Помоги проекту - поделись книгой:
Рожественский старался спрятать не ко времени проявленное ехидство, и на то были причины — к нему для тайных переговоров прибыла
— Но теперь с Османской империей будет покончено — государство, веками истязавшее православные народы, теперь лишится права на безнаказанность, а Россия берет единоверцев под свое покровительство точно так же, как крест снова увенчал купол Святой Софии. Вы, англичане, создали свою империю, не считаясь ни с чем, мы, русские, имеем полное право оборонять границы своей империи от всяких посягательств. Вы угрожаете нам войной, если я вас правильно понял, но так мы ее нисколько не опасаемся, хотя и не желаем. Вопрос один — ради чего и кого погибать христианам⁈
— Ради того, что вы сейчас сказали — жизненно важных интересов своих держав. У нас так и говорят, — «права или не права, но это моя страна».
— Вы правы, адмирал, но моя страна и нам дорога, — негромко отозвался Зиновий Петрович, прекрасно понимавший, что их тайная встреча с Фишером может решить все, или ничего не решить. Но сейчас становилось ясно, что Англия категорически не приемлет, как захвата Босфора и Дарданелл, так и очередного, на этот раз уже окончательного поражения Японии на Дальнем Востоке. Он прекрасно помнил упрямо набычившегося императора Николая Александровича, который категорически отказался решать вопрос о Константинополе и проливах на международной конференции, заявив, что в Париже уже проводилась подобная пятьдесят шесть лет тому назад, и даже в Берлин он послов не отправит. Намек Зиновий Петрович понял правильно — царь после первой победы над Японией стал изменяться характером, сделался резче, привычная мягкость и нерешительность стала пропадать. А после занятия Константинополя окончательно уверовал в свое предназначение, но, тем не менее, идти на открытый конфликт с Британской империей не хотел, или не желал быть его инициатором.
— Но позвольте узнать ваше мнение — почему в России нет, и никогда не будет крокодилов?
Неожиданный вопрос застиг лорда врасплох — адмирал пожал плечами, задумался, и после паузы отрывисто произнес:
— Я бывал в Африке, на Ниле. У вас слишком холодно. На реках зимой лед стоит до самой весны — крокодилы в таком климате не выживают.
— Не только поэтому, крокодилы опасны в воде, но яйца выкладывают на берегу, и их просто пожирали медведи и волки. А без возможности вырастить потомство, они просто исчезли.
Фишер его слова не принял за шутку, хотя улыбнулся, но холодно, соблюдая вежливость. Но вот в голосе послышался интерес:
— И к чему ваша аллегория, адмирал?
— А к тому, что ваша страна сильна на море, но в реку соваться не стоит, особенно в ту, где много медведей. А на берегах Дарданелл их пять дивизий, и высаживаются еще. Понадобится, будет два десятка дивизий, и от турок ничего не останется. Греки и армяне их ненавидят, и прекрасно помнят, как к ним относились их вчерашние повелители. У вас против нас нет армии в прямом смысле, десяток дивизий не в счет. И нет союзников, которые могут выставить достаточно многочисленное и обученное войско. Времена Крымской войны, в которой вы принимали участие, сэр, канули в лету. Теперь в Черное море вы никогда не пройдете, как бы вам не хотелось. Как и на Балтику — мы все прекрасно понимаем, и учитываем исторический опыт. Так что должные выводы сделали…
— И какие же они, не таите меня в неведение?
В голосе Фишера просквозило высокомерное презрение, но Зиновий Петрович сдержал себя, ответил с нескрываемой ехидной улыбкой.
— О, они просты — лучший корабль это дивизия, захватившая вражеский порт. Теперь только так, и не иначе. Медведю против крокодила лучше всего драться на берегу. Да вы и сами прекрасно понимаете, что прорваться через проливы не сможете — мы уже выставили множество заградительных линий примерно в тысячу мин. И сотня пушек и мортир наберется на обоих берегах, и многое другое. Да, мы пока заняли только греческие земли по азиатскую сторону проливов, но при необходимости пойдем дальше, и нет такой силы, которая нас тогда остановит. В Египте и святой Земле проживает много православного люда, а у нас хватает казаков. Но лучше остановится — мы уже взяли все что хотели, не стоит устраивать новые крестовые походы, или завоевания вроде Бонапарта, с его походом на Индию. Ведь смех и грех — больше века тому назад туда должны были отправиться казаки атамана Платова, что позже, в 1814 году вошли первыми в Париж, а казачьего вождя потом принимали в лучших домах Лондона.
