Агентурная разведка. Часть 12. Боевой разворот

В одном из материалов, переданных сенатором, содержался крупный секретный аналитический доклад заместителя министра обороны США по закупкам и обеспечению. У них эта должность полностью гражданская. В тот момент её занимала женщина, пришедшая из бизнеса, более того, до этого никогда не работавшая на государственной службе.

Этот доклад меня заинтересовал и перевернул моё понимание о многом, в частности, о передовом уровне военной промышленности и военных технологий. Прежнее моё представление оказалось полностью ложным. Этот доклад опроверг мои фундаментальные (по сути дела, советские) убеждения о способности военно-промышленного комплекса якобы стать «локомотивом экономики». Эмоциональные заявления различных деятелей об этом бесплодны и нереалистичны.

В докладе сообщалось, что в США после окончания «холодной войны» технологии в гражданских отраслях далеко обогнали военные. Многие технологии, уже массово используемые в промышленности, транспорте и связи, информационной отрасли, сельском хозяйстве, только планируются к внедрению в военной технике и военном деле в целом.

К докладу было много приложений, а текст был их анализом.

Женщина писала, что «Каталог базовых и критических военных технологий на период до 2020 года» и «Реестр приоритетных направлений фундаментальных, прогнозных и поисковых исследований в интересах обеспечения обороны страны и безопасности государства на период до 2020 года» (всего 12 базовых, 54 критических и 430 военных технологий) очень явно отображают лидерство гражданских отраслей в технологиях общего и двойного назначения. Направления, которые бизнесу мало интересны (узкий рынок, низкая маржа), почти не развиваются. Приводился пример «высокоэнергетических конденсированных систем». Эта бывшая бизнес-леди писала, что электротермохимические орудия разрабатывают уже свыше 30 лет без особых успехов. Что для бизнеса неприемлемо совершенно.

Были и другие примеры. Следовал общий вывод о том, что в чисто военных технологиях и разработках инвестиции велики, рынок мизерный (мало какие страны могут позволить себе дорогие новинки вооружений), маржа при отсутствии других производителей (конкуренции) директивно ограничена федеральным правительством схемой «возмещение издержек + 25 % на собственный объём работ», сроки окупаемости инвестиций под большим вопросом.

С другой стороны, программно-целевой метод планирования закупок вооружений, требования семейства специфических американских военных стандартов, чрезвычайно сложный и политизированный (считай, коррумпированный) ежегодный бюджетный процесс не позволяют министерству обороны оперативно закупать передовые гражданские изделия, тем более зарубежного происхождения (даже если они есть).

Другими словами, эта чиновница министерства обороны США предлагала распространить опыт, полученный при создании орбитальной космической группировки, абсолютно на всё. В основе всегда должен быть гражданский фундамент.

А что это значит для нас с Вильте? Это значит, что если предложения этого заместителя министра обороны будут приняты, то в такие фирмы, как у Вильте, напрямую хлынут громадные деньги. Ниже компаний среднего уровня они, конечно, не пойдут, точнее, только через субподряды.

Вильте знала и понимала выводы, содержащиеся в этом докладе, – я ей дал почитать. Ричард не знал, но у него был зверский нюх на деньги. Акционеры Вильте о таком развитии событий лишь иногда мечтали (со слов жены), когда ругали власть и элиты.

Поэтому у нас с Вильте был очень естественный интерес срочно купить акции её фирмы. Прямые подряды Пентагона (не единичные, как ранее) – это взрывной и далее гарантированный рост цены акции.

На сей раз акционеры компании Вильте были уже более сговорчивыми. Вильте надо было хоть как-то доказать, что возможные контракты с банком – это не выдумка и не блеф. Поэтому она буквально выпросила у Готтлиба письмо с коммерческим предложением. То есть в данном случае предложение наоборот, от заказчика. В нём указывалось количество сделок и их примерная общая сумма, к тому же совсем в общих чертах описывалась потребность.

Акционеры настаивали на продаже акций после сделки. Вильте угрожала, что на таких условиях она их не будет заключать контракт, который связан с ней лично. Более того, потребовала провести заранее через решение совета директоров рекламный контракт на огромную сумму в целях компенсации «специфических» затрат с одной из моих офшорных лавок. То есть заключение контракта согласовано советом директоров, и Вильте может его подписать в любой момент. Я тоже в готовности подписать его на любых условиях – в офшоре достаточно одного моего мнения. В дальнейшем я смогу заключить сделку с любой лавочкой, на которую укажет Готтлиб.

Акции Вильте купила перед тем, как подать заявку на участие в тендере банка, – общая и честная ничья.

Глава 2

Нами был разработан уже более-менее детальный план. Методическая помощь на сей раз получена мною, естественно, от ГРУ. На одном из этапов они окажут и практическую помощь. Это совместная наша с Вильте операция, а значит, и совместная операция ГРУ и СВР, но в интересах СВР. В конечном счёте операция в интересах нашей Родины – это самое главное.

За пару дней до совещания Вильте уже завела полезные знакомства с теми, кто являлся нашими конкурентами. Скупо с ними пообщалась, настороженность с их стороны развеять не удалось. Это нормально.

Кэти отрабатывала социальные сети генеральных менеджеров двух компаний – выявленных основных конкурентов на будущем тендере.

Некоторое время назад Ричард вынужден был завести очень необычный силовой (по сути дела) ресурс – специальных интернет-комментаторов, их иногда неправильно (неточное название) называют ботами.

Ричард вёл свои социальные сети. Иногда лично, но чаще это делал Бретт, его помощник. Ричард – личность публичная, и для него это было чрезвычайно важно.

Был момент, когда Ричард столкнулся с массовыми агрессивными комментариями.

Бретт владел несколькими аккаунтами и имел задачу отбиваться от них. Но число хейтеров росло, и Бретт не справлялся.

Разразилась настоящая война в социальной сети, причём в разном темпе и с подвохами. Кто-то генерил чистый хейт, кто-то сначала маскировался под хвалебные отзывы с небольшой критикой, кто-то только и делал, что хейтил тех, кто положительно отзывался, и всё в таком духе. Потом тот, кто маскировался под хвалебные отзывы, начинал критиковать Ричарда и его сторонников, создавая ложное впечатление, что уж он-то объективный, честно писал, и тут в какой-то момент даже он возмутился.

Дошло до того, что Ричард из-за этого выбился из «повестки», начал терять контроль над собой и совершать грубые ошибки, хамски отвечая хейтерам, чего делать категорически нельзя в силу того, что это их только стимулирует. Бретт обратился ко мне за помощью, он уже бил тревогу.

Поскольку я свои социальные сети не вёл, а Ричард давно снял с меня задачу делать это за него, то навыков борьбы с этим я не имел. Поэтому я сразу же обратился за помощью к Вильте, а она немедленно поставила задачу Кэти, которая очень хорошо понимала, как это всё работает.

Позже при помощи Кэти Ричард и Бретт поняли, что происходящее – спланированная и управляемая кем-то атака.

Это был бенефис (спектакль одного актёра) Кэти, и она проявила себя как настоящий воин.

Буквально за несколько часов Кэти собирает команду из двадцати фрилансеров на специальном сайте (тогда только начала работать специальная площадка, биржа для заработка в интернете как для начинающих, так и для опытных фрилансеров). Она же и руководит ими, а оплачивает работу Вильте – гоняем деньги через мой офшор. Ричард как бы вообще ни при чём. Никак его не вычислить.

Начали, как водится, с флуда, цель которого – растворить злобные сообщения хейтеров положительными и даже хвалебными комментариями, при этом иногда завязывая споры с хейтерами. В итоге все эти комментарии превращаются в мусор. Их становится огромное количество, и нормальный человек это читать не станет. Нейтрализация. Но этого мало. Нужно наступать.

