Муза для темного мага

– Ч-что?

– Мой цветок!

– Он умер, – прошептала я, совершенно перестав что-либо понимать. – И я его выбросила.

Луксур Таэр воздел к небу руки, будто призывая его в свидетели моей глупости – хотя, видит Творец, я не знала, в чем моя вина, – и издал страшное некромантское стенание.

– Беги! – крикнул он, обратив ко мне перекошенное лицо. – Беги, бестолковая девчонка! Прячься! И молись, чтобы я тебя не нашел!

Глава 6

Если темный маг, сверкая глазищами, требует бежать и прятаться, значит, надо без разговоров бежать и прятаться, все вопросы потом. Конечно, если будет кому задавать вопросы после того, как буря минует.

А буря разбушевалась не на шутку. Когда я, подхватив подол, выбежала в коридор, за моей спиной раздался звон бьющейся посуды и треск ломающихся стульев. А ведь луксур Таэр казался почти нормальным, насколько это возможно, когда речь заходит о затворнике и мизантропе.

Я выскочила в гостиную, откуда можно было взбежать по лестнице на второй этаж или же броситься к выходу и попытаться добраться до дороги. Да, пробежать несколько десятков метров до ворот и остановить любую карету. Так у меня будет больше шансов спастись! Не откажут ведь в помощи девушке, попавшей в беду!

– Се-ерьги… – прохрипел луксур Таэр жутким, неузнаваемым голосом.

Его шатающаяся фигура появилась в проеме двери. Он дергаными движениями поворачивал голову и наконец заметил меня. Протянул руки и двинулся навстречу шаркающей, но довольно бодрой походкой.

Путь к выходу оказался отрезан, я взвизгнула и бросилась наутек, свернув в коридор первого этажа. Если получится – вылезу в окно комнаты. Светильники на первом этаже тоже разрядились, поэтому я бежала впотьмах, рискуя упасть и сломать себе шею. Да что такое нашло на моего работодателя! И про какие серьги он говорит? Не трогала я никакие серьги и в глаза их не видела. Цветок вот выкинула, это да, это я признаю! Но кто же на девушек кидается из-за высохшего кустика?

Я бежала и на ходу дергала ручки дверей: заперто, заперто, снова заперто! Можно было и не оборачиваться, чтобы понять: темный, темный, жуткий маг продолжал преследовать меня. Он так шаркал ногами по полу, что странно, как подошвы ботинок еще не дымились.

– Се-ерьги… – шипел он угрожающе.

Я бы с радостью отдала свои, если бы они у меня имелись, но из украшений у меня был только медальон на тонкой серебряной цепочке, в котором хранилась миниатюра старшего брата – его единственный сохранившийся на память портрет. А его темный маг не получит, хоть он дерись!

Впрочем, судя по настрою луксура Таэра, он не то что драться будет, он с удовольствием меня придушит!

– Отвяжитесь от меня! – крикнула я, особо не надеясь на успех.

– Серьги! – рявкнул маг.

– Да нет у меня ваших серьг. Серёг! – возмущалась я на бегу, тряся очередную ручку.

Очень странно было представлять сурового преподавателя по призыву, кокетливо поправляющего перед зеркалом сережки в ушах. У него и мочки-то не проколоты.

Внезапно предпоследняя дверь поддалась, и я влетела в комнату, заставленную старой мебелью. Диваны, столы и стулья, банкетки, комоды и шкафы были втиснуты в узкое пространство кое-как, будто в чулан. Может, эту комнату и использовали как кладовую, превратив в лабиринт из тесно стоящих предметов. И сейчас это играло мне на руку. В торце вытянутого помещения виднелось окно, выходившее в сад: если успею добраться и выпрыгнуть – появится надежда на спасение.

«Да что за день-то сегодня такой!» – метались мысли.

Я нырнула в тесный проход между пыльной софой и секретером, больно ударилась ногой о ножку софы и, зашипев сквозь зубы, похромала к прямоугольнику окна, сияющему в полумраке как путеводный маяк. Совсем рядом – только руку протяни!