А вот такой намек был для Фишера нестерпим — Индию недаром считали «жемчужиной Британской короны». И угроза воспринималась тут крайне опасной — в Лондоне прекрасно знали, что отмобилизованные Туркестанские корпуса готовы войти в южную часть Персии, которая считалась за англичанами. И оттуда по двум направлениям — в Месопотамию, которая считалась турецкой, или уже к берегам Инда. И то, что в поход отправятся порядка десяти казачьих дивизий, знали тоже — все приготовления велись нарочито демонстративно, так, чтобы их все видели.
— До Индии ваши казаки никак не дойдут, адмирал, вы еще не построили Трансиранскую железную дорогу…
— Она и не нужна, но вот компания добывающая нефть, может претерпеть в этом году очень большие убытки. И это не угроза, а прямое следствие войны, если она объявлена будет официально. А так мы не против того, если наши разногласия будут решены в небольшом конфликте. Без втягивания в него других стран, хотя тут как посмотреть…
Рожественский теперь не стал прятать ухмылку, в отличие от Фишера он знал, что
Но джентльменам требуется сохранить лицо, потому царь и дал согласие на эту встречу на небольшом греческом островке — дипломаты ведут свои
— Японцы высадились на нашей территории, разбомбили Владивосток — такое не прощается. И азиатов не нужно наускивать, иначе мы пропустим по Транссибу еще десяток корпусов для упрочнения позиций в Китае. В этом, кстати, очень заинтересована Германия, и скоро вы убедитесь, что именно она грозит самому существованию Британской империи. Для чего же она строит мощный флот, где число дредноутов нестерпимо велико. А будет еще больше, поверьте, немцы строят их с размахом.
— Мы это хорошо знаем, — совершенно спокойно ответил Фишер, но вот глаза опасно сверкнули молнией. Английский адмирал ненавидел Германию куда больше русских, и не раз выступал за то, чтобы по примеру легендарного Нельсона «копенгагировать» кайзерлихмарине, по образному выражению — «придушить младенца в колыбельке, пока он великаном не стал».
— Нам на Дальнем Востоке ничего больше не нужно, а наши товары вашим там не конкуренция. Но притязания японцев категорически нестерпимы — они азиаты, не стоит их превращать в европейцев, и так наловчились корабли строить и пушки выпускать.
Рожественский закурил папиросу, умышленно делая паузу. Наступил главный момент — обмануть противника, толкнуть его на неправильный выбор, да еще такого умного и расчетливого врага, как этот видавший виды циник. Такая удача многого бы стоила. Ведь за ним стоит страна, которую не зря именуют «коварным Альбионом»…
Глава 33
— Ничего, скоро мы их тут всех додавим, они и так кору уже жрут. Но упрямы самураи, до последнего дерутся, хотя и положение безнадежно. Надо отдать им должное — победа над таким противником дорого стоит.
Действительно, вот уже как полтора месяца, лишенные всякого подвоза, японцы с яростью смертников сражались в приморских сопках, поросших тайгой, и сдаваться категорически не собирались. Припасов им навезли более чем достаточно, на большой десант как выяснилось, еще до «Цусимского побоища», в котором погибла большая часть броненосцев Объединенного Флота. А потому свой десант японцы уже не смогли снять, так как во Владивосток пришли пять тихоходных броненосцев 2-й дивизии под командованием вице-адмирала Щенсновича, с малым крейсером «Боярин» в сопровождении. Но Эдуард Николаевич сразу отбыл в Дальний, где принял командование 1-й дивизией, в состав которой снова вошел его флагманский броненосец «Ретвизан». А на дивизию снова вернулся великий князь Александр Михайлович, сейчас расхаживающий по мостику — берег был в дымке, все же раннее утро, а его броненосцы провели всю ночь в море. Теперь так было постоянно — броненосцы маневрировали у бухты Находка, заходя порой в залив и обстреливали наскоро возведенные японцами укрепления, пристани и импровизированные склады. Порой под обстрел попадали небольшие пароходы и шхуны, что чуть ли не каждую ночь пытались порваться с нужными грузами, в которых отчаянно нуждалось японское воинство — остатки 3-й армии генерала Ноги, которые закрепились на сопках в Сучане и Находке. Тоже было и в Гензане, где еще держится 1-я армия Куроки, порядком потрепанная. И японцев, «оседлавших» горные перевалы, очень было трудно выковырнуть, сражались они также отчаянно, и в плен не собирались сдаваться, прекрасно понимая, как к ним отнесутся корейцы за все их зверства над поселянами.
Прошлый день броненосцы 2-й дивизии — флагманский «Ростислав», «Три святителя», «Полтава» и «Император Николай I» обстреливали Гензан, наводя ужас на японцев. Сопровождал их крейсер «Аврора», последняя из «богинь», два других корабля давно погибли в бою с японскими быстроходными броненосцами. В заливе их поджидал броненосец «Император Александр II» и малый крейсер «Боярин», которые также занимались обстрелом противника, который теперь велся ежедневно, благо фугасных снарядов привезли по Транссибу более, чем нужно — в Германии заводы получили большие заказы, да и по цене снаряды у немцев выходили существенно дешевле. Так что развеется дымка, и можно будет уже маневрировать всем отрядом, а там и пострелять по противнику…
— Ваше императорское высочество! Радиограмма из Владивостока — все четыре броненосца адмирала Того опять вошли в залив Петра Великого. В них опознали «Микасу», «Асахи» и оба «формидейбла». И три быстроходных крейсера — «Читозе», «Кассаги» и «Тоне». Направляются к Аскольду.
Новость подействовала оглушающе, словно удар дубины по лбу. Ведь вчера радировали, что четыре японских броненосца и оба линкора видели у острова Цусима разведывательные крейсера, о чем не преминули донести. Потому Сандро и вывел свои броненосцы в море без всякой опаски — от Цусимы до Владивостока почти пятьсот миль, тысяча верст без малого, даже быстроходный турбинный крейсер на полном ходу сутки идти должен.
— Так кого же крейсера Вирена в проливе видели⁈
Вопрос, мучавший всех, «завис» — офицеры только переглядывались, с лиц сошли улыбки. Еще бы — встреча с японскими броненосцами не сулила ничего доброго. И после тягостной паузы контр-адмирал светлейший князь Ливен, отнюдь не салонный шаркун, а боевой офицер негромко, на уверенно произнес, хотя лицо его потемнело:
— Если у японцев появились два «формидейбла» в начале новой войны, то почему бы англичанам не восполнить потери, передав еще четыре, но возможно и всю оставшуюся полудюжину — «Микаса» и «Асахи» от них трудно отличимые. Вот и ошиблись, когда встретились, приняв одну четверку за другую. Нас обманули сим хитрым кунштюком — теперь бой принимать нужно в самом невыгодном положении — между нами и Владивостоком вклинился противник, причем направляется явно сюда. Схватки не избежать, у японцев превосходство в скорости узла на три. И «Аврора» с 'Бояриным" уйти от вражеских крейсеров не смогут — догонят…
— Ваше императорское высочество! Радиограмма с «Императора Александра» — «с зюйд-веста подходят два броненосца типа „формидейбл“, с ними два типа „кресси“ и три малых быстроходных крейсера, похожих на „скауты“ — все под японскими флагами»!
После сообщения на мостике «Ростислава» воцарилась тишина, похожая на ту, которую именуют «гробовой». Только слышен гул работающих паровых машин, да шелест утреннего летнего ветерка — день обещал быть погожим и солнечным, даже жарким, погода практически штилевая.
— Жо…
У Александра Михайловича вырвалось всего одно слово, которое русские произносят именно в таких ситуациях, оказавшись между молотом и наковальней. Та самая «задница», попасть в которую легко, а вот вырваться очень сложно, как бобру из пасти голодного крокодила.
— Радировать' на «Александр» и «Боярин» — 'идти полным ходом к Аскольду, держаться к весту от острова. Держать ход пятнадцать узлов — больше наши машины не выдадут. До Владивостока пятьдесят миль, будем прорываться с боем через эскадру Того, южный отряд противника нас сможет настигнуть через три часа. Нам нужно выдержать обстрел только два часа и это наш единственный шанс! По местам!
Отдавать другие приказы было излишне, все и так прекрасно поняли его план — постараться пробиться к гавани под прикрытием 254 мм батареи с Русского острова. Другого варианта просто не имелось — только два броненосца могли драться с японцами на равных, три остальных, включая флагманский «Ростислав», были вооружены 240 мм пушками, и чуть ли не вдвое слабее «формидейблов» по бортовому залпу. А крейсера вообще обречены на заклание — там даже пушки подсчитывать не стоит, один главный калибр на «кресси» из двух 234 мм орудий «весит» три с половиной центнера…
— Теперь у меня нет сомнений, что англичане передали противнику все восемь «формидейблов» — эти броненосцы как нельзя лучше отвечают войне по огневой мощи, и хорошо знакомы японцам, у них ведь такие же. Другие вряд ли — просто экипажей не хватит. Учтите, ваше императорское высочество' — у них ведь еще два «кресси», одни из первых океанских броненосных крейсеров, со скоростью в 21 узел. И не ошибусь, если предскажу, что кроме этой пары, нашим заклятым врагам передали и другие четыре корабля. Полное возмещение потерь — двенадцать кораблей линии.
