Помоги проекту - поделись книгой:
Белая ворона
Часть 1
Эта история началась столь же обыденно, как и большинство подобных историй. Со смерти. Больше того: отход в иной мир вышел совсем не героическим.
Виски сдавило во время игры: мои корабли обстреливали главный остров «старой старухи», леди Маргарет Хант. Короткий взгляд на часы подтвердил, что я опять сурово засиделась за компьютером. Любовь к стратегиям в очередной раз лишила меня законных часов отдыха.
«Добью бесячую бабульку и спать», — пообещала я себе. Противная противница — мой собственный выбор при генерации карты, всякий раз ее ставлю в числе прочих, наиболее сложных соперников в борьбе за экономическое, территориальное и военное превосходство в одной из моих любимых игр. Не жать же «сохранение и выход» посреди важной морской баталии?
Залп, еще залп, запуск торпед, огнемет, смена цели… Минус восемь кораблей. Защиту береговую старушенция организовала мощную. Боевой дух острова низок, ага. Поднажмем!
Резкая боль отбросила голову на спинку кресла, заставила тело биться в конвульсиях. Я ударилась о стол, смахнула клавиатуру…
«Только бы муж не проснулся. Он меня убьет», — мелькнула заполошная мысль.
Муж меня не убил. Инсульт успел раньше.
Нет боли. Нет тела, нет ощущений, нет видимости. Эмоций тоже нет. Есть — осознание.
Смерть — это такой гейм овер. Достижения обнуляются, кнопки «продолжить» нет.
Поправка исходит не от меня, а от чего-то невообразимо более мощного, интенсивного, вездесущего…
Насколько было проще с обычными органами чувств!
Осознание не справляется, это нечто превышает все доступные мне определения.
«Вот тебе и пофигистичный атеизм», — рождается что-то, похожее на эмоцию. Отношение к религии и высшим силам в моей жизни было таким: «Не можешь что-то объяснить законами природы? Пофиг, никто не может. Включая тех, кто уверен в обратном».
Так. Если есть кнопка «продолжить», то где вход на новый уровень?
Образ-осознание: покой, бесконечный покой, волны умиротворения в океане забвения. Это, судя по всему, нигде.
Другое осознание: синее небо с пузатыми облачками и пение птиц. Не развернуто, но похоже на… новую жизнь? Сброс параметров, перерождение?
Тут же образ отдаляется, переворачивается. Теперь это клеточки и полоски: поля, дороги, реки и строения с высоты птичьего полета. Еще выше, выше, выше…
Продолжить! Туда, пожалуйста, где синева и облачка такие пухлые.
В смысле, в тот, где я померши? А смысл тогда предлагать?
Память? Опыт прожитой жизни? Я в деле. Впрочем, бесплатный сыр обычно кладут в мышеловку. В чем подвох?
Образ: вспышки над мирными клетками сонных равнин. Знакомые мне по картинкам, по фотографиям и графике — ядерные грибы.
Это не мышеловка, это полный армагеддец!
Образ: вспышки рассеиваются, мирное небо сохраняет свою синеву.
В чем она заключается? Что от меня потребуется? Заткнуть дырку в протекающем чане с гармонией? Это уже звучит, как бред.
Никаких гайдов? Уровень сложности: кошмар? Без подсказок, без «гугла», только хардкор?
Все, как я люблю. Дополнительные условия?
Очевидно. Когда сработает таймер обнуления мира? Сделать то-не-знаю-что нужно успеть за какой период?
Ответ-осознание приходит не сразу.
Выходит, и этого мне знать нельзя… Альтернатива: покой и прозябание, то есть, забвение?
Так, а бонусы при перегенерации персонажа мне положены? Серьезно, мир спасти при нулевых исходных данных, без связей, влияния, средств — миссия невыполнима. По определению.
Этого недостаточно, от слова «совсем». Я же не просто пожить в тот мирок отправляюсь.
Хоть что-то. Запускай мой «некст левел», проводник душ, забывший представиться.
И правда. Если облажаюсь, обратно не пустят.
Запоздалое понимание: там, в моей прожитой жизни и привычном мире, остался муж. Любимый и единственный, ворчливый, но самый замечательный. Как он без меня справится? Жду ответа-озарения, но впустую. Аудиенция в нигде завершена.
Ощущение стремительного полета.
Стук сердца. Надрывный плач. Мой?..
— Ли Мэйли, бао-бэй[1]! — срывается на вскрик мужской голос, в нем искреннее беспокойство.
— Хайзи[2]! Хайзи! — трагично причитает рядом женщина.
Руки такие большие, лица далеко, не разглядеть. А плачу действительно я. Мое тело. Эти большерукие говорят еще что-то, чего я совершенно не понимаю. «Чви-цви-тьюи», — вот как-то так, только куда многословнее. Китайская грамота…
Стоп. Китайская. Меня отрывают от земли, лицо женщины приближается. От неожиданности ревущее тельце аж затыкается. Черты далеки от привычных славянских. Азиатка, определенно. Конкретнее определить затрудняюсь.
Меня вертят, трогают, гладят. Получается более-менее разглядеть и мужчину: тоже явный азиат. А из того, как плохо я управляюсь с собственным организмом (и из мелких размеров того организма) прихожу к однозначному выводу: меня запихнули в ребенка. Совсем мелкого, но вроде как не новорожденного.
Стартовые условия, конечно, не фонтан, но других не будет. Могло быть и хуже. Наверное.
