Светлейший-5. Бремя командира

Случайностей стало настолько много, что это уже не казалось случайностью. Андрей нахватался сам, но этим умело воспользовались, чтобы обвинить меня. Теперь Катерина — тоже Романова, а ведь меня назвали их убийцей.

И по забавному стечению обстоятельств Катю вывели из строя именно в тот момент, когда она вызвалась разузнать о том, кто мог воспользоваться телефоном в женском корпусе. И никто больше не пострадал. Это означало, что яд предназначался только для неё. Никаких ошибок.

— Ты сказала, что никто не пострадал, — медленно повторил я, подбирая слова. — Может ты заметила что-то странное? Может быть, кто-то подходил к ней перед ужином?

Тамара замялась, а затем, словно решившись, кивнула.

— Да, — сказала она, взглянув мне в глаза. — Перед тем, как ей стало плохо, я видела, как она разговаривала с несколькими девушками. Кажется, они о чём-то спорили или что-то обсуждали. Я была далеко…

— Кто это был? — спросил я, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

Тамара колебалась, прежде чем назвать имена.

— Это были Салтыкова, Апраксина и Воронцова, — произнесла она. — Они о чём-то говорили перед вечерним чаем, но я не могла расслышать, о чём именно. А потом… потом Катя ушла к себе, и ей почти сразу стало плохо.

Я нахмурился, услышав имя Салтыковой. Но ей-то зачем во все это влезать? Она и так золотая девочка. Или же я знал гораздо меньше, чем следовало.

— Ты думаешь, они могли её отравить? — спросил я, пытаясь сложить все кусочки головоломки. — Да и чем бы они это сделали? Что из веществ было под рукой?

— Я не знаю, — ответила Тамара. — Мы все в шоке. Девушки тоже напуганы. Но ты должен знать, что до момента, когда Катя выпила тот чай, она была абсолютно здорова. И этот спор… Может он мог быть связан с тем, что случилось? Потому я и написала тебе. Мне страшно, Алексей…

Девчонка и правда тряслась от страха.

— Спокойно, Тамара. Катя в лазарете, ей помогут. Я благодарен за то, что ты рискнула и сказала все сразу. Сейчас возвращайся к себе и не привлекай к себе внимания. Никого не расспрашивай, не делись подозрениями. Беспокойся не больше положенного.

— Но как я… Это же Катя!

— Тише. Кате помогут. Мне нужно больше времени, чтобы все проверить.

— Хорошо.

Мне показалось, девушка всхлипнула, и я осторожно тронул ее за плечо.

— Все будет в порядке, Тамара. Сейчас возвращайся, пока тебя не хватились.

Она кивнула и огляделась, ища безопасный путь к своему корпусу.

— Эй! — внезапно раздалось со стороны аллеи. — Чего спрятались? А ну выходите!

Глава 2

Тишину ночи прорезал топот патрульных ботинок. Мы с Тамарой замерли в тени, прижавшись к стене флигеля.

— Они нас заметили, — прошептала Тамара, глядя в темноту.

— Тихо, — прошипел я в ответ.

Патрульные приближались. Нужно было действовать, и действовать быстро. Нельзя попасться им в лапы и нарываться на еще одно наказание. Мы нужны группе. Идеи одна за другой мелькали в голове: попробовать уйти в воздух, использовать отвлекающий маневр… Но ни одна не гарантировала успеха.

Я сжал кулаки. Психомагия — не моя сильная сторона, но сейчас она была единственным шансом выйти без боя. Вдохнув, я сосредоточился на эфире, позволяя энергии течь сквозь меня. Иллюзия, направленное прямиком в сознание жертвы. Простая, но реалистичная. Мы должны были исчезнуть, раствориться в ночи.

Тамара инстинктивно вжалась спиной в стену сарая. Глаза расширились от страха.

У меня тоже сердце билось как бешеное, но по другой причине — я мобилизовал все ресурсы для выполнения плана. Выпустил поток эфира, направляя его в пространство перед нами — так, чтобы патрульные оказались в его облаке. Образ создавался в моей голове: два пустых темных угла. Патрульные должны были увидеть пустую площадку и пройти мимо.

Тени вокруг нас загустели, сливаясь в нечто более плотное, затягивающее взгляд. Я удерживал иллюзию, едва дыша. Патрульные подошли ближе. Свет их фонариков осветил стены флигеля, скользнул по нам, но…

— Странно, я был уверен, что кто-то был здесь, — пробормотал один из патрульных.

— Наверное, показалось, — ответил второй, и свет фонарей исчез в темноте.

— Но я точно слышал какой-то звук… Словно кто-то шептался.

— Может девчонки болтают наверху, — отмахнулся второй, и его шаги стали отдаляться. — После случившегося им точно не до сна. Идем на следующий круг.