— Не ошибаетесь, Александр Александрович, думаю все гораздо хуже. Японцы получили от англичан еще быстроходные крейсера, и кроме малых, еще броненосные типа «каунти» — те могут выдать 23, а то и 24 узла, как раз против наших «шеститысячников», что гораздо слабее…
Договорить Ливен не смог, пригнулся — в «Ростислав» попал очередной двенадцатидюймовый снаряд, бог знает какой по счету. Теперь, вопреки обыкновению, японцы сходились на близкую дистанцию, и на русские броненосцы обрушился шквал шестидюймовых снарядов в дополнение к 24-х пудовым фугасам. И что скверно — устаревшие еще по своей закладке русские броненосцы не могли выдержать долгий бой с таким противником, ведь к четырем броненосцам присоединились еще двое, и теперь по «Ростиславу» стреляли сразу два корабля.
— «Аврора» выбрасывается на камни в заливе 'Стрелок!
Великий князь ничего не ответил на этот выкрик, прекрасно понимая, что ничего сделать не сможет, нужно упрямо держать курс на остров Аскольд, до которого рукой подать. А там Уссурийский залив, и вот он, Владивосток, только дойти до середины, а там уже прикроют береговые батареи. И минные поля, которые выключат перед своими броненосцами, а как они пройдут, то гальванеры снова включат ток. Но еще нужно дойти до спасения, меньше часа осталось, но скорость упала до двенадцати узлов, все броненосцы горят, и осталось их четыре — «Император Александр II» был выбит первым, загорелся, и выбросился на камни в бухте «Восток», не занятой японцами — можно было надеяться на спасение экипажа. Еще раньше его также выскочил на камни горящий «Боярин» — вражеские крейсера его легко догнали, бой длился полчаса, но три против одного это три против одного, и русский крейсер был нещадно избит. Теперь наступила очередь «Полтавы» и «Императора Николая I» — броненосцы не выдержали «бега», стали отставать, и сейчас их догнали два вражеских броненосца, к которым присоединился «Асахи». Исход боя фактически предрешен — против дюжины 305 мм пушек у русских лишь четыре. И хоть «император» имеет полный броневой пояс по ватерлинии, но второго, верхнего, у него нет — и высокобортный корабль буквально истерзан шестидюймовыми снарядами, на нем бушевали пожары. А вот с «Полтавой» та же беда, что произошла с погибшими «Петропавловском» и «Севастополем». Небронированные оконечности оказались многократно пробитыми, вовнутрь хлынули сотни тонн воды, корабль заметно осел в воду, ход снизился до семи узлов. Но броненосцы продолжали бой, направляясь в бухту «Наездник», что глубоко вдавалась в остров, превращая его в своеобразную подкову. Там есть береговая батарея 120 мм орудий, гарнизон из роты, так что можно надеяться, что после того, когда горящие броненосцы оставят, то команды найдут на берегу спасение. А вот сами корабли японцы добьют — ведь любой из них можно будет попытаться снять с камней…
— Все, теперь японцы за ними не сунутся, — только и смог сказать Александр Михайлович, когда понял, что прошли минное заграждение, и береговые орудия начали стрельбу, защищая два «черноморских» броненосца, что чудом смогли прорваться через смерть…
Глава 34
— Вот и все, маски притворных друзей сброшены, господа. Теперь мы будем иметь дело с Ройял Нэви. Англичане решились на войну…
Адмирал Макаров не договорил, осекся — головной британский броненосец сделал выстрел, и отнюдь не предупреждающий, прицельный. В кабельтове впереди форштевня «Рюрика» взметнулся в небо высокий султан воды. А затем последовал еще один, у самого борта линейного крейсера. Эссен терпеть такое не стал, заговорили и одиннадцатидюймовые пушки с русского корабля. Теперь для всех моряков стало очевидно, что договориться разойтись с миром дипломатам не удалось, для Британской империи нестерпимым стало занятие русскими войсками Константинополя.
Это дерзкий вызов самой «владычицы морей», разрушение привычного порядка мироустройства — главенство Англии в мире ставилось под сомнение. А такие вещи никогда не прощаются, теперь придется воевать со страшными потерями, которые нечем будет восполнить, в то время как у противника под рукой десятки броненосцев и броненосных крейсеров, способных в клочья разорвать русский флот. И сейчас у самого входа в Цусимский пролив, южнее острова Квельпатр, навстречу шли полтора десятка британских линкора, четыре из которых, «формидейблы», принятые позавчера с «Варяга» за броненосцы того, что не мудрено — слишком они похожи. С двумя уже пришлось повоевать раньше, два отметились вчера у Владивостока — несли над собой флаги страны Восходящего Солнца. А еще пара характерных линкоров, тоже под японскими флагами. Так что сомнений не оставалось никаких в правильности доклада великого князя — Британия передала японцам все шесть оставшихся у нее броненосцев этого типа.
Ройял Нэви тоже выставил немало — в бой было брошены все корабли, что находились на китайских станциях, и успели прийти от Сингапура. И эта картина порядком бы раньше устрашила Степана Осиповича, так как кораблей линии у врага было намного меньше, но теперь имелся резерв, об участие которого в будущем сражении англичане пока не догадывались.