Тело устало реветь. Меня неудержимо клонит в сон.
Следующие несколько дней я осваиваюсь в неловком туловище с околонулевой координацией. Про моторику вообще молчу. Постепенно привыкаю к «птичьим трелям», учусь их понимать.
Выясняется, что большие человеки — это мои родители, «фуму». Ершистый характер Киры Вороновой, взрослой тетки из России, требует сказать, что ситуация действительно «фу», а «му» — это начало обращения к той сущности из «нигде», с чьей подачи я теперь познаю новый язык в новом (для меня) мире.
Ли Мэйли — это я, малявка. Прочие словечки, услышанные в первые минуты пребывания в теле малявки — это тоже про драгоценное дитятко. Глупое дитя в свой первый день рождения исхитрилось откуда-то (языковые сложности мешают уточнить, откуда именно) свалиться и удариться головой. Летально приложилась головушкой Ли Мэйли, но её «фуму» об этом знать не обязательно.
К врачу туловище не потащили. Наверное, решили, что все обошлось. Хотя я бы на их месте вызвала доктора на дом. Тут дите с закрытой черепно-мозговой, а они только слезы льют и суетно жестикулируют. А, еще бутылочку с теплой водой старательно пихают соской в рот.
Подрасту когда, узнаю, что теплой водой тут лечат все болезни. Давление? Выпей теплой водички. Жар? Теплая водичка, обязательно, и побольше. Головой ушибся? Водичка, обязательно теплая!
Но не буду сильно забегать вперед. Годовалое дитя, в которое меня засунуло нечто с той стороны мироздания, не может знать о таких вещах.
Оно может соску выплевывать и реветь.
Постепенно, день за днем, свыкаюсь с положением.
Ловлю и стараюсь понять каждое слово. Это трудно, как все непривычное. Порой накрывает: Кира Воронова рвется наружу. Ей-мне хочется рвать и метать, материть себя и ту су…щность. Себя — за явный перекос в мышлении, когда болталась где-то там. Да, как всякая особь женского пола я склонна к внезапным и нелогичным решениям, но не совсем же я без башки! А повела себя там, как абсолютно безбашенная.
Хардкор ей подавай, риск и перезагрузку. Расхлебываю теперь этот хардкор…
Еще тянет смеяться, по поводу и без. Это дите какое-то слишком радостное, не помню, чтобы в прошлой жизни такой была. Ей смешно называть мужчину: «баба», что равносильно русскому «папа». Смешно, когда он соглашается на короткое: «ба».
Смешно, что женщина — это «мама», как у нас. Правда, само произношение отличается от привычного. Привыкаю, добровольно зову ее: «ма».
А вчера почти целый день улыбалась и похихикивала, потому что вспомнила, как говорили на моей Земле о любом роде деятельности: «Всегда найдется азиат, который сделает это лучше». Ко всему это утверждение относилось: к науке, игре на музыкальных инструментах, прикладной деятельности.
Теперь вот задача: спасти мир. И тот азиат, который найдется и сделает лучше — это я.
Смешно же? Обхохочешься…
Там, дома — в прошлой жизни — мне попадались истории о попаданцах. И в разные эпохи-страны-континенты матушки-Земли, и в иные миры… В большинстве герой получал плюшки. Будь то знание временного отрезка, способность к языкам, магию-шмагию…
Мне не обломилось ничего. Ладно, пока со стопроцентной уверенностью утверждать рано, но очень на то похоже, что я «голый» перемещенец.
Смотрим. Языковой пакет? Ага, сейчас. Спасибо, что могу мыслить на великом могучем. Зато на местном «чирикать» придется учиться с нуля. Уже приходится.
И это, кстати, мне еще повезло, что возраст для обучения «родному» китайскому подходит. Не надо выдумывать легенду о потере памяти и бояться, что вот-вот поймают на каком-нибудь банальном расхождении в мешанине правды и лжи.
«Повезло» следует брать в кавычки. Огромные. Ибо кроме ряда плюсов, в моем ползунковом возрасте имеется жирнющий минус. До возраста дееспособности мне как до Китая раком. Тьфу ты, как от Китая ползком до моего прежнего места жительства.
Знание эпохи? Смешно до колик. Это, кстати, больно. Случился тут у меня запоздалый эпизод. Лечили — теплой водичкой. Удивительно, но колики утихли и сошли на нет.
Так вот, Кира Воронова о Китае знала, что он большой, и население его многочисленно. Еще она знала об Алиэкспресс и мельком слышала про Таобао. Еще? Ну, раньше там правили императоры, а в настоящем заправляет коммунистическая партия. Возможно, что-то из этого надо писать с большой буквы (действительно так), но мне-прошлой до этого не было дела.
А, вроде Опиумные войны где-то в прошлом прошли. И вообще, воевал Китай много и по разным поводам.
О, вспомнила: Великую Китайскую стену видно из космоса.
Кажется, это не слишком глубокие познания, да?
Магии я в теле годовалой малышки не ощущала. Только если эти приходы с «хи-хи» посчитать за нечто волшебное.
Ладно, нет суперспособностей, так хотя бы право наследования в крупной корпорации? Ой, что-то на смех потянуло…
Ма — домохозяйка. И какая-то не слишком умелая. То чашку разобьет в попытке помыть, то палец полоснет вместо стебля бамбука. В те часы, когда дел нет, ма вышивает. Вот вышивка — это прям ее. Очень круто получается.
Поделиться книгой: