Помоги проекту - поделись книгой:
— Это путь самурая, Тиен. В ситуации между затискиванием до смерти между могучих бедер капитанши школьной баскетбольной команды и не затискиванием до смерти — самурай всегда выберет смерть! — провозглашает Бон Хва, поднимая палец вверх: — и вообще ты же хотел стать настоящим мужиком, разве нет?
— Ну… да, но как это связано…
— Ну вот это и есть быть настоящим мужчиной — всегда выбирать путь затискивания до смерти. И вообще, тут реверсивная психология действует — если уже ты будешь хотеть их затискать, а не они тебя — тогда они перестанут тебя тискать! Так что это я… эээ… еще тебе услугу оказал! — Бон Хва мысленно хвалит себя за то, что наконец освоил иезуитскую способность Старшего все вывернуть и с головы на ноги перевернуть, оправдывая свои действия задним числом. Если добавить сюда здорового цинизма старшей сестренки Чон Джа, то и вовсе получается гремучий коктейль, как в том анекдоте про дракона, который убил маму, папу, дедушку и бабушку и считает себя сиротинушкой.
Тиен, непривычный к такому наглому перевороту темы — только глаза пучит, задыхаясь от злости.
— Тебя благодарить⁈ Да за что, миччином ты эдакий! Предатель! И…
— Тихо. — прерывает его Бон Хва: — пришли. Потом поговорим… — и он ускоряет шаг, подходя к здоровяку Бо, который сидит за столиком в школьном кафе.
— Ааа… Ромео эпохи Чосон пожаловал… — лениво тянет здоровяк Бо, откидываясь на спинку стула: — чего тебе нужно?
— В рожу тебе дать. Вставай, пошли за школу. — говорит Бон Хва, упирая свой взгляд в глаза здоровяка Бо и чувствуя как из них словно хлещет лучами ненависти, как где-то внутри поднимается волна гнева, верхняя губа чуть приподнимается, а голова сама так и тянется наклониться набок, щелкнув позвонками. Раздуваются ноздри и прилив адреналина тянет его взять со стола тарелку со спагетти и с размаху разбить ее об голову Бо, а потом — повалить его на пол, усесться сверху и бить, его бить, бить — до тех пор, пока лицо не превратиться в кровавую пульпу. Пинать с разбегу, прыгать на грудь, воткнуть ему в глотку фарфоровый осколок и…
— Чего? — здоровяк Бо хмурится и встает из-за своего стола: — думаешь я тебя боюсь? Да ни капли! Хочешь подраться — давай. Только… не сегодня. Сегодня у меня мать приезжает вечером, не нужны мне синяки на морде. Давай завтра после уроков.
— … — Бон Хва глядит в глаза здоровяку Бо. С одной стороны вот врезать ему по морде прямо тут… а с другой — у него мама приезжает, а ее сын будет с разукрашенной рожей. А с третьей…
— Что-то не больно ты думал о сохранности лица Су Хи, когда вы над ней издевались! — бросает он ему в лицо: — она и с синяками тоже ходила! А теперь — за мамочкой прячешься?
— Чтобы ты знал, я ее не трогал вовсе. Сдалась она мне… это у Куоко крышечка поехала после того, как мамаша Су Хи ее папеньку увела. Всегда считал, что это их личное дело, чего я вмешиваться буду. А за мамочку ответишь… но завтра.
— Не трогал? Просто позволял этому всему происходить? Сволочь равнодушная… пошли за школу я тебе из лица отбивную сделаю, чтобы твоя мамочка знала какую сволочь она вырастила. — рычит Бон Хва, чувствуя, что его колотит от сдерживаемой ярости.
— Да ты совсем ебнутый! — Бо делает шаг назад: — ты чего? Тут же камеры везде, если ты на меня нападешь первым — тебя точно их школы исключат! А то и в тюрьму посадят!
— Но тебе это будет уже все равно… — Бон Хва понижает голос: — если я тебе глотку прямо тут перегрызу!
