В Дикой земле

— Убей их!

Тьма расширилась, встретив Пожирателей стеной когтей и клыков, а серый маг чувствовал, как его покидали остатки гурханы.

* * *

Утро древний город Корс встречал нетронутым. Ни одно чудовище не ступило на его улицы, ни одна тварь не поживилась черепашатиной, хотя крови защитники потеряли немало. У подножья стены снаружи лежала гора тел, окружённая грязным пятном. Она уже не кровоточила, мороз схватил раны. Среди уродливых тёмных трупов нет-нет, да и посверкивали стальные латы.

Усталый волшебник взобрался на верхотуру, с которой черепахи сбрасывали мёртвых Пожирателей. Там был Ду-Гэмон, принимавший доклад подчинённых.

— А, То-Биус, — прогудел Лучший, — какой славный день настал, да?

— Скольких воинов мы потеряли?

— Мы, да? — Если бы клюв тестудина мог улыбаться, та улыбка вышла бы печальной.

— Скольких?

— То-Биус, запомни, не погибших считать надо, а выживших.

Волшебник, бледный и продрогший, с тенями, что легли под глаза, окинул взором израненных, изнурённых защитников.

— Их считай, — сказал Ду-Гэмон, указывая длинным когтем на возвышавшуюся громаду Основы, — всех тех, кто пережил ночь. Всех тех, которых защищал ты.

— Раньше…?

Лучший не ответил, уступив эту обязанность До-Рею, который в отличие от него не спал в Запруде долгие века.

— Всякий раз, — ответствовал посланец, поклонившись, — когда являлись они, — всегда забирались на стену. И бились мы, и держались, но всякий раз врывались они в город. И стремились к Основе. Порой преуспевали. Порой отбивались мы хуже, порой лучше, но никогда ещё не удавалось нам сражаться столь блистательно!

— Лучший был с вами, — устало ответил Тобиус, для которого ночь стала испытанием на силу и выносливость.

— И ты, — сказал Ду-Гэмон, — человек благородного духа.

Человек благородного духа протёр слипавшиеся глаза, заметил на ладонях и рукавах запёкшуюся кровь, дохнул на пальцы горячим паром.

— Они ещё придут?

— В следующем году, возможно.

— Тогда… тогда приберегите несколько тел для препарирования. Когда просплюсь, мне захочется знать, что это было…

* * *

Как потом выяснил волшебник, потери, которые понесла каста воинов, были ощутимыми, но не катастрофическими. Таков есть тяжёлый путь защитников родного дома, но к следующему году молодые тестудины встанут на место погибших и жизнь Корса продолжится.

Продолжилась и его жизнь, хотя русло её несколько переменилось, ведь предусмотрительные черепахи смогли сохранить для экспериментов целых четыре живых Пожирателя в разной степени искалеченных. Ду-Гэмон позволил человеку делать с этими ожившими кошмарами что заблагорассудится, но лишь при условии, что несколько членов касты Направляющих будут наблюдать. Несмотря на длительную историю кровавой вражды, черепахи мало что знали о своих мучителях.

— Вы что, не пытались изучить их? — в который уже раз переспрашивал Тобиус, разглядывая жутких уродов, что притихли в клетках. — Почему?

— Мы знали о них всё, что нужно было, — ответил До-Рей, входивший в число троицы наблюдателей. — Мы знали, что если ударить их по голове достаточно сильно, она треснет и наружу полезет мозговое вещество.

— И всё?

— Нам хватало.

Волшебник спрятал лицо в ладонях:

— Даже для черепах вы поразительно нелюбознательны. Люди кладут жизни, чтобы узнать о враге всё возможное.

Тестудины переглянулись, неспешно совещаясь.

— В хрониках писано, что в прошлом Корс отправил на запад отряд воинов. Никто не вернулся. На том любознательность наша иссякла.

В качестве лаборатории Тобиусу выделили обширную маринитовую залу без трещин и провалов, оба выхода из которой охранялись грозными воинами. Из мебели не предлагалось ничего кроме каменного стола, больше походившего на какой-то древний алтарь.

— Что мы будем делать? — спросил До-Рей.

— Займёмся экспериментами. — Тобиус выложил на стол книгу и несколько предметов из сумки; Лаухальганду. — Начнём с самого простого, узнаем, что они едят.

— Они едят тестудинов.

— Спасибо за инициативу, До-Рей, но давайте начнём с рыбы.

Вскоре на чистом листке своей книги заклинаний Тобиус отметил много интересного. В частности, он установил, что чудовища споро поглощали как рыбу, так и мясо, но растительную пищу пищей не воспринимали. При приближении к клеткам тестудинов, Пожиратели проявляли ультра-агрессию, но близость человека вводила их в настороженное замешательство, которого они не испытывали на стене. Ряд опытов показал, что Пожиратели были совершенно слепы, при этом имели хороший слух и обоняние. Чары Стена Глухоты лишили их большинства привычных ориентиров, но при этом чудовища продолжали, хоть и заторможено следить за передвижениями объектов снаружи клеток. Тобиус выдвинул гипотезу о том, что пленники воспринимали тепловой фон и подтвердил её, с помощью нехитрых чар присовокупив в Стене Глухоты небольшую прослойку холодного воздуха. Пожиратели ослепли абсолютно.

— Восхитительно, — заключил он, перечитывая материал, полученный за несколько дней. — Слепые; безухие, но слышат хорошо, возможно улавливают вибрацию всем телом… обладают инфракрасным восприятием. Органов обоняния нет, но обоняние есть, хотя и неожиданно редуцированное для слепых-то созданий… Повышенная агрессия, высокий болевой порок, строгие карниворы. И это мы только начали.

— Только начали?

— Да, До-Рей. На очереди эксперименты по интеллектуальному потенциалу.

Черепахи растеряно переглянулись.

— Я проведу ряд тестов и постараюсь понять, разумны ли они, а если разумны, то насколько?

— Разумны? Эти твари?

— Именно.

На указанные цели было потрачено ещё несколько дней, но результаты вышли не особо успешными. Завершив очередной этап исследований, волшебник перенёс три клетки в отдалённое охраняемое помещение, оставив в лаборатории лишь одну. Ему пришлось четырежды подвергнуть Пожирателя чарам Паралича, прежде чем тварь наконец потеряла подвижность и была закреплена на каменном столе. Сделав в книге пометку об особенностях нервной системы, он приступил к вивисекции.

Разверзнувшееся нутро Пожирателя немало удивило, если не сказать «испугало» исследователей. Внутри чудовища не нашлось места ярким цветам, все ткани казались больными, органы словно поразила неизвестная инфекция, столь плачевно они выглядели, а уж зловонье… Тобиус был не из брезгливых, он знал, как пахнет живой человек изнутри, он знал, как изнутри пахнет неживой человек, но этот тяжёлый смрад тухлой рыбы, замешанный на нотках вековечной сырости просто выдавливал из глаз слёзы. Не у него, правда, — Тобиус на своей памяти ни разу не плакал.

Подтвердилось то, что тестудины и так знали — их враги были амфибиями. Раздутые губчатые куски серой плоти в количестве трёх штук служили им не только лёгкими, но и жабрами, соединяясь с отверстиями в межрёберных прорехах грудных клеток. Нервная система была развита слабо, причём немалую часть работы брал на себя спинной мозг, а кровь консистенцией походила на нефть. Набрав образцы тканей и телесных жидкостей, маг стал испытывать на них воздействие различных веществ, широкий перечень коих имел в своём распоряжении благодаря щедрости сюзерена и стараниям Зюзия Зигрина1. Кислоты, щёлочи, различные ядовитые и безвредные для человека реактивы.

# # 1 Гоблин-торговец, обеспечивавший поставки разных товаров в пределы Хог-Вуда.

Отдельной проблемой стало то, что случилось после смерти исследуемого объекта. Для существа, производившего такое плачевное впечатление, Пожиратель неплохо продержался, однако стоило ему умереть, как некроз охватил останки со стремительностью беспрецедентной. Мясо стало валиться с костей пару часов спустя, скорость распада поражала и заморозка помогла слабо.

— Это зловонье чистого зла, — поделился страданиями До-Рей.

— Когда-то я такое видел, — сдавленно ответил Тобиус, жалея, что не знал заклинаний, которые смогли бы оградить от полученного обонятельного шока. — Существа, искусственно созданные при помощи колдовства, были выпущены из инкубаторов раньше срока, недозрелыми. Я их перебил, и они сгнили немедля. Почти также.

— «Ко-до-сто»?

— Злая магия. У тех биоморфов был ещё очень малый витальный заряд, они не сформировались и быстро разрушились.

— Кажется, мне ясно, — тяжело прогудел До-Рей. — Пожиратели могут быть… м-м-м… ненастоящими?

— Искусственными? Вряд ли. Вы и сами видели, что у этой твари есть система репродукции; искусственных существ, по уму, её лишают. Просто… если и другие такие же, то я могу сказать, что эти твари едва живы. То есть природной гвехацу1 в них капля, и та какая-то… не могу понять, нужно больше экспериментов.

# # 1 Жизненная сила.

Второй Пожиратель был также разобран на части, но начал Тобиус с того, что аккуратно вскрыл жутко прочный костяной череп и постарался лучше изучить нездорового пурпурного цвета вещество, покрытое коричневатыми пятнами грибка, которое служило чудовищу мозгом.

В ходе этого исследования имел место инцидент. Отдалённые от лаборатории особи содержались за Стеной Глухоты, которую северянин постоянно обновлял, однако, увлёкшись работой, он позабыл об этом и чары рассеялись, — виной всему энергетика маринита. Как только это произошло, лаборатории достиг крик оставшихся двух Пожирателей, громкий, пронзительный, отбивавшийся от стен, потолков и колонн. Мозговое вещество исследуемого образца в тот миг не просто завибрировало, — небольшой сегмент мозга в затылочной части осветился, словно в него заползло несколько болотных светлячков. Стоило сему произойти, как введённый в состояние близкое к коме монстр резко вышел из летаргии и завопил в ответ, напрягая все мышцы тела. Не будь он зафиксирован на столе чарами Прочных Пут, наверняка напал бы на исследователей, несмотря на вскрытую черепную коробку.

Тобиус торопливо сплёл Стену Глухоты и перекрыл звуку путь, после чего объект исследования затих. Он завершил свой жизненный путь тут же, от внутричерепного кровоизлияния в мозг… которое, формально, являлось уже не вполне внутричерепным. Разложение справилось с трупом за два с половиной часа и это лишило мага ценного материала для работы. Однако и кое-что важное он тоже узнал.

С третьим Пожирателем Тобиус провёл огромную работу, накачивая его широким перечнем веществ, которые он не подносил бы к человеческому организму и на десять шагов. Результаты фиксировались со скрупулёзностью. Наконец, подошла очередь последнего пленника, и вот его-то маг сознательно оставил напоследок.

Четвёртый отличался от сородичей, и не только тем, что имел почти чёрную шкуру, не только тем, что превосходил габаритами, но и тем, что, самое главное, — его череп имел больший объём и особую форму.

— Вижу, ты у них самый мозговитый.

Чудовище издало протяжный, полный ощутимой ненависти рык, закапала сквозь зубы мутная слюна, оно опустилось на четвереньки и сгруппировалось, словно перед прыжком.

— Уже знаешь, что я с тобой сделаю. Конечно же.

Прежде чем Пожиратель врезался черепом в и без того погнутую решётку, волшебник ударил по ней разрядом молнии и добавил для надёжности два Паралича. Разместив образец на каменном столе и, как следует его зафиксировав, человек начал работу. Видит Господь-Кузнец, если бы наставники по бестиологическим дисциплинам видели, как он проводил ту вивисекцию, они гордились бы им, как никто никогда не гордился серым магом.

Закончив со всем, Тобиус позволил себе провести один зимний день, не вылезая из комнаты, просто лёжа в сладкой дрёме, либо рассматривая из окна, как сквозь налетевшие туманы проступали очертания стены. Тестудины продолжали обходить её галереи дозором.

Передохнув, серый маг попросил встречи с Ду-Гэмоном и представил ему доклад с результатами своего научного труда.

— Разумны, да?

— Полуразумные, я сказал бы, — неопределённо поводил рукой серый маг. — Очень примитивный интеллект, которого хватает только на создание композитных орудий труда.

— Многие животные умеют пользоваться, м-м-м, орудиями труда, нет?

— Верно. Пользоваться палкой, камнем, прутиком много кто может. А вот обработать кость, очистить палку, и соединить их при помощи кожаного шнурка чтобы получилось копьё, сможет только обладатель интеллекта. Чудовища разумны.

Он коротко предоставил другие результаты.

— Должен обратить особое внимание на то, что, скорее всего, подавляющее большинство особей подчиняются меньшинству с более развитым интеллектом. Они способны передавать сигналы друг другу с помощью звуковых волн. Это может прозвучать как глупость, но, когда они явятся в следующий раз, постарайтесь встретить их большим количеством огня. Тепловая стена частично ослепит их, а свет поможет вам различать цвета. Вероятно, уничтожение особей с более тёмной шкурой, внесёт сумятицу в их действия и удастся побеждать меньшим потерями.

Где-то в горле старого тестудина тихонько гудело. Один невероятный глаз сонно глядел на человека, второй — на круглый пруд, в котором плавал поистине громадный карп.

Часть 1, фрагмент 6

Помещение, в котором Лучший Направляющий ждал рива, казалось, намного больше подобало личности его масштаба, нежели какой-то полуразрушенный сад. Сравнительно большая маринитовая зала, с двумя рядами колонн, тянувшимися от входа, к противоположной стене. Вокруг колонн на небольших постаментах стояли подставки, а на тех покоились — Тобиуса немало поразила эта картина, когда он вошёл — пустые панцири тестудинов. Огромные пустые панцири, полностью испещрённые тонкой резьбой. Десятки панцирей, принадлежавших в прошлом рыбакам, строителям, охотникам, воинам и тем, кто строил Запруды. Зал Лучших, понял Тобиус. Хранилище воспоминаний.

Там сидел и Ду-Гэмон. Сидел на точно таком же постаменте, разве что подставкой под его величественный панцирь служила, пока что, живая плоть. Он поглядывал в круглый пруд, имевшийся там же, довольно большой, чистый, населённый единственным обитателем. Карп был действительно огромен, хотя удивляться тому особенно-то не стоило, Тобиус уже видел белок, пригодных для верховой езды, угрей размером едва ли не с драконов, сброшенные шкуры гигантских арахнидов и не только это. Гигантизм форм жизни, которым положено было быть мелкими, являлся лишь скромно долей аномальности Дикоземья. Чешуя рыбы некогда, должно быть, имела яркий цвет, то ли красный, то ли оранжевый, но уж успела выцвести до грязно-белого.

— И всё это ты узнал за столь короткое время, да?

Волшебник моргнул, отвлекаясь от созерцания по-своему грациозных движений карпа.

— Ерунда, узнал бы и больше, окажись у меня материала с избытком. Эти твари исчезают, словно прогнили ещё при жизни и ждали смерти как предлога для того чтобы наконец развалиться.

— Вот оно что?

— Именно. И вот о чём я хочу напомнить, пора бы расплатиться!

— Расплатиться, да? За помощь твою и поддержку? За знания твои, да?

— Именно.

— Говори, человек То-Биус.

Человек То-Биус уставился черепахе прямо в глаз.

— Я хочу свободы передвижения.

Тестудин как будто удивился.

— Для чего? Куда ты собрался идти посреди зимы, То-Биус?

— На запад. Пойду туда, откуда они явились и попытаюсь узнать, кто они такие и чем живы.

Длинный коготь несколько раз стукнул о древко посоха, пока его хозяин размышлял.

— Люди совсем не ведают страха, нет?

— Ведаем, ведаем. Когда нам страшно, мы сначала замираем на месте, а потом делаем одну из двух вещей: бежим от смерти прочь или бежим ей навстречу с оружием в руках. Надеюсь, вы не станете меня удерживать? Был уговор, я помогаю вам, а вы…

— Ступай раз так хочешь, То-Биус.

— Я не ослышался?