— Шесть «канопусов» и пять «дунканов» — тут все броненосцы из Вей-Хай-Вея и Гонконга. Да еще четыре «формидейбла», уже японских, флаги с «лучиками», и с ними два линкора. Итого пятнадцать вымпелов одних броненосцев, плюс два линкора, — Молас говорил с привычным хладнокровием, внимательно оглядывая стройные колонны вражеских кораблей.
— Тут все четыре «Дрейка» под Юнион Джеками, и столько же «кресси», ставших «японцами». Но самые опасные чертовы «вояки» — хорошо, что их только трое, и других пока не видим, хотя должно быть больше. Крейсеров настоящая свора — «Рюрику» с «Георгием» придется несладко, вдвоем против такой оравы воевать. Но у нас есть германские «гросс-крейсера»…
— Ничего, Михаил Павлович, пока отходим на соединение с эскадрой Шпее — от нас немцы в тридцати милях, час хода и мы встретимся. Так что пусть англичане пока думают, что мы их испугались. Скорости равные, хотя «дунканы» явно пробуют догнать — у них на узел больше. Хорошо, что броненосцев Того в линии нет, как и пары «кресси», хотя ценой такой «отлучки» стали три наших броненосца.
— Один, ваше высокопревосходительство — «Полтаву» с «Николаем» еще можно снять с камней, а там и отремонтировать, в отлив ведь сели. Да и японцы не смогли их добить толком, хотя стреляли долго. Но ремонт займет время, примерно полгода, не меньше.
— Старые корабли, в линии воевать не могут — смысла нет. Если только в береговую оборону не перевести. К чему они в линии, если линкорам противостоять придется? Тут даже наши новые «бородинцы» непременно обузой станут, если только внимание дредноутов на себя не отвлекут. Все, время броненосцев прошло, так что над потерями плакать не нужно, лишь бы пользу принесли. А пока отходим к немцам на соединение, а там начнем сражение, пока эскадра Того от Владивостока не подошла. Она ведь вчера на зюйд быстро отправились, задолго до вечера. И думать нечего — именно сюда, на подкрепление. Так что только сейчас имеем возможность сразиться с противником на равных, дальше будут варианты куда хуже нынешнего…
«Цесаревич» вздрагивал всем корпусом, перейдя после пристрелки на стрельбу полновесными залпами. За ним шли броненосцы реорганизованной 3-й дивизии, с флагманским «Ретвизаном» во главе. За броненосцем «Щенсновича» шла «Победа», пережившая своих «собратьев», за которой вытянулись три «виттельсбаха». Они стали русскими «Петропавловском», «Севастополем» и «Сисоем Великим» — император Николай Александрович еще после прошлой войны повелел сохранять названия всех кораблей, героически погибших в боях с японцами. Противник был выбран сознательно, после долгих маневров сошлись в бою с «канопусами». Полудюжина британских броненосцев строилась специально для службы в азиатских водах, с огромными пространствами, а потому защитой пренебрегли в пользу мореходности и дальности плавания. Броневой пояс был хоть и полным, но с «крейсерской» толщиной в шесть дюймов. А потому против нее 240 мм германские пушки могли быть наиболее эффективными, хотя в ответ русские корабли получали двенадцатидюймовые снаряды, что весили на десять пудов больше. А то, что за броневым поясом за британских броненосцах шел скос бронепалубы в четыре дюйма, доводя общую защиту до солидной величины, большой роли не играло. В бою сошлись броненосцы, вполне равные друг другу, как по силам, так и по числу вымпелов, однозначно слабые в своих эскадрах.
А вот впереди сходились уже «давние» противники — линкоры. За ними шли броненосцы — у русских пять «бородинцев» 1-й дивизии вице-адмирала Матусевича, что завязали бой с четверкой японских «формидейблов».И теперь оставалась надежда, что преимущество в один вымпел сыграет свою роль, как и опыт команд, уже сплаванных и прошедших через сражения. У японцев экипажи ничем не хуже, да и полученные от англичан корабли вполне им знакомы, вот только вряд ли их смогли в полной мере освоить. Так что все надежды именно на 1-ю дивизию Матусевича, которая снова пошла в бой в своем первом, так сказать «изначальном» составе.
А вот германские броненосцы вице-адмирала Шпее перестреливались с «дунканами», также построенными для службы на Дальнем Востоке. Противники по силе и возможностям практически равные — у англичан 305 мм пушки, и снаряды весят почти четыре центнера, у немцев 283 мм, и снаряд на полтора центнера легче. Зато броня на «брауншвейгах» 225 мм, а вот на «дунканах» всего 178, но так они строились как быстроходные броненосцы, со столь ущербной защитой, как у «асамоидов».