— Да чего ты ко мне прицепился вообще! — поднимает руки здоровяк Бо: — не трогал я твою Су Хи! Это вон к Гванхи все претензии и к Куоко. К ней вообще в первую очередь! Это с ее руки все произошло… а я вовсе даже не при чем.
— Бон Хва… — легкое касание руки сзади. Тиен. А он почти забыл, что взял его с собой. Но его касание словно бы перегрузило систему. То ли касание руки Тиена, то ли испуганное выражение лица здоровяка Бо, то ли что-то еще — но он вдруг успокоился. Куда-то ушла вся ярости, желание поднять этого Бо под себя и бить его пока руки не устанут, а потом взять что-то тяжелое и продолжать бить… и вообще — он вдруг почувствовал себя глупо. Стоит тут, рычит на старшеклассника, хорошо хоть школьное кафе в такое время практически пустое, только тройка каких-то девчонок-первогодок на них с выпученными глазами глядят… ну и конечно же — снимают их на свои телефоны. Он вздыхает. Подвигает себе стул и садится за стол здоровяка Бо. Смотрит на него снизу вверх. Здоровяк Бо — некоторое время колеблется, но садится за стол. Поджимает губы, складывая руки на груди. Рядом с Бон Хва — садится Тиен.
— … ладно. Извини, погорячился. — признает Бон Хва: — в самом деле, давай завтра в это же время за школой. Будем цивилизованы.
— Да. Спасибо. — кивает здоровяк Бо: — у меня матушка… она беспокоится за меня.
— Было бы за кого. — фыркает Бон Хва: — знала бы она что ее сыночек вытворяет…
— Да чего такого я сделал-то⁈ — не выдерживает здоровяк Бо: — окей, я признаю, ты крутой! Вся школа говорит о том, как ты против Босса из сорок четвертой дрался, да я сам же все видел! И Хану навалял и сейчас говорят с Минхо ходишь по борделям! Ты — крутой, доволен? Чего ты ко мне прицепился-то⁈ Чего тебе от меня нужно? Чтобы я признал, что ты сильный? Да сильный ты, сильнее меня, уже если так дрался там на стройке… я еще тогда понял, что ты сильный. Отстань ты от меня уже наконец! Если это из-за Су Хи, то ты мне уже надавал разок, забыл? И я к ней на километр не приближусь, сдалась она мне! Да, я был в клубе, когда Куоко ей руки жгла сигаретой, но я этому конец и положил! И, кстати — это я ее в медпункт отвел! Да, никогда мы с ней друзьями не были и не заступался я за нее, но знал, что это неправильно и Гванхи об этом говорил.
— Как-то неубедительно говорил, получается… — прищуривается Бон Хва.
— Неубедительно⁈ Да когда вообще кто-то меня слушал⁈ Я вот сейчас говорю тебе — оставь ты меня в покое, что ты — послушаешься? Нет, шибаль, ты же завтра мне всю рожу разукрасишь, а я на тебя даже пожаловаться не смогу, потому что ты теперь — член Студсовета и помощник этой задавалы Мэй! Приятно пользоваться своим положением, а? Да я даже слова завтра тебе не скажу и если ты думаешь, что у тебя легко получится меня избить, то ничего подобного! Может я и не соперник тебе, может быть мы на разных уровнях, но я так просто не сдамся! — здоровяк Бо ударяет ладонью по столу. Девушки за соседним столом — вздрагивают, одна даже роняет свой телефон.
— Вот завтра и увидим. — говорит Бон Хва, вставая: — заранее встречу со своим дантистом назначь, возможно тебе придется парочку имплантов поставить с левой стороны.
— Бон Хва! — снова легкое касание руки: — мы же не драться сюда пришли! И не назначать дату драки! Мы же…
— Тиен. — здоровяк Бо смотрит на милого мальчика: — так ты теперь под Бон Хва ходишь? Неудивительно…
— Ну-ка продолжи свое предложение, и я тебе твои слова в глотку вобью. — ласково предлагает Бон Хва: — что ты про Тиена вякнул⁈
— Да, шибаль, отцепись ты от меня уже!
