– Пофиг, давайте вызовем такси? – Кристина, быстро достав телефон, заметила: – Черт! Ближайшая машина только через пятнадцать минут. Дойдем сами.
– Если только бегом, – я начала приплясывать.
– Мой мочевой пузырь вот-вот взорвется, – согласилась Соня.
Оглядывая древние каменные здания, окружавшие узкий проезд, я пыталась придумать выход. Плющи и цветы обвивали металлические решетки вдоль глухих стен, за которыми скрывался небольшой, неосвещенный и, вроде бы, безлюдный сквер.
– Пофиг, – прошептала Кристина, направляясь к кустам, словно угадав мои мысли. – Давайте, девочки, от стыда еще никто не умирал.
Я поспешила за подругой.
– Ну, нет, – запротестовала Соня, семеня следом. – Что, если кто-то нас увидит?
В сквере ровно подстриженные кусты надежно укрывали нас от любопытных взглядов с улицы и проезжей части. Идеальное преступление.
Мы сели в ряд, ощутив долгожданное облегчение. Кристина захихикала первой:
– Селезнева, можешь отметить еще одно достижение – умудриться описаться в центре Парижа.
– Спасибо, что не на Елисейских полях, – подхватила я.
– Вызов принят! – цокнула Крис. – Но, те, наверное, хорошо охраняются,
– Вы чокнутые дуры! – зашипела Соня.
Мы снова рассмеялись, но смех внезапно прервался светом фонарика, скользнувшим по нашим силуэтам.
–Что вы это дамочки тут делаете?– произнес строгий голос на французском.
– Бежим! – Кристина первой рванула куда-то вдоль кустов, толком даже не встав, сверкая голой задницей.
В визгом мы побежали за ней, как могли, в полуприседе.
Едва успев натянуть шорты, я ощутила учащенный пульс, как будто меня преследуют за серьезное ограбление. Перепрыгнув через клумбу, мы наткнулись на второго полисмена, буквально упав к его ногам.
– Вот жеж твою мать… – прошептала я, опуская голову.
– Нас задержат? – Соня едва дышала, в панике глядя то на меня, то на Кристину. – Вик, что они говорят? Что?
– Читают права, – тихо ответила я, осознав, что мы безнадежно попались.
– Эпично пописали! – Крис, похоже, вообще ничего не могло расстроить, она улыбалась.
– Девочки-и-и, – Соня готова была разрыдаться.
Нам объясняли правила поведения в общественных местах на французском языке, застегивая на нас наручники.
– Эйнштейн, придумай хоть что-нибудь! Самое, блин, время! – попыталась пошутить Крис, строя глазки одному из полицейских, который оказался очень привлекательным.
– Эээм… ты говорила, что я вчера превзошла план по безбашенному отпуску, – старалась сохранять спокойствие, говорила я. Мы не совершили ничего особо криминального. Но мало ли какие тут у французов настроения. – Что думаешь сейчас?
– Я думаю, что ты способна на большее, – Кристина пожала мою руку. Наручников было только две пары, и нас заковали вместе.
– Нас посадят, – Соня рыдала. – Я должна была позвонить Артёму после экскурсии. Он будет волноваться.
Нас привели к патрульной машине, усадив на заднее сиденье.
– А ведь точно, у нас же есть право на звонок, – озарила мысль.
– Думаешь позвать принца Алекса нас спасать? – Кристина ерзала, расталкивая нас в стороны пытаясь сесть поудобней.
Боль в районе свежеиспеченной татуировки напоминала мне о вчерашней ошибке. Уж кому я точно не хотела звонить, так это Алексу. Тем более просить освободить нас из тюрьмы, учитывая что я толком не помнила, что между нами было.
– Я не о нем… Жан и Поль дали свою визитку. Я запомнила их номер.
– Ты – мозг! – Кристина чмокнула меня в щеку. – Вот теперь я обожаю твою память!
– Ага, – отозвалась я, отворачиваясь к окну. – Жаль, что она надо мной как-то странно прикалывается в последнее время.
