валькир. Обстоятельства… — он беспомощно развёл руками.

Ложь была очевидна. Из открытых дверей королевских покоев доносились приглушённые звуки смеха и пронзительная мелодия волынки менестреля, исполнявшего старинную балладу о Леди Гринсливз. Кирон слышал неровный голос Торана, тянувшего:

Гринсливз была моей радостью,

Гринсливз была всей моей радостью,

А кто, как не леди Гринсливз?

Кирон мог представить, как мальчишка дурашливо расхаживает перед блистательной Айвен, пытаясь стихами добиться того, что любой мужчина мог бы получить в качестве клятвы верности леди-консорта.

Валькир сердито посмотрел на Ландора.

— Меня не хотят принимать, да? Семеро чертей! Почему бы тебе не сказать прямо?

Ландор презрительно улыбнулся.

— Вы, внешнемиряне! Вам стоит научиться себя вести. Возможно, позже…

— К чёрту «позже»! — рявкнул Кирон. — Мой народ голодаетсейчас! Ваши не в меру усердные сборщики налогов выжимают из нас все соки! Как долго, по-вашему, они будут это терпеть? Как долго, по-вашему, я буду это терпеть?

— Угрозы, валькир? — спросил Первый Лорд, и его взгляд внезапно стал ядовитым. — Угрозы в адрес твоего Императора? Людей забивали плетьми до смерти и за меньшее.

— Не людей Валькира, — возразил Кирон.

— Люди Валькира больше не занимают то привилегированное положение, что было у них раньше, Кирон. Советую тебе помнить об этом.

— Верно, — презрительно ответил Кирон. — При Гилмере сила Империи заключалась в воинах. Теперь Торан правит руками женщин… и танцмейстеров.

Лицо Первого Лорда помрачнело от оскорбления. Он положил руку на рукоять своего богато украшенного меча, но взгляд валькира оставался дерзким. Огромный Невитта пошевелился, оценивающе глядя на янычар с Плеяд, замерших у двери и готовых к любым неприятностям.

Но Ландор не был настроен на поединок на мечах, особенно с таким молодым и ловким бойцом, как полководец Валькира. Его острый язык был оружием лучшим, чем сталь. Он с трудом заставил себя улыбнуться. Это была холодная улыбка, таящая в себе скрытую угрозу.

— Суровые слова, валькир. И неразумные. Я их не забуду. Сомневаюсь, что ты сможешь увидеть Его Величество, поскольку не думаю, что его волнуют беды планеты дикарей. Ты зря тратишь здесь время. Если у тебя есть другие дела, лучше займись ими.

Теперь настала очередь Кирона почувствовать жаркий укол гнева.

— Это слова Торана или танцмейстера Айвен?

— Леди-консорт Айвен, конечно, разделяет это мнение. Если ваш народ не может платить налоги, пусть продаст в услужение нескольких своих отпрысков, — мягко сказал Ландор.

«Что ж, жребий брошен», — в ярости подумал Кирон.

Вся надежда на то, что аудиенция у Торана что-то изменит, исчезла, и теперь перед ним был только один путь.

— Невитта! Позаботься о том, чтобы наши люди и лошади были погружены на корабли сегодня вечером, а сами корабли были готовы к выходу в космос!

Невитта отдал честь и повернулся, чтобы уйти. Но помедлил, дерзко посмотрел на Первого Лорда и демонстративно сплюнул на пол. Затем пошёл, звеня шпорами, и исчез в высоком арочном проёме.

— Дикарь, — пробормотал Ландор.

— Настолько дикарь, что верен мне и достоен всяческого доверия, — сказал Кирон, — но тебе этого не понять.

Ландор проигнорировал выпад.

— Куда ты теперь, валькир?

— Прочь с планеты.

— Конечно, — Ландор слегка улыбнулся, приподняв брови над бледными проницательными глазами. — Прочь с планеты.

Кирон почувствовал укол подозрения. Как много знал Ландор? Проникли ли его шпионы сквозь контршпионский кордон Фреки Неизвестного и сообщили ли уже о собрании звёздных королей на Калгане?

— Тебя не должно волновать, куда я направлюсь, Ландор, — мрачно сказал Кирон. — Ты победил здесь. Но… — Кирон шагнул ближе к блистательному фавориту. — Предупреди своих сборщиков налогов, чтобы они вооружились, перед прибытием на Валькир. Хорошо вооружились, Ландор.

Кирон развернулся на каблуках и вышел из приёмной, стуча сапогами по каменным плитам, а его серебристый плащ развевался, как гордое знамя.

2

За высокой аркой императорской приёмной находился Зал Тысячи Императоров. Кирон прошёл сквозь него, и мерцающие огоньки настенных светильников прочертили за ним длинные тени — тени, танцевавшие и метавшиеся по обитым гобеленами стенам и прикасавшиеся к строгим лицам великих людей Земли.