— Бон Хва! Ты же спросить хотел! Про Кан!
— Да, точно, завтра я тебе рожу отполирую за Су Хи и за Оби.
— … эээ? Оби? Кан Оби? А с ней-то что не так⁈ И я тут при чем⁈ — раненным буйволом взревел здоровяк Бо: — если завтра Германия на Польшу снова нападет — это я виноват⁈
— Ты ее… подвергал насилию? — уточняет Бон Хва: — это ты с ней…
— Что⁈ Оби? Да что за бред. Никого я не насиловал. Это же Оби, с ней насилия не нужно. Она сама… эй! — здоровяк Бо поднимает руки, увидев, как Бон Хва сжимает кулаки: — да остынь ты уже! Вот сейчас давай уже спокойно поговорим. Что за претензии у тебя? Это тебе сама Оби рассказала?
— Нет. — признается Бон Хва, не желая выдавать свой источник информации.
— А. Значит Тиен. — качает головой здоровяк Бо: — слушай, я все понимаю, от драки не уклоняюсь, но… если честно, то не хочу с тобой драться. Тем более за Оби. Ты только не кипятись сейчас, не кидайся на меня, окей?
— Говори.
— Хорошо. — здоровяк Бо кладет свои ладони на стол и вздыхает. Некоторое время молчит, словно собираясь с духом.
— Ну? — не выдерживает Бон Хва.
— Это… слушай я понимаю, что у каждого свои причуды… — осторожно начинает здоровяк Бо: — но эта Оби… ну то есть она странная, понимаешь? Совсем странная. И… я в общем, конечно, не должен был никому ничего рассказывать. Просто… сболтнул в караоке, когда вместе с девчонками сочжу пили. Ну, по пьяни, понимаешь? А они — меня на смех подняли. Ну… я не выдержал и им фотку показал. Но я не пересылал его никому! Просто эта Куоко… она умудрилась снять мой телефон издали… там качество не очень конечно, но все равно — разошлось по школе.
— Пока я ничего не понимаю. — говорит Бон Хва, чувствуя, что боевой мандраж наконец начинает его отпускать.
— В общем… мы вроде как с Оби с детства знакомы. С младшей школы. Среднюю она в другом городе заканчивала, а по малолетке мы часто в одном дворе тусили. Ну и… вы же знаете как это бывает в таком возрасте, да? — здоровяк Бо отводит взгляд в сторону.
— … что именно? — спрашивает Бон Хва: — что именно в таком возрасте бывает?
— Зигмунд Фрейд писал, что это возраст оральной фиксации. — выдает здоровяк Бо, не глядя ему в лицо: — то есть, когда дети начинают узнавать про разницу полов и это… ну показывают друг другу и все такое… но я думал это все в прошлом и даже забыл все! А она… в общем она фотки сохранила с тех времен! И… ну я сперва думал, что здорово, бесплатный секс и все такое, а потом началось…
— Началось? Что началось?
— Ээ… в общем если ты у нас Ромео, то она — Мария Магдалена, только до Христа. Еще в тот период ее деятельности.
— Не понял?
— Он говорит, что она блудница. — вставляет свои пять вон Тиен.
— Так, я сейчас тебе морду прямо тут набью!
— Эй! Я же говорил, чтобы ты не напрягался! Так и есть, поверь! Она сама ко мне подошла! Сперва мне все нравилось, но потом…
— Да что ты мне тут лепишь! — не выдерживает Бон Хва: — каждому парню понравится если к нему подойдет девушка, которая… ну, блудница.
— Шибаль, да ты не понимаешь! У нее границ вообще нет! Она совсем поехавшая… после того случая, когда она притащила с собой парочку парней из сорок четвертой — я точно с ней завязал! Ну и… всякое было… — здоровяк снова отводит глаза в сторону: — в общем не могу я все рассказать, но могу покляться, что никогда с ней ничего не делал без ее воли. Скорее даже — она меня принуждала.
