Лики звезд

Молли смотрит на доктора, не веря в реальность происходящего.

– Я могу с ней поговорить?

– С ней? – он смотрит на Кузу, не скрывая пренебрежения. – Можете, только сомневаюсь, что она поймет вас. Мы бьемся над ее выздоровлением, но пока, к сожалению, все напрасно. – Доктор пытается вывести Молли из палаты. – Пойдемте, я покажу вам еще одну занятную вещь.

– Куда еще занятнее! – Молли упирается. В голове путаются ликование и какая-то опустошенность.

Они проходят мимо открытых палат. Люди с обритыми головами пялятся на них безумными глазами.

– Сюда, – говорит доктор Кусум, направляя Молли в очередную палату. – Думаю, вам будет интересно познакомиться с человеком, лечившим женщину, которую вы только что видели. – Он улыбается, видя растерянность на лице Молли. – С ним, если хотите, можете пообщаться. Весьма занятный случай.

Молли смотрит на пациента, не замечая, как уходит доктор Кусум.

– Все это не по-настоящему, – шепчет она, слыша, как закрывается за ее спиной дверь.

Рессами Гликен лежит на кровати, и золотые волосы все еще красуются на его голове. Глаза открыты. Взгляд устремлен в потолок. Кожаные ремни стягивают запястья.

– Кто вы? – спрашивает он спокойным, ровным голосом. Молли молчит. – У вас проблемы, ведь так?

– У меня проблемы?! – она не может отказаться от язвительной улыбки. – По-моему, проблемы у тебя.

– Да, – соглашается Гликен. Отрывает взгляд от потолка и смотрит ей в глаза. – У меня большие проблемы.

– Только не притворяйся, что не помнишь меня, – говорит Молли.

– Не помню.

– Совсем? – она подходит ближе. – А библиотеку помнишь?! Как зазвал меня на эту чертову планету, помнишь? – Молли склоняется к его лицу. – Высший! Кто теперь будет сосать тебе, высший?

– Высший? – он смотрит на нее, не понимая ни единого слова, но в темных глазах нет безумия. Они напоминают Молли те самые глаза, которые она видела в библиотеке. Так давно. Словно прошла не одна жизнь.

– Как Куза оказалась здесь? – устало спрашивает Молли. – Почему она сошла с ума?

– С ума? – на покрытом рыжей щетиной лице отражаются раздумья. – Она не сошла с ума.

– Да я видела ее! – кричит Молли.

– Ты видела ее? Где?

– В соседней палате, псих чертов!

– Это не она. Уже не она. Лишь образ, который все мы хотели видеть, – Гликен улыбается. – Разве нет?

– Только не я.

– Вот как? И чего хочешь видеть ты?

– Скорее, чего не хочу.

– Знакомая проблема, – Гликен устало закрывает глаза. – Не ты первая, не ты последняя.

– Что?

– Ничего. Для тебя уже слишком поздно. Тупик, из которого даже я не смогу тебя вывести.

– Тупик? – Молли слышит, как за спиной закрывается дверь. – А по-моему, ты просто псих!

Она слышит грустный, усталый смех Гликена. Поворачивает дверную ручку и выходит в коридор. Но что-то не так. Свет слепит глаза. Тело ватное и напрочь отказывается подчиняться.

– С возвращением, – слышит Молли незнакомый мужской голос.

Свет становится менее ярким. Что-то белое и кристально чистое нависает над ней. Далекие голоса проникают в сознание сквозь нескончаемый шум. Чувства возвращаются, разгоняя немоту, сковавшую тело. Что-то холодное и до отвращения липкое касается груди. Сжимает сосок, выворачивает его, причиняя боль.

– Какого черта вы делаете? – слышит Молли свой далекий голос. – Какого черта здесь вообще происходит? – она заставляет себя открыть глаза.

– Как спалось? – спрашивает начинающий седеть мужчина.

Молли молчит, пытаясь оглядеться.

