Велесовы сыны

Велесовы сыны

Глава 1

Глава 1

«Граница породила казачество,

а казаки создали Россию».

Лев Толстой.

Город Новочеркасск Ростовской области был когда-то казачьей столицей. Каждый, кто селился на территории Всевеликого войска Донского, получал здесь приют и право жить по местным обычаям и законам.

«С Дону выдачи нет!» - говорили любому, кто приезжал сюда разыскивать беглецов. Принимали всех, без разницы, кем ты был в своей прошлой жизни. Беглые крестьяне, крепостные али сторожевые холопы, все уходили сюда без возврата. Верили беглецы - батюшка-Дон прикроет. Кто-то от лютой казни бежал, кто-то от боярского беспределу, а кто-то просто лучшей доли себе искал. Те, кто добраться смог, обретали здесь кров, приют и убежище на первое, самое тяжелое время.

Текли людские ручейки сюда со всех краев и окраин, потому как надежду им казаки давали. А реальная надежда на лучшую жизнь стоила того, чтобы за неё побороться. Кто все невзгоды пройдёт, всё сдюжит, тот человеком мог стать, а не оставаться рабочей скотиной. А вот приживешься ты тут али нет - это уже другой вопрос?

Время оно всему и судья, и лекарь. Со временем, все само собою по своим местам разложено будет. Всё встанет так, как оно должно быть! Потому как, тем кто духом силён и веру в себя имеет, кто-то на небесах помогает. Хотя чего тут скрывать, известно кто - Богоматерь Донская! А земное, супротив небесного - тьфу! Плюнуть и растереть! Прах и тлен!

Ежели люди за своих богов стоят крепко накрепко. Ежели не менжуются, и Веру, от отцов и дедов полученную, берегут как зеницу ока. Ежели, за ценности свои жизни готовы не пожалеть тогда и у них всё хорошо и гладко бывает. Тогда и боги за людей заступаются. И пока происходит такое взаимодействие одолеть эту крепость нельзя, невозможно. Не было, нет и не будет такого пока живы казаки, течёт река, и восходит солнышко над великим Доном.

Кто бы ты ни был и чего бы у тебя за душой не стояло, забудь. Приходя сюда, оставляешь ты все грехи в своей прошлой жизни. Любые преступления, которые были тобою совершены, на другом берегу реки никакого значения не имели. Перебирался человек через Дон и жизнь его с чистого листа начиналась.

Многие действительно сызнова её начинали, с нуля. Получали, так сказать, второе рождение! Другими людьми становились! Кто старое помянет тому глаз вон! Да и зачем тебе глаз, если ты только прошлым живешь, а в будущее не смотришь?

Но стать полноправным казаком было очень непросто. Кроме защиты от своих бывших хозяев, новичок получал звание «бурлака» и на этом все его бонусы и заканчивались. Ничего более было тебе не положено. Всего ты должен был добиваться от жизни сам. Такие вот бурлаки шли наниматься к зажиточным казакам гребцами и грузчиками на донские ладьи, струги. Также, ходили они в походы, пехотой или матросами. Старались людям, с правильной стороны себя показать. А ещё, товарищей обрести, поддержкою общества заручиться. Проявив себя и получив оружие в бою или заработав, бурлак становился уже «голытьбой». Теперь он мог нести службу и участвовать в казачьем кругу, но права голоса пока не имел.

Стать полноправным казаком, равным по праву и привилегиям тем, кто рождён на Дону, можно было лишь прожив тут около десяти лет. Бывало такое и пораньше, но за особые заслуги в бою или если породнился с кем-то из коренных казаков. Потому-то, чаще и бежали сюда не простые мужики, а боевые холопы. Такие крестьяне выполняли у своих господ функции оруженосцев и телохранителей. А ещё, знали как надо обращаться с оружием и за счёт этого, могли хорошо и быстро устроиться. Искусный воин, он завсегда в хорошей цене, а хлюпик и неумеха - обуза. Смелость, отвага, человеческие качества и везение, тоже играли большую роль в продвижении по карьерной лестнице.