— Так ты получается — жертва тут? Даже не смешно. — Бон Хва складывает руки на груди.
— Смейся не смейся, да только если ты с ней теперь близко общаешься — ты сам все узнаешь. И придешь у меня прощения просить. В случае с Су Хи я неправ, да. Перегнули там палку Куоко и Гванхи, затравили девчонку. Но в случае с Оби… — он качает головой: — уж тут я прав. Просто мне нужно было с самого начала от нее подальше держаться… еще в детстве. Ладно. — он встает из-за стола: — что-то у меня аппетит пропал. Если это все, то я пойду. Так понимаю, что завтра у меня напряженный денек намечается.
— Погоди. — останавливает его Бон Хва: — а чем подтвердить свои слова у тебя найдется?
— Найдется а как же. Только пообещай не кидаться на меня как бешеный пес и я тебе все покажу. Только… — он оглядывается: — не здесь. И копии сделать не разрешу, извини. У меня из-за того раза хватило неприятностей.
— Здорово ты, Бон Хва, умеешь в дипломатию. — говорит Тиен: — и кто тебя так учил переговоры вести?
Глава 8
Глава 8
— … и ты мне тоже очень нравишься. — говорит Су Хи и убирает выбившийся локон за ухо, глядя в стол: — но я думала… у тебя дома уже есть сестренка Чон Джа… и я же знаю, что она тебе не настоящая сестренка, не родственница. И отношения у вас есть. Вот я и подумала, что буду только вам мешаться. В тот раз… — она краснеет и отводит взгляд в сторону: — в тот раз ты уступил моей эгоистичной просьбе, но это был мой бунт, понимаешь? Я не имела права уводить тебя у Чон Джа… или у кого-либо еще… вот я и решила держаться подальше. Ты и так многое для меня сделал.
— Да что за глупости! Нет у меня ничего с Чон Джа! Она мне как старшая сестра, клянусь! И я… ты мне очень нравишься. Никого у меня нет и не будет… только ты! — Бон Хва подается вперед, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди: — пожалуйста, стань моей девушкой!
— Правда? — Су Хи поворачивает к нему голову и на ее лице расцветает улыбка: — честно-честно? Ты и правда этого хочешь? Но… я не самая красивая, да и… все в школе видели мои фото без одежды. А у тебя репутация есть… ты и правда хочешь, чтобы я — была твоей девушкой? Если ты хочешь, мы будем скрывать что мы с тобой дружим… чтобы никто не подумал…
— Я хочу, чтобы ты была моей девушкой. — твердо говорит Бон Хва: — и хочу чтобы все об этом знали. А кому не понравится — вот пусть ко мне приходит и лично свои претензии предъявляет. Я ему ногу сломаю, меня Старший научит. Да пусть хоть весь мир будет против, мне плевать. Я хочу быть с тобой.
— Это… самая романтическая вещь, которую я когда-либо слышала. — признается Су Хи: — и если так… то я конечно же согласна.
— … правда? — Бон Хва замер. В своих планах и мыслях он всегда доходил до этого момента, набирался смелости, чтобы сказать все Су Хи в лицо. Но вот что же будет дальше — тут его фантазия буксовала. То есть, конечно, он любит Су Хи и хочет быть с ней рядом, но ведь что-то меняется с того момента, когда она говорит «я согласна». В кино и манхве парочки всегда ходят на свидания и держаться за руки, разговаривают и целуются, а они… они уже сексом занимались! У них все с ног на голову перевернуто! И… что? Это значит, что они вот прямо сейчас в лав-отель отправятся? Нет, он не был против, он был бы очень даже за, но почему-то сейчас это казалось неправильным. Чон Джа со своими постоянными пошлыми намеками, Старший в голове, который каждую пятницу ночевал в отелях со своими подружками из менеджмента, Сонг и этой, второй, как ее там… да и та же Оби, которая так, мимоходом спросила, нужно ли проживание телом отрабатывать — все как будто было слишком грязным, плотским и даже отвратительным.
