Хулиган. Его тихоня

Я смотрел на девушку, извивающуюся подо мной, пока двигался над ней и в ней. Это было именно то, чем мы с Настей обычно занимались — качественный долгий секс.

Я вошел в нее так глубоко, насколько это было возможно, и она гортанно застонала. Она впилась ногтями в мою спину, царапая взмокшую кожу, и я почувствовал, как усилилось мое собственное удовольствие. Уткнувшись носом в ее шею, я задвигался быстрее и сильнее, пока ее ноги не обхватили меня еще крепче. А вскоре она закричала от накрывшего ее оргазма, снова и снова хрипло повторяя мое имя.

Она прижалась ко мне, сжимая меня своими тугими стенками, подводя меня к грани. Я начал яростно двигать бедрами, пока не достиг и своего мощного оргазма.

Некоторое время мы молчали, пытаясь отдышаться.

Затем я скатился с нее, встал с кровати и направился в ванную.

Когда я вышел, то увидел, что она заснула. Я поднял с пола простыню и накрыл ею Настю. Затем я сел на край кровати и взял с тумбочки телефон, который не переставая продолжал жужжать, пока мы трахались.

Я просмотрел пропущенные звонки и полученные сообщения. А затем позвонил своему лучшему другу.

Уперевшись локтями в колени, я прижал телефон к уху и стал ждать ответа. Долго ждать не пришлось. Даня ответил после первого же гудка.

— Где ты? — спросил он, перекрикивая громкий шум на заднем плане.

— У Насти, — ответил я.

— Что я тебе говорил про эту блядь? — тон Даня стал раздраженным.

— Я не буду говорить с тобой о ней, — я помассировал ноющий висок свободной рукой и вздохнул. — Влад тебе писал? Он сказал, что Череп снова нашел неприятности на свой зад в бильярдной.

— Наверное, именно поэтому я и спросил, где тебя черти носят, — язвительно ответил Даня. — Я в бильярдной вместе с этим придурком. Он подрался еще до моего прихода, а теперь бухает с этим чуваком и поет в караоке, как будто они лучшие друзья с рождения. А Влад не лучше, этот придурок чего-то нажрался здесь и теперь выблевывает свои кишки, обнимаясь с унитазом. Здесь пиздец…

— Мне приехать?

— Нет, — голос Дани неожиданно стал тихим. — Хотя изначально именно этого я хотел добиться. Но теперь я хочу, чтобы ты убрался из дома этой бляди и отправился домой. Завтра проспимся, а в понедельник пойдем в универ.

Я уставился на незамысловатый узор ковра, внезапно почувствовав себя опустошенным.

— Может быть, — пробормотал я, еще не зная, хочу ли я пойти в универ.

— Я заскочу к тебе перед парами и мы вместе поедем в универ.

— Нет.

Я услышал, как Даня разочарованно вздохнул.

— Тогда я прямо сейчас привезу этих придурков к тебе домой и мы останемся у тебя. Выбирай. Лех, я не оставлю тебя одного, в любом случае.

Прежде чем я успел ответить, Даня повесил трубку.

Я уставился на телефон, пытаясь унять чувство вины за то, что обращался со своим лучшим другом не лучшим образом.

Громов заслуживал более хорошего друга, чем я. Он не должен был тянуть меня, переживать за меня. У Дани впереди было блестящее будущее, но из-за собственного неуместного чувства вины он не мог оставить меня в покое. Даня не должен был страдать вместе со мной или страдать из-за меня.

Мы оба это знали.

Поэтому я просто хотел, чтобы Даня оставил меня в покое.

— Ты уходишь?

Настя приподнялась и оперлась на локоть, прижимая простыню к обнаженной груди.

Я кивнул и снова повернулся к ней спиной.

Я почувствовал ее губы на своем плече, а ее пальцы — на моем тату, в виде длинных черных роз. Татуировки были новыми, едва зарубцевавшимися, и все еще отдавали болью. Я только что сделал их, к шоку Дани, который не ожидал, что эскизом моей первой татуировки станут цветы.

Татуировки спускались по руке и поднимались по плечу, огибая его, переходили на спину и левую ногу. Я выбрал розы, потому что это были любимые цветы моей покойной матери.

Я просто хотел, чтобы что-то напоминало мне о ней, чтобы она была всегда рядом.

Что-то, что напоминало бы мне о ее последних словах.

"Живи, Леша…"

Потому что с каждым днем мне становилось все труднее и труднее просыпаться по утрам.

Она ушла давно, а мне все еще было так больно, что я хотел умереть. И умер бы, если бы не ее последние слова.

— Тебе снова надо спасать своих друзей? — прошептала Настя, целуя меня сзади в шею.

Я отстранился от нее и встал.

— Ты подслушала.

— Мне трудно было не подслушать, — отозвалась она, закатив глаза. — Особенно, когда ты был прямо здесь и голос Громова был настолько громким.

Я стал напяливать на себя одежду, а Настя наблюдала за мной, следя цепкими глазами за каждым моим движением.

Она никогда не просила меня остаться и она никогда не цеплялась за меня, как делали другие девушки. Именно поэтому я выбирал ее компанию. Она была девушкой, которую было легко трахнуть, без всяких обязательств, и да, она была еще той блядью. Может, я и не всегда обращал внимание на свое окружение, когда был в универе, но о ее выходках мне определенно было известно.

Даня не хотел, чтобы я находился рядом с ней по той же причине. Но было в ней что-то такое, что притягивало меня. Что-то, чего Даня не мог понять, потому что был лучше меня.

— Ты знал, что я забрала документы из универа?

Я взглянул на нее.

— Нет, почему?

Она легла на кровать и ответила:

— Папа настоял на этом. Он сказал, что моя квалификация бесполезна, а он хочет, чтобы высшее помогло мне в будущем с его бизнесом, который однажды стает моим. Так что, учиться мне теперь в другом месте и разбираться в основах отцовского дела.

Мне нечего было на это ответить, а потому я промолчал.

— Ты будешь по мне скучать? — тихо спросила она, глядя в потолок.

— Нет, — честно ответил я. — Но ты всегда можешь позвонить мне.

— Если я захочу потрахаться. Я знаю… — ответила она и я снова ничего не ответил. — Ни на что другое я и не рассчитывала. Потому что это всё, что тебе надо. Но если тебе когда-нибудь понадобиться девушка, то…

— Этого никогда не произойдет, — твердо ответил я.

Ее глаза ожесточились.

— Ладно, я не настаиваю. Но я не хочу тебя терять.

Я вновь промолчал на ее заявление.

Она на мгновение уставилась на меня, а затем рухнула обратно на кровать и уставилась в потолок. Покачав головой, я вышел из ее спальни и покинул ее квартиру.

В три часа ночи воздух был прохладным. Накинув капюшон своего худи, я пошел к своей машине, но дойдя, сел в нее далеко не сразу. Я положил руки на крышу, оперся на них и тяжело задышал.

Девушка…

Я никогда не задумывался о том, чтобы завести ее, и, наверное, никогда не заведу.

Ни одна девушка не заслуживала того, чтобы ее связывали с таким жалким человеком, как я.

Я горько рассмеялся со своих же мыслей и открыл дверь тачки.

И ни одна девушка, ни одна, не стоила того, чтобы ради нее жить…

Глава 2

2.1. Книжные парни

POV Ксюша

*3 недели спустя*

Хотела бы я, чтобы и у меня был парень.

Я захлопнула книгу и подперла подбородок открытой ладонью, поставив локоть на парту. С мечтательным вздохом я начала грезить о будущей любви всей моей жизни.

Снова.

Он должен быть точно таким же, как многочисленные книжные парни моих любимых романов. Он должен быть красивым и высоким, веселым, милым и немного застенчивым. Он должен будет смеяться над моими шутками, какими бы глупыми они ни были. Он должен будет хорошо ко мне относиться. Он должен будет говорить мне, что я красивая, даже если это было не так.

И он должен будет остаться со мной и любить меня и только меня всю вечность напролет.

Я знала, что с моей стороны было глупо любить парней из выдуманных историй. Но нет ничего лучше, чем влюбиться в вымышленного персонажа и представить, что девушка, в которую он влюбляется, — это я сама. Если бы я могла, я бы выменяла свою душу на шанс иметь такого же парня, как в моих книгах. Проблема заключалась лишь в выборе.

Ну что ж.

Я как-нибудь обязательно займусь этим, чтобы выбрать своего абсолютного любимчика среди всех остальных любимчиков. Если, конечно, я смогу осилить эту нелегкую задачку.

Парни из книг были бесконечно лучше настоящих, не то чтобы у меня когда-нибудь был парень. Я просто знала это.

Слабо улыбаясь, я посмотрела на обложку и на парня, украшающего ее. Главный герой этой книги был как раз в моем вкусе — красивый, веселый, заботливый и добрый. У главной героини не было ни единого шанса против него. Представив его в роли своего парня в реальной жизни, я тихонько захихикала, сидя на своем месте.

И если бы кто-то заметил мой беспричинный смех, то наверняка бы покрутил у виска, назвав при этом сумасшедшей. А, может и того хуже, вызвал бы санитаров для моего дальнейшего определения в психушку.

Для того и существовали мечты, чтобы быть кем угодно, только не здравомыслящим, реалистичным и пессимистичным человеком. По законам мечтателей, быть пессимистом — противозаконно. И я была очень далека от этого, когда погружалась в мечты наяву.

— Ты слышала, что случилось прошлой ночью?

Я вскинула голову, когда тревога в голосе одногруппницы прорвалась сквозь мои мысли. Пока преподаватель вышел из аудитории, ребята сгруппировались все вместе, будучи поглощёнными каким-то обсуждением. Я наклонила голову в их сторону и начала подслушивать.

— Я слышала, он кое-кого избил.

— Кого?

— Игоря Еремеева, старшекурсника.

— Чего?! Это который бегун-легкоатлет и гордость универа?! Капец!

— Он не хочет говорить администрации, кто это сделал. Но все уверены, что это был ОН.

— Это точно он! Кто станет избивать кого-то без причины?

Я незаметно вздрогнула, вспомнив о предмете их обсуждения. Неудивительно, что все они выглядели так, будто произошло не просто избиение, а самое настоящее убийство. Они говорили о НЕМ. По моим рукам тотчас побежали мурашки и я поспешила унять их.

Парень моей мечты определенно, просто однозначно, не был бы им.

О ком они говорили?

Они говорили о печально известном Алексее Орлове.

Я снова задрожала. Я не могла даже думать о нем без дрожи и без бешеного стука сердца. Но не потому, что была влюблена в него, а потому, что одно лишь упоминание его имени до смерти пугало меня.

Я даже не видела этого парня, но из-за слухов, ходивших по университету, я не жалела, что никогда не встречалась с ним. Наоборот, я надеялась, что никогда и ни за что не увижу его. Ведь, по словам студентов, если твои глаза встретятся с глазами этого хилигана хоть на секунду, то ты умрешь.

Вот так просто.

Умрешь…

Это не было преувеличением, потому что если ты становишься его целью, то другого исхода быть просто не может. Я встряхнула головой, чтобы прогнать эти страшные мысли. Громкий смех, раздавшийся из толпы, заставил меня снова посмотреть на них.

Я прикусила губу, с завистью наблюдая за ними. Мне тоже хотелось оказаться в этой компании. Я хотела быть с ними, говорить о чем угодно, смеяться и улыбаться друг другу.

Но я не могла. Я была слишком застенчива для этого.

Моя семья переехала в этот город, как раз для моего поступления именно в этот университет. Я никого не знала здесь и надеялась, что смогу обзавестись друзьями в университете. Мне не повезло, когда в первый же день лекций я простудилась. Проболела я целую неделю, и так сильно, что даже не поднималась с постели. А когда я наконец смогла пойти в универ, то все уже успели сформировать свои маленькие группы, а я стеснялась прибиться к какой-нибудь их них.

А еще усугубляло мое и без того печальное положение то, что почти все знали друг друга с детского сада, школы и общего двора. Видимо, мне было не суждено обзавестись друзьями. А потому я притворилась, что мне на это все равно, и погрузилась в мир книг. И, к сожалению, я начинала потихоньку привыкать к одиночеству.