– Все в порядке. – Она чувствует, как он берет ее за руку.

– Где я? – шепчет она, морщась от нестерпимой боли, подчиняющей себе все тело. – Что со мной случилось?

– Авария.

– Авария? – Молли заставляет себя поднять голову. – Я что, в больнице?

– Все уже хорошо.

– Нет! – она пытается освободить руку. – Этого не может быть! Этого не должно быть! – Черные волосы, рассыпанные по подушке, режут глаза нереальностью происходящего. – Дайте мне зеркало! – шепчет Молли, чувствуя, как сжимается сердце.

– С вашим лицом все в порядке.

– Дайте мне чертово зеркало! – она слышит свой голос, но он уже не принадлежит ей. И тело. Слишком крупное. Слишком смуглое. И лицо. Молли смотрит в принесенное доктором зеркало. Отражение не может принадлежать ей. Не может! – Это не я! – шепчет Молли, и отражение повторяет эти слова. – Это не могу быть я!

Слезы отчаяния заполняют глаза. Они катятся по щекам Молли. Она плачет, пытаясь проглотить рыдания, и вместе с ней плачет женщина в зеркале. Женщина, которую она знает, но которой не может быть. Женщина, которая уничтожила ее жизнь. Ее далекую, нереальную жизнь. И она должна ненавидеть ее за это.

– Куза! – шепчет Молли, вглядываясь в свое собственное отражение. И темные глаза снова наполняются слезами. Ее большие темные глаза…

Глава десятая

Аваллон. Молли и Гликен идут по улицам божественного города. До встречи с Кузой Джури остается меньше часа, и Молли заметно нервничает, чувствуя, как быстро утекает время.

– Успокойся, – говорит Гликен. – В этом городе таланты ценят намного больше, чем внешний вид и характер.

– А у меня ужасный характер? – спрашивает Молли, пытаясь привыкнуть к плотному потоку яликов, проносящихся над головой.

– Достойный, – уклончиво отвечает Гликен. – И внешность. Думаю, ей понравится.

– Не люблю, когда моя жизнь зависит от чьей-то прихоти, – признается Молли.

– Все будет хорошо, – обещает он, – Куза уже знает о тебе, и скажу по секрету, ты пришлась ей по душе.

– Ты показывал ей мои скульптуры?

– Я показывал ей тебя, – Гликен улыбается. – Прости, если снова развенчиваю созданные мифы.

Они встречаются с Кузой в художественной галерее. Идут вдоль выставленных картин, борясь с неловким молчанием.

– Посмотри, – Куза берет Молли под руку. Подводит к полотну с окутанным клубящимся туманом замком. – Я хочу, чтобы ты высказала об этом свое мнение.

– Мнение? – Молли пытается не обращать внимания на пристальный взгляд Кузы.

Темные глаза изучают ее лицо, опускаются ниже. «Нужно было надеть бюстгальтер», – думает Молли, проклиная царящий в галерее холод и предательски затвердевшие соски. Она оборачивается и смотрит на Гликена. «Все хорошо», – говорит его по-отечески теплый взгляд.

– Просто скажи, что думаешь об этом, – говорит Куза глубоким до мурашек голосом.

Ее лицо напоминает Молли угловатые черты замка. Темные краски – смуглую кожу. Туман – голос. Даже идеально ровные линии невольно ассоциируются с подчеркнутым совершенством Кузы – ничего лишнего, ничего недостающего.

– Это ты нарисовала, – говорит ей Молли.

– С чего ты взяла?

– По-моему, очевидно. – Молли чувствует, как Куза сильнее сжимает ее руку. – Ты рисовала не замок. Ты рисовала себя, придавая картине формы и вид соответствующие образу, с которым ты ассоциируешь себя.

– Или это просто ответ на то, какой видят меня люди… – улыбка Кузы получается смазанной. Лишь блеск в глазах выдает азарт и возбуждение. – Разве я не ассоциируюсь у тебя с этой картиной?