И, как обычно, стоит только порадоваться близкому спасению, вмешивается закон подлости и все идет наперекосяк. На пути выросла кособокая тумбочка: не обогнуть, разве что перепрыгнуть. Подвывая от ужаса и ощущая дыхание смерти на затылке, я принялась карабкаться на нее.

– Серьги! – почти миролюбиво и как будто даже умиротворенно проронил луксур Таэр. – Отдай!

И укусил меня за плечо.

Я заорала, развернулась, замолотила ногами – куда попадет, что было очень неудобно делать, оседлав треклятую тумбочку. Удары моих ступней, одетых в тряпочные мягкие туфли, не причиняли кошмарному магу никакого вреда, но он приостановился, внимательно глядя, как мои ноги отбивают чечетку по его твердокаменной груди.

Посмотрел секунды две, рывком поднял голову и уставился на меня чужими желтыми, светящимися, как у кота, глазами. И тут же в один миг все встало на свои места: за мной гонялся не луксур Таэр, а призрак, вселившийся в его тело. Призрак, одержимый одной-единственной страстью, и в случае с нынешним незваным гостем это были серьги.

Луксур Таэр или, вернее, дух, на время занявший его тело, пошевелил челюстью, приноравливаясь, в какую часть моего тельца ему сподручнее вцепиться.

– Стойте! – взмолилась я. – Лур… сур… Тарелк… Лукрук… Тьфу! Ларс! Пожалуйста! Пожалуйста! Придите в себя!

Темный маг замер, будто прислушиваясь к чему-то, происходящему внутри него. Каждый мускул на его теле напрягся: внутри мага шла нешуточная борьба за контроль над телом.

– Ларс! – продолжала звать я. – Ларс, вы сильный!

Луксур Таэр моргнул, и его глаза сделались темно-синими, живыми и осмысленными. Он огляделся, пытаясь понять, где он и что происходит. Увидел меня, сидящую верхом на тумбочке. Вот только просветление было недолгим: радужка снова начала наливаться желтизной.

Темный маг посмотрел на свои руки, тряхнул головой и быстро, точно боялся передумать, ударил ладонями по острым углам тумбочки. Творец, как же это должно быть больно! Я сама втянула воздух сквозь зубы, представив, как обожженные кисти охватывает огнем.

Луксур Таэр застонал, отступил на шаг и грохнулся без сознания навзничь, на пыльный пол, опрокинув напоследок банкетку. Он сам себя вырубил: понимал, что слабое человеческое тело не выдержит такой боли.

Я медленно встала на трясущиеся ноги. Надо позвать на помощь! Надо бежать за целителем или разыскать луксура Навира!

Я ринулась в сторону двери, но, видать, перспектива быть заживо съеденной преподавателем академии слишком меня потрясла: в глазах потемнело, голова налилась тяжестью… И я следом за луксуром Таэром лишилась чувств.

Последнее, что я запомнила: я рухнула прямехонько поверх темного мага, пуговица на его рубашке больно воткнулась в щеку.

«Какой все-таки жесткий и неудобный…» – промелькнуло в гаснущем сознании.

Глава 7

«Твердый, как доска!» – додумала я мысль, едва очухалась.

Однако, когда я открыла глаза, выяснилось, что я действительно лежу, распластавшись на полу, лицом на грязном паркете, а невыносимый маг очнулся и ушел, бросив меня здесь одну.

Хотя любой бы сбежал, обнаружив, что накрылся девицей вместо одеяла. Я даже представлять не хочу, что подумал луксур Таэр, когда обнаружил этакий бутербродик из наших тел.

Свет, проникающий сквозь окно, сделался мягким, приглушенным, как случается с наступлением вечера. Сколько же я провалялась без сознания? Но главное, что конечности на месте – не погрызены и не надкусаны. Приступ одержимости у преподавателя по призыву прошел. Но надолго ли? И что его спровоцировало?

– Ты невыносимый пациент! – раздался раздраженный голос где-то под потолком. – И сколько раз я советовал тебе, Ларс, рассказать правду и попросить о помощи! Все это плохо кончится!

Я задрала голову, прислушиваясь. Видно, кладовая находилась прямо под кабинетом луксура Таэра и в этот самый миг его, темного мага, отчитывали, как студента. Кто может быть настолько смелым и, я бы даже сказала, бессмертным?

