Совенок. Вода и пламя. Шестая часть

Арвэл стиснул зубы, беря под контроль стихию. Бунта от него и ждут.

«Дикарь», — слышалось за стенами.

Несдержанный, вспыльчивый, иными словами — огненный. Такими запомнила империя ракханов, такими считает до сих пор.

Но время, словно вода, меняет даже камень.

Они стали другими. Обрели мудрость. Сжились со своей огненной натурой. Выстроили жесткую, в чем-то жестокую систему обучения, и привитая с детства дисциплина, умение не бояться сложностей, выживать, не жалуясь, игнорирование слабости и боли, внутренний контроль помогают им сдерживать порывы стихии.

Огонь продолжал играть важную роль в жизни асмасцев, но перестал быть помехой даже для женщин.

Так что Арвэл гордо вздернул подбородок, посмотрел с насмешкой на щель в стене, где мелькнуло розовое платье и приготовился ждать, чтобы в следующий миг со стоном рухнуть на колени — чужая стихия придавила, точно потолок сверху упал, на плечи водрузили по камню, шею согнуло, кости затрещали от напряжения. Он захрипел, не в силах вздохнуть. На упрямстве, дыша через раз, уперся ладонями в пол, не позволяя согнуть себя до конца.

Хихикание за стеной стало откровенно злорадным.

Ракхан на коленях. Что может быть лучше⁈ Возомнили себя какими-то асмасцами. Вулканы, говорят, подчинили. Камни используют для стабилизации дара. Ерунда все это. Империю им никогда не превзойти. Шакри-нару была и будет сильнейшей страной на континенте, да что там говорить — во всем мире не найти второго такого государства. Правильно, что дикари стоят на коленях. Пусть знают свое место и преклоняют колени перед сильнейшим. А этому так вообще полезно постоять, укрепляя смирение. Пусть искупает вину за предков, которые предали родину, посмели восстать против власти императора и сбежали, спасая свои никчемные жизни.

Долго пришлось выжидать, пока изменники одумаются, приползут обратно, но империя умеет ждать. Вода и камни точит.

Пот заливал лицо. Руки дрожали. Ныли предплечья. Сердце стучало в ушах.

Пятый понимал, что от него требуется — упасть лицом ниц, распростершись, точно распятая туша под ножом мясника. Там, у самого пола, давление стихии ослабевало и можно было спокойно дышать, только валяться под насмешливыми взглядами — хуже смерти. Вот он и стоял. Вопреки собственному же решению пройти через любые унижения, чтобы попасть на прием к императору. Здравый смысл нашептывал, что он еще пожалеет об упрямстве, только тот же смысл заверял, что с валяющейся на полу тушей никто не станет разговаривать всерьез. Потому что здесь, как и в любой другой стране, уважали силу.

Ну а стояние на коленях… Пусть будет уважением к пожилому человеку, который давно сидит на троне. Вдобавок, Асмас отчасти и сам виноват. Соблазнил учебой любимую внучку императора, обойдя Лифгану. Привлек к себе внимание, устроив обман с месторождением кристаллитов. Посмел создать угрозу империи растущим богатством.

После такого он просто обязан доказать, что это не случайность и с ними стоит считаться.

О том, сколько еще он выдержит, прежде чем упадет, Пятый старался не думать. Тело превратилось в сплошную боль, а мышцы жгло точно каленым железом.

Шелеста за стенами стало меньше. Насмотрелись на ракхана. Надоел. Остались лишь те, кто ждал, что упрямец вот-вот упадет, желая насладиться его полным унижением.

Арвэл и сам не знал — выстоит ли, помогала вера, что вместе с ним сейчас держится весь Асмас.

— Помочь, красавчик? — по спине скользнула прохлада, и давление уменьшилось.

Арвэл перевел дух. Чуть расслабил сведенные от напряжения мышцы. Поднял голову, вставая ровнее. Взгляд оказался на одном уровне с гербами на двери. Символично. Шепот сделался удивленно-нервным, и Пятый едва смог сдержать довольную ухмылку.

— Почему вы мне помогаете? — спросил еле слышно. Не его стихия, но здесь, где сам воздух, казалось, был пропитан водой, он мог обращаться к ней напрямую.

— Сестры о тебе сильно просили, — хихикнули над головой. Горящее от напряжения и вспотевшее лицо словно мокрой рукой обтерли, а губы тронула вода. — Пей.

И он жадно, давясь и обливаясь, начал пить.

Шепот за стенами стал гневным.

— Сестры? — удивленно переспросил, отрываясь от воды.

Зал наполнился серебристым смехом, а потом знакомый голос произнес:

— Прошу, проследи за мальчиком. Знаю, ты не обязана, но мы неплохо ладили последнее время. Да и не за себя он просить поехал, а за твою воспитанницу. Сделай милость, не дай его в обиду, а то сердцем чую — сожрут его там и не подавятся. А нам Пятый живым нужен. Куда мой Совенок без такого таланта. Не справится ведь.

Ассара, — не удержался от хмыканья Арвэл. Всегда и везде думает о детях. И в первую очередь об одном, уже почти взрослом бугае, который готовится занять трон. Она так до старости его опекать будет.

А вода между тем сменила голос на другой, более властный, требовательный:

— Знаю, ты сама меня сюда отправила, но я не против. Огонь не так уж и страшен, как мне рассказывали. Да и климат лучше. Осень, а все еще тепло. И вода в океане — парное молоко. Но дед… Старый упрямец. Его даже мой отец не сможет переубедить, если тот упрется. Не хочу разрушать эту страну. Поэтому прошу, помоги ему. Не позволь деду погубить посланника. Пусть они договорятся. А я… В долгу не останусь.

Пятый улыбнулся, сердца коснулась нежность. Она беспокоилась о нем. Помнила. Переживала. Он даже о боли забыл от таких мыслей.

И стало понятно, как принцессе удалось удрать от сопровождающих, пробраться на эскадру, попасть в Асмас… С помощью стихии. Сговорились дамы.

А вода вдруг заговорила звонким детским голосом:

— Прошу, помоги дяде Арвэлу. Он хороший, добрый, ласковый. Конфетами нас угощает и всегда из поездок что-нибудь привозит. Я слышала, дед в той стране, куда он отправился, жутко вредный, а еще он подданными питается, когда те его не слушаются. Умоляю, сделай так, чтобы он нашего Пятого дядю не сожрал. И не слушай брата. Давиться дядей ему не обязательно. Пусть он совсем его не тронет и скорее отправит домой.

Арвэл вдруг ощутил, как глаза защипало, а по щеке потекло что-то горячее. Грудь сдавило от волнения. Он словно на мгновение перенесся в Асмас, оказавшись дома. Двойняшки. И когда только успели дорасти до общения со стихией? Надо будет с ассарой поговорить — она вообще в курсе, чем ее дети занимаются⁈ В таком-то возрасте, когда им в куклы еще играть надо, а не совать нос во взрослые дела.

Сестра… Как же. Дайте только вернуться, он этой «сестре» уши открутит, чтобы не подслушивала.

Тишина за стенами сделалась столь оглушающей, что Арвэл заподозрил подданных в массовой прослушке своего разговора с водой, а потом щелкнул замок и обе створки дверей поползли в разные стороны, а из-за них донеслось недовольное:

— Заходи давай, поганец, пока ты меня совсем не опозорил.

Зал за дверьми оказался совсем не парадным, скорее кабинетом для личных встреч. Арвэл заходил в него медленно, едва переставляя одеревеневшие от долгого стояния ноги и чувствуя себя, как минимум, ровесником того, кто смотрел на него с усмешкой из глубокого кресла.

И первым, после хозяина, в кабинете его внимание привлек камин, в котором сейчас ярко горел огонь. Это было так неожиданно, что Арвэл сначала не поверил своим глазам.