На это и делался расчет — выяснить, что лучше — крупповская броня или английские пушки. Но схватка будет практически равной, если не считать одного — немцы в бою не были ни разу, а вот за Ройял Нэви многовековая цепь непрерывных побед…
— Стреляют не точнее японцев, и маневрируют также, Степан Осипович. Но так боевого опыта у англичан более столетия не было, со дня Трафальгара. А вот когда они его наберутся, то нам тяжко придется. А будь сейчас не «канопусы», а «кинги», нас бы уже в клочья разорвали.
В голосе Моласа была сухая констатация факта, и ничего больше — и с этим стоило согласиться. Командующий только кивнул, Макаров прекрасно понимал, что с ним сражаются «ущербные» броненосцы, которые сами англичане именовали «колониальными». Будь те же «формидейблы» пришлось гораздо хуже — эти как раз строились для боя в линии, достаточно вспомнить с каким трудом сражались в прошлом бою, и повезло немыслимо, что имелся полуторный перевес в вымпелах, иначе бы «скромными» потерями не отделались бы. Но это англичане, они морально ощущают свое превосходство — никто и никогда не одерживал над ними убедительных побед, хотя вызов осмеливались бросать многие — испанцы и голландцы, французы и даже датчане. Вот только итог один был, вполне закономерный — всех их били, и теперь наступила очередь русских и немцев испытать, какова на «зуб» эскадра с гордо развевающимся Юнион Джеком на мачтах.
— Это наш единственный шанс нанести противнику серьезные потери, дальше перевес в силах будет только нарастать. Завтра-послезавтра подойдут шесть броненосцев нашего «заклятого друга» Того, которые не «дунканы» или «канопусы», равноценны нашим «бородинцам», даже чуточку сильнее. Через две недели прибудут первые «маджестики», они уже в Индийском океане. А их восемь, Михаил Павлович, восемь — полуторный перевес в вымпелах будет у неприятеля. Еще бы — 19 английских и 10 японских броненосцев, плюс два линкора, против наших двадцати, с учетом двух «черноморцев» во Владивостоке и пары линкоров. Да, у нас «Рюрик» и «Громобой», но так у англичан имеются линейные крейсера — отправят пару и нам туго придется.
— Сюда идут «Шарнхорст» и «Гнейзенау»…
— Они в Индийском океане, и через Сингапур не пройдут — там «черные принцы», да «минотавры» еще где-то рыщут.
— «Дифенс» в Эгейском море, наверное, другие тоже там. Если бы прошли через Суэц, нас бы уведомили. А так да — через месяц перевес в силах позволит неприятелю запереть нас в Желтом море, и начать высадку своих войск где угодно на побережье Японского моря, установив над акваторией полный контроль. Если же потерпим поражение и понесем большие потери, то Корея будет захвачена, а там японцы могут выйти к Ялу.
— Слишком вы пессимистично настроены, Михаил Павлович, бой только начался, силы равные — так что драться придется долго, пока погреба не опустеют. Я надеюсь на Эссена — Николай Оттович дерзок и решителен, а «Рюрик» с «Георгием» по мощи превосходят трех «вояк».
Макаров осекся, прижал к глазам бинокль, и радостно вскрикнул:
— Ну что я вам говорил!
Глава 35
— Надо же, они еще и кусаются, собаки худые. Ну, эти псины не угомонятся, пока доброго пинка не получат! Ничего, сегодня вы за развалины Севастополя нам ответ дадите, мы все запомнили.
Эссен беззлобно ругался, в привычном для себя образе, не применяя пока «боцманские узлы». Сражение пошло ожесточенное — взаимная накопившая за столетие ненависть «цивилизаторов» и «московских варваров» выплеснулась орудийными залпами. И то что сегодня корабли под Андреевским флагом будут драться до последнего снаряда стало ясно, когда среди нижних чинов поползли слухи о нападении англичан на Владивосток и героическом прорыве двух оставшихся броненосцев 3-й дивизии через британскую эскадру. Даже пусть «владычица морей» маскировалась под японским «солнцем», все прекрасно понимали, с кем пришлось столкнуться.
Офицеры в кают-компании «Рюрика» спорили до хрипоты, подсчитывая сколько экипажей осталось у японцев — ведь на берег Цусимы выбросилось всего два броненосца, большинство утонуло, часть выловили русские эсминцы, и теперь они в плену. Так что со всех «утопленников» если спаслись моряки, то немного — речь может идти о десятках, но никак не сотнях. Наскребли во флотских экипажах, перераспределили матросов — это еще пара команд, может быть три, но никак не больше. Кораблю первого ранга, водоизмещением свыше десяти, а то и пятнадцати тысяч тонн требуется до семи, а то и восьми сотен личного состава, и взять их негде — теперь русские должные выводы сделали и не давали ни малейшей возможности снимать и спасать экипажи. Осознали, что время для подготовки требуется долгое, при соответствующих затратах, весьма солидных.
— Ладно бы четыре, ну пусть пять новых единиц линии, у англичан кораблей много. Но это откровенный перебор — полдюжины «формидейблов» и столько же «кресси». Другие крейсера даже в расчет принимать нет надобности — это уже изрядный «перебор». По своей пиратской натуре не могут без чужой тряпки на мачте в драку лезть! И вроде нам войну не объявляли⁈
— Таковы они, сучьи дети — всегда стараются, чтобы за них кто-то другой воевал. Ведь если посмотреть внимательно, они нам пытаются «вторую» Крымскую войну устроить. Посудите сами, Николай Оттович…
Командир «Рюрика» капитан-командор Бахирев, получивший этот чин за отличие, принялся загибать пальцы:
— Тогда до Севастополя было трудно добраться, подвоз на крестьянских телегах ограничен. Сейчас Владивосток на краю земли, и связан «ниточкой» Транссиба. И за англичан воевали больше французы, сами бы один на один в драку бы не полезли на суше, так и сейчас японцы, у которых два десятка дивизий на островах своей очереди ждут. Если город возьмут, то господство в наших водах себе полностью обеспечат, а там захват Сахалина с устьем Амура и всей Камчатки следует ожидать, чтобы на переговорах у них позиции солидные были. Как раз хватит на Корею и Константинополь обменять, да нас репарациями обложить — деньги ведь возмещать надобно, которые на кредитование японцев ушли. Только хрен им два, и в дышло!
Бахирев выругался, улыбка у него была недоброй. Эссен только кивнул, соглашаясь, он примерно такое и сам думал. Но прекрасно зная Михаила Коронатовича, ждал продолжения, ведь всем известно правило «про-контра». И оно последовало, четкое и аргументированное.
— Вот только они просчитались, времена нынче другие на дворе — больше полувека прошло. Тогда у них был прекрасный состав нижних чинов — по морскому делу первенствовали в мире. И сойдись сейчас парусные линкоры — быть нам битыми даже в равном числе, как не раз случалось. Но сейчас иные времена и корабли совсем не те, механические, на которых играет роль не только подготовка команд, но и толщина броневых плит, калибр орудий, дальномеры, скорость хода. Да и многое другое — те же мины взять, торпеды, подводные лодки. И учтите — у нас есть опыт подобных боев, две войны за восемь лет прошли, а у них нет, кроме ощущений многовековой славы. Это, конечно, хорошее дело, но кровью они не умывались, вот и полезли на нас, не подумав, что времена изменились кардинально, и теперь не коалиция против нас будет, а им самим против альянса воевать придется, ведь Шпее с нами в бой пошел, не стал отсиживаться в Циндао. И Константинополь наш — и в Черное море проход закрыт для Ройял Нэви навечно, впрочем, как и на Балтику. Армия у нас намного больше, и выучена должным образом, а у немцев еще лучше — у японцев мощей не хватит с нами воевать на суше, нам ведь не на телегах войска перебрасывать, железнодорожные пути проложены везде, причем парные. Месяц, и корпус прибудет, полгода и еще одна армия, равная японской. А вот им взять резервы негде, нет у них их — у нас населения вчетверо больше, да еще корейцы с маньчжурами. А китайцы в драку не полезли, умно рассчитали, что им воевать за интересы англичан не с руки.
Бахирев долго говорил на одном дыхании, Эссен его внимательно слушал, кивал, соглашаясь, но цепко смотрел за вражескими кораблями. Действительно, из первой войны с японцами и русские, и немцы извлекли изрядный опыт. Вместо закладки четверки броненосцев по настоянию Рожественского стали строить первые линкоры, и британцы бы «утерлись» со своим «Дредноутом», если бы поторопились немного. А предполагаемая постройка во Франции трех «баянов» была отменена — в Германии появился «Георгий Победоносец», за которым последовал «Рюрик». И сравнивать было уже нечего — броненосные крейсера устарели мгновенно, они не могли ни удрать, ни сражаться. И немцы быстренько отменили закладку пяти броненосцев по типу «брауншвейгов», и двух новых «улучшенных» броненосных крейсеров по типу «Роона». Вместо них сразу заложили по русскому проекту «нассау», но с восемью 283 мм пушками, и пару гросс-крейсеров, аналогичных «Георгию», только котлы не на нефти, а на угле. А вот в Англии решили достраивать «улучшенные» броненосцы и броненосные крейсера, хотя те не шли ни в какое сравнение. И лишь после постройки «джентльмены» спохватились, осознав, что зря потратили деньги, выбросив их на «ветер».