Так всё оно и было, до той самой поры, пока государыня-матушка императрица Екатерина II, казацкие шалости пресечь не удумала. Атаманов казацких - взнуздала и приручила, аки норовистых коней. Вольницу казацкую ограничила. Кого уговорами, кого кнутом, а кого и пряником подманила, присягнуть себе на верность заставила. Поставила она их границы державные от супостатов и ворогов охранять. Теперь казаки, не только за себя, но и за Веру, Царя и Отечество ответ держали. Отныне, казачьи сотни стали опорою самодержавию и государству российскому.

В те времена не счесть было лиходеев, промышляющих разбоем и грабежами. Рыскали они у самых наших границ. Мечтали разжиться чем-нибудь на земле русской, да кусок пожирнее себе урвать. А разжиться здесь было чем, ежели подойти к этому делу грамотно и с умом.

Можно было людишек в полон забрать. А после, продать их султану, на невольничьем рынке или ещё подалее на восток. Мужиков - на галеры, девок - в гаремы. За русоволосых, да белокожих красавиц турки и арабы бешеные деньги платили. На славян всегда спрос был высокий. Дети малые, и те, цену свою имели. Оно, даже если просто, скотину в степи угнать, а дома под чистую ограбить, уже неплохо выходит. Так было и будет так во все времена, пока существует Святая Русь на земле. Вот и оберегали казаки свои границы. Как могли, так и обороняли ото всех, кто на российские земли посягал и зарился.

И хорошо это у них с обороною получалось, надо сказать. Турецкий султан с казаками завсегда считался. Крымский хан тоже силу казацкую признавал. Ненавидели басурмане казаков, но уважали. Все эмиры, подвластные Блистательной Порте, боялись одного лишь упоминания. А всё потому, что помнили, на что способны были лихие рубаки. Брали они и Азов, и Кафу, и Трабзон во всякие времена. Ещё брали крепость Очаков, с Бендерами и Аккерманом. Неприступный и гордый Измаил, считавшийся непобедимым и тот перед ними не устоял.

Тут и сегодня народец обитает лихой да дерзкий, а кругом степь да степь, волок да волок. Не признают местные людишки над собою ничьей власти. Не все, конечно, но многие, и эти точно казачье племя! Ни с кем их не спутать, не извести, как бы красные ни старались. Кровь - не водица, её абы чем не разбавишь.

Село Кочубеевское раньше было большое и дружное, а ныне потихонечку захирело. Вся молодёжь в города уезжает: кто на заработки, а кто за цивилизацией. Не желает народ становиться комбайнёрами, трактористами, скотниками, разнорабочими. Все дизайнерами заделаться норовят, менеджерами, ИТ-технологии осваивают. В моде рекламный маркетинг, психоанализ, компьютерное моделирование. Дома заколоченные стоят, жителей почти не видать, не то что раньше…

Глафира огляделась по сторонам и ещё раз сверилась с названием улицы, по которой вышагивала уже добрые пол-часа.

Тут, в селе их и было-то всего ничего, две, но большие и длинные. Центральная и идущая параллельно ей вдоль всего села от начала и до конца. А от них уже переулочки всякие отходили, тупички, ответвления самые разные. В один из таких переулков и приспичило нашей красотке попасть, отыскав его в этой захолустной глуши. Сделать это надо было как можно скорее, прямо-таки жизненно необходимо. Для того она и прикатила сюда аж из самого Ростова-на-Дону. Там её уже наверняка хватились и, скорее всего, разыскивают.

«Улица Красногвардейская, дом 7», - гласила надпись сразу на двух языках, по-русски и по-английски.

Ещё бы на китайском названия написали, чертовы умники! Тех, кто английский знает, тут днём с фонарём не найти, как и самих англичан! Но этим олигофренам абсолютно всё равно, им бы отовсюду свое урвать! Деньги отмывали сволочи, как пить дать. Хотя это даже не английский, а какой-то своеобразный суржик. Русские слова, написанные английскими буквами, отвал башки! Надо было до такого маразма дойти!? Krasnogvardeiskaia!