Су Хи… к ней у него совсем другие чувства. Желание вознести ее над миром, чтобы она никогда больше не страдала, и никто больше не посмел ее обидеть, желание видеть ее улыбку… она так редко улыбается, но когда улыбается — эта улыбка словно бы освещает весь мир вокруг. Ее улыбка была чиста как первый снег и лучезарна как рассвет, и он понимал, что на самом деле Су Хи не такая уж и красивая, по сравнению с той же Чон Джа. Так бы сказал любой парень с улицы. И если бы на обложках журналов была Чон Джа и Су Хи — то раскупали бы именно журналы с Чон Джа, потому что та — по-настоящему красивая. Но… ему было все равно. Су Хи — это Су Хи, и для него сейчас ее улыбка — была важнее всего на свете. И он сделает все на свете, чтобы она чаще улыбалась. Например… попытается пошутить? Как там говорил Старший, юмор — это высшее проявление интеллекта, а девушки любят умных парней, поэтому постарайся шутить смешно, малыш.
— Я… не знаю, что делать. — признается он: — обычно все фильмы заканчиваются на этом самом моменте.
— Обычно фильмы заканчиваются чуть попозже. — наклоняет голову Су Хи: — после поцелуя главных героев.
— Ээ… ну мне было неудобно просить тебя о поцелуе. — признается он: — да и как вообще о поцелуях просят?
— О поцелуях не просят. Их берут. Ну или… дают. — она придвигается к нему ближе, и он чувствует ее дыхание, видит ее глаза совсем близко. Он сглатывает комок в горле и наклоняется ей навстречу… и вот уже их губы соприкасаются. Мягкая нежность ее губ… в голове всплывает образ того, как она — стоит перед ним на коленях и этими самыми губами… он срочно прогоняет его из головы!
— Ну вот. — отстраняется наконец Су Хи, ее голос звучит чуть хрипловато. Она откашливается и смотрит на него каким-то странным взглядом: — тут и фильму конец. По крайней мере такому, который можно смотреть всей семьей. Дальше категория «пригодно для семейного просмотра» не позволяет.
— То есть… — его голос срывается, и он сглатывает непослушный комок в горле, откашливается в сторону и снова поворачивается к ней, чувствуя ее тепло — она взяла его руку в свою: — то есть все что дальше не показывают, потому что…
— Потому что все что дальше — показывают уже по ночному кабельному каналу с рейтингом «двадцать один плюс». — голос Су Хи звучит хрипловато: — и… судя по вот этому бугорку в штанах твой маленький товарищ разделяет мое мнение.
— Н-не такой уж он и маленький. — делает вид что слегка обижается Бон Хва: — среднего размера, вот.
— Ну… сейчас-то он определенно не маленький уже… — одна рука Су Хи словно бы случайно — падает со стола вниз, ему на бедро и скользит по нему: — в конце концов если мы официально теперь парень и девушка, то мы можем делать это все, верно? Это даже… прилично. Нормально. Но ко мне нельзя сейчас, у меня мама на неделю приехала, так что — к тебе? Чон Джа сейчас же на работе?
Бон Хва еще раз сглатывает, смачивая слюной пересохшее горло. К нему? Да, Чон Джа еще на работе, они с Юной уже подали иск об эмансипации этой Кан, они изучают документы и доказательства, предоставленные инженером Ли, и вообще у них там дел много. Как говорит сама Юна — если есть работа, то и слава богу. В отличие от офисных менеджеров в корпорациях, зарплата Юны и Чон Джа — напрямую зависит от того, есть у них клиенты или нет. Так что Юна никогда не жаловалась на загруженность, она могла жаловаться на то, что работы нет. Как следствие и Юна и Чон Джа — могли задерживаться на работе допоздна. Однако Бон Хва не понаслышке был знаком с законом Мерфи и был уверен, что как только он приведет домой Су Хи и они будут находиться в самых что ни на есть пикантных позах — тут же ввалится Чон Джа, размахивая бутылкой сочжу в обнимку с Юной. И хорошо, если только они. При мысли об этом весь энтузиазм тут же спадать начинал. И «его маленький друг» — тоже.
