Системный Артефактор 3

— А ты чо тут один и без оружия? — задал он первый вопрос, как только приблизился.

Глава 2

Мужика звали Полтинником, да-да, именно как деньгу, на которую он совсем не похож, бомжеватый алкашёнок с видавшим виды АК-74. Служил в охране поселения, что говорило о многом. Он пропил всё что мог, даже штаны, точнее, проиграл в карты, спустил бы и автомат, но оружие принадлежало посёлку, за это не только со службы нагонят.

— Есть у меня оружие, — я показал ему наплечную кобуру. — А один, потому что эгоист.

Полтинник даже с шага сбился, видимо, слово показалось подозрительным, или с пистолетом что-то не так.

— Ты ведь тоже один, а автомат только от мелочи спасёт.

— Это точно, — охранник опасливо посмотрел по сторонам. — Так у меня дар хороший, бегаю быстро…

— Навык!

— А?

Я махнул рукой.

— Так чего же один гуляешь? — старался отвести интерес от себя, вот и задавал дежурные вопросы.

— Скажешь тоже, гуляешь… Наш пост в шести километрах, в деревеньке разрушенной, — Полтинник высморкался под ноги и махнул за спину. — А карточный долг, святой долг… К Анашке старой за пузырём бегу.

Я не стал уточнять, что за Анашка и почему она старая? Других вопросов хватало. Горе-охранник, между тем, посматривал на мой шмот. Моя ошибка, нужно было попроще одеться, но тут уже ничего не сделаешь, не убивать же первого встречного свидетеля?

— Как посёлок-то называется или город? Я не местный, просветишь?

— Чего же не сказать? Видно, что не местный и балакаяшь мудрёно. Гадаровка называется. Самый большой посёлок на… — Полтинник задумался, почесал давно не мытую седину на затылке и после выдал. — На двести километров вокруг… — очертил пальцем, для наглядности. — А то и триста. Все остальные деревни мелкие!

Во загнул, а про Причудное ни слова. Вражда?

— Табачком небогат?

— Нет, ты уже спрашивал, — мирно произнёс я.

— А-э… Надо к травнице зайти, с памятью что-то в последнее время… Так откуда ты? Вещи дорогие, не пачкаются, наверное? — поинтересовался Полтинник, в очередной раз обдав перегаром.

А вот это интересно, если про системный шмот знают, значит, и правда посёлок продвинутый.

— С севера. А что, посёлок-то богато живёт? Ремесленники есть?

— Есть, как не быть! Кузнец — Молотком кличут, травница Акулина… А вот портных в посёлке нет, — опять посмотрел на мою куртку. — Ты бы Максим похуже чего напялил, а то будешь, как ёлка новогодняя сверкать. Народ у нас разный ходит, пришлые есть и крысы попадаются, небогатые все.

Даже этот колдырь моим мыслям вторит. Может и правда переодеться? Во что? Плевать! Толком не знаю, зачем иду в этот посёлок. Как говорит мой нежданный попутчик, самый крупный на триста км — прям райцентр. Какие меня могут ждать неприятности? Поселковое начальство? Местная гопота? Или крысы? Неужели не справлюсь?

— Нет у меня проще, и лучше нет, не ходить же голым?

— И-то, правда, чего это я? — Полтинник хохотнул. — Табачком небогат?

Я вздохнул, переводя взгляд вперёд. Появилась защитная стена, на первый взгляд метров шесть в высоту, из-за неё торчали наблюдательные вышки с гнёздами пулемётчиков и снайперов. Мощные ворота, способные пропустить крупнотоннажную технику, раскрыты наполовину. Перед ними гужевой транспорт, кривенькая телега с полудохлой лошадкой, несколько человек в камуфляже, общались с возничим. Расстояние не сказать, что большое, но обычным слухом никак не расслышать, подключил навык.

…– Патроны есть? Гильзы тоже пойдут!

— Да откуда? — возничий развёл руками. — Пулемётные не отдам! Самому мало.

Телега, несмотря на убогость, обладала мощным козырем — установленный на станине пулемёт, марку не разглядеть, но калибр не меньше двенадцать и пять. За ним сидел парень, на вид не больше семнадцати, должно быть, сын возничего. Оружие никак не вязалось с транспортом. И откуда они приехали? Из деревни? А как же твари?

— А что везёшь? — не отставал караульный, заглядывая в телегу.