— Ага…

Я продолжал удерживать иллюзию до тех пор, пока их шаги не стихли. Когда я отпустил заклинание, ноги дрожали от усталости. Мне бы сейчас чарку того волшебного вина из личных запасов Сумарокова.

— Получилось… — прошептала Тамара, глядя на меня с удивлением и облегчением.

— Да, но нам нельзя оставаться здесь, — я кивнул в сторону женского корпуса. — Тебе нужно вернуться в свою комнату. Я помогу. Подниму тебя в окно. Только давай быстро. Какое окно?

— Вон то, первое слева.

Я снова сосредоточился, но теперь не на иллюзии, а на стихии воздуха. Плавно и осторожно я подхватил её эфирной энергией, создавая под её телом невидимую воздушную подушку. Тамара тоже призвала свой эфир, чтобы помочь мне. Девушка оторвалась от земли, и я начал двигать её в сторону второго этажа женского корпуса.

Окна ее комнаты были открыты, покачивались от легкого ветерка занавески.

Стараясь не шуметь, я поднял девушку выше, избегая оконных проемов, чтобы не привлечь лишнего внимания. Тамара была напугана и боялась, что я не удержу, но сохраняла самообладание. Когда она добралась до окна, она ухватилась за карниз и с ловко забралась внутрь. Мы обменялись молчаливыми кивками, и я отступил в тень сарая.

Минус одна проблема.

Теперь моя очередь. Короткими перебежками я обогнул освещенные участки и аллею и добрался до точки, куда приземлился. Лева все это время был на страже и показал большой палец — все было чисто. Я связал свой эфир со стихией воздуха, быстро поднялся — и руки Льва и Эристова схватили меня и быстро втащили в комнату.

— Фууух, — выдохнул я и улыбнулся. Адреналин кипятил кровь.

Я осторожно опустился на пол и погасил все заклинания. Окно тихо закрыли за моей спиной.

— Ты псих, Алексей, — прошептал Феликс, глядя на меня с восхищением и тревогой. — Но это было великолепно.

— Главное, что сработало, — я тяжело дышал, ощущая, как усталость накрывает волной.

— Успешно?

— Ага. Теперь всё в порядке. Тамара в своей комнате, нас не поймали.

Лева положил мне руку на плечо:

— Молодец. Но больше таких фокусов не делай. Слишком рискованно. Мы тут все чуть с ума не сошли от тревоги.

Я кивнул и встретился взглядом с Безбородко. Аполло сидел на своей койке — серьезный, задумчивый. Интересно, сдаст ли он меня, или у нас настоящее перемирие? Вот и проверим, насколько он держит слово.

Но телефон я на всякий случай перепрячу. В этой комнате было несколько тайников.

— Что сказала Зубова? — спросил Феликс.

Мы стояли в тесном кругу в нашей комнате, наши лица были освещены тусклым светом уличных фонарей. Я рассказал ребятам о том, что узнал от Тамары. Атмосфера в комнате совсем потяжелела, когда я назвал имена Салтыковой, Апраксиной и Воронцовой.

Юсупов нахмурился, глубоко задумавшись.

— Подожди, Салтыкова? — Он обменялся быстрым взглядом с Львовым. — Они довольно близки с семьей Катерины, с князем крови Дмитрием Павловичем и её братом Павлом. Но… чтобы они пошли на такое…

— Могли ли они решиться на такое? — спросил Лева, его голос дрожал от возмущения и шока. — Это же безумие! Родная семья… как можно губить собственную дочь и сестру?

Я хотел бы сказать ему, что он ошибается, что так не бывает, но я знал слишком много о том, как устроены семьи магов. Семьи власти. Павловичи не были исключением. Я видел, как Юсупов покачал головой и тяжело вздохнул.

— Лева, ты не знаешь их, — произнес Феликс тихо. — Я знаю этих людей с детства. Павловичи — не просто семья. Им плевать на родственные связи, когда дело касается чести рода и власти. Катя перешла им дорогу, и они этого не простят. Она ослушалась, отказалась от заранее предопределенного брака и сбежала в Спецкорпус. Такое не прощается. Это предательство в их глазах.

Лева отступил на шаг, глядя на нас с недоверием.

— Но это же абсурд… — он не мог уложить в голове услышанное. — Они ведь её семья, её родные!

— Семья? — перебил его Юсупов, на его лице застыло выражение презрения. — Семья для них — это кровная линия, чистота рода, статус. Они привыкли думать, что все контролируют. И если Катя вышла из-под контроля…

Он не договорил, но смысл его слов был очевиден. Лева выглядел так, словно его только что облили ледяной водой. Я понимал, как ему сейчас было тяжело — розовые очки разбились стеклам внутрь.

— Теоретически, они могли привлечь Салтыкову, — сказал я, чувствуя, как в груди поднимается холодная ярость. — У Елены есть весомый мотив — быть в благосклонности Павловичей. Возможно, ей или её семье предложили что-то взамен за… устранение Кати. Или просто приказали ее старшие родственники.

Мои слова повисли в воздухе, как тяжелое облако. Лева сел на край кровати, уставившись в пол. Услышанное окончательно выбило парня из колеи. Многовато за одни сутки.

— Господи, куда я попал… Но если это правда, — прошептал он, — Катя в опасности. Реальной опасности.

— Именно, — подтвердил Юсупов. Его голос стал твердым, лишенным той легкости, что была ему присуща. — Ее нельзя оставлять одну, ведь могут снова попытаться… Даже если это не Салтыкова, а кто-то другой, думаю, они смогут найти других исполнителей.

Не факт, что конечная цель — убить ее. Но жестоко наказать за неповиновение и вывести из строя на долгое время, не дав ей построить службу — вот такая гнильца была вполне в духе Павловичей.

И как все изящно выворачивается — попытка подставить меня и очернить мое имя вполне вписывалась в план мести Павловичей. Ведь именно меня они назначили виновником своего провала.

Я встретился взглядом с Юсуповым, а тот, в свою очередь, уставился на Безбородко.

— Ты либо с нами, либо нет, Аполло, — сказал Феликс. — Катя и Андрей — члены нашей группы, и мы должны отомстить за своих.

— Я не брошу группу в трудный час! — с некоторой надменностью ответил курсант. — За кого вы меня вообще принимаете?

— За смутьяна, которому должны довериться, — ответил я.

— То есть вы хотите, чтобы я доказал свою преданность?

— Именно, — сверкнул оскалом Феликс.

* * *

— Курсан-ты, смир-но!

Мы стояли на утреннем построении, выстроившись в привычные ряды. Промозглый ветер пробирался под китель и заставлял ежиться — Петербург посчитал, что лета в этом году было достаточно.

Все курсанты были встревожены, и я не винил их. Сначала инцидент с Андреем, затем — Катерина. Еще во время зарядки звучали нервные шуточки на тему, кто будет следующим, а дежурные офицеры казались злее обыкновенного.

— Смотри, Шереметева! — прокатилось по строю, и все вытянулись по струнке.

Глава Спецкорпуса не должна была присутствовать на построении, и ее появление вызвало еще большее напряжение. Генерал-лейтенант быстро спустилась по лестнице и подошла к Ланскому.

— Господа курсанты, вчера ночью в Восточной кордегардии произошел немагический инцидент, — начала она, всматриваясь в наши лица. — Один из курсантов отправлен в лазарет с подозрением на отравление ртутью. В связи с этим объявляется внеочередная проверка всего личного состава. В течение сегодняшнего дня всем явиться в медсанчасть и сдать повторные анализы.

Я услышал, как Лева резко выдохнул.

— Также в целях безопасности мы усиливаем меры охраны, — продолжила Шереметева, чеканя слова. — С сегодняшнего дня патрули удваиваются, а перемещение по корпусам после отбоя будет строго ограничено. Все личные вещи будут повторно проверены, включая ваши комнаты и шкафчики. Доступ к учебным и спальным помещениям будет разрешен только по служебным коридорам, под наблюдением дежурных офицеров.

Я обменялся коротким взглядом с Феликсом. Похоже, ночные вылазки теперь станут еще сложнее.

— И последнее, — добавила Шереметева. — Любые сплетни и разжигание паники недопустимы. Распространение непроверенной информации без разрешения командования приведёт к строгим дисциплинарным мерам. Спокойствие — это залог безопасности для всех.

После этих слов она кивнула Ланскому, и тот коротко приказал:

— Курсанты, разойдись в столовую.

Едва закончив завтрак, мы с Левой поспешили в лазарет, пока Феликс вызвался занять для нас места в аудитории. У нас было не больше пятнадцати минут до лекции, и следовало поспешить. Я доедал бутерброд на бегу.

— Осторожнее, курсанты! — Прикрикнула на нас медсестра, когда мы ворвались в отсек и едва не снесли ее.

Ночь выдалась тревожной, ни мне, ни Лёве, да и никому из нашей комнаты не удалось нормально поспать. Все слишком беспокоились за Катерину, и вот теперь, едва забрезжило утро, мы уже стояли перед дверью кабинета Сумарокова, требуя встречи.

Нас остановила другая медсестра. Она устало посмотрела на нас и покачала головой:

— К Романовой? Девушке сейчас нужен покой. В палату вход запрещен.

— Но… — начал Лёва, но я успел остановить его взглядом.

— Мы к его высокоблагородию, — нашелся я. — Львов — получить задание, я, Николаев — на осмотр.

— Ладно. Его высокоблагородие должен освободиться с минуты на минуту. Ждите у кабинета. Сейчас у него гость.

Она проводила нас к уже до боли знакомой двери, и я, набравшись наглости, постучал.

— Николаев, ваше высокоблагородие! Разрешите войти?

Медсестра наградила меня укоризненным взглядом, но тут ее окликнули, и она вернулась в другой кабинет.