– Возможно. – Молли заставляет себя не смотреть ей в глаза. Только картина. Только объективный взгляд.

– Не бойся. – Куза осторожно убирает с ее щеки прядь соломенных волос. – Грейс тоже совершила подобную ошибку. – Тонкие пальцы скользят по лицу Молли. – Гликен рассказал тебе о Грейс?

– Нет.

– Тогда я сама расскажу тебе о ней. – Пальцы Кузы осторожно сжимают подбородок Молли, заставляют ее посмотреть новому покровителю в глаза. – Ты ведь не против?

– Я? – Молли хочет посмотреть на Гликена, но не может оторваться от темных глаз Кузы. – Наедине?

– А тебя это смущает?

– Не знаю. Наверное, нет.

– Значит, договорились. – Куза проводит большим пальцем по губам Молли, смазывая бледно-розовую помаду. – Умная девочка. Умная и талантливая. Никогда не растрачивай эти качества. Никогда.

Глава одиннадцатая

Утро. Больница. Молли лежит в кровати. Капельница закачивает в вену грязно-желтый раствор.

– Куза… – тихо зовет ее Грейс.

Молли открывает глаза, вглядывается в ее лицо, молчит.

– Болит? – спрашивает Грейс, устремляя взгляд на изуродованную ногу Молли. – Доктор Кезард сказал, что им удалось срастить кости, – она осторожно прикасается к пунцовым шрамам. – Но чтобы избавиться от этого, придется пару раз посетить регенерационную камеру, – Грейс улыбается. – Это не так больно, как говорят. Особенно с новым оборудованием.

– Зачем ты здесь? – тихо спрашивает Молли.

– Я не могла не прийти. – Грейс болезненно поджимает губы. – Знаю, что не должна, но…

– Уходи. – Молли снова закрывает глаза. Лежит, чувствуя на себе взгляд Грейс. Слышит ее дыхание. Чувствует тревогу. – Я не Куза, – говорит она, теряя терпение от этой безмолвной мольбы.

– Но…

– Я не помню, чтобы я была ей. – Молли открывает глаза и пытается выдержать на себе взгляд Грейс. – Я Молли. Молли Эш Кэрролл. Понимаешь? – она видит, как гримаса отвращения искажает лицо Грейс.

– Как ты можешь такое говорить? Как ты смеешь об этом говорить?!

– Прости, но я сама не понимаю, что все это значит. – Молли закрывает глаза, чтобы не видеть, как плачет Грейс. Теплые капли падают ей на лицо.

– Я не оставлю тебя, – шепчет Грейс.

Молли чувствует ее горячее дыхание. Чувствует ее дрожащие губы на своих губах.

– Пожалуйста, – умоляет Грейс. – Не отталкивай меня, – эта боль в голосе сводит с ума, заставляет открыть рот и ответить на поцелуй. – Все будет хорошо, – обещает Грейс, сжимая ей руку.

Молли молчит, мысленно умоляя ее уйти. Она не Куза. Она просто не может быть ей.

– Мы справимся. Ты и я. Вместе, – Грейс снова целует ее. Поднимается. Обещает прийти вечером.

Молли слушает звук удаляющихся шагов. Плачет в каком-то отчаянии, зажимая лицо подушкой. Потом просто лежит и сходит с ума от одиночества.

– Я Молли, – шепчет она как молитву, – Молли Эш Кэрролл. Молли. Молли…

Обед. Гликен входит в палату, бесшумно закрывая за собой дверь. Накинутый поверх костюма больничный халат выглядит крайне идиотски. Молли заставляет себя улыбнуться. Пожимает протянутую руку, видит свою смуглую кожу и мрачнеет.

– Можете называть меня доктор Гликен, – слышит она знакомый голос. Вглядывается в знакомое лицо. – Ваша сестра просила меня поговорить с вами, – говорит Гликен.

– Сестра? – Молли закрывает глаза, чувствуя, как смысл происходящего снова ускользает от нее.