Сердце мстителя

Она была всем, она была его целью. Она была источником его удовольствия, его радости, его утешения. Ничто не имело значения, кроме Саманты. Не существовало ничего, кроме Саманты.

Ее пятки впились в его зад, и внутренние стенки лона сомкнулись вокруг члена, втягивая его невероятно глубоко, когда она резко втянула воздух. Она задрожала, широко открыв рот в беззвучном крике.

— Моя, — снова прорычал он, продолжая двигать бедрами. — Вся моя.

Руки Саманты метнулись к нему, хватаясь за протезы. Ее спина выгнулась, а тело напряглось на краю. Ощущение пронеслось вдоль его члена, в пах, и пронеслось по нервам, заставляя все его существо гудеть от удовольствия. Но ему нужно было больше. Больше ее.

— Отдай мне все, мой цветок, моя пара. Отдай мне, — он с силой вошел в нее, погружаясь по самое основание. — Все.

Ее голос повысился в грубом, резком экстазе, и поток жидкого тепла вырвался из ее сердцевины. Рев Арка присоединился к ее крику, когда его наслаждение достигло своего пика. Его мышцы напряглись, и сегменты члена раскрылись, вцепившись в внутренние стенки его пары, чтобы излить в нее горячее семя. На этот раз он не сдерживался. Он дал ей именно то, о чем она просила — все.

Стиснув зубы, Аркантус упал на свою пару, заключая ее в объятия, в то время как он и Саманта были охвачены восторгом и плыли на чувственных волнах блаженства. Она прижимала его к своему телу. Снова и снова его семя вливалось в нее, заполняя лоно, и на мгновение он позволил себе сдаться.

Он хотел, чтобы это продолжалось.

По мере того, как спазмы в его члене становились все слабее и реже, сознание Аркантуса вернулось к реальности. Его дыхание было прерывистым, сердце колотилось как гром, и Саманта поглаживала руками вверх и вниз по его спине, оставляя мягкие, нежные поцелуи на его плечах и шее, следуя за кхал. Кожу восхитительно покалывало под ее ласками.

Он посмотрел на нее, встречаясь с ней взглядом. Ее глаза, все еще полуприкрытые, теперь сияли удовлетворением, а улыбка на губах была мягкой. Кожа блестела от пота в нежном сиянии кхал.

Она протянула руку и отвела в сторону выбившиеся пряди его волос, заправляя их за ухо. Ее улыбка погасла.

— Обещай, что вернешься ко мне. Обещай, что тебе не причинят вреда.

— Клянусь, я вернусь к тебе, Саманта, — ответил он, поглаживая большим пальцем по ее щеке и обвивая хвостом ногу. — Ничто не удержит меня вдали от тебя.

Она подняла лицо и прижалась губами к его губам. Он погрузился в поцелуй, наслаждаясь его сладостью, нежностью и тоской, которая все еще звучала в нем отголосками. Если занятия любовью были вызваны пламенной, взрывоопасной страстью, то этот поцелуй был тихой привязанностью и обожанием, которые они разделяли все остальное время, прочной связью, которая делала драгоценным каждое совместное мгновение.

Он оставался в таком положении, обнимая ее, пока его член, наконец, не ослабил хватку, и он смог выйти из лона. Но даже тогда он не смог заставить себя уйти. Она прижалась к нему, расслабившись в объятиях, а он успокаивающе гладил ее по волосам, наслаждаясь близостью, теплом и ароматом.

Их запахом.

Это было то, за что он будет держаться в разлуке — этот момент, эта близость. Он сдержал бы свое обещание, даже если бы для этого пришлось перебраться с одного края вселенной на другой, а затем вернуться обратно.

Вернуться к ней.

ТРИ

Аркантус откинул голову, любуясь открывшимся перед ним видом. Всего несколько дней назад он стоял перед совсем другим окном, смотрел на совсем другой вид, и его эмоции были такими же смешанными, как и сейчас.

Когда он впервые увидел голографические изображения Саманты в базе данных Консорциума, он сразу же был очарован. Но эти голограммы не отдавали ей должного. Они никогда не смогли бы сравниться с ней во плоти. То же самое можно было сказать и о Земле — он видел ее на десятках голограмм, но ничто не сравнится с тем, чтобы видеть ее такой, доминирующей над видом из иллюминатора космической станции.

Бескрайние голубые океаны, коричневые и загорелые пустыни, разнообразная зелень равнин и лесов, пятна белых облаков — вид был потрясающий.

Здесь родилась Саманта. Здесь она выросла, здесь она жила. Здесь она испытала столько радости и боли, прежде чем они с Аркантусом узнали о существовании друг друга. Смотреть на родной мир своей пары таким образом было… унизительно. Он никогда не думал, что увидит это даже мельком.