— Только внутрь не лезь, — предупредил с усмешкой император, проследив за его взглядом, — ты хоть и огневик, но сгоришь, как обычный водник.

Арвэл предупреждению внял, доковылял до камина, с наслаждением вытянул руки, вбирая родное тепло. Показалось, что пламя изменило цвет горения?

— Я вот к старости тоже его полюбил, — император со вздохом вытянул ноги ближе к огню, прикрывая глаза. — Садись, давай. После того, как ты меня в поедании подданных обвинил, какой уже протокол. Смех, да и только.

Фразу: «Это не я», Арвэл молча проглотил. Сел в кресло. Подобрался, понимая, что расслабляться не стоит — все только начинается.

— Значит, ей там действительно нравится, — задумчиво произнес его величество, глядя в огонь. — Про вашего декана слышал, можешь не рассказывать. Говорят, он ко всем одинаково относится, учит даже тех, у кого крупицы дара. Редкой души человек. Лифгане стоило бы поучиться у такого растить таланты, а не снобизм у своих учеников. Последний выпуск… Ты бы их видел. Нос задирают так, что больно на них смотреть, а по факту ничего не умеют. Ваша девчонка вон побила их студента на играх. Молодец. Уважаю. Это правда, что она невеста Шестого?

— Да, ваше императорское величество, — кивнул Арвэл, — Цветтара ее соседка по комнате, уверен, они уже подружились.

— Скромно там у вас, — поморщился император, — но комнаты дело десятое. В который раз убеждаюсь, что для страны важен не размер, а те, кто ее правит. Однако вернемся к тебе. Ты знаешь, какое у нас принято наказание за предательство и заговор против короны?

Арвэл ощутил, как холодеет в груди. Император даже тон голоса не изменил, лишь сверкнул испытующе ярко-синими глазами, а у него словно смерть за спиной встала. Впрочем, почему «словно»? Заговорщиков в империи ждала именно казнь.

— Я изучал ваши законы, — признался Пятый, во рту снова пересохло, а горло перехватило.

— Тогда ты готов принять смерть и искупить вину своих предков?

Глава 2

Арвэл опустил голову. Не выдержал давления. В голове воцарился хаос. Подумалось о том, что отец с братьями расстроятся. Да и Цветтара вряд ли останется в Асмасе после такого. Это еще хорошо, что они с вулканами решили вопрос и ветвь больше не важна. Так что его смерть не станет бедствием для страны. Незаменимых принцев у них больше нет.

Можно было, конечно, возмутиться, что он не в ответе за предков. Что его смерть не имеет значения, но если империи важно показательно убить одного из ракханов, чтобы спать спокойно — он готов.

— Вы подпишете договор о мире и оставите Цветтару учиться у нас? — спросил Арвэл, стараясь голосом не выдать волнения. Не каждый день приходится выбирать между жизнью и смертью.

— Ты дорого оцениваешь свою жизнь, — с насмешкой вернул его император на землю, — но если тебе так важна моя внучка, — насмешка стала откровенной, — я готов обсудить условия ее учебы у вас. Ну и конечно, на время ее учебы вы можете быть уверены в нашем добром отношении.

Арвэл сглотнул, прогоняя туман из головы. Нужно собраться, ведь сейчас самый важный момент переговоров — торг. Стороны обозначили свои позиции, озвучили цену, осталось согласовать.

— Не думаю, что империи достойно столь часто менять свое отношение.

Его величество одобрительно кивнул, словно ждал именно этих слов.

— Вижу, не зря мои шаловницы выбрали тебя. Двадцать лет устроит?

Двадцать лет мира, спокойствия и возможности укрепить страну. Но Альгар только взойдет на престол и не успеет еще отрастить зубы.