— Так на рынок же, курей малость порезал, яйца продам…

— Дай десяток, хоть яичницу с мужиками пожарим, — продолжал наглеть караульный.

— На патроны поменяю, — нашёлся мужик.

— Да ты охренел⁈ Где ж я тебе лишних возьму?

Дальше я не слушал. Ясно, что охранники здесь те ещё вымогатели, глаз да глаз нужен. К тому же нас уже срисовали, интерес к телеге потерян, заскрипели плохо смазанные оси, транспорт закатился в посёлок.

— Ты им много не давай, Фрол наглый больно, всё готов вытрясти, не больше одного патрона, а лучше пару гильз, — прошептал Полтинник.

Я кивнул, решив не отвечать.

Также решил, что хрен они чего получат. С какой стати я должен платить за вход?

— О, Полтинник! Ты какого хрена тут делаешь? — вопросил тот самый хапуга. — А начкар знает?

Мой попутчик не смутился.

— Меня Балагур с поручением отправил, к Акулине спешу. А зачем, у него потом спросишь!

— Знаем мы эти поручения, в карты поди проигрался, к Анашке старой бежишь…

Поднялся гогот. Полтинник, не обращая на это внимания, поспешил скрыться за воротами. Внимание переключилось на меня.

— Чьих будешь? — спросил Фрол, осмотрев с ног до головы, остановился на широкополой шляпе.

Бегающие глазки, наглая, крысиная морда, видно, что приценивался.

— Своих, Максимом зовут… Скажи-ка, командир, а поесть горячего и переночевать в городе можно?

— Отчего ж нельзя, смотря чем расплачиваться будешь, а то и девчулю горячую подложат, — вновь загоготали.

Всё внимание охранников было на мне, из-за ворот выглядывали простые люди, с авоськами, забитыми нехитрой снедью, корзинками с которых торчали гогочущие головы домашней птицы. Навык подсказывал, что здесь заканчивался местный рынок.

— Ну спасибо, устал я с дороги, пойду приют поищу, — сделал шаг к воротам.

— Эй, шустрый какой! — Фрол преградил дорогу. — У нас тут свои порядки, давай представляйся полностью, откуда пришёл? Зачем? Вдруг ты зло какое задумал, мы тут поставлены, чтоб пресекать!

— Максим, с севера, путешествую я, зла не задумывал, может продам чего, может куплю, городу польза! — выдал я импровизацию и вновь шагнул, намереваясь обойти Фрола стороной.

— А ну-ка, стоять! — повысил он голос. — В кутузку хочешь? Это мы быстро организуем! Бесплатное жильё и баланда. Двойка товарищей, выдав смешки, приблизилась, оружие направлено на меня.

— Скажи, караульный, или кто ты там, почему ты задерживаешь доброго человека? Я ведь ничего плохого вам не сделал, иду мирно, товары хочу в вашем городке оставить! Или ты против? — говорил я громко, чтобы все слышали, в том числе и зеваки за воротами.

Фрол смутился, видно, что жадность воюет с благоразумием и первая, похоже, побеждает.

— Мы тут свой посёлок защищать поставлены. Так ведь Хорс? — в поисках поддержки, он посмотрел на одного из сотоварищей.

Тот с готовностью закивал.

— Давай выкладывай, всё, что спрятал! — Хорс решил понаглеть.

Выкладывать я не стал, показал наплечную кобуру. Чёрный металл пистолета их заинтересовал, глазки забегали, ручки затряслись. Третий, который не представился, потянулся вспотевшей ладошкой, пришлось пресекать.

— Руки… это мой пистолет! Я его показал, другого оружия нет! — не понравилось, скорчили недовольные гримасы, но дальше не пошли.

Раскрыл сумку с припасами, буханка хлеба, сыр и копчёное мясо, была вероятность вопросов, откуда у путешественника свежие продукты? К удивлению, промолчали, видимо, обычное дело.

— А где товары? Ты же продавать пришёл! — не скрывая корыстного интереса, спросил Фрол.

— Всё в кармане, — постучал себя по животу.

— Показывай! — потребовал он.

— Вот покупателю и покажу, — отрезал я. — Ещё вопросы?

Лезть в бутылку они не стали, хотя видно, что дело это привычное, не привыкли просто отпор получать.

— Оплачивай дорожную пошлину и проходи, — процедил Фрол. — Семь патронов на девять миллиметров…

— В обойме! — жадно добавил Хорс, третий закивал.