И ему казалось неправильным, что Сэм здесь нет. Он страстно желал видеть ее рядом, обнимать, разделить с ней этот момент. Он страстно желал увидеть этот мир ее глазами, потому что знал, что, несмотря на трудности, с которыми она столкнулась здесь, его Саманта все равно насладится красотой, выставленной напоказ.

— Этим терранам повезло, — сказал Урганд.

Аркантус взглянул на темнокожего воргала.

— Почему ты так считаешь?

Урганд почесал щеку, на которой красовалась татуировка — воргальские символы в виде щита, собранного вокруг боевого молота, обозначавшие статус бывшего Авангарда, и поправил ремень дорожной сумки, перекинутой через плечо.

— Первые виды, которые вступили с ними в контакт, были дружелюбны. Многие, увидев такую планету, захотели бы завоевать ее для себя. И у терран не было бы ни единого шанса.

— Какой мрачный способ сказать, что ты восхищаешься видом.

Секк'тхи усмехнулась. Самка илтурии стояла по другую сторону от Аркантуса, склонив голову и глядя в окно, хвост медленно покачивался позади нее.

— Он был закален на войне. Именно так он видит многие вещи.

— Да, — согласился Урганд. — Думаю, это не всегда способствует приятной беседе.

— Не стоит беспокоиться, — ответил Аркантус. — Мы все знаем, что я держу тебя рядом из-за твоей привлекательной внешности, а не из-за разговоров.

— Ты, наверное, издеваешься надо мной, седхи, но я приму это как комплимент.

— Я совершенно серьезен, воргал.

Секк'тхи посмотрела мимо Аркантуса, ее фиолетовые глаза прошлись по Урганду сверху донизу. Чешуйчатые брови приподнялись, прежде чем она снова посмотрела вперед.

— Терра прекрасна. Как и говоррила Сэм. И здесь так много воды… Интересно, на что похожи пляжи.

Урганд хмыкнул.

— Наверное, они выглядят, как и в большинстве мест, где океан выходит на сушу.

Губы илтурии дрогнули, легкая хмурость была настолько выразительной, насколько только могло быть чешуйчатое лицо, но Аркантус заметил задумчивый блеск в ее глазах.

— Полагаю, на меня падает обязанность напомнить вам, что мы здесь по делу, — Аркантус отступил от окна и указал в конец коридора. — И нам действительно нужно добраться туда, пока мы не опоздали на шаттл.

Урганд рассмеялся и хлопнул Аркантуса по плечу.

— Это ты остановился полюбоваться видом, а не мы.

— Я бы сделала это в любом случае, — сказала Секк'тхи.

— Мы здесь для того, чтобы обуздать его порывы, а не усилить их.

Аркантус двинулся в путь.

— Вы здесь, потому что, кое-кто отказался позволить мне путешествовать в одиночестве.

Его спутники последовали за ним.

— Это не противоречит тому, что я сказал, не так ли? — спросил Урганд.

Рассмеявшись, Аркантус покачал головой. Присутствие Урганда и Секк'тхи было еще одной частью этого путешествия, которая вызвала у него противоречия. Он был благодарен им за поддержку и знал, что может на них положиться — особенно в той работе, которая ему предстояла. Этот бизнес, вероятно, предполагал определенную степень утонченности, которой некоторые члены команды с трудом достигли бы, будь то из-за их внушительных размеров, как у Рази, или из-за поведения, как у Таргена. Братья крен — Килок и Корок, были исключительно наблюдательны и терпеливы, что делало их идеальными для защиты комплекса.

И Драккал был единственным, кому Аркантус доверил охранять Саманту в его отсутствие. Поэтому кандидатами для этого путешествия стали Секк'тхи и Урганд. Илтурии были покладистыми, легко приспосабливающимися и практичными. Воргал был ветераном боевых действий, медиком, и он всегда был спокоен и собран даже в чрезвычайных ситуациях.

Но после всего, что произошло с Синдикатом, Аркантусу не нравилось вовлекать своих друзей во что-то, что могло подвергнуть их опасности. Это было не их дело, не их проблема, которую нужно было решать, и все же они стремились помочь.

Все любили Саманту. Аркантусу все еще было трудно держать в голове, что их любовь к его паре — это дружеские отношения, что у него нет причин для ревности.

Пока они шли к шаттлам, направляющимся на планету, Арк пытался притвориться, что в толпах терран нет ничего странного. Здесь было много терран, больше, чем он когда-либо видел или мог себе представить. Но независимо от того, сколько землян он видел, одно всегда оставалось правдой.

Саманта была уникальной.

Они нашли частный беспилотный шаттл, который зарезервировал Арк, сложили свои сумки и поднялись на борт, при этом Урганд и Секк'тхи сидели рядом друг с другом. Аркантус ввел пункт назначения. Как только шаттл отъехал, он активировал свой голокомм и включил глушитель, который блокировал все записи внутри кабины.

— У нас все хорошо? — спросил Урганд.

Аркантус кивнул.

— Тогда каков наш план?