Сейчас в бою против трех «уорриоров», имевших бортовой залп из четырех 234 мм и двух 190 мм орудий, со скоростью в 23 с половиной узла, русские линейные крейсера выглядели куда предпочтительней. У «Георгия» скорость на узел больше, и залп из восьми 240 мм орудий вдвое тяжелее, хотя водоизмещение лишь на три тысячи тонн больше. Для «Рюрика» они вообще не дуэлянты даже вдвоем, что сейчас линейный крейсер и демонстрировал, нещадно избивая флагмана, и лишь иногда переносил огонь на второй мателот, который время от времени обстреливался и «Георгием».
Сражение между броненосными крейсерами союзной эскадры под командованием контр-адмирала Дабича было не менее значимым. Немцы при постройке своей четверки, в которую можно включить и «Коджона», сделали упор на эскадренные, и в меньшей степени на крейсерские качества, англичане же выбрали противоположное направление. И теперь их высокобортные корабли, попав под массированный обстрел германских пушек, горели. В рейхе ведь усилили артиллерию простым путем — сняли тяжелые одноорудийные 150 мм башни с бортов, установив взамен казематы с 210 мм пушками, ниже которых были еще три каземата со 150 мм орудиями. И броня хоть и была тоньше, всего четыре дюйма', но пояс по всей ватерлинии, сверху него еще один, прилично прикрыты казематы, башня и рубка. Надежная защита от обстрела обычными шестидюймовыми пушками, которых на восьми английских крейсерах было больше полусотни, против дюжины на германских (плюс полдесятка 170 мм пушек «Коджона») и шести 152 мм стволов на «Громобое» — 56 против 23. Вот последнему досталось — такой же высокобортный как английские «кресси», флагман Дабича полыхал погребальным костром, и его участь была предопределена.
Зато «немцы», включая «Коджона» («Принц Генрих» в «девичестве»), чувствовали себя уверенно — британский средний калибр против них оказался абсолютно неэффективным. Требовалось что-нибудь солидное, но 234 мм орудий на британских крейсерах было по два, или шестнадцать на всю эскадру. А в ответ прилетало из 24-х германских 210 мм пушек, плюсом шли еще точно такие же «подарки» в числе шести штук от «Громобоя». А в «довесок» на «Коджоне» имелась пара 240 мм орудий — суммарное число крупнокалиберных стволов 32 штук, ровно вдвое больше. И последствия такой «обработки» оказались ужасные — три британских крейсера горели наподобие «Громобоя», попадания в них следовали одно за другим. К удивлению Эссена немцы стреляли намного точнее англичан, недаром многие артиллеристы проходили стажировки на русских броненосцах, участвуя в боях.
— Это «Гуд Хоуп», господа, у него есть отличие…
Договорить где есть характерные признаки одного из «дрейков» Бахирев не успел — над носовой одноорудийной 234 мм башней взлетел высоченный столб огня. Флагманский «Роон» попал сразу двумя 112 кг снарядами из шести орудийного залпа. И все — на британском крейсере произошел ужасный взрыв, все же корабль откровенно не приспособлен для эскадренного боя. Впрочем, и построенные для него «уорриоры» выглядели жалко, потихоньку превращаясь в развалины со сбитыми трубами — их шестидюймовая броня хорошо пробивалась 240 мм снарядами «Георгия», а 283 мм орудия «Рюрика» вообще вели по ним убийственный в прямом смысле огонь. А сами линейные крейсера под обстрелом 234 мм британских пушек практически не пострадали — бронирование на них могло защитить даже от двенадцатидюймовых снарядов, особенно на флагмане — толстые плиты в десять дюймов, на новых русских броненосцах только «Цесаревич» имел подобные. На «Георгии Победоносце» в семь дюймов, но как раз именно от британских 234 мм снарядов — адмирал Рожественский оказался очень предусмотрительным…
Глава 36
— Требуют пропустить к острову, угрожают обстрелом. Наглецы какие, но мы им не греки, не запугаешь. Пусть проходят, мы их предупредили, даже сигналы подняли — «ваш курс ведет к опасности». Теперь посмотрим, каково это на минах плавать, самому до ужаса интересно.
Зиновий Петрович с нескрываемым интересом смотрел на два броненосца под флагами Ройял Нэви, что направлялись в обход Лемноса прямиком на выставленное минное заграждение. Это было сродни безумию, переть так не зная прохода, и лишь в уверенности, что они также лихо пройдут за «Кагулом», что находясь в дозоре, торопливо от них убежал. Вот только отступление было притворным, заманиванием на мины.
Целый месяц Рожественский ожидал визита Королевского Флота, и «маджестики» Средиземноморской эскадры пришли в числе семи вымпелов. Но каких-либо
Это была неимоверная наглость, на которую требовалось или ответить
Поделиться книгой: