Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Как приручить дракона – 3 - Евгений Капба на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

— Черт… — я потер лицо ладонями.

— НЕ ЧЕРТ, А ДРАКОН. РАЗНИЦА СУЩЕСТВЕННАЯ, ХОТЯ КОЕ-КТО ЕЕ И НЕ ВИДИТ, — иногда он бывал жутким душнилой.

Наводка Холода оказалась действительно мерзкой. Не прям чудовищной, чтобы устраивать крематорий открытого типа посреди Вышемира. И не слишком пугающей, чтобы прихватить с собой трость из тайника, но омерзительной настолько, чтобы переодеться в «оливу», в которой после демобилизации щеголяла едва ли не треть мужского населения города, сунуть нож в карман и теперь вот пялиться на себя в зеркало и думать, что делать с рыжей шевелюрой и бородой.

Убрать бы все это к черту, стал бы страшный и лысый…

— А-а-а-а!!! — заорал я, глядя как волосы и борода осыпаются в раковину. — Дерьмище!

— А-ХА-ХА-ХА! А ЕЩЕ ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ ЧЕЛОВЕК! ГЛЯНЬ В ЗЕРКАЛО, КАКИЕ Я ТЕБЕ БРОВИ ЗАБАБАХАЛ!

Брови были внушительные. Как у Филиппа Бедросовича, а то и у самого Бедроса в лучшие годы. Черные, соболиные! И лицо — гладкое, как бабья коленка. Бритое. Мне аж плакать захотелось: знаете, как бывает — когда сбреешь бороду к черту, или в парикмахерской постригут слишком коротко?

— ТЕПЕРЬ ТЕБЯ НЕ ТО, ЧТО ДЕТИ, ТЕБЯ И ЯСЯ НЕ УЗНАЕТ, ГУБОШЛЕП! — сказало отражение и поглядело на меня янтарно-желтыми глазами с вертикальными зрачками

— Это чего я губошлеп, скотина ты чешуйчатая? — удивился я.

— ТАКАЯ БАБА КЛАССНАЯ, А ТЫ ЕЕ НИКАК ТРАХНУТЬ НЕ МОЖЕШЬ! НУ, ЧТО БЫ ИЗМЕНИЛОСЬ, ЕСЛИ БЫ ОНИ ЕЩЕ ОДИН РАЗ ПРОВЕЛИ ТАМ ВСЁ БЕЗ ТЕБЯ? А? НИ-ХУ-ЧЕГО! А ТЫ БЫ КЛАССНО ПОТРАХАЛСЯ!

— Кто-то может погибнуть, соображаешь? — я постучал по зеркалу. — То, что они делают — это дерьмо первостатейное, и я намереваюсь прикрыть эту лавочку.

— НУ, ХОТЬ БАШКУ МЫ КОМУ-НИБУДЬ СЕГОДНЯ ОТКУСИМ?

— Башку откусывать не будем. Однако рожи я сегодня собираюсь бить вдумчиво, — заверил отражение я. — И, кстати — я хочу, чтобы они знали, кто их побил. Мы сможем быстро отрастить волосы обратно?

— Возьми с собой че пожрать, — посоветовал дракон. — Чтобы было из чего отращивать.

— ВСЕНЕПРЕМЕННО, — откликнулся я и вздрогнул: было очень сложно различить, что из последних реплик сказал я, а что — он.

* * *

Спортивный комплекс «Rassvet» располагался на территории бывшей воинской части. Тут в конце прошлого века стояли ракетчики, а потом по какому-то международному договору стратегическое вооружение от границ богохранимого отечества отвели вглубь территории, куда-то то ли под Тагил, то ли под Тобольск, и имущество осталось бесхозным. Его и передали городу. Спорткомплекс сохранился намного лучше казарм — его прибрало Народное просвещение. Казармы разворовали страшно, вынесли мебель, выдрали с мясом проводку, выломали окна — остались только кирпичные стены и бетонные перекрытия.

Недалеко отсюда обитал Вождь со своей бандой диких автослесарей, у него я и оставил «Урсу», а сам в новом лысом виде отправился как раз мимо всех этих грустного вида развалин к «Рассвету».

Смеркалось. В заброшенных строениях теплилась жизнь: на одном из балконов гоблины жарили дохлятину на костре из автомобильных покрышек, снага коллективно рисовали на стенах афедроны и гениталии при помощи баллончиков с краской кислотных цветов. Пара откровенных бомжей с самым безмятежным видом восседали на парапете крыши и курили одну сигарету на двоих.