- Хотелось бы знать, кто придумал такие странные названия улиц. Но это уже останется тайной, - Глафира вздохнула и пошла дальше по тротуару, - Интересно, сколько денег можно на этом заработать?

Девушка ненадолго задумалась: «Тоже мне, нашла чему удивляться! Сегодня по России везде так пишут». А вот для чего этого она никак понять не могла. И в Англии, и в Америке названия улиц и городов тоже на русском дублируют? Ага, держи карман шире! Это наши либерасьоны придумали, чтобы им было чего украсть! Видать, немало из бюджета уходит на разную хрень. Чтобы такие вещи узнать, надо было сначала в какую-нибудь администрацию пролезть. Туда, где выделенные деньги осваивают! Область или район - без разницы, у нас все воруют! Масштабы, конечно, разные, оно и ежу понятно, но курочка по зёрнышку клюёт и сыта. Оно издавна так повелось: всякий сверчок знай свой шесток! А дальше всё по накатанной! Районы с областью делятся, та с Москвой и пошло-поехало! Откаты, кешбэки, чего только не придумывают, чтобы народ облапошить.

В конечном результате все, кто нужен, прикормлены. От жиру морды лоснятся и рот набитый шибко никто и не раскрывает! Комбикорм переваривают, карасики! Тишь да гладь - Божья благодать! Везде всё пучком - рука руку моет! Хорошо ещё хоть дорогу заасфальтировали, уроды, денег не пожалели. А то шастала бы сейчас она по пылюке и буквы английские изучала.

Следом за улицей шёл Красногвардейский переулок, заканчивающийся бетонным забором с маленькой ажурной калиточкой. Искусно сваренная из выгнутых кольцами и полукружиями кусков арматуры, она могла бы называться железным кружевом. Видимо, сварщик тонко красоту чувствовал и умел создавать прекрасное из подручных материалов. Вот и изваял умелец из металлических прутьев настоящее произведение искусства. У нас сплошь и рядом дарования из народа встречаются. Вот и этот был своего рода художником по металлу.

- Ну никак я не могла ошибиться! Всё сходится кроме этих названий, будь они трижды неладны! - Глафира пригорюнилась, решая заплакать прямо сейчас или всё же попробовать поискать нужный адрес ещё немного.

Молодость и энергия победили. Постояв и подумав, девушка решила со слезами повременить. Поискам они никак не помогут, а киснуть просто так бесполезно. Да и не видит никто, чего сырость зазря разводить?

Для начала надо было собраться с мыслями и ещё раз прокрутить в голове план действий на сегодняшний день. Первое - надо разузнать всё подробно и обстоятельно. Оставалось только решить, у кого и где? Самое простое - найти какую-нибудь розничную торговую точку. Подойдёт любой магазинчик, газетный киоск, кафе-мороженое без разницы. Чем там торгуют, никакого значения не имело, главное - информация. А для этого подходило абсолютно всё. Любой продавец, даже торговец шаурмой, мог оказаться полезным, лишь бы по-русски разговаривал. Вот только не было тут торговых точек, как, впрочем, и шаурмы.

При воспоминаниях о еде сразу же засосало в желудке и страшно захотелось чего-нибудь пожевать. За это утро она отмахала довольно приличное расстояние, не выпив и капли кофе и не съев ни крошки. Всё происходило именно так, потому что девушка очень торопилась свалить из города. Вследствие этой спешки она не успевала ни позавтракать, ни привести себя в надлежащий вид и порядок.

Уезжая, решила даже не краситься и вещички не собирать. Слинять надо было как можно скорее, пока ещё была такая возможность. И желательно не захватить с собой никакой отметки, маячка, по которому её можно будет отследить. Уж кто-кто, а она-то знала, на что способны её незабвенная тётушка и двое высших вампиров, к которым та её подсуропила. Единственное, чего девушка не могла понять, для чего? Может быть, когда-то тётка планировала, что вампиры её инициируют и обратят в свою веру? Или как раз таки наоборот, чтобы уже их держать под своим контролем? Главное, что всё это делалось не просто так, а она не знала, не понимала и не догадывалась зачем.