— Тридцать, мы же с вами взрослые люди. У нас, знаете ли, выпускникам принято встречаться после учебы, — это было откровенной ложью, но Кайлес грозился устроить что-то подобное для своего «коронного» выпуска, — ее высочество расстроится, если ей придется пропустить встречу из-за войны.

Император недовольно покрутил головой, мысленно взвешивая что-то, потом махнул рукой:

— Может, ты и прав. Стар я уже для войны. Пусть Цветтара сама с вами разбирается. Да и Лифгану давно пора поставить на место, а то возомнили себя обладателями высшей магии. Советников в каждое правительство насаждают, будто мы сами, дети малые, без них не справимся.

Арвэл только успевал анализировать слова императора. Значит, Лифгана решила упрочить свои позиции. Выглядело это откровенной шпионской сетью. Но попробуй отказать, когда все менталисты страны проходили обучение в Лифгане и поддерживают их представителя. Н-да… Какой же отец молодец, что успел протащить Кайлеса в деканы. Не сразу, но постепенно они смогут заменить менталистов на тех, кто выучился дома и полностью предан стране.

— Доигрались, теперь на троне будет не их выпускница, а ваша, — с довольным видом закончил свою речь император.

Что же… Наверное, это максимум того, что он может добиться. Мирный договор с империей… Он разом закроет много вопросов, а главное Асмас перестанет быть страной предателей и изгоев.

— Спасибо, — искренне поблагодарил императора Арвэл, на него взглянули с сочувствием, как на идиота. Ах да. Казнь.

— Будут еще пожелания? — благожелательно улыбаясь, уточнил его величество — он мог позволить себе быть щедрым.

— Так, — сделал вид, что колеблется Пятый, — сущая мелочь. Даже говорить неудобно. Дело в том, что вы нам только за первый год обучения принцессы заплатили, но если у вас сейчас нет, то можно и в рассро…

Император вскинул руку, прерывая. Недовольно скривился:

— Ты границу-то не переходи, а то я не посмотрю, что ты мне нравишься.

— Прошу прощения, — склонил голову Пятый, пряча улыбку. Этот старик, больше похожий на лунную деву, чем на мужчину — с длинными седыми волосами и не по-стариковски ярко-голубыми глазами, ему тоже чем-то нравился.

— Монеты доставят в особняк. Твоих людей не тронут, обещаю. Проводят и на корабль посадят. Больше возражений нет?

Арвэл мотнул головой. Император щелкнул пальцами, подавая кому-то знак.

— Я решил, мы не будем устраивать ничего публичного, — Арвэл опять поплыл, сердце с силой забилось в груди, в теле поселилась слабость, — у Листрага были личные размолвки с моим пра-прадедом. Я пытался разобраться в истоках, но наши столько всего накрутили — сам жыргхва теперь там ногу сломит. Знаю одно: Листраг не допустил восстания ракханов, уведя клан из страны. А мой предок его отпустил. Даже погоню не отправил. Потом, конечно, опомнился. Объявил сероволосых предателями короны, попутно на них еще пару преступлений повесили. Так что добрые лет сто ими вовсю пугали детишек. А после просто привыкли считать всех огневиков сволочами, так и живем, — и император, словно извиняясь, развел руками.

Арвэл сглотнул. Спросил, ощущая себя жалко:

— Как вы меня?

— Да ты не волнуйся, все готово, — заверил его величество радостно, — текст приговора составлен. Договор тоже, я только количество лет впишу, ну и обязательства Асмаса вернуть принцессу Цветтару живой и невредимой после окончания учебы. Подпишешь, а потом, яд конечно. Мы же цивилизованная страна. Яд особый, специально для огневиков разработан. Он сначала стихию блокирует, не позволяя выжечь заразу, а потом уже начинает убивать. За ощущения сказать не могу. Как минимум неприятно будет.