Кто бы мог подумать, что наше путешествие по Парижу продолжится из полицейской машины. Похоже, мой список пополнится исключительно придурочными событиями. Раз уж такая я фартовая.
Когда нас доставили в участок, мы снова выслушали лекцию о правилах поведения в общественных местах, но уже на английском. Затем нас оформили и определили в изолятор, дожидаться пока за нас не внесет кто-нибудь залог. Кристина пустила в ход все свое очарование и добилась разрешения на один звонок. Жан и Поль согласились приехать, внести залог и поручиться за нас. Хорошо, что сумма была посильная, и мы намеревались вернуть ее во что бы то ни стало.
– Это треш! – вздохнула Кристина, вытягивая ноги, прислонившись затылком к стене и закрывая глаза. – А я так мечтала выпить шампанского в номере с фруктами, что мы на рынке купили с Соней, пока ты дрыхла.
– Еще успеем, – ответила я, понимая, что после такого «путешествия» точно бы не отказалась от пары бокальчиков, несмотря на данное себе же обещание пока не пить.
Мы трое замолкли.
Тишина была тяжелой, почти осязаемой, нарушаемая лишь отдаленными шагами охранников и звоном ключей. Каждая клетка моего сознания напоминала о том, что я здесь по собственной вине и по самой тупой причине из всех возможных. Сердце колотилось в груди, как птица, пытающаяся вырваться на свободу. Воспоминания о том как мы – три курицы – погнали с визгом, даже штаны не надев, что-то сделали с моим мозгом. Я улыбнулась.
Кристина тоже рассмеялась. А Сонечка укоризненно заскулила:
– Ну, де-е-евочки!
Мы засмеялись еще громче.
День третий
Утром мне снился восхитительный сон-воспоминание.
–Почему ты сидишь здесь один? –мой язык заплетался, и я проговаривала слова медленно, скрывая опьянение от одной затяжки.– И грустишь.
Я не могла отвести взгляда от его лица, завороженная стальным цветом его глаз.
– Разорвал помолвку – как тебе такое?
– Случайно, не в «Жюль-Верне»? –теперь я вспомнила, где видела его спину. Он кивнул, и я осмелилась добавить:– А она красотка! Ты уверен, что правильно поступил, бросив ее?
Алекс сделал затяжку и вернул мне сигарету. Я невольно сосредоточилась на фильтре, думая о том, что он только что касался его губ. Перевела взгляд на его рот и застыла.
Полные, с нежным контуром, чувственным изгибом – идеальные. Их цвет был насыщенным, с легким блеском, который играл на свету.Каждый раз, когда он говорил, губы чуть раскрывались, обнажая белозубую улыбку.
– Ты на меня пялишься, веснушка? –без малейшего смущения улыбнулся он, словно наслаждаясь моим возрастающим интересом.
–А ты мог бы сделать вид, что не замечаешь, прояви хоть немного такта, – возмутилась я, вернув внимание сигарете. Вторая затяжка вызвала меньше кашля. Я делала успехи. –И не отвлекайся, ты рассказывал историю о разрыве. Помолвка. Что произошло?
–Нора, она… – он нахмурился, погружаясь в неприятные мысли, – мы знакомы с детства, наши семьи дружат, и нас почти сосватали с пеленок. Сначала я не был против – если уж связывать себя с кем-то, то с Норой. Она хотя бы не возражала…
– Против чего?
– Против моих странностей, –с многозначительным ухмылкой отметил Алекс, пристально изучая мое лицо в ответ на наглое разглядывание.
– Мне стоит уточнять что за странности?
Он поджал губы, задумчиво опуская взгляд, затем рассмеялся и покачал головой.
– Ты не захочешь знать.
– Удиви меня.
Он медленно поднес сигарету к губам, искорка зажженного огня на кончике мягко осветила его лицо. Каждый вдох приносил ему мгновение спокойствия, каждый выдох – легкое ощущение освобождения. Он закрыл глаза, позволяя себе погрузиться в свои мысли, а потом заговорил:
– С чего начать-то…В детстве я ужасно заикался. Не вылезал от логопедов. До сих пор иногда проявляется, когда нервничаю. Особенно с красивыми девушками,– на этих словах он с улыбкой оглядел меня.