Мы с женой знали, что где-то там, далеко, сидят люди из ГРУ (возможно, их подрядчики), всё видят. Наблюдают и готовы вмешаться, помочь, но это уже крайняя необходимость. Мы сами должны справляться.

Те атаки отбили. Но вопросы у Ричарда остались. Его интересовал заказчик, хотя подозрения у него были.

С подачи ГРУ на основании моего указания наняли на этой же площадке (бирже) специального детектива – это уже очень дорогое удовольствие. Через несколько дней у нас были косвенные доказательства того, кто являлся заказчиком. Им оказался один из конгрессменов. Точнее, наём и оплату нанятых хейтеров из числа фрилансеров оплатил неизвестно кто, а вот бонус (премия) одному (по крайней мере) из нанятых фрилансеров пришёл с банковской карты физического лица. Бретт быстро вычислил, что это помощник того конгрессмена, так как сам получал от него и перечислял ему иногда какую-то мелочёвку при рабочем взаимодействии и взаимных расчётах. Помощники всех конгрессменов нормально взаимодействовали между собой. Детектив также вычислил этого помощника, так как тот умудрился перед одним из фрилансеров засветить номер своего личного телефона. Сошлось. Никаких сомнений не осталось.

Меня интересовало, как проводил расследование этот детектив. Оказалось, что он как-то списался с этими хейтерами, позиционируя интерес по-другому (аналогичному) вопросу, заплатил и в общем итоге перекупил.

Мы с ними не работали по направлению Ричарда, они занимались делами по направлению Кэти (но кто она, они не знали, всё было анонимно) – генерили отзывы и комментарии в большом количестве в разных местах, где хотела Кэти.

После этого запутывания следов нанятые нами уже новые фрилансеры вступили в бой.

А через несколько дней этот конгрессмен прибежал к Ричарду и запросил пощады, так как хейтеры довели его дочь до глубочайшей депрессии, и он подозревал, что сделано это было по заказу Ричарда, но доказательств у него не было. Просто коллега Ричарда задался марксистко-ленинским вопросом: кому выгодно?

Они оба бизнесмены, поэтому быстро договорились, и дочь увидела, что на самом деле позже её начало поддерживать всё больше людей, число подписчиков ежедневно прирастало десятками. Это вывело её из отчаянного состояния и помирило конгрессменов. Позднее настроение дочери конгрессмена сменилось эйфорией, что тоже вызвало беспокойство у её отца, который опять обратился к Ричарду, и тот опять ему помог.

Это был первый опыт боёв в социальных сетях. Мы его очень хорошо усвоили.

В дальнейшем Ричард опять переключил эту работу на Бретта.

Теперь нам снова понадобились эти фрилансеры. Сетевое боевое подразделение ГРУ тоже в полной готовности, но оно вступит в свой бой, только если что-то пойдёт не так, как задумано.

Опять же с подачи ГРУ я подал идею, а Кэти разработала план операции и подготовила её.

Бретт непосредственно руководит своими фрилансерами. Задача – довести детей двух генеральных менеджеров компаний-конкурентов Вильте до глубокой депрессии. Кэти, естественно, решила в качестве объекта атаки выбрать детей подросткового возраста. Разумеется, мы знали о проблемах этого возраста, и нам нужна была их конфликтность, ранимость, повышенная возбудимость, колебания самооценки, неадекватность реакций и склонность к депрессии.

Начало атаки – за полтора дня до начала совещания. Кэти утверждала, что этого времени более чем достаточно, оно точно рассчитано. ГРУ не возражало, согласилось.

Поскольку Вильте познакомилась с этими руководителями, а они обе были женщинами, то из личного общения поняла, что для них дети – это всё. Это больше, чем жизнь. То есть нормальные и правильные матери, самые настоящие и традиционные. СВР после анализа полученной от Вильте информации с ней согласилась.

Нам всем был очередной и очень наглядный урок о том, что в личном общении обязательно нужно всячески скрывать свою личную жизнь, ничего не говорить о детях и по возможности следить за их социальными сетями. Эти женщины действовали противоположно – они при знакомстве с удовольствием рассказывали Вильте о том, какие у них замечательные дети. Вильте не уставала восхищаться ими, изумляться их достижениям и опережающему интеллектуальному росту. То есть всё по методикам… СВР.

Наш расчёт был на то, что эти женщины непременно обнаружат, что их подростки оказались в беде, и их мысли будут только об этом. Самый пик проблем у детей должен возникнуть к моменту совещания. Тут нужно очень правильно рассчитать время начала атаки и бить не останавливаясь. Методично, не давая прийти в себя и перегореть. Таким образом, мы если и не сорвём доклад конкурентов, то по крайней мере обеспечим эмоциональную подавленность противника.

Более того, план ГРУ предусматривал, что аналогичной атаке подвергнется и наша с Вильте дочь. Это для отвода глаз. Вильте сама потом расскажет о возникшей проблеме своим новым знакомым. На время операции все аккаунты дочери переключены на Кэти и под пристальным наблюдением Вильте.

В итоге вышло немного не так, как мы рассчитывали. Обе женщины вообще не приехали на это совещание и поручили презентации своим подчинённым. В целом эти их подчинённые хорошо справились со своей задачей. Но Готтлибу очень не понравилось то, что оба генеральных менеджера посчитали, что у них есть более важные дела, особенно на фоне личного участия Вильте и её блестящего, очень оригинального выступления.

Роджер хорошо понял, с кем нужно вести дела. А оправдания этих двух женщин, что у них возникли непреодолимые проблемы с детьми, не взял в расчёт и наверняка счёл это ложью. Более того, Готтлиб был не из тех людей, для кого семья и её проблемы выше дела и денег. Вильте была убеждена, что он возмущён. Он совершенно не привык к таким поступкам. Ведь если он лично проводит такое мероприятие, то для всех участие в нём – это большая честь.

Хейтерская атака на детей не закончилась в тот же день, после совещания, и продолжалась ещё несколько дней. Так нужно для того, чтобы отвести всякие подозрения.

Вильте была с этими женщинами в постоянном контакте, все трое делились опытом и активно переписывались. Сочувствовали друг другу и были очень искренними – очень нужно уметь быть сдержанным, не переиграть.

В дальнейшем тем двум женщинам пришлось обращаться к узким специалистам по этой проблеме, к психологам, потом к врачам, и для одной из девочек это закончилось применением лекарственных препаратов, очень специфических.

Мы свою дочь, прежде чем вернуть ей доступ к социальным сетям, попросили пройти специальный курс у социального психолога для подростков. Заранее подобрали, и без рекомендаций из Центра, конечно, не обошлось.

Но нам показалось, что больше на неё подействовала наша с Вильте совместная беседа, где мы с двух сторон (мужчина и женщина) разъяснили всё, что сами знали.

Я сделал упор на свою боевую школьную юность, рассказал о соперничестве за внимание девчонок, про реальные драки. Просто перевёл эти все дела из того времени в виртуальные драки за девчонок в соцсетях и разъяснил, как это может работать со стороны физически немощных мальчишек, психически неуравновешенных подростков.

Как итог, вместе стали разъяснять дочери про взрослую жизнь, то есть про бизнес, деньги, про настоящую конкуренцию в реальном жестоком мире денег. А потом и показали, доказали, что это спланированная атака кого-то из конкурентов на детей руководителей трёх компаний.

Это была первая часть операции.

Как и предполагалось СВР, однажды вечером Вильте позвонил Готтлиб и сообщил, что у здания её офиса поджидает его помощник по особым поручениям, и он просит Вильте принять его.

Их запись разговора я прослушал позднее:

– Вильте, у меня к тебе особое послание от моего шефа. Прошу не называть вслух имён. Кроме того, ты сейчас прочитаешь текст, который я дам, и не будешь его комментировать вслух. Если ты нарушишь это правило, то разговор немедленно прекращается, а я удаляюсь.

– У тебя, мой дорогой друг, с собой записывающее устройство. Об этом сигнализирует знак на мониторе моего компьютера. Ты не учёл, в офис какой компании приглашён. Разумеется, у нас везде, и особенно в моём кабинете, есть специальная аппаратура. Твоё поведение недопустимо и может быть истолковано как попытка получить несанкционированный доступ к информации, составляющей государственные секреты. Все, кому положено, знают, чем занимается компания.

– Извини. Это моя личная инициатива. Я совершенно не хочу знать секреты! Можно исправить положение дел?

– Выйди из моего кабинета и оставь всё, включая телефон, у секретаря. Кроме того, он тебя просветит специальным ручным сканером, – искусственно и надменно усмехаясь, ответила Вильте.

Разумеется, это акция устрашения и подавления воли противника.

Помощник Готтлиба беспрекословно, молча, дисциплинированно выполнил все требования Вильте. Всем видом он демонстрировал покорность и законопослушность. Сигнал моя жена уловила. Этот результат достигнут. Теперь у него волей или неволей появился страх перед ней.

Они продолжили.

Суть письма была в том, что в случае заключения контракта с банком Вильте должна перечислить несколько миллионов долларов США на счёт в одном из офшоров. Она получит от этого офшора коммерческое предложение о заключении консалтингового контракта на оказание услуг по исследованию рынка потребностей промышленных предприятий Аргентины, Уругвая и Бразилии в различном программном обеспечении.

Скорее всего, это реальное и очень полезное исследование, но проданное уже однажды, а может, и не один раз. Готтлиб действовал совсем не как слон в посудной лавке. Видимо он отлично понимал, что Вильте легко будет объяснить необходимость этих исследований перед акционерами, если вдруг когда-то и зачем-то этим контрактом заинтересуется внешний аудит или представители закона и государственной юстиции.

– Нет, нет! Ну что ты, Вильте! Верни мне, пожалуйста, этот лист бумаги, – видимо, Вильте попыталась оставить эту бумагу себе.

– Не могу! Извини. На ней мои отпечатки пальцев.

– Ничего страшного.

– За кого ты меня принимаешь, мальчик? Это что ещё такое?!

– Извини. Я не прав. Давай сожжём.

– Хорошо. Я сожгу у себя дома, в камине.

– А за кого ты меня принимаешь, Вильте?

– Но в кабинете останется запах гари.

– Проветрить можно. Нужно заранее открыть окно, чтобы не сработала пожарная сигнализация.

– Хорошо, я согласна.

– А с условиями согласна?

– Согласна.

На этом их разговор был закончен. Бумагу скомкали и сожгли в стакане из-под воды.

Это была вторая часть операции.

Заявки на тендер от всех участников подаются в электронном виде, и они не вскрываются заказчиком (банком) до установленного в проспекте тендера времени. То есть заказчик вскрывает заявки всех участников в одно время и следом фиксирует основные критерии, поданные каждым участником тендера, в сводной таблице. Самым главным критерием была цена: чем она меньше, тем больше баллов получает заявка компании.

Глен уже очень глубоко и серьёзно работал с Вильте, поэтому в СВР владели некоторыми средствами анализа шифровальных средств банка, а также методами и средствами специальной защиты.

В дело включилась СВР. Заявки наших конкурентов были проанализированы, и Вильте узнала о тех значениях, которые подали на тендер конкуренты. Поэтому смогла скорректировать цену – не хотелось продешевить. Вильте до последнего не подавала свою заявку и сделала это буквально за три минуты до окончания срока подачи заявок.

Но не только это. Поскольку Вильте не хотела снижать цену, даже наоборот, то её коллегам пришлось «повредить» одно из приложений к заявке одного из конкурентов, точнее, убрать из него текст. То есть приложение есть, заголовок его есть, но оно стало пустым. Это основание полностью отклонить заявку этой фирмы даже без рассмотрения. В одной из заявок им пришлось изменить срок. То есть получилось, что заявка содержит срок, который на два месяца превышает предельно установленный заказчиком. Заявка тоже идёт к чёрту.

Это была третья часть операции.

В итоге контракты с банком фирмой Вильте были заключены по очень высокой цене. Отличный результат.

Но поднялся невиданный скандал. Две компании, чьи документы были «скорректированы», угрожали жалобами в ФБР с обвинениями о подлоге.

Готтлиб не был заинтересован в том, чтобы выяснение обстоятельств этого дела вышло за стены его банка, и должен был усиленно искать выход из сложившегося положения.

От Глена мы с Вильте узнали, что основной пока является версия вмешательства в заявки участников тендера одного из сотрудников банка. Эта версия устраивает всех в банке, потому что если иное, то обнародуется информация о дырах в информационной безопасности банка и, как следствие, Готтлибу нужно собираться на выход из своего кабинета.

У Вильте было всё готово. Система тендерных закупок банка, в отличие от почти всех других систем, имела функционал подключения через удалённый доступ. Это естественно, так как банк периодически проводил закупки в виде аукционов в электронной форме. То есть компании-участники тендеров подключались к этой площадке и направляли свои предложения на каждом шаге по снижению цены.

СВР смогла вскрыть имя и пароль одного из сотрудников банка, который занимался тендерными закупками.

Нино (в её лице ГРУ) выслеживала этого сотрудника и, когда он был в общественных местах, тоже подключалась к сети беспроводного интернета этого кафе или ресторана и входила в систему, открывала все заявки. Абсолютно все! Но в итоге были «скорректированы» только нужные. Нино только вскрывала и ничего не правила. Так было сделано несколько раз. Если проверки будут серьёзные, то биллинг телефона этого сотрудника будет известен ФБР, а то, что он не входил в систему тендерных закупок банка со своего родного устройства, никого не смутит. Он же не дурак!

Кроме того, Вильте направила свою заявку в последние минуты, и это было подозрительно. Тем не менее система зафиксировала попытку вскрыть и её заявку, но Вильте заархивировала файлы самым простым способом – не запрещено и не противоречит требованиям заказчика. Пароль направила отдельным сообщением с установленным самим банком уведомлением о подаче заявки на адрес электронной почты этой тендерной комиссии, а все соответствующие уведомления остались неприкосновенными. Эти уведомления – чистый формализм, там нет никакой информации.

Таким образом, расследование непременно будет искать того, у кого есть мотивация проделывать такие махинации с заявками участников. Кто это? Придётся обратить внимание, что была попытка вскрыть заявку фирмы Вильте, это значит, что была попытка изменить значения заявки её компании. Следовательно, была попытка сделать заявку компании Вильте с иными показателями, то есть вперёд выходит компания, чьё предложение стало вторым по сумме всех критериев. Но вот ведь незадача! Их заявка вскрывалась, но не изменена – у них нет претензий. Значит, делалось это для отвода глаз. Хитрые!

Общие выводы напрашивались сами. Компания, ставшая второй на этом тендере, совершила коммерческий подкуп сотрудника федеральной регуляторной структуры. Это крах деловой репутации компании, окончательный и бесповоротный. Сотруднику банка светит космический срок, и снизить его можно, только если он сдаст того, с кем вступил в сговор. Но генеральному менеджеру этой компании тоже не позавидуешь, как и Готтлибу.

У Готтлиба очень мало времени. Он попросил отсрочку у генеральных менеджеров пострадавших компаний всего на несколько дней. Внутреннее расследование, со слов Глена, закончено, и он готовит совещание генеральных менеджеров двух пострадавших компаний и Готтлиба с участием Вильте – победителя тендера.

Нам с Вильте было до жути интересно, как этот умный американский еврей (финансист в седьмом поколении) разрулит эту чудовищно сложную проблему.