Хозяин дома что-то ответил, но очень тихо, я не разобрала слов.

– Да, конечно, я проверю, как она! – злобно ответил незнакомец – откуда бы ему взяться в доме? – Но, если ты в очередной раз проигнорируешь мои советы, больше ко мне не обращайся!

Рассерженно грохнула дверь, некто, четко чеканя шаг – так ходят только уверенные в себе люди, – протопал по коридору. Голова после обморока плохо соображала, иначе я бы сразу поняла, кого отправился проверять громкоголосый тип. Прозрение настигло меня слишком поздно, когда через порог переступил высокий мужчина в традиционной синей мантии целителей.

Целитель оказался молод и хорош собой и выглядел полной противоположностью темного мрачного мага – был светловолосым и умел улыбаться. Последнее он продемонстрировал тут же, окинув взглядом мою съежившуюся фигурку.

– Ну-ну, – участливо сказал он. – Не бойся. Он тебе не сильно навредил?

Я вспомнила о прокушенном плече и, поморщившись, потрогала ранку через ткань платья.

– Да вроде нет, – неуверенно ответила я.

– Дай-ка взгляну!

Целитель ловко пробрался через нагромождения мебели, поставил на пол медицинский саквояж, открыл его, откупорил склянку с прозрачной жидкостью – в нос ударил едкий запах, смочил тряпицу и, нимало не смущаясь, профессиональным жестом отодвинул ткань платья, освобождая укус. Покачал головой и приложил лекарство к ранке.

– Что это было? – прошептала я. – Меня преподаватели до сегодняшнего дня не кусали!

Парень, на вид ему было не больше двадцати пяти, вздохнул и присел на пол рядом со мной, не боясь испачкать в пыли брюки. Происходящее его явно расстроило, и он переживал куда сильнее, чем целитель переживает за пациента. А как он выговаривал луксуру Таэру! Так ведут себя только друзья. Или хотя бы приятели, ведь у темного мага не было друзей.

– Луксур Арлиен, – представился он и вопросительно посмотрел на меня.

– Камми Луан, – назвалась и я. – Можно Шайни. Я муза хозяина дома.

– Как он только посмел подвергать тебя такому риску! – глухо произнес целитель.

И мне вдруг сделалось обидно за луксура Таэра.

– Справедливости ради – он не нанимал меня. Меня ему навязали. Вот. Перед тем, как все случилось, луксур Таэр просил меня уйти… Что с ним происходит?

Целитель хмуро качнул головой.

– Я обещал не рассказывать. Он взял с меня слово, пользуясь тем, что он мой пациент. Целительская этика не позволяет мне раскрыть тайну. Но я уверен, если ты спросишь его, после случившегося, Ларс не станет темнить. Ты пострадала по его вине. К тому же…

Луксур Арлиен вынырнул из задумчивости и подмигнул мне:

– К тому же так он быстрее избавится от сиделки.

– Я – муза! – оскорбилась я.

– Поверь, во вдохновении он сейчас нуждается меньше всего!

Я промолчала, не зная, что можно ответить на столь уверенное заявление. Странные вещи творились в доме: дело намного серьезнее, чем ожог на руках темного мага и связанная с ним беспомощность.

Луксур Арлиен меж тем вернулся к обязанностям целителя. Критически осмотрел место укуса и порекомендовал делать примочки из бор-бернского бальзама, даже, не поскупившись, выдал мне флакон с темно-желтой жидкостью из своих запасов.

– Больше никаких жалоб? – спросил целитель. – Ларс предполагает, что вы могли удариться головой.

– Не такой уж он твердый, чтобы я заработала сотрясение мозга! – вырвалось у меня.

– Хм?.. Но я все-таки хочу проверить рефлексы. Вставай-ка.

Я не стала спорить: проще несколько секунд последить за кончиком карандаша, который держал в руке луксур Арлиен, да с закрытыми глазами дотронуться до носа, чем, сгорая от смущения, объяснять, какую именно часть тела работодателя я посчитала недостаточно твердой.