Я же насупила нос.
– Сейчас ты не заикаешься, – заметила я.
«Я что, не красивая?» – хотела добавить, но видимо недостаточно выкурила, и не решилась.
Алекс показал сигарету, объясняя ею свою храбрость рядом со мной.
–Нора с детства была единственной, кто не насмехался над этой особенностью.
– Но это не повод жениться.
–У меня на фоне этого проявились признаки ОКР, приступы агрессии, жестокости, которые трудно контролировать.
– С кем не бывает, все могут психануть,– пожала я плечами, улыбаясь. Знала, что травка искажает реакцию на его серьезное откровение.
– Меня много раз задерживали, подростком я был… не подарком.
– А кто им был? Знал бы ты какой я была несносной в четырнадцать! Главное, найти способ выплеснуть гнев.
–Я нашел… своеобразный способ…
Наши взгляды пересеклись. Я выдержала его красноречивый опаляющий взгляд от которого все волоски на теле встали дыбом.
– Ты типа признаешься мне, что ты – Декстер? – тихо прошептала я и моргнула, отгоняя от себя окутывающий сладкий морок, его взгляд меня буквально обездвижил.
–Нет, я не маньяк, веснушка, – он улыбнулся, оглядывая меня как-то чересчур плотоядно, – будь уверена, ничего плохого тебе не сделаю.
– Утешил, – я шуточно смахнула пот со лба, неловко усмехнувшись. Как ему сказать, что моя реакция со страхом вообще никак не связана? – Тогда кто ты? Чокнутый фетишист или… не знаю, у меня с фантазией сейчас туго.
Алекс задумчиво потер нижнюю губу, и я не смогла отвести глаз.Он заметил и с улыбкой убрал руку от лица. Чтобы скрыть свое смущение, я затараторила:
– А ты знал, что фетишизм может проявляться не только в сексуальных предпочтениях, но и в обычной жизни? Например, многие люди могут испытывать сильное влечение к коже или латексу, и это может влиять на их выбор одежды или аксессуаров. Типа как ассоциация с комфортом, безопасностью или даже властью…
–Веснушка? – позвал Алекс, в ответ коснувшись моей щеки рукой. – Тише…
Может, это все наркотический дурман, но мои ощущения от его прикосновения усилились. Меня прошибло мурашками, я закрыла глаза, чувствуя будто падаю.
–Сколько тебе лет? – с тихим смехом задал он вопрос.
–А что? – потерлась о его ладонь, не в силах удержаться, как кошка, жадно ласкаясь к нему.
– Не хочу, чтобы меня осудили еще и за соблазн малолетней.
Я распахнула глаза, испуганно уставившись на парня, в абсолютной уверенности, что он пошутил. Секунда за секундой шло время, а он все еще смотрел на меня, ожидая ответа.
–Двадцать два, – я проговорила, сглотнув нервно. – А тебе?
– Двадцать восемь. Сегодня исполнилось.
–Невероятно! – я часто заморгала, пораженная его признанием. – У тебя день рождения? Почему ты не сказал?
Он отнял руку от моего лица, и в тот момент, когда его нежное прикосновение исчезло, меня охватила легкая грусть.
–Прости, что не сижу тут с плакатом или колпаком на голове, — усмехнулся Алекс.
– Зато с травкой! –я хихикнула, делая затяжку.– Кстати, забористая дрянь! Меня даже приглючило, будто бы ты намекнул, что хочешь меня трахнуть.
– Подарок от младшего брата, как и прочее… – Алекс разглядывал меня с лукавой улыбкой, добавляя. – И да, хочу.
Ох! Вот как реагировать? Мозги вышибло нафиг...
–На чем мы остановились? – я вернула ему остаток сигареты. Он докурил, затушил бычок и ловко бросил его в мусорный бак.
– Ты хотела узнать о моем способе выплескивать гнев, – напомнил он,его глаза посмотрели прямо в мои.
–Расскажешь?
– Я бы даже показал, но… боюсь ты не оценишь.
– Как знать.