Это были задумчивые люди, смотревшие на него из глубин своего тысячелетнего прошлого. Люди, стоявшие у трона планеты и наблюдавшие, как слава их Империи простирается от горизонта до горизонта по ночному небу Земли, — люди, которым поклонялись как богам на других планетах; люди, наблюдавшие и направлявшие имперский прилив до тех пор, пока он с грохотом не обрушился на берега десяти тысяч миров за пределами Веги и Альтаира. Люди, облачённые в соболиные мантии, расшитые алмазными звёздами, люди, видевшие, как их цивилизация разрасталась от Великого Трона, сияющий ярус за сияющим ярусом, пока наконец не достигла Края и не потянулась через ужасную бездну к грозным солнцам могучей Андромеды…

Последние из этих, подобных богам, людей наблюдали за крахом Первой Империи. Они видели, как волна уничтожения прокатилась по Внешним рубежам Периферии; видели, как блистающая драгоценность цивилизации была сокрушена разрушительными силами, столь ужасными, что призрак Великого Разрушителя, словно мантия смерти, навис над Галактикой, внушая вечный страх и отвращение. Так наступило Междуцарствие.

Кирон не обращал внимания на этих угрюмых гигантов; его мир был не похож на тот, какой знали они. В следующем зале воин Внешних миров остановился. Это было огромное пустое помещение. Здесь находилось всего пять фигур, а места хватило бы ещё на тысячу. Это была та самая Империя, известная Кирону. Та Империя, за которую он сражался и которую помогал укреплять, она была дикой, мрачной тварью, порождённой тёмными веками Междуцарствия. Это была охватывающая всю галактику вотчина звёздных королей и крепостных, колдунов и космических кораблей, света и тени. Эта Империя родилась в агонии галактики и закалилась в ожесточённых междоусобных войнах за возвращение утраченных территорий.

Перед изображением Гилмера Кайдорского Кирон остановился. Он молча стоял, глядя в лицо своего покойного сюзерена. Было уже поздно, и зал опустел. Кирон преклонил колени, внезапно охваченный печалью. Он шёл к восстанию против Империи, которую помогал расширять и удерживать этому суровому мужу, — восстанию против правления Империума Земли, олицетворённой слабохарактерным мальчишкой, стоящим в соседней нише и закутанным в соболиную мантию власти. Кирон перевёл взгляд с отца на сына. Благодаря своему спокойствию и сходству с магнетическими чертами великого Гилмера, лицо молодого Торана, казалось, излучало характер и силу. Кирон знал, что это — иллюзия.

Молодой валькир чувствовал, что его загоняют в угол. Его народ голодал. Военной службы для имперского правительства, как это было на протяжении десятилетий, уже было недостаточно. Требовались деньги, а на Валькире денег не было. Поэтому народ голодал, а ведь Кирон был их господином. Он не мог стоять в стороне и смотреть, как на лицах дев-воительниц отражается мука, когда их дети слабеют, и не мог видеть, как его гордые воины продают себя в рабство за горстку монет. Император не желал его слушать. Кирону оставалось лишь одно известное ему средство — меч.

Он склонил голову и попросил прощения у тени Гилмера.

Его натренированный в боях глаз уловил лёгкое движение: кто-то шевельнулся за рифлёными колоннами. Меч Кирона с шелестом выскользнул из ножен, и украшенная драгоценными камнями рукоять отбросила блики в полумрак колоннады.

Мягко ступая, Кирон скрылся в тени, держа оружие наготове. Мысль об убийстве промелькнула в его голове, и он мрачно улыбнулся. Неужели Ландор уже послал за ним своих наёмников?

Кирон увидел, как тёмная фигура выскользнула из-за колоннады на большую изогнутую террасу, опоясывавшую всё западное крыло дворца. Прищурив прячущиеся под чёрными бровями глаза, лорд Валькира последовал за ней.

В безлунной ночи мерцали звёзды, и далеко внизу Кирон разглядел трепещущие огни факелов Имперского города, уходящие к горизонту, словно спицы какого-то фантастического сверкающего колеса. Тёмная фигура впереди исчезла.

Кирон вложил меч в ножны и выхватил кинжал. Было слишком темно для боя на мечах, а он не хотел рисковать и позволить убийце сбежать. Снова растворившись в тени колоннады, он двинулся параллельно террасе, высматривая любое движение. Вскоре у балюстрады появилась фигура, и валькир быстро и бесшумно подкрался к ней сзади. Подобно кошке, он обхватил свободной рукой хрупкую фигуру и притянул её к себе. В его поднятой руке сверкнул кинжал, тонкое лезвие отразило звёздный свет.

Оружие не опустилось….

Кирон почувствовал под своей рукой податливую мягкость, а волосы, коснувшиеся его щеки, были мягкими и пахли духами.

Он застыл на месте. Девушка вывернулась из его хватки и с криком вырвалась на свободу. Мгновение спустя в её руке сверкнул клинок, и она яростно бросилась на валькира. Её голос дрожал от ярости.

— Убийца, мясник! Как ты смеешь…!

Кирон перехватил её поднятую руку и вырвал кинжал из её пальцев. Она царапалась, пиналась, кусалась, но ни разу не позвала на помощь. Наконец Кирону всем своим весом удалось прижать её к колонне, и он удерживал её там, прижав руки к бокам.

— Ах ты ж, чертовка! — пробормотал он, уткнувшись в её волосы. — Кто ты?

— Ты прекрасно знаешь, кто я, лакей-убийца! Почему бы тебе не прикончить меня и не пойти получать своё вознаграждение, чёрт бы тебя побрал! — яростно процедила девушка. — Тебе обязательно нужно распускать руки перед этим?

Кирон ахнул.

— Я убью тебя!