Ожидать можно было чего угодно, потому что тётушка, леди Агата, была словно шкатулка с секретом. Хотя правильнее было бы сказать, с двойным дном. Ну а если ещё точнее, то сравнивать её надо было с российской матрёшкой. Раскрывая одну, каждый раз обнаруживаешь другую, незнакомую, с новым лицом. Так же всё обстояло и тут.

Агата постоянно несла в себе что-то новое. Вот только была она опаснее гремучей змеи. В этом Глафира могла бы поклясться кому угодно. Быть укушенной или обращённой одним из донов девушка не боялась, но сама она этого не хотела. Предпосылки к этому иногда возникали, но девушка не торопилась. Став вурдалаком, ты получаешь силу, способности и практически неограниченный жизненный срок. Однако есть нюансы, которые всё перевешивают. К тому же возникала полнейшая неразбериха с душой.

Есть у вампиров душа или же напрочь отсутствует ей было непонятно. Спрашивать и интересоваться у них самих тоже чревато. К тому же, с её точки зрения, бестактно и некорректно. А поэтому щекотливый вопрос оставался открытым и по сей день. Спешить с обращением было по меньшей мере глупо и неуместно. Стать кровососом никогда не поздно, а вот вернуть всё обратно... Торопиться однозначно не стоило.

А сегодня она решила свалить, потому как Агата приказала готовиться к переходу. Тетушка забирала её к себе, обратно в средневековье. Зачем-то она ей понадобилась. И такая подача не сулила ей ничего хорошего. Да и не собиралась она туда, если честно. Уж лучше тут и желательно целой и невредимой.

Украшения, драгоценности, шмотки, почти всё она оставляла там, в резиденции. Взяла лишь кулончик - подарок тётушки, фирменные золотые часики с бриллиантами и старинное, дорогое кольцо. Кольцо для неё это память! Память о матери. Ну и соответственно денег побольше, благо их у неё было просто немерено. Бумага, она и в Африке, как говорится, бумага.

Дальше - good bue, adieu, до свидания, а лучше прощайте! Внимание к себе она привлекать не хотела, с такими ребятишками, как амигос, шутить опасно. Сначала рванула из Ростова в Новочеркасск на такси. Затем опять же на такси, но уже в Кочубеевку. И вот больше часа она шастает пешкодралом по пыльным улицам. Вы попробуйте сами километров десять-двенадцать прошагать. С непривычки ноги сами отвалятся. Не приучили нас к пешим прогулкам.

Глава 2

Глава 2

Идёшь на дело - будь осторожен!

(Старая каторжанская мудрость)

На топ-тобусе нынче далеко не уедешь. Времена стали уже не те, чтобы пешим ходом передвигаться. Хочешь везде успевать — стань мобильным.

Сейчас даже в магазинах эскалаторы ставят, словно в метро. Это раньше, даже в Москве, лишь в одном магазине были установлены такие движущиеся дорожки, в Центральном детском магазине (ЦДМ).
ЦДМ был открыт в далёком 1957 году на Лубянской площади. Когда-то здесь размещались купеческие торговые ряды и Лубянский пассаж. После победы в Великой Отечественной войне власти решили сделать детям страны подарок. Построили самый большой в Союзе магазин для детей, а потом установили в нём первые магазинные эскалаторы.

Детский мир был олицетворением прогресса и мощи советского государства в тяжёлые, послевоенные годы. Многие приезжали сюда специально, чтобы покататься на этом механическом чуде между этажами, отделанными белым мрамором. В настоящие времена никого подобным не удивишь. Стоят такие теперь в каждом торговом центре.

Магазины стали огромные, не то что ранее. Раскинется такой «Мегамолл» на площади сразу в несколько километров, и народа в нём словно муравьёв в муравейнике. Создаётся впечатление, будто по какой-то непонятной причине, целая улица туда за покупками зарулила.
Шляться в таких можно было сутками напролёт, развлекаясь и ни о чём не думая. Всё там уже присутствует: кафе, кинотеатры, бутики, игровые зоны. И спрашивать, где и что искать, никого не надо. Всё цивильно и грамотно: план, карта, указатели. Смотри и топай, куда твоя душенька пожелает.

Хочешь в буфет за пивом и венскими колбасками. Хочешь в кинотеатр на премьеру нового блокбастера. А хочешь, иди в развлекательный центр или зону культурного отдыха. Короче, есть всё, для удобства и развлечения народных масс. Гуляй, спи, жри, прохлаждайся, весело проводи время. Хочешь один, а хочешь с друзьями. Главное, не забывай за удовольствия деньги отстегивать.

Так оно и должно быть в любом цивилизованном государстве. Народу всегда что-то надобно? А надобно ему, в основном, хлеба и зрелищ! Это ещё древнеримские императоры просекли. Так с тех времён, собственно, ничего и не поменялось.

Зато в Кочубеевке из всех благ и достижений были одни только названия улиц, написанных по-английски. Во всём остальном — полнейшее средневековье и запустение.

Глафира уже битый час ходила по деревне кругами и эти названия читала и перечитывала. А самое обидное, что никак не могла нужную улицу отыскать. В этой забытой богом деревне и было-то, всего-навсего, две центральные улицы, а остальные шли на пересечении.

Мысли в ее голове возникали хаотично, будто бы в испорченном калейдоскопе: «Заколдованная она, что ли, эта треклятая Кочубеевка? Ощущение, от всего этого, было такое, словно ты заблудился в трёх соснах и ходишь вокруг да около.
Может, никогда и не было тут Могильной улицы и Замогильного переулка? Перепутали чего-то сеньоры дон Мануэль и дон Себастьяно. С кем подобных обломов не случается в этой жизни? Вот и эти двое, скорее всего, ошиблись адресом.
Что ж, придётся мне ещё немного тут задержаться и осмотреться. Что-то же должно функционировать в этом говеном захолустье?!

Интересно, как вообще тут мог появиться пункт перехода? И откуда ему было здесь взяться? Может быть, ей просто проверку на вшивость устроили ушлые вурдалаки?

Вот тебе и здрасьте-пожалуйста, как-то нехорошо оно получается. Повелась, как последняя простодыра! И возвращаться теперь нельзя, не отбрешешься. Придётся до талого переть! До победного конца, других вариантов нет.

Портал он всегда ставился с учётом конспирации и секретности. То есть, делают его или в совсем безлюдных местах, или где-нибудь в большом городе. Там, где легче спрятать и замаскировать.

Наверное, тут была какая-то нестыковка или мои друзья чего-то напутали. Хотя на них это совсем не похоже. Такие ушлые кадры, как эти двое, не ошибаются. Ладно, придётся ещё разок прошерстить это захолустье, чтобы узнать всё наверняка».

Дверь погребальной конторы «Рапсодия» была гостеприимно распахнута для любого и каждого. И это невзирая на то, что время ещё было довольно раннее, особенно для провинции. Часы показывали всего девять часов утра.
Если судить по расписанию, висевшему на дверях заведения, то работать оно начинало с десяти. Тем не менее контора почему-то была открыта.

Вы когда-либо видели ритуалку, которая открывается раньше времени на целый час или даже поболее? И это, при всём при том, что никакой особой необходимости, в этом, не наблюдается. Что же, весьма похвальное труполюбие!

Такое рвение, уже само по себе, было необычно и удивительно. Прямо скажем, оно внушало некие подозрения. Эти передовики производства и стахановцы могильных дел, никакого доверия девушке не внушали.

Где вы видели ударников трудового фронта на кладбище? Несмотря на все ее самообладание и нежелание разводить нюни, ощущение тревоги не проходило. Что-то внутри неё, прямо-таки, кричало: «Опасность! Тебе угрожает опасность! Беги, девочка! Беги, глупенькая! Не зевай!»

Она внимательно, не торопясь огляделась. Ничего страшного и ужасного в непосредственной близости от нее не происходило. Может быть, ей чего-то мерещится? Однако сердечко почему-то екало, а на душе было нехорошо, пакостно.

Мандраж, у нее, начался из-за того, что она никак не могла найти нужную ей улицу с переулком. И где? В этой, извините за выражение, заднице! Тоже мне, мегаполис!
Девушка попыталась собраться с мыслями и взять себя в руки: «Успокойся! Ничего тебе не грозит! Эти абуминоги тебя еще не хватились! Всё идёт замечательно».

Местное кладбище не работало уже много лет, закрытое по целому ряду причин. Самая главная — это потому, что учёта рождения и смертей, не велось тут уже очень, и очень давно. Если по-хорошему прикинуть, то года с восемьдесят пятого, если не ранее. Вот тогда-то, всё с перестройки и завертелось.

Начали за здравие, а закончили за упокой. Развалили страну, и какую!

С гибелью Советской империи всё хорошее приказало жить долго и счастливо! А ещё, не поминать всуе и по мелочам! Целая эпоха умерла, и вернуть её к жизни не получается. О мёртвых плохо не говорят. Либо хорошо, либо ничего, как-то так.

Однако, если повнимательнее присмотреться, то какое-то непонятное оживление, рядом с этой конторой, всё же происходило. Непонятное, потому что было неясно, чем они здесь всё-таки занимаются? Как и за счёт чего, этим гробокопателям удаётся выжить все эти годы?

Можно предположить, что обосновалась тут криминальная группировка. Как говорится - простенько и со вкусом! А главное, рядышком, под рукою! Замочили, кого-нибудь, и в могилку. Прикопали, кого-нибудь, и ходить далеко не надо. Никакого тебе беспокойства и треволнения. Прямо за бетонной оградой и находилось место последнего успокоения граждан — сельское кладбище.

Чистенькое, ухоженное, словно, только что, с лубочной картинки срисованное. И что самое удивительное — умиротворённое. Не было, в нём, ничего мрачного. Пастораль.

В такую погоду не хотелось думать вообще ни о чём, а особенно о печальном. Мысли о бренности земного бытия, в такой день, честно говоря, были попросту неуместны. Весна наступала по всем фронтам, и предаваться унынию не хотелось.

Собственно, ни повода, ни нужды в этом не было. Денёк сегодня был во всех отношениях замечательный! Сидеть в такую погоду в пустом помещении среди запылившихся лент и венков, наверное, было тоскливо и неуютно. Вся эта могильная бижутерия была достаточно мрачновата, и к тому же поблекла, и рассыпалась от времени.

В такую погоду хотелось, по простому, жить и радоваться! Всему - весне, солнышку, тёплому ветерку! Чего ещё, как не этого, нужно после длительных холодов и недавно растаявших на солнце сосулек?

Наверное, об этом же размышлял крупный, лысый мужчина, вольготно рассевшийся на обшарпанной табуретке.

Колченогое произведение плотницкого искусства явно знавало и лучшие времена. Входная дверь, косовато висевшая на одной верхней петле, говорила о трудностях с финансированием. Внизу дверь поддерживал обрывок кожаного ремня. Функции дверного шарнира он выполнял, но вид был, прямо скажем, непрезентабельный.

Да и сам служащий, этого похоронного бюро, внешне выглядел довольно печально. Всем своим видом он напоминал бича, или бывшего интеллигентного человека, в трудной жизненной ситуации. Тем не менее, заслышав цоканье каблучков по деревянным ступенькам крыльца, субъект разлепил глаза.

На заплывшем от безделья, одутловатом лице, отразилось некоторое подобие удивления типа: «Кого это тут черти носят в такую рань?»

Рыхлая кожа на лысой голове была странного светло-серого цвета с легкой синевою, напоминавшей трупный оттенок. К тому же кожа казалась немного влажной, словно вспотевшей, хотя было еще достаточно ветрено и прохладно.

Нет, не тянул этот субъект на бандита, а их Глафира, несмотря на свою молодость, тоже навидалась достаточно. Она была очень смазливой девицей и прекрасно знала, как ее внешность действует на мужчин. Причем, чем старше был тот, кому следовало вскружить голову, тем более неотразимо действовали ее чары.

Поэтому она обворожительно улыбнулась серомордому бичугану бомжеватого вида и томным голосом произнесла: «Пардон! Мужчина, прошу прощения, разрешите у вас поинтересоваться?»

- Интересуйся, чего надо-то? Мы тут почитай все местные будем! Поможем, чем можем! -Ее неземная красота не оказала, на этого типа, ровно никакого влияния. Глафиру это даже немного задело.

- Только контора наша пока еще не работает, - буркнул лысый, не поднимая глаз. - Переучет.

- На кладбище, что ли, переучет? А зачем? Что-то ты мне не то гонишь, мужик! - Она подозрительно посмотрела на лысого здоровяка и спросила совсем в другой интонации: - Ты вообще кто такой будешь? Сторож?

- Это я-то, получается, сторож? Кто я тут буду, вообще, такой? - Почему-то этот вопрос озадачил и смутил серомордого. - Директор! Вот кто я буду! Устраивает?! И не работаем мы из-за того, что переучет! Памятники хотим посчитать!

- Переучет, значит? Ну, переучет, так переучет! — Своенравная красавица поняла, что спорить с этим битюгом бесполезно.
Мысль была здравая, но несколько запоздавшая: «Но почему тогда этот тип засмущался? Или это мой неуважительный тон так на него подействовал, бедолагу? Надо срочно менять интонацию, поскольку расспросить кого-то другого, нет никакой возможности».

Полное отсутствие местных бомжей и аборигенов, а также других торговых точек, было заметно невооруженным взглядом.

- А не подскажете мне, господин директор, где тут будет Могильная улица? - Голосок у нее задрожал и сделался по-детски плаксивым. - С самого раннего утра не могу найти эту проклятую улицу! Представляете!

- Так вот же она! Прямо за твоей спиной! Сама пришла сюда по Могильной и меня же еще и спрашивает, ха-ха-ха!

Этот явный олигофрен отчего-то внезапно развеселился, хотя ничего смешного не наблюдалось. Может быть, он слегка ненормальный?

- Я к тебе по Красногвардейской пришла, — плаксивость в голосе красотки сменилась злостью. — Что ты мне мозги паришь, чучело? Читать разучился?

— Во дает курица! Ты чего, не знаешь, что ее давным-давно переименовали? — Внезапно он замолчал, и взгляд его стал колючим и подозрительным. — Заходи-ка, красуля, в дом, там обо всем и поговорим! Чего на ветру стоять, мерзнуть! Заходи, гостьей будешь!

Глафира внимательно осмотрелась по сторонам, своенравно передернула плечиками и осторожно шагнула внутрь полутемного помещения. Внутри было темно и тесно.

Все пространство было заставлено деревянными гробами из плохо оструганных сосновых досок. Еще, повсюду, были навалены венки, траурные ленты и горы искусственных цветов из дешевой пластмассы.

Все это богатство лежало на полу вповалку беспорядочной грудой. От такого похабного отношения сразу становилось как-то не по себе. Не чувствовалось никакого почтения, к той скорбной роли, которую этим вещам предстояло сыграть в последних проводах усопшего в мир иной.

Места тут было крайне мало, и стоял странный, очень стойкий и сладковатый запашок, неприятный до крайности. От этого аромата ее едва не стошнило прямо на всю эту траурную марцефаль, и жутко захотелось обратно на свежий воздух.

Ноги подогнулись сами собой, и она буквально рухнула на банкетку, стоящую около небольшого ломберного столика. Тот был сработан из ценных пород дерева и инкрустирован перламутром.

Изделие, несомненно, антикварной работы и, вероятнее всего, итальянского мастера. Эти две вещи, и банкетка, и стол, пребывали в явном диссонансе, со всеми предметами находящимися вокруг неё. Вся остальная обстановка, в этом жутком и ужасно пахнущем помещении, была старой, убогой и годящейся разве что на помойку.

Когда же, серомордый мужик, вставший на выходе и загородивший ей дорогу назад улыбнулся, всё стало понятно без всяких слов. Клыки, торчавшие из-под верхней губы, были такими огромными, что по размеру не уступали медвежьим. Это был не обычный заурядный вурдалак и кровосос, которых она предостаточно навидалась на своём веку, а настоящий упырь!