Прислонившись головой к стене кабины, Аркантус посмотрел в голографический иллюминатор и пожал плечами.

— У нас есть цель, верно? — Урганд продолжил. — Местоположение, источник оружия, способ избежать встречи с местными властями?

— Нет.

Секк'тхи откинулась на спинку стула, ее длинный хвост обвился вокруг ног.

— На что ты говоришь «нет»?

— На все? — ответил Аркантус.

Огонь вспыхнул на обзорном экране, когда шаттл вошел в атмосферу Земли.

Необычное чувство глубоко в животе Аркантуса усилилось. Многодневное путешествие на Терру было сюрреалистичным. Часть его не могла поверить, что он путешествует по вселенной, что он покинул Бесконечный Город впервые за десятилетие. Но реальность заявила о себе, когда вокруг этого маленького шаттла вспыхнул огонь, и Аркантус вошел в чужую атмосферу.

— Аркантус… — зарычал Урганд.

— Что у нас есть? — спросила Секк'тхи. Танцующий свет пламени заставлял мерцать изумрудную чешую ее головного убора.

— У нас есть догадка, — сказал Арк.

Урганда нахмурился.

— Ты сказал, что знаешь, кто стоит за этим. Что знаешь, кто послал охотника за головами за Сэм.

Аркантус нахмурился.

— Я точно знаю, кто это сделал, Урганд. У меня нет никаких конкретных доказательств этого, но я знаю.

— Мы преодолели половину гребаной вселенной, полагаясь на интуицию? Ты что? Я не… — ноздри воргала раздулись от тяжелого выдоха, и он покачал головой. — Неудивительно, что Драккал был против этого. Яйца Клагара.

— Аркантус не отправился бы в подобное путешествие, не будучи уверенным, — сказала Секк'тхи. Она повернула голову, чтобы взглянуть в иллюминатор на землю далеко-далеко внизу.

— Спасибо тебе, Секк'тхи. Вот почему я взял тебя с собой. Я знаю, ты доверяешь мне, — Аркантус подчеркнул эти слова свирепым взглядом, устремленным на Урганда.

Воргал непонимающе уставился на него в ответ.

— Странно. Ты же говорил, что мы здесь только потому, что Драккал заставил тебя взять нас с собой.

— Я позвал тебя, потому что Драккал вынудил меня. Я позвал Секк'тхи, потому что мне нравится ее общество.

Илтурия рассмеялась, и Урганд пробормотал проклятие, но даже он улыбнулся через несколько мгновений и выражение его лица смягчилось, когда он взглянул на нее.

Аркантус мельком взглянул на пару, прежде чем вернуть свое внимание к иллюминатору. Стеснение распространилось по его груди, дополняя тяжесть в животе.

— Я провел долгое время, прячась. Долгое время я надеялся, что прошлое не настигнет меня, верил, что делаю достаточно, чтобы этого не произошло. Но я ошибался. И я не собираюсь бездействовать, пока моя пара в опасности. Я не собираюсь притворяться, что достаточно скрываться в крепости моего собственного творения, потому что этого никогда не было и никогда не будет. Хватит ждать. Он пришел за моей парой, и теперь я прикончу его. У него не будет другого шанса напасть. Он не сделает ни единым гребаным вдохом больше, что я ему позволю.

— Блядь, — прохрипел Урганд. — Ты знаешь, как возбудить воргала, отдаю должное. Но все равно было бы здорово, если бы у тебя действительно был какой-то план.

Вздохнув, Аркантус провел рукой по лицу.

— Чтобы успокоить тебя, Урганд, я скажу, что план есть. Это просто… слишком сложно, чтобы сейчас делиться деталями.

— Это меня не успокаивает. Нисколько.

— Не волнуйся, — сказала Секк'тхи, похлопав воргала по бедру. — Ты искусен среди хаоса. Все будет хорошо.

— Думаю, ты переоцениваешь мои навыки. Я просто тот, кто не дает людям истекать кровью достаточно долго, чтобы добраться до того, кто действительно все исправит.

— Возможно, именно таким ты и был, — илтурия обнажила зубы в подобии улыбки. — Когда-то я должна была стать пищей, но сейчас все не так.

Урганд усмехнулся, и его голубые глаза опустились, оглядывая ее.

— Не знаю, Секк'тхи… Думаю, я бы все же откусил кусочек.

Она наклонила голову, хотя ее улыбка не изменилась, новый угол наклона лица придал ему озорства.

— Если захочешь попробовать, Воргал, всегда пожалуйста. Но эта еда не заставит себя ждать.

Аркантус откинулся на спинку стула, переводя взгляд с воргала на илтурию и обратно.

— Хуже всего в этой ситуации то, что я не могу прокомментировать этот откровенный флирт, чтобы не быть раздавленным под тяжестью своего лицемерия.

Глаза Урганда расширились, и он быстро отвел взгляд от Секк'тхи, издав звук, который был наполовину кашлем, наполовину рычанием.