Завидев меня, один из них длинной затяжкой докурил, прицелился — и щелбаном довольно метко направил окурок в мою сторону. Чуть не попал. Засранец!

— ДАВАЙ УБЬЕМ ЕГО? — лениво спросил дракон.

Я огляделся: убивать бомжа мне не хотелось, но и безнаказанным такое злодейство оставлять было нельзя. Вдруг мой взгляд наткнулся на пластиковую бутылку с какой-то жижей внутри. Жижи было немного — вряд ли больше четверти объема. Может, какой-то лимонад или вроде того… Я подхватил ее с земли, примерился, подбросил в руке, а потом р-р-р-аз — швырнул свой снаряд с такой силой, что воздух загудел!

Бутылка, вращаясь, подобно лопастям вертолета, вмиг долетела до высоты четвертого этажа и с завидной точностью тюкнула хулиганистого дауншифтера донышком в висок. ТЫК! Голова бомжа дернулась и столкнулась с головой товарища по заседанию с гулким звуком. ДАЦ!

— Яа-а-а-ать! — оба обитателя развалин с матерщиной свалились с поребрика на крышу и, похоже, теперь безуспешно пытались встать.

— Страйк! — сказал я.

— ХОРОШО БЫТЬ ДРАКОНОМ? — спросил дракон. — ХВАТИТ УЖЕ ЕРЕПЕНИТЬСЯ, ПРИЗНАЙ ОЧЕВИДНОЕ.

— Иди в жопу! — огрызнулся я.

Я понимал, что потихоньку сдаюсь. Если называть вещи своими именами — без регенерации, скорости реакций, координации движений, нечеловеческой силы и ловкости и бронированной чешуи я уже не мыслил планируемые мной авантюры. Ну да, статус нулевки тоже был очень кстати во время походов в Хтонь и работы с артефактами и гримуарами, которую подкидывал Сыскной приказ. Но, даже имея память и навыки боевого ветерана местного Поискового батальона и мои ухватки из айки-крав-мага — я бы не был так уверен в себе. И вряд ли перся бы сейчас в этот дерьмовый «Рассвет».

Хотя кого я обманываю? Дело было в детях, так что точно — перся бы.

— НУ-НУ, — сказал дракон.

* * *

Для того, чтобы пройти в неприметную дверь с тыльной стороны спорткомплекса, нужно было сунуть монету в пятьдесят денег хмурому дядьке с кривым, явно ломаным-переломанным носом. Пятьдесят — это много. Это можно джинсы купить или два раза в ресторан сходить в одиночестве. И такая сумма — просто за вход!

Дядька потер полой брезентовой куртки монету, даже куснул ее, а потом глянул на меня и проговорил:

— Я тебя раньше тут не видел, — тембр голоса у него был какой-то неприятный.

— А я раньше и не приходил, — пожал плечами я.

— А теперь — че? — он глядел исподлобья.

— Теперь деньга есть, хочу больше, — мне осталось только пожать плечами снова.

— Хошь наводку? Пятерку мне накинь — и тогда стопудовую тему скажу, — он потер большим пальцем указательный, жестом подтверждая свой намек на денежные вливания с моей стороны. — Если не сработает — больше не придешь, если сработает — в следующий раз двадцатку за наводку попрошу.

Я думал недолго: нужна была любая информация. Поэтому металлический кругляшок с цифрой 5 перекочевал в его ладонь.

— На Кузю не ставь, второго пацана в третьем раунде зарядят — и он Кузю сделает.

Я молча кивнул и прошел сквозь приоткрытую дверь внутрь. Дерьмовые дела творились в спорткомплексе «Рассвет»… Ничего, ничего, я им тут устрою закат! За дверью располагалась бетонная лестница, путь наверх освещали вполне приличные люминесцентные лампы на лестничных пролетах, стены были выкрашены снизу — масляной краской темно-зеленого цвета, сверху — побелены. Идиотское дизайнерское решение.

По лестнице я дошел до единственной двери, обитой красным дерматином, взялся за ручку — и потянул на себя. В нос шибануло запахом спортзала — здоровым потом, адреналином, кожзаменителем, немного — пылью, немного — краской и еще чем-то, неуловимым и знакомым каждому, кто занимался в секции какого угодно вида спорта.