Арвэл слушал, кивая и не понимая, как он мог на все это согласиться. Яд? Поданный лично императором? И после этого он, дурак, мог еще о чем-то мечтать с Цветтарой⁈ Даже если их любовь окажется сильнее любого пожара, шакринарцы не позволят им быть вместе. Ракхан во дворце? Рядом с императрицей? Полстраны поднимется, чтобы скинуть его с трона, а вторая — чтобы убить.

— Ты можешь отказаться, — посерьезнел внезапно император, подался вперед, вглядываясь испытующе в лицо принца. — Я дам тебе уехать, Цветтару, правда, придется вернуть. Она девочка хорошая, согласится в обмен на твою жизнь. А дальше… сам понимаешь. Вассалитет — единственный вариант. Иначе, — голос императора наполнился силой, от которой даже огонь в камине прилег, съежившись до пары язычков пламени, — я вас уничтожу.

Арвэл смотрел в лицо своего убийцы, думая о том, что когда-то и Шестому придется научиться угрожать врагам, быть сильным и жестким. Жаль, он этого не увидит.

— Я готов, — ответ вышел тихим, но голос не дрогнул.

— Хорошо, — махнул рукой император, и за спиной Пятого раздались шаги, на столик перед ним приземлился поднос с бокалом, наполненный алой жидкостью. Рядом легли бумаги.

— Изучай, — величественно кивнул император, — хотя твой секретарь все уже проверил.

Арвэл уважительно склонил голову, в империи умели соблюдать протокол — на каждом листе стояла печать Паллара.

Обязательства по учебе принцессы он просмотрел по диагонали — ничего сверхобычного шакринарцы не требовали, свой приговор и вовсе отложил в сторону. Зачем читать о давнем? Те дела давно стали пеплом. А вот мирный договор изучил внимательно и после поставил свою размашистую подпись. А после сразу, боясь передумать, опрокинул в себя содержимое вычурного, со сложным узором на стекле бокала. Едкий вкус ударил по нервам, свел гортань и потек, холодом выжигая внутренности, вниз.

— Молодежь, — неодобрительно свел брови император, взглянул на часы, засекая время, — вечно торопитесь, даже умереть. А ведь мы еще толком не поговорили.

* * *

— Думаешь, мне самому это не надоело?

Арвэл мотнул головой, прогоняя окутывающий сознание туман. Ощущения были странными. Внутри, без огня, точно кусочек льда в пустоте поселился. Горло скребло от сухости. Тело сделалось чужим, мягким и ужасно тяжелым.

— Я, может, тоже хотел бы как у вас — восемь жен. Там, глядишь, хоть одна бы да принесла мне сына. А так… — он огорченно махнул рукой, — девки вокруг. Из всех только Цветтара способна не смотреть мужику в рот. Остальные — тень мужа. Выбрать не из кого. Давно бы уже трон передал, было б кому. Разбавленную же троюродным родством кровь на трон я не хочу. Было дело — пробовали. Потом дворец год сушить пришлось. Вода еще та привередница, а бы кому подчиняться не станет. Ты спросишь, зачем нам такой контроль над водой?

Арвэл прикрыл глаза, пережидая приступ тошноты.

— Эй, ты там еще жив? — обеспокоенно поинтересовался император.

Вот же… болтливый старик. Пятый стиснул зубы, чувствуя, как тошноту пересиливает злость. Даже умереть спокойно не даст.

— Все в порядке, ваше величество, — выдавил он из себя.

— Так, о чем мы? — радостно вопросил император, вызывав у Пятого приступ удушающей паники — а вдруг он уже умер и теперь вечность будет слушать старика. — О контроле. У вас вулканы, у нас полно своих напастей: на востоке тайфуны, в центре засуха, на западе наводнения. Везде какое-то бедствие случается. Еще и стихия… обидчива, словно женщина. Я, конечно, вмешиваюсь в самых редких случаях, но должен служить примером оплота и силы. Так что слабого мага на трон нам никак нельзя. Слушай, давно хотел спросить, а что вы делаете, чтобы у вас мальчики рождались? Ну там заклинания особые или еда какая?