– Жаль, что не существует целительской магии, – вздохнула я, глядя, как луксур Арлиен собирает саквояж.

– Очень жаль, согласен, – едва уловимо улыбнулся целитель.

Мечта о целительской магии сопровождала людей многие и многие столетия. Лучшие умы человечества на протяжении веков пытались создать заклинания, которые бы заживляли раны, скрепляли кости и вылечивали от простуды, но все усилия оказывались напрасны. Магия действовала только на неживую материю. Почему – неизвестно. Хотя грань между живым и неживым порой была очень тонка, почти незаметна. Например, я не могла оживить умерший цветок, но без труда возвращала свежесть молоку. Молоко ведь – не корова, но пока оно находилось у коровы внутри, я тоже никак не могла на него повлиять.

Если бы целительская магия существовала, ожоги на руках луксура Таэра зажили бы за несколько часов и моя помощь не потребовалась бы. Увы, даже магам приходилось выздоравливать долго и слушаться целителей.

Симпатичный луксур Арлиен отряхнул подол моего платья от налипших на него соринок. Я растерялась: не каждый день мужчины проявляют заботу, да к тому же молодые и обаятельные мужчины.

– Не смущайся, Шайни, – успокоил он меня. – Сейчас ты моя пациентка.

Вот так. Пациентка. Смущаться я перестала, но слегка расстроилась. Для луксура Таэра я – свалившаяся на его голову проблема, для луксура Арлиена – пациентка. А я, между прочим, еще и красивая девушка!

Впрочем, о чем я думаю! Что за глупости вертятся в голове? Не иначе еще не все мозги на место встали. Надо срочно поговорить с хозяином дома и попросить его объясниться!

Глава 8

Мы с хозяином дома одновременно подошли к лестнице: я собиралась подняться, а он спуститься. Я заметила луксура Таэра и замерла в нерешительности, готовясь в случае чего сорваться с места и броситься наутек. Мало ли что послужит толчком к озверению? Моя беззащитная шея в вырезе платья, например.

– Не бойся, – быстро сказал преподаватель. – Я себя контролирую. Где тебе было бы удобно поговорить – в гостиной или в моем кабинете?

– В гостиной, – ответила я, продумывая пути отступления.

В гостиной я присела на краешек дивана, а луксур Таэр остался стоять, положив одну руку на спинку кресла, будто находился за преподавательской кафедрой, – я так и представила его, читающего лекцию студентам.

– Мне очень жаль, Шайни, что я подверг опасности твою жизнь.

Неужели мрачный мизантроп употребил слова «жаль» и «Шайни» в одном предложении? Имя запомнил! Или я ослышалась?

– Что случилось? Это из-за теневиктуса?

Луксур Таэр сначала кивнул, потом покачал головой, будто говорил одновременно и «да», и «нет». Сдвинул брови к переносице и принялся объяснять:

– Теневиктус используется магами-некромантами для того, чтобы усилить заклятия призыва, но для меня теневиктус сейчас опасен… Ты ведь ничего не знаешь о магии призыва?

Я развела руками: откуда бы девушке с бытового факультета знать о темной магии?

– Тогда постараюсь в двух словах рассказать основное, чтобы ты понимала, о чем речь.

Я прекрасно прожила бы без этих знаний, но выбора мне не предоставили.

– Маги-призыватели умеют общаться с душами умерших людей, – продолжил луксур Таэр, будто перед ним сидела маленькая бестолковая девочка. – Никто не знает, чем заняты души в загробном мире, но на контакт они идут неохотно, отвечают односложно и сбегают, как только привязка ослабевает.

– Зачем кому-то вызывать души?

– Много причин. Родные хотят попрощаться или узнать у умершего что-то важное, дознаватели надеются услышать имя убийцы. Обычно маг-призыватель задает вопросы и слышит ответы. Такой контакт длится от минуты до трех, потом связь истончается и обрывается.

– Задает вопросы и слышит ответы? – повторила я. – Но… Вы не были похожи на мага, который беседует с призраком. Вы выглядели так, будто призрак занял ваше место!

– То-то и оно… – грустно и как-то очень по-человечески согласился луксур Таэр. – Я проклят.