Это был балкон — эдакий помост по периметру зала, шириной метра в два, почти не освещенный. Тут и там, облокотившись на перила, стояли мужчины: драконье зрение позволяло говорить о том, что по большей части это были взрослые, состоявшиеся и состоятельные люди, ну, и кое-кто из гномов тоже. Их лица нельзя было различить снизу: яркие светильники направляли свои лучи на боксерский ринг ровно посередине зала. Играла какая-то забойная музыка — басы ударных и гитарные рифы перемежались восточными мотивами. Но не слишком громко, чтобы не мешать мужчинам на балконе разговаривать.

Я пошел по кругу, приближаясь к небольшой табличке под потолком, на которой зеленым светом горела надпись «KASSA», а под ней стоял самый обычный письменный стол с тусклой настольной лампой. За столом сидел усатый мужчина в спортивном костюме, похожий на отставного военного. И я дядечку этого прекрасно знал, и это было отвратительно.

Его звали Вячеслав Нахимович Стельмах, и портрет сего именитого спортивного наставника висел на городской доске почета. Он руководил секцией по греко-римской борьбе, работал в ДЮСШ №1, в центре Вышемира, на Земской. Оттуда вышло немало знаменитых спортсменов — победителей губернских, великокняжеских и общероссийских соревнований.

— Таблица с боями здесь, ставки принимаю я, анонимность гарантируется, назовите имя, под каким я вас запишу, и кодовое слово, — сказал номинант, лауреат, почетный и заслуженный негодяй всея Вышемира.

Я разглядывал таблицу и едва сдерживал ругательства: Кузевич! Однако! Какого беса Кузевича-то сюда понесло? Он же вроде из приличной семьи, одет-обут-накормлен, дом — полная чаша… Как там сказал мужик на входе — «На Кузю не ставить?» Я мигом пробежал глазами по списку и никакого другого Кузи тут не обнаружил. Дерьмо. Даже не дерьмо — а дерьмище!

— На Кузевича, — сказал я. — Пятьдесят.

Нахимович блеснул на меня глазами из-под очков в золоченой оправе.

— Я вас раньше не видел никогда? — спросил он. — Голос кажется знакомым.

— Рекламные ролики озвучивал, — выдал я. — Их в электробусах крутили. А здесь я впервые.

— На Кузю, значит? — уточнил Стельмах. — Перспективный парень. Сегодня против него какой-то доходяга из Нахаловки, абсолютно проходной хлопец, неизвестный. А Кузя — хороший ударник, два боя уже выиграл.

Два боя! Он тут третий раз, получается? То-то ссадина у него появилась в конце четверти на подбородке! Но не прицепишься — секция по многоборью, он же чемпион, кроме шуток! Так за каким бесом ему…

— Так что, повышать будете? — поинтересовался тренер-букмекер.

— Лучше потом еще на какой-нибудь бой поставлю, — буркнул я. — Запишите имя — Робинзон Пузо. И кодовое слово — Пятница.

— Пузо? Хо-хо! Нет, определенно, мы раньше встречались… И лицо у вас знакомое. Вы волосы длинные не носили раньше? — он все всматривался в мою бритую рожу.

— Нет, родился лысым! — мне пришлось огрызнуться и уйти, пока Нахимович меня на самом деле не узнал.

Я обошел балкон и пристроился у перил на как можно большем расстоянии от зрителей. Пока шел — прислушивался, присматривался. Начаться все должно было минут через семь, так что у меня было немного времени. Вглядываясь во тьму за пределами пятна света на ринге, я с внутренней гадливостью увидел в глубине спортзала сначала Сивуху — тренера по классическому боксу из той же ДЮСШ №1, потом — Кацуру, он держал частный тренажерный и бойцовский зал, преподавал модный в последние годы сиамский бокс — и Лазарева, физрука из третьей школы. Вот уроды, а?

Нет, на первый взгляд все выглядело вроде как и не очень паскудно: у них тут был как бы настоящий, мужской чемпионат по боям без правил. Ну, относительно без правил: в пах бить запрещалось, кусаться и тыкать пальцами в глаза — аналогично, добивать сдающегося соперника — тоже. За каждый бой пацанам платили по двадцать денег независимо от результата. За победу — доплачивали еще столько же.

Мало? Я вспоминал себя в десятом классе: мне довелось как-то перетаскать три поддона кирпичей за похожую сумму. В юности мало кто знает цену своему труду и деньгам. А тут — легкий заработок. Подумаешь — три раунда по две минуты! Зато два вечера в ринге — и можно купить джинсы! А если победишь — то мечта о новом мобильнике-раскладушке (почти как в сервитуте!) станет гораздо ближе! Что тут такого? Ну да, очень на грани, но ребята — все старше четырнадцати, спортсмены, участвовали в соревнованиях, много раз испытывали себя в спаррингах и чаще всего — на улице, в стычках со сверстниками… Это не наши земные травоядные две тысячи двадцатые. Это — земщина! В общем, к подобным мероприятиям кто угодно мог относиться двояко. Только не я.

Для меня такие гладиаторские бои малолетних пацанов на потеху упитанным дядькам были чем-то омерзительным, сродни проституции. Ставки! Они ставили деньги на детей, вот в чем был принципиальный момент!

А еще — Холод слил мне две темы: кое-кого тут иногда пичкали эликсирами прямо во время перерывов между раундами, из бутылочки с водой. А еще у них тут дежурил целитель, который так же между раундами мог подойти — и одним прикосновением подлечить внутренние повреждения одному или, наоборот, чуть-чуть навредить другому. И в большинстве своем ребята тут были из таких семей, где никто особенно не спрашивает, с какого перепуга ты вернулся домой с загипсованной рукой, или почему у тебя под глазами иссиня-желтые круги, как у енота, или как так вышло, что ты три дня не встаешь с постели и тошнишь дальше, чем видишь… Кузевич вряд ли был единственным исключением, но — одним из немногих, точно.

— Приветствую вас, уважаемые дамы и господа! Не будем долго затягивать, мы все знаем, зачем собрались зде-е-е-сь! Нам нужен бой, да? — раздался голос с ринга, и я попытался сфокусировать взгляд на происходящем внизу.

После полумрака балкона терпеть сияние софитов поначалу было проблематично.

— Да-а-а! — закричали с балкона.

— О, да! Пер-р-р-рвый бой нашего вечера! В синем углу ринга — хорошо известный нам всем, энергичный, храбрый, опытный боец — Е-э-э-э-рёма! — выкрикнул Кацура, подражая голосам из телевизора. — В красном углу ринга — подающий надежды новичок, который уже успел выиграть губернский земский турнир по сиамскому боксу — Па-а-аште-е-е-т!

Этих ребят я не знал, и они друг друга — тоже. Пока Кацура увещевал их показать хороший бой и говорил все, что полагается говорить в таких случаях, я всматривался в закулисье. Мне нужна была чертова бутылка и чертов целитель — и тогда я буду уверен, что имею полное право замордовать мерзавцев самым страшным образом.

— Бо-о-ой! — заорал Кацура, поигрывая бицепсами под обтягивающей водолазкой.

Он собирался выполнять еще и роль рефери. Вообще-то этот Кацура выглядел неплохо — эдакий подкачанный живчик, ростом под метр восемьдесят, с легкой небритостью. Наверное, девчонки по нему сохнут, и он об этом прекрасно знает. Тоже — негодяй, в общем.

Я вцепился в балконные перила и вдруг понял, что верхняя балясина — эдакий дрын метров двух длиной, нормально так подается, ходит в гнездах. Нужно было только усилие, чтобы вырвать его из пазов! И такое новое знание мне очень понравилось.

* * *

Они просто месили друг друга, эти два пацана. Один — обычный белорусский хлопец с соломенной шевелюрой, а второй — зеленокожий снага. Знаете, какими свирепыми могут быть подростки, вошедшие в раж? Это просто чудовищно. А еще более чудовищными были дядьки, которые, раззявив рты, орали и подбадривали бойцов, науськивали их, давали дерьмовые советы, которые в общем гаме никто не слышал.

Я едва сдерживался, чтобы не спрыгнуть вниз и пинками не разогнать малолеток по углам, но — терпел.

Ударил гонг, взмыленный Кацура развел поединщиков по углам, и вдруг… Я его увидел. Обычный худощавый дядечка в рубашке в полосочку подошел к углу белобрысого парня и взял его за плечо. Вокруг пацана суетился тренер — тот самый Сивуха. Он поливал ему на голову воду, вытирал салфетками лицо, так что запыхавшийся пацан сразу не обратил внимания на прикосновение, а спустя секунду — уже расправил плечи, в его глазах появилось осмысленное выражение…

В следующем раунде он избил орчонка смертным боем. Его джебы были просто убийственными, от мощной серии зеленокожего снагу впечатало в канаты, отпружинило, он нарвался на крепкий, классический маваши в корпус — и рухнул на пол. Все это выглядело так, будто хлопец поймал второе дыхание — он и сам так наверняка думал. Так и будет всем рассказывать!

Снага вынесли с ринга и положили на деревянной лавке в углу. К нему подошла какая-то толстая тетка с короткой стрижкой, пощупала пульс, похлопала по щекам и сказала:

— Это ж орк. Жить будет.

Орк… Мальчишка! Я увидел все, что хотел. Дядечка в рубашечке был целителем, бутылочки на «заряженные» менял физрук Лазарев, он доставал их из матового черного кофра, который стоял на груде матов в углу зала. Ждать больше было нечего.

— Ита-а-ак, следующий бой! В синем углу ринга — уличный боец из Нахаловки, дерзкий парень, который не побоялся бросить вызов одному из самых перспективных бойцов нашей лиги — Зебра-а-а!

Под аплодисменты и вопли дядек на балконе я вырвал балясину из ограждения, прошел за их спинами к кассе и постучал концом дрына по столу Нахимыча. Он поднял глаза от своей бухгалтерии и с невероятным удивлением проговорил, глядя в мое стремительно покрывающееся растительностью лицо.

— Серафимыч? Какого хрена?

И тут же получил концом дрына в зубы. Жалеть его я не собирался.

Впрочем — как и всех остальных. Есть кое-какие вещи за гранью, о которых среди нормальных взрослых людей и говорить не принято, но тут, в этом дерьмовом «Рассвете» нормальных взрослых, похоже, не водилось. Они не читали в детстве правильных книжек, им папы не объясняли, что такое хорошо, а что такое — плохо.

Есть ведь понятие абсолютного зла, а? Типа — патологоанатом приторговывает донорскими органами. Анестезиолог под наркозом насилует пациентов. Фармацевт вместо жизненно важных лекарств продает в ампулах физраствор. Учительница становится сутенершей для своих учениц. Тренер выставляет своих воспитанников на подпольные бои, зарабатывает на этом, а пацаны получают травмы на всю оставшуюся жизнь. Мерзость в последней инстанции.

С такими подонками разговор должен быть короткий. Дрыном — в харю. И ногой стол опрокинуть, чтобы придавило гада и не ушел от правосудия…

Внизу, похоже, ничего не поняли. Там продолжался бой, и парнишке — противнику Кузевича — уже дали попить заряженной водички. И он пер вперед как ненормальный, не обращая внимания на крепкие лоу-кики десятиклассника. У обоих были разбиты лица, оба дышали надсадно, но этот Зебра — он, похоже, поймал режим берсерка и теперь готов был вывернуть соперника наизнанку. Да что там соперника — врага! Для него действо на ринге перестало быть поединком, а стало битвой не на жизнь, а на смерть… И с этим нужно было заканчивать, так что я мигом перемахнул через балконные перила и с балясиной в руке приземлился аккурат за спиной Кацуры. Ботинки так и грохнули по покрытию!

— Э-э-э-э!!! — возмущенно заорала публика. — Шо за фигня? Хто в ринге? Уберите его!

Кацура обернулся на звук удара подошв о доски и ошалело глянул на меня.

— Какого…

— Н-на! — я врезал ему дрыном прямо в грудак, наотмашь, и маститый сиамский боксер отлетел на метра полтора, не меньше, сшибив при этом раздухарившегося Зебру.

— Серафимыч? — удивился Кузевич.

— Неуд, Ваня, — сказал я. — Кол по поведению. Мигом с ринга, тут сейчас совсем дерьмо начнется!

— Я прикрою, а? — от такой его реакции мне даже стыдно стало.

Я ему вроде планы поломал, спалил на горячем и вообще — в бой вмешался, он стоит тут, носом шмыгает из которого кровища течет, однако что говорит? «Прикрою!» Мужик, а?

— У «Моремана» встретимся, вали отсюда! — рявкнул я, и крутанул балясину над головой так, что загудел воздух.

На ринг лезли Сивуха с Лазаревым и еще два каких-то мужика опасного вида.

— Пепеляев, ты охерел? — орал Сивуха. — Ты че, попутал что-то?

— Это ты попутал. Вы все попутали! — я мигом присел и удар длинной деревяшки пришелся по голени одного из незнакомых мужиков.

Палкой по голени — это тошно.

— Дерьмовые ланисты! — я затылком почувствовал движение — и ткнул дрыном назад, и Лазарев тонко завопил, поймав конец моего шеста междудушьем.



Поделиться книгой:

На главную
Назад