— Покажите прейскурант подорожной пошлины. Сколько с человека берётся, как транспорт учитывается?

Тут они совсем погрустнели, однако их главный нашёлся с ответом.

— У начкара бумага, а мы так помним. Приехал бы ты на лошади с телегой, это полный автоматный рожок, если на машине, от двух, от тоннажа зависит. Ну или в пистолетных один к двум… Ты давай, не задерживай, без тебя дел хватает, рассчитался и прошёл!

— Бумагу покажи, — сделал морду чайником. — Или мне самому начкара искать?

— Да говорю же, тариф всегда один! — не сдавался Фрол.

Я повернулся к воротам.

— Эй, народ! Позовите сюда начальника караула!

Зеваки и не думали шевелиться. Мужчины, женщины, в простой, домотканой одежде, явно чувствовали себя не в своей тарелке, словно я о чём-то неприличном попросил, так и стояли с открытыми ртами. Бойкая девчушка лет семи, с рыжими косичками в разные стороны, сорвалась с места со словами:

— Сейчас позову… дядьку Акима!

Не ожидавшие такого поворота караульные, уставились на меня, затем на Фрола. Последний не имел возможности увидеть себя со стороны, по крайней мере визуально, потому произнёс, скрежеща зубами:

— Проходи, наш посёлок всегда рад новым людям, — буркнул под нос ругательство и потерял ко мне интерес.

Я не стал лезть в бутылку, пожал плечами и пошёл себе к воротам, а с той стороны доносились шепотки зевак, народ плюнул на торговлю, всем интересно, что происходит. Мне же приходилось обходить свежие коровьи лепёшки и россыпи бараньего гороха, вот уж не думал, что попаду на средневековый рынок.

Я не успел дойти до ворот, как оттуда появился грузный мужик в камуфляже, суровая усатая морда, с острым взглядом маленьких глазок, куртка на распашку, висящее пузо колыхалось намного ниже ремня, если бы не неряшливый вид, можно было принять за обычного прапора.

Наши взгляды встретились, он мгновенно заинтересовался, что немудрено, я по простоте душевной выглядел как белая ворона среди чёрных куриц.

Нужно было что-то делать, иначе без вопросов не обойдётся, и это как минимум. Я придумал. Разминувшись с «прапором» на входе, тот уже начал оборачиваться с первым вопросом, создал небольшую плоскость, прямо на грязной дороге, вряд ли её кто-то заметит, а уж начкар тем более, его правая нога ступила на нужное место, плоскость, чуть приподнявшись скользнула в сторону, моментально растворяясь.

— Ах! — сердечно выдала следящая за нами торговка, едва не выронив куриные яйца.

— ***ть, — гаркнул прапор, летя мордой в дорогу.

Чистотой она не отличалась. Я не удивился, когда донёсся противный чавкающий звук, на пути попалась особо пышная коровья лепёшка, прапор угодил в неё жирной, усатой мордой.

Кто-то захихикал, я уже был за воротами, когда с другой стороны раздался зычный мат.

— Какого ***я! Сука, что ***ля за скотный двор! — навык показал, как жертва поднялась на ноги.

Никаких травм, кроме уязвлённого самолюбия. Вместо морды, коровье дерьмо. Он надолго это запомнит, если не на всю оставшуюся жизнь, про караульных можно помолчать.

А вот не хрен рэкетом на службе промышлять!

— ФРОЛ… СУКА!…

Дальше я слушать не стал. Внимание переключилось на торговые ряды. Торговцы и покупатели глазели на меня, я, в свою очередь, на нехитрые товары: картошка, морковка, для меня ничего интересного. Пошёл дальше.

Быстро миновал мясной ряд, за ним молочный. Народ галдел, торговался, насколько я разглядел, торговля здесь не только меновая, в ходу были кожаные квадратики, сокращённые до квадов.

…– Почём яйца, хозяйка⁉

— Два квада за десяток.

— Дорого!

Кто-то просто менялся, допустим, полмешка моркови на мешок овса или мешок сахарной свёклы на меньшее количество кукурузной муки и так далее. Наслушался, пока шёл по рядам.

В конце концов, добрался до торговцев барахлом. Чего здесь только не было, битые смартфоны и простые кнопочные с отдельно лежащими аккумуляторами, пульты от различной техники, части электродвигателей и даже крышки от бензобаков, настоящий Клондайк хлама.