— Давай лучше в отель. — предлагает он. Деньги, полученные от ставки на боях Змеи Вонг — уже порядочно истаяли, а новых поступлений так и не предвиделось, но уж на отель с любимой девушкой у него хватит. А вообще нужно искать надежный источник заработка, юридическая контора Юны это хорошо, но пока они только репутацию нарабатывают, так что работы много, а денег не так уж, хватает только на поддержание штанов, у Юны рента дороговата, она в хорошем районе квартирку снимает, а домой она возвращаться отказывается, у нее мама на стороне ее дяди стоит и… в общем семейные разборки. Чон Джа никуда переезжать не собирается и… да, у него дома же еще и эта Кан Оби! Совсем забыл, она то как раз домой пораньше придет, они же вместе учатся. Нет, дом точно не вариант.
— Отель так отель. — не стала капризничать Су Хи: — пойдем. Мне сейчас нужны четыре стены, и ты наедине со мной. Я… много думала о том, что между нами. И многое придумала. То, что бы хотела с тобой сделать. К сожалению, у меня мало опыта, но я посмотрела много фильмов и почитала много литературы на эту тему. Даже манхву читала. Я — подготовилась.
— Это… даже немного пугает. — признается Бон Хва. Раньше он всегда думал, что секс вообще только парням нужен, а девчонки такие «фу, отвратительно!». В его хентайных манхвах девушки обычно кричали «Нет! Не надо! Только не туда!» и плакали. Хотели секса только отвратительные парни или же очень большие домохозяйки в возрасте с огромными грудями и бедрами. А вот чтобы такая как Су Хи — сама хотела чего-то подобного… он раньше и представить не мог. Сразу же вспомнился уставший и обреченный взгляд Минхо, «взгляд на тысячу ярдов».
Бон Хва мотает головой. Нет, это бред, неправильно все. Минхо сам виноват — развел гарем у себя дома, так ему и надо. И еще к Тиену подкатывал, просто сексуальный маньяк какой-то, а Тиен и рад — думает ему дружбу тут предлагают, нееет, с Минхо нужно ухо востро держать, вон как Чон Джа на него посмотрела… так что путь Минхо — это путь Минхо. А он, Бон Хва — своим путем пойдет. У него будет одна Су Хи и точка. Они будут жить долго и счастливо, братец найдется, мама поправится, а они с Су Хи — поженятся.
— Ладно. — говорит он, вставая: — тогда чего же мы ждем? Пойдем? — и он протягивает ей руку.
— Конечно. — она вкладывает свою руку в его: — пошли. Куда угодно.
К его удивлению, оказалось, что найти те самые пресловутые «четыре стены» в этом городе — вовсе не так уж и легко. После упорных поисков выяснилось, что в обычные отели их никто пускать не собирается, потому что они — несовершеннолетние. В одном даже пригрозили полицию вызвать. Оставались только полностью автоматизированные лав-отельчики. В таких отелях было приложено максимум усилий для того, чтобы клиенты не встречались с персоналом лично. Вместо стойки ресепшен сразу у дверей стоял автомат, который принимал наличные и оплату картой, тут же выдавал карту-пропуск в оплаченную комнату. На автомате можно было выбрать опции, какую комнату выбрать, какие дополнительные услуги могут понадобиться и все такое. Однако… автомат отказался принимать его деньги, его экран загорелся красным светом. Он требовал приложить к сканеру паспорт или водительское удостоверение. Бон Хва стиснул зубы. В кино такого не было, если уж кто-то хотел уединиться — так сразу же находил себе место.
— В этих штуковинах стоит автоматическая защита. Нужно предъявить удостоверение личности, доказать что тебе уже есть двадцать один год. — раздается знакомый голос сзади и Бон Хва вместе с Су Хи — поворачиваются назад. В дверь лав-отеля входит госпожа первый заместитель главы Студсовета, Мэй Со Юн. Она не в школьной форме, она одета так, словно бы только что отработала в офисе крупной корпорации — серый пиджак, юбка-карандаш, лакированные туфельки-лодочки на ногах, волосы собраны в пучок на затылке, большие и круглые очки на переносице. Если так встретить ее на улице и не вглядываться — он бы нипочем ее не узнал.
— Госпожа Мэй. — Су Хи наклоняет голову, в ее голосе слышится легкая досада.
— Су Хи. Оками-кун. Как я вижу, вы не приняли близко к сердцу мои советы прекратить вести развратный образ жизни и решили уединиться после школы? Ай-яй-яй… нехорошо это. Мы же договаривались. — Мэй делает два шага вперед, отстраняет Бон Хва от дисплея автомата и вставляет в прорезь сканера пластиковую карту со своей фотографией. Автомат издает подтверждающий писк и сменил окраску экрана на зеленый, принял оплату. После чего — загудел и выкатил белую карту-пропуск. На экране высветилась надпись «Добро пожаловать в No-Tell Hotel» и чуть ниже, буквами поменьше «номер вашей комнаты 216, пожалуйста проследуйте вслед за указателями на стенах. Приятного вечера!»
— … ну, чего встали? — заместитель главы поворачивается к ним: — давайте, вперед. Я вам делаю услугу. Понимаю, что у вас кровь кипит и все такое, а если вы этим будете под мостом заниматься или там в переулке, то вас непременно застукают. А вы — вон, в школьной форме нашей частной школы имени Генерала. Что же будет с имиджем моего Студсовета, когда завтра ваши лица появятся в сети с подписями «развратные школьники позорят Генерала Ли Сун Сина»⁈ Я не позволю такому случиться… и раз уж вас все равно никак не остановить — вот. Пожалуйста. Идите и занимайтесь там своим развратом. Совет и любовь, рис да кимчи и все такое. Предохраняйтесь, чтобы у меня на втором году обучения не было молодой мамочки или справки из клиники об аборте. Все, идите уже.
— Это… неожиданно. Спасибо большое, госпожа Мэй. — признается Бон Хва, он конечно же знал что у Со Юн есть поддельное удостоверение личности, благодаря которому она в тот клуб и попала. Однако никогда бы не подумал, что она — проявит такой альтруизм. В самом деле им с Су Хи сейчас идти некуда, а он как мужчина должен найти, где они смогут побыть наедине. И если бы не Мэй, то он бы сейчас в караоке ей предложил пойти, что конечно же совсем не то. В караоке хотя и закрываются кабинки и персонал тоже не тревожит, но все же… как-то неудобно.
— В самом деле. — говорит Су Хи, прищуриваясь: — с каких пор это Мэй Со Юн такая… альтруистичная? Вот прямо сахар и мед… и как вы нас нашли?
— Я просто шла мимо. — заявляет Мэй, не моргнув глазом: — иду и вижу, что один из членов моего Студсовета собирается в лав-отель со своей девушкой. Не могла же я бросить его… учитывая, что вас сюда нипочем бы не пустили. Ну так что? — она взвешивает в руке белый прямоугольник карты-пропуска с номером «216» на нем: — пойдете или нет? Если я неправильно вас поняла, то давайте я сдам карту обратно? Тут вот есть опция «вернуть деньги».
— Не надо! — быстро говорит Бон Хва: — мы воспользуемся вашей невероятной добротой госпожа Мэй.
— До чего же мне нравится, когда ты вежливый, Оками-кун. — говорит Мэй, подкидывая карту на ладони: — жаль что это редко бывает. Ну… тогда пошли. — и она проводит картой по считывателю, двери внутрь отеля открываются: — никогда в таких отелях не бывала, интересно же. — Просто для… чтобы уточнить. — говорит Су Хи, не трогаясь с места и подозрительно глядя на Мэй: — это же ты не для того, чтобы… снова наблюдать?
— Что за глупости! — фыркает Мэй: — вот еще. Как будто мне интересно. Я просто беспокоюсь об имидже школы, который вы мне подорвать хотите.
Поделиться книгой: