Старо-Невский проспект

Аркадий Векслер

Старо-Невский проспект

© Векслер А.Ф., 2021

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2021

Введение. От площади Восстания к площади Александра Невского

Говоря о Невском проспекте, этой «всеобщей коммуникации Петербурга», «самой знатной улице», обычно имеют в виду лишь его часть от Адмиралтейства до площади Восстания[1]. В этом проявляется некий петербургский феномен, состоящий в том, что горожане считают менее респектабельную часть Невского проспекта, ведущую от площади Восстания к площади Александра Невского и слегка отклоняющуюся от основного направления проспекта, вполне самостоятельной улицей, несмотря на единую нумерацию домов в пределах всей магистрали от Адмиралтейства до Александро-Невской лавры. При этом горожане привычно называют эту часть Невского проспекта Старо-Невским. Даже когда Невский проспект на двадцатилетие потерял свое историческое имя, эта его часть продолжала бытовать как Старо-Невский. Тому существуют и исторические обстоятельства. Дорогу к Невскому монастырю начали прокладывать одновременно и от Адмиралтейства, и от загородного монастыря, предполагая встретиться на старой Новгородской дороге в урочище Пеньки, современной площади Восстания (здесь и происходит изменение трассы Невского проспекта). К 1718 году дорога к монастырю была в основном закончена и 20 апреля 1738 года на участке от Адмиралтейства до реки Мойки в числе первых проездов Санкт-Петербурга получила официальное название Невской Прошпективой улицы, распространенное через год и до Новгородской дороги[2], а в 1740-х годах и на весь проезд. Заинтересованные в увеличении числа прихожан монастырские служащие постоянно благоустраивали «свою» часть дороги, а в 1733 году начали прокладывать другую, более короткую и удобную дорогу по трассе современных Тележной и Гончарной улиц[3]. В 1753 году ее назвали Новой Першпективой улицей (название, впрочем, осталось только на бумаге!). К 1760 году она была соединена с Невской Прошпективой под небольшим углом близ Слоновой улицы, тогда еще не выходившей на нее. За проложенным ранее участком в городском обиходе закрепилось название «старой перспективы», или проще – Старо-Невского проспекта. С 1776 года стало официально употребляться название всего проезда от Адмиралтейства до Александро-Невского монастыря – Невский проспект, а к середине XIX века введена общая нумерация домостроений. К этому времени застройка Старо-Невского проспекта носила провинциальный характер (ее примером служат сохранившиеся два двухэтажных дома, построенные в конце XVIII века И. Е. Старовым), прерывалась Торговой площадью Александровского рынка и значительными незастроенными пространствами, принадлежавшими Александро-Невской лавре. Вплоть до последней трети XIX века Старо-Невский оставался провинциальным предместьем, заселенным, как увидит читатель, мастеровыми, чиновниками невысоких рангов, средней руки купцами; вблизи Александро-Невской лавры жили служители культа, преподаватели Духовной академии и семинарии, служащие консистории.

Само название «Старо-Невский» – один из устойчивых микротопонимов Петербурга наряду с Песками, Пятью углами, Лиговкой, Мокрушей, Чекушами и другими, сохранению которых способствовал еще один петербургский феномен – вера горожан в патриархальное равновесие и ветхозаветную устойчивость. Более того, топоним «Старо-Невский» означал для петербуржцев не только название части Невского проспекта, но распространялся на целый район между Невским и Калашниковской набережной. Так, племянник художника И. И. Бродского Иосиф Анатольевич Бродский в своих «Воспоминаниях о Корнее Чуковском» (М., 1977) пишет: «…Еще раз мне довелось встретить Корнея Ивановича в доме Семена Осиповича Грузенберга (на Старо-Невском проспекте), у которого устраивались в 1920-е годы литературные „пятницы“». Отметим, что Грузенберг долгие годы жил в доме 39 по Дегтярной улице!

Старо-Невский служил границей Рождественской и Каретной (впоследствии Александро-Невской) полицейских частей Санкт-Петербурга. При этом к Рождественской части относилась четная (в современной нумерации) сторона проспекта и часть нечетной стороны от дома № 151 до площади Александра Невского. При переименовании в 1865 году Каретной части в Александро-Невскую к последней была отнесена уже вся нечетная сторона Старо-Невского, что ускорило замену прежней «полицейской» нумерация домов на постепенно вводимую в городе «поуличную» нумерацию[4], непрерывность которой нарушилась только на конечном участке проспекта из-за укрупнения участков для строительства протяженных зданий взамен мелких построек на землях, когда-то принадлежавших Александро-Невской лавре.

На рубеже XIX–XX веков на Старо-Невском появились здания, сооруженные ведущими зодчими Санкт-Петербурга П. Ю. Сюзором (дом № 170), А. С. Хреновым (дома № 140, 176), Д. А. Крыжановским (дом № 142), П.Н. Батуевым (дом № 147) и многими другими.

Сооружение железной дороги Санкт-Петербург – Москва с пассажирской станцией на Знаменской площади превратило прилегающие к площади кварталы в огромный караван-сарай: меблированный дом «Пале-Рояль», гостиницы «Метрополитен», «Знаменская» (обе на Лиговском, 43) и Щукина (Лиговский, 71), «Балабинская» (Невский, 87), множество меблированных комнат на Лиговке и на обеих частях Невского. Мечтавший о карьере молодой провинциальный актер, только что представленный чиновникам Дирекции Императорских театров (будущий знаменитый актер!), принятый в академию из гарнизонной глуши штабс-капитан (будущий полковник!), провинциальный литератор (будущий классик русской литературы!), а то и примитивные певички и кокотки, поселившись в таких «меблирашках», спешили сообщить не искушенным в петербургской топонимике родным и знакомым свой новый адрес: живу, мол, на Невском! С тех пор как Петербург соединился с Европой регулярным железнодорожным сообщением, здесь прибавилось заезжих иностранцев. Немецкие промышленники и коммивояжеры, американские молодожены, жадно впитывающие культуру Старого света, эксцентричные британские джентльмены проездом через Петербург во Внутреннюю Монголию, гастролирующие дивы из «Фоли-Бержер», скромные шведские инженеры в поисках работы на здешних заводах – тысячи иностранцев ежемесячно прибывали в российскую столицу. Первая забота всякого приехавшего – найти кров над головой. Обладавшим солидными средствами путеводители рекомендовали первоклассные гостиницы: «Большую Северную», «Европейскую», «Париж», «Францию». Цены за номер в сутки («с прислугой, электрическим освещением и отоплением») здесь были от полутора до 30 рублей в сутки (жалованье чиновника средней руки – 150 рублей в месяц). Обед в ресторанах таких гостиниц из шести блюд (без вина) обходился в полтора рубля, завтрак из двух блюд – в 75 копеек (примерно столько получал в день рабочий средней квалификации). Средний класс, стремившийся к комфорту в рамках бюджета, предпочитал гостиницы, где номера стоили от рубля до пяти за сутки. Таковыми считались «Балабинская» братьев Ивановых на Знаменской площади, в доме, углом выходившем на Старо-Невский, и «Московская» Я. Н. Иванова на Гончарной, 9, две «Невских» гостиницы на Старо-Невском – И. В. Марагаева и М. В. Петрова в доме 99 и Ф. М. Столбихина в доме 95, гостиница М. В. Петрова и Ф. И. Орлова на Полтавской, 8, «Суворовская» И. Г. Германова на Суворовском, 2а, «Трансвааль» Н. Я. Казеннова на Суворовском, 14, «Яхта» С. С. Вишнякова на Суворовском, 5, Г. И. Чванова на 1-й Рождественской, 7. Приезжающим с более скромными средствами приходилось пользоваться помещениями в меблированных комнатах, имевшихся в достаточном количестве в любой части города. Заплатив 1–2 рубля за номер в сутки, здесь можно было иметь вполне приличную комнату без добавочных расходов на белье, самовар и свечи.

Солидные люди, обосновываясь в столице, предпочитали снимать квартиру, предварительно, еще в собственном имении, запасясь столичными сведениями об условиях аренды (здесь особенно помагало суворинское «Новое время»). Годовые цены на квартиры в Петербурге начала века в зависимости от местоположения, этажа, условий были таковы: квартира из 1–3 комнат – от 360 до 500 рублей, из 3–5 – от 500 до 900 рублей, из 5–10 – от 900 до 2000 рублей с дровами и услугами (ремонт, печник, швейцар). Владелец доходного дома помогал и с наемом прислуги. Месячная плата повара составляла 20–50 рублей, кухарки за повара – 15–20, лакея – 15–25, горничных – 8–12, нянь – 6–10 рублей. Наниматель обеспечивал прислуге кров и харч.

На Старо-Невском и других улицах центра города, отнесенных к Александро-Невской части, начатые или задуманные ранее строительные работы, естественно, не прекращались. Так, были перестроены дома И. С. Гостева (Невский, 99; 1882), Горбунова (Невский, 123; 1909), Я. И. Судоплатова (Невский, 133; 1914), Я. М. Еггер (Невский, 137; 1913), арх. С. П. Сидоров осуществил перестройку дома А. И. Котомина (Невский, 135; 1914), а архитектор Ф. П. Федоров построил жилой дом во дворе этого дома (1914–1917), архитектор Г. М. Барч в 1865 году перестроил дом 87 на Невском пр., д. 2, по Гончарной ул., архитектор А. А. Полещук – дом К. О. Гвиди (Невский, 141; 1896–1902), архитектор И. С. Носков – дом Т. Е. Гречушкина (Гончарная, 18; 1871), архитектор В. М. Некора – дом купца С. А. Капралова (Невский, 109, 1879); построены дома Г. Г. Гесселя (Невский, 95; 1912, гражданский инженер Л. М. Харламов), В. В. Змеева (Невский, 101; 1880), Меншуткиных (Невский, 107; 1898), А. Ф. Рыжова (Невский, 113; 1872), дом кирпичного заводчика Д. И. Тырлова-Жданкова (Невский, 119; 1900–1901, архитектор П. И. Гилев), И. И. Круглова (Невский, 147/Золотоношская ул., 1; 1905–1906, гражд. инж. П. Н. Батуев), доходный дом Александро-Невской лавры (Невский, 153; 1901–1903, гражданские инженеры Л. П. Шишко, А. А. Венсан), дом Ю. П. Корсака (Гончарная, 13; 1894–1895, архитектор Е. Ф. Бржозовский), доходный дом (Тележная, 9; 1909, архитектор И. А. Претро). Но Старо-Невский, особенно в своей части за Харьковской улицей и Тележным переулком, еще долго сохранял давно утраченный Невским проспектом патриархальный усадебный вид. Лишь к началу ХХ века для Старо-Невского стали справедливыми слова писателя Е. И. Расторгуева, сказанные им о Невском проспекте в 1846 году: «Дома постепенно расширялись и возвышались до того, что теперь уже при всем стремлении меркантильного и спекулятивного духа ни одному дому на всем Невском проспекте до Знамения нельзя уже ни раздаться шире, ни вырасти выше, хотя почти во всех частных домах тесно, узко, высоко и темно»[5].

В этой части города продолжала развиваться городская инфраструктура, менялись статусы и названия проездов. В 1858 году нескольким улицам, пересекающим Старо-Невский в Каретной части, было дано название по украинским губернским городам (Полтавская, Харьковская), а в 1887 году – в Александро-Невской части (Золотоношская, ныне – ул. Профессора Ивашенцева)[6]. Четная сторона Старо-Невского в начале XX века претерпела значительные изменения в связи с пробивкой в 1906 году начала Суворовского проспекта от 2-й Рождественской улицы к Невскому проспекту и застройкой Торговой площади Старо-Александровского рынка. При этом изменилась нумерация домов.

В 1930-х годах на Старо-Невском были построены первые дома в стиле нарождавшегося в Ленинграде конструктивизма – дома 146 (архитектор И. А. Вакс), 141 (архитектор А. Л. Лишневский), за ним – школьное здание (дом 169, архитектор В. О. Мунц и др.). Появление таких построек было неоднозначно встречено теоретиками ленинградской архитектуры. Некоторые здания при устранении повреждений, полученных в годы Великой Отечественной войны, и при последующих капитальных ремонтах получали упрощенный декор фасадов. Здания столь же простой архитектуры возводились на месте разрушений (дом 175, архитектор Д. С. Гольдгор, дом 184, архитектор А. В. Васильев, 1955). Время конца XX – начала XXI веков ознаменовалось перестройкой зданий, возведенных в середине XIX века, сначала скромно стилизуемых под архитектуру ушедшего времени (дома 99–101), а затем в откровенно современной манере (дома 133–137, архитекторы Е. Л. Герасимов, С. Д. Меркушева, К. В. Смирнов; дом 152).

«Пароконка» у домов 174 и 176. Открытка 1914 г.

Размеренная жизнь располагавшегося на окраине города проспекта изменилась с открытием в 1881 году опытного движения по коночным рельсам Невской пригородной конно-железной дороги от Знаменской площади в селение Стеклянного завода, а затем и в деревню Мурзинку «паровой конки». Маленький локомотив чуть выше человеческого роста тащил два, а позже три и четыре коночных вагона с пассажирами, а иногда и один грузовой вагон. Удовольствие от езды «пароконки» портили дым и искры от локомотива. С 1913 года Невская пригородная линия перешла в ведение городских властей, которые предполагали заменить паровую тягу электрической, но это было сделано уже после Первой мировой войны.

Старо-Невский и сегодня воспринимается как самостоятельный городской проезд, что было косвенным образом закреплено и в официально принятом Ленгорисполкомом в ноябре 1989 года Статусе Невского проспекта, активно обсуждавшемся в городской периодике[7]. Но если ныне найдены обоснования для сноса зданий в «охранной зоне» Невского проспекта («в связи с их аварийным состоянием»), то что говорить о Старо-Невском?! Понятно, что здесь обречены на снос все здания, не имевшие или потерявшие свой столичный вид. И хотя Комитет по государственному конторлю, использованию и охране памятников истории и культуры, подчиненный администрации Санкт-Петербурга, согласовывая разрешение на снос, рекомендует владельцу стройплощадки в историческом центре города возводить новое здание «в спокойной „фоновой“ манере, чтобы оно не выбивалось из ряда близстоящих домов», очень трудно представить, как впишется многоэтажная громада новой гостиницы на Невском, 89, в скромный ряд домов начала Старо-Невского. Но после устройств нескольких атриумов, исказивших облик города в его исторической части, это уже никого не удивит.

Нумерация домов приведена в соответствии с Картографическим информационно-справочным сервером по состоянию на 1 января 2006 года. Указаны также исторические адреса домов, если они не совпадают с современными.

Не посвящая отдельной главы площади Восстания, отсылаю читателя к вышедшей в нашем издательстве в 2004 году книге Б. М. Кирикова, А. А. Кириковой и О. В. Петровой «Невский проспект», где он найдет подробные сведения о площади, откуда берет начало Старо-Невский проспект.

Часть первая. Нечетная сторона

План Санкт-Петербурга, снятый в 1835 г.

Дом № 87

Выходящий главным фасадом на площадь Восстания, этот четырехэтажный дом с четырехгранными башнями, венчающими боковые ризалиты, формирует начало нечетной стороны Старо-Невского и четной стороны Гончарной улицы, задавая высоту домов на головных участках обоих проездов. Главный фасад дома достаточно наряден: его первый и второй этажи отделаны рустом, ризалиты выделены вертикальными лепными деталями, карниз поддерживают декоративные кронштейны.

В середине XIX века участок шириной в 30 сажен по Невскому проспекту (№ 89) и более 30 по Гончарной улице принадлежал почетному гражданину Андрею Тимофеевичу Тимофееву[8]. Позже домовладение принадлежало купцу Лангарту[9], затем – почетному гражданину купцу 1-й гильдии мебельному фабриканту Карлу Андреевичу Туру[10]. Жилой дом на участке строился в несколько этапов: первоначальное здание постройки конца XVIII века в 1823 году было расширено по Невскому проспекту архитекторами А. И. Лидерицем и П. И. Габерцеттелем, часть дома по Гончарной улице в 1823 и 1825 годах построил А. И. Очаков, а в 1826 году он же перестроил угловую часть дома. В 1865 году академик архитектуры Г. М. Барч перестроил имевшуюся на участке каменную постройку, включая дом по Гончарной улице, в доходный дом.

Домовладение, приобретаемое К. А. Туром, обследовал 21 ноября 1876 года архитектор Петербургского кредитного общества Э. Г. Юргенс. На участке площадью 484,5 кв. сажени имелся четырехэтажный каменный на подвалах дом с двумя угловыми башнями-мансардами, выходящий на Знаменскую площадь, Невский проспект и Гончарную улицу. Дворовое пространство замыкали каменный трехэтажный дом на подвалах площадью 144,3 кв. сажени с трехэтажными же флигелями по Старо-Невскому (дом 87/2) и Гончарной улице (дом 2/87). Домовладение было оценено в 175 452,5 руб. При этом оценочная комиссия, «принимая в соображение местоположение дома… рядом с воксалом Николаевской железной дороги, нашла, что ценность его выше той, которую можно вывести из чистого дохода, тем более что цены на квартиры здесь очень умеренные и должны возвыситься по истечении срока наемных условий», установила возможный годовой доход в 23 826 руб[11].

К. А. Тур состоял в купечестве с 1867 года, являлся поставщиком Императорского двора. Жил в собственном доме на Б. Конюшенной, 19 (в этом же доме жили его отец и брат Егор, архитектор). Кроме дома на Старо-Невском наследственно владел домом на Большой Морской, 21, и арендовал дом 55 на Невском пр., где в 1840-х годах находилась «Фабрика и мебельный магазин А. Тура и сына», основанная в 1811 году. В начале 1860-х годов работы на фабрике производились ручным способом; здесь было занято 600 рабочих. Объем продажи продукции в России и за рубежом достигал 400 тысяч рублей в год. Фабрика Туров изготовила мебель для комнат вдовствующей императрицы Марии Федоровны и Константина Павловича в Зимнем дворце (конец 1820-х) и для Зала гравюр (1852), переделала витрины работы Г. Гамбса для Зала монет и медалей (1853), изготовила витрину-рундук для Кабинета рисунков (1857), витрины для керченских древностей «по старым образцам» (1859), двускатные витрины (по образцу Гамбса) для Нового Эрмитажа, двенадцать витрин для Галереи древней живописи (1859), мебель в Фермерский дворец в Петергофе (1853–1860, по рисункам А. И. Штакеншнейдера и по образцу мебели из дворца Коттедж), произвела меблирование комнат Ново-Михайловского дворца (1860). Несколько предметов мебели фабрики Туров ныне хранится в Государственном Русском музее. С начала 1870-х годов фабрика Туров не упоминается[12].

Здесь в 1865–1875 годах жили чиновники мелких рангов, купцы средней руки, служащие Николаевского вокзала. Лаврентий Николаевич Чистяков содержал мелочную лавку. Общество дешевых квартир арендовало в доме 12 квартир.

В конце XIX века здесь жили: пристав 1-го участка Александро-Невской части штаб-ротмистр Семен Алексеевич Ачкасов, член Общества счетоводов Аркадий Густавович Дальберг, служащий Охтинского порохового завода коллежский асессор Александр Тимофеевич Иванов, практикующий врач доктор медицины Яков Федотович Киселев, купчиха Мария Петровна Масленникова, купец-хлеботорговец 1-й гильдии Михаил Артурович Машкауцан, Иван Дмитриевич Мешалкин, член Общества вспоможения «прикащиков» и сидельцев Василий Алексеевич Окатов, служащий канцелярии обер-прокурора Святейшего синода коллежский секретарь Николай Васильевич Петровский, служащий аптеки и госпиталя Царскосельского дворцового ведомства коллежский асессор Евграф Ильич Русанов, Иоганн Генрихович Чуди. В доме находились Балабинская гостиница Якова Николаевича Иванова, булочная мещанки Агриппины Егоровны Ефимовой, мучная торговля купца Ивана Андреевича Нечаева, парикмахерское заведение Михаила Федоровича Семенова, фруктовый магазин купца Павла Ивановича Чистякова (с конца XIX века до 1917 года).

В 1909 году домовладение принадлежало Андрею Николаевичу Туру, Екатерине Николаевне Мартенс, Борису, Николаю, Сергею и Андрею Сергеевичам Тимашевым. Управлял домовладением Константин Павлович Эйхе. В доме жили Алексей Николаевич и Анна Алексеевна Мязгины, содержавшие галантерейную торговлю в доме 87/2; Надежда Ильинична Перфильева содержала табачную торговлю, Михаил Федорович Семенов – торговлю игрушками и канцелярскими принадлежностями и парикмахерскую в доме 27/2.

В 1913 году архитектор Петербургского кредитного общества Д. А. Шагин, оценивая домовладение при смене его владельцев, отметил, что оно «по большей части занято гостиницей и рестораном при ней и торговыми помещениями». Домовладение теперь по частям принадлежало наследникам К. А. Тура – его племяннику дворянину Андрею Николаевичу Туру, тайному советнику Сергею Ивановичу Тимашеву, женатому на племяннице К. А. Тура Марии Николаевне (1866-1906), и его сыновьям – «малолетнему» Андрею, Борису, Ивану и Николаю Тимашевым, а также вдове тайного советника Федора Федоровича Мартенса[13] Екатерине Николаевне (урожденной Тур) и ее детям Николаю, Екатерине, Марии и Эдите (в замужестве графине Сологуб).

В 1917 году Василий Александрович Прохоров содержал в доме обувной магазин, Василий Иванович Рогов – магазин игрушек и канцелярских принадлежностей, Михаил Федорович Семенов – парикмахерскую.

С. И. Тимашев (1858–1920) окончил Александровский лицей, впоследствии был членом его совета. Служил в Сенате, с 1884 года – в Министерстве финансов. С 1893 года вице-директор Особенной канцелярии по кредитной части, в 1898 году – товарищ управляющего, а с 5 сентября 1903 года – управляющий Государственным банком. С 5 ноября 1909 по 17 февраля 1915 года – министр торговли и промышленности. По его инициативе был принят страховой закон о врачебной помощи рабочим. 6 декабря 1911 года назначен членом Государственного совета. При отставке с поста министра пожалован в статс-секретари при императоре Николае II. В Государственном совете примыкал к группе центра, затем к внепартийному объединению. В августе 1915 года избран членом Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства; с 26 августа председательствовал в созданной Особым совещанием Подготовительной комиссии по артиллерийским вопросам. Действительный тайный советник (1917). Оставил воспоминания, частично опубликованные[14].

Портрет С. И. Тимашева

Н. С. Тимашев (1886–1970), русско-американский социолог и правовед. Преподавал в Петроградском университете (с 1915 года) и Политехническом институте (1916–1920). С 1921 года в эмиграции преподавал в Русском народном университете в Праге (с 1923 года), Париже (с 1928 года), университетах США (с 1936 года). Труды Н. С. Тимашева по социологии права, истории общественной мысли и социально-политической истории России ХХ века вновь изданы в России в 1994–2000 годах (журналы «Социологические исследования», «Журнал социологии и социальной антропологии»).

А. С. Тимашев (1899–1998), инженер-электрик, многолетний консультант Гидроэлектрокомпании провинции Квебек (Канада). Андрей Сергеевич Тимашев, младший из четырех сыновей Сергея Ивановича Тимашева, родился в Санкт-Петербурге; по окончании гимназии с золотой медалью поступил на инженерный факультет Политехнического института. После отъезда из России в 1921 году вместе со своим старшим братом профессором Н. С. Тимашевым и его женой он продолжил занятия в Технологическом институте Карлсруэ (Германия), где получил диплом инженера в 1924 году. По окончании института он на три года остался ассистентом при институте и специализировался по электротехнике высоких напряжений. Его исследования в этой области получили широкое признание. В 1929 году поступил в отдел научных исследований при «Сименс-Шукерверк» в Берлине, где трудился около двадцати лет, получив дипломы доктора инженерии и доктора-специалиста. В 1930 году он женился на А. Н. Рузской, младшей сестре Т. Н. Рузской-Тимашевой. После Второй мировой войны в 1951 году с женой и сыном Михаилом переехал в Канаду. Сначала Тимашев работал инженером в «Алюминиум Ко оф Канада», потом преподавал в должности профессора в университете Лаваль в Квебеке, а в 1969 году был приглашен инженером-консультантом в исследовательский институт фирмы «ГидроКвебек». В 1979 году А. С. Тимашев вышел в отставку и за значительный вклад в науку получил звание почетного директора института. Тимашев – обладатель восьми патентов в области электротехнологии, автор книги «Стабильность», одной из ста немецких научных книг, переведенных в США во время войны, а также около 40 статей. Он участвовал во многих международных научных конференциях, был почетным членом Ассоциации инженеров-электротехников, Института инженеров-электротехников и электроннотехников и Института инженеров Канады как пожизненный член. Его имя занесено в книги «Кто есть Кто», «Кто есть Кто в технике», «Кто есть Кто в мире». Андрей Сергеевич вместе с женой и сыном принимал активное участие в культурной и особенно церковной жизни эмиграции. Он был старостой собора Св. Петра и Павла в Монреале. Скончался в возрасте 99 лет в Ванкувере[15].

«Балабинскую гостиницу» в доме содержал Яков Николаевич Иванов, домовладелец и содержатель гостиниц, в 1917 году – титулярный советник, гласный Петроградской городской думы, член комиссии Думы по благотворительности, член ревизионной комиссии городского общественного управления, член попечительного совета Второй Петроградской городской торговой школы, председатель 13-го городского попечительства о бедных. Он владел доходным домом на углу Калашниковского пр. и 3-й Рождественской ул. (современный дом 4/21 на углу пр. Бакунина и 3-й Советской ул. построен в 1910–1911 годах архитектором-художником М. Б. Квартом). В 1898 году содержал небольшую гостиницу в доме 16 по Пушкинской ул. и гостиницу «Московская» в доме Л. Л. Вульфсона на Гончарной, 9, затем выкупил у наследников генерала Балабина права на использование названия «Балабинская гостиница» и открыл под этим названием гостиницу в нанятых им нескольких комнатах в доме 87 по Невскому проспекту. Пользуясь популярным названием и постепенно расширяя дело, превратил нанимаемые помещения в чистую и уютную гостиницу с платой за номер до 5 руб. в сутки. При гостинице имелись ресторан, кулинарную славу которому составили ростбифы, приготовленные по особому рецепту, и небольшой винный погреб. В 1900 году в гостинице остановился состоятельный египтянин Данир ар-Рияд, указавший в официальной бумаге целью путешествия в столицу Российской империи «осмотр достопримечательностей». Смерть любопытного египтянина, утонувшего в Неве в октябре 1900 года близ Академии художеств, стала сенсацией для петербургских журналистов. Газетчики старательно расследовали таинственные факты, однако через достаточно непродолжительное время выяснилось, что никаких признаков насильственной смерти на теле погибшего обнаружено не было: ар-Рияд просто утонул. В карманах обнаружили четыре древних ритуальных предмета, схожих с теми, что имелись в египетской коллекции Эрмитажа. В гостиничном номере нашли записку, на которой по-арабски были указаны цифры и буквы, а также был изумительно точно воспроизведен левый (если стоять спиной к Академии) сфинкс. На его правой лапе виднелась стрелка, от которой тянулись древнеегипетские иероглифы. Их сочетание гласило: «Две реки откроют путь». Оказалось также, что лицо ар-Рияда как две капли воды походило на лицо сфинкса. Ритуальные предметы, найденные в кармане у ар-Рияда, были хирургическими инструментами, с помощью которых древние египтяне бальзамировали трупы. Почему странный путешественник, похожий на сфинкса, возил их с собой, как они были связаны со скульптурой у Академии художеств и почему ар-Рияд покончил с собой, бросившись в холодные воды Невы, так и осталось загадкой…

В 1906–1917 годах в гостинице жил журналист, редактор и издатель Владимир Львович Бурцев (1862–1942), участник революционного движения, публицист, издатель. Он родился в семье штабс-капитана в форте Перовском[16]. Детство провел в семье дяди, зажиточного купца. Окончил гимназию в Казани и поступил в Петербургский университет; после кратковременного ареста за участие в студенческих беспорядках продолжил учебу в Казанском университете. С 1883 года принимал участие в деятельности народовольческих кружков. В 1885 году был арестован за принадлежность к «Народной воле», около года просидел в Петропавловской крепости, после чего был сослан в Иркутскую губернию. В 1888 году совершил побег и эмигрировал в Швейцарию, где выступил как литератор и издатель: в 1889–1897 годах принял участие в выпуске газеты «Самоуправление», редактировании журнала «Свободная Россия», выпустил свою книгу «Белый террор при Александре III», издал книгу «Сибирь и ссылка» Д. Кеннана, американского публициста и путешественника, раскрывшего миру самые мрачные стороны царизма. В 1891 году Бурцев переехал в Англию, где изучал историю общественного движения в России и издал по этой теме двухтомник «За сто лет (1800–1896)». В своих работах Бурцев призывал к возобновлению революционного террора народовольцев. В 1897 году под давлением русского правительства Бурцев был приговорен английским судом к полутора годам каторги. В начале 1900 года, сразу после освобождения, он начал издавать исторические сборники «Былое». Они печатались при финансовой поддержке партии эсеров и стали ценным источником при изучении российского революционного движения. Осенью 1905 года Бурцев нелегально вернулся в Россию, был амнистирован и совместно с историками В. Я. Богучарским и П.Е. Щеголевым стал издавать журнал «Былое». До весны 1906 года сбор исторических материалов для этого издания был главным делом жизни Бурцев. Но в 1906 году Бурцев охладел к «Былому», т. к. увлекся «охотой на провокаторов». Ему удалось разоблачить многих революционных деятелей, работавших на охранку, и среди них Евно Азефа. После поражения революции 1905–1907 годов Бурцев эмигрировал во Францию. В 1908–1912 годах издал 8 новых сборников «Былого», в основном посвященных деятельности эсеров и разоблачению провокаторов, а также газету «Будущее», не имевшую успеха. Попытка Бурцева вернуться в Россию в 1914 году закончилась арестом и ссылкой в Восточную Сибирь, откуда амнистированный Бурцев вернулся в 1915 году в Петроград. До Октябрьского переворота издавал газету «Общее дело» и журнал «Будущее», где резко выступал против большевиков, заявляя в 1917 году, что «нет в настоящее время большего зла и большей опасности, чем большевизм Ленина и его товарищей». «Общее дело» – единственная небольшевистская газета, вышедшая в Петрограде 25 октября 1917 года. Вечером ее издатель был арестован, оказавшись первым политзаключенным новой власти, и, просидев в тюрьме до марта 1918 года, был выпущен благодаря заступничеству Горького, напомнившего о революционных заслугах Бурцева. Летом 1918 года Бурцев снова эмигрировал. В Швеции, Париже и Ново-Николаевске (ныне – Новосибирск) отдельными изданиями вышло его открытое письмо «Проклятье вам, большевики!». Перебравшись в Париж, издавал крупнейшую газету русской эмиграции «Общее дело», безуспешно призывая к единству всех антибольшевистских сил. Живший «холодно, бедно, грязно, неуютно», он выпустил в свет свои воспоминания «Борьба за свободу России» (Берлин, 1923). В 1930-х годах Бурцев печатал антифашистские и антибольшевистские статьи и боролся с антисемитизмом, выступил на Бернском процессе (1934–1935), доказывая подложность «Протоколов сионских мудрецов», в 1938 году выпустил книгу о «Протоколах…» с подзаголовком «Доказательства подлога». В последние годы жизни отчаянно нуждался. Современник вспоминал, как в годы фашистской оккупации Франции старик Бурцев «продолжал неутомимо ходить по опустевшему, запуганному городу, волновался, спорил с пеной у рта и доказывал, что Россия победит…». Умер в больнице от заражения крови[17]. В 1989 году в Москве вышло репринтное издание книги В. Д. Бурцева «В погоне за провокаторами» (с оригинала 1928 года).

Портрет В. Д. Бурцева

В начале марта 1917 года здесь проходило собрание районных комиссаров Временного правительства. После падения монархии рушились основы старой машины государственного управления. Были упразднены жандармерия и полиция, высший дисциплинарный и уголовные суды, каторга и ссылка, цензура, арестованы царская семья и царские министры, сменена местная администрация (генерал-губернаторы, губернаторы, градоначальники, земские начальники и т. п.), объявлена амнистия «борцам с самодержавием». Власть на местах перешла к назначенным Временным правительством областным, губернским, уездным и городским комиссарам. В Петрограде были назначены комиссары бывших полицейских частей.

В ночь на 10 января 1918 года «большой толпой солдат было совершено нападение на Балабинскую гостиницу, где имеется небольшой винный погреб. Ворвавшись в гостиницу, солдаты приступили к погрому. В начале четвертого часа пополуночи для прекращения погрома на Знаменскую площадь прибыл отряд красногвардейцев. Между ними и солдатами завязалась перестрелка, длившаяся около часа. В результате солдаты покинули погреб, разграбив большую часть напитков. На месте столкновения остались два трупа и четыре тяжело раненных солдата»[18].

C 2003 года в доме работает круглосуточный магазин «Телефорум», предлагающий широкий выбор мобильных телефонов и аксессуаров, карты IP-телефонии и доступа в Интернет. В доме 2/87 по Гончарной улице – агентство недвижимости «Петроград-Н».

Под номером 87/2 (исторический адрес: Невский, 89) находится примыкающий к дому 87 трехэтажный флигель далеко не столичного вида с плоским фасадом и со странным деревянным эркером в середине второго этажа.

Дом № 89 – Гончарная ул., 4. Исторический адрес: Невский, 91

В 1831 году на участке числился двухэтажный дом жены лейтенанта флота Екимова. В 1849 году участок жены коллежского асессора Марии Алексеевны Екимовой. Позже принадлежал жене коллежского советника Ананьиной и ее дочери Софье Владимировне[19]. Домовладением наследников Ананьиных в 1909 году управлял Сергей Михайлович Воронов.

В 1867–1868 годах здесь жил и содержал в доме булочную и пряничную торговлю купец 2-й гильдии с 1857 года Иван Семенович Мозжухин (1821–1906), староста Петербургской купеческой управы по кондитерскому цеху (1864–1870), заседатель Ремесленной управы (1870–1877), почетный попечитель Ремесленной Александровской школы (с 1882 года), староста церкви Святого Апостола Петра при Детской больнице принца Ольденбургского (с 1887 года). Содержал пряничный курень и пряничную торговлю в своем доме, а также пряничную и бакалейную торговлю в доме 95 по Невскому проспекту. Имел деревянный дом № 14 по Гончарной ул. С ним жили жена (во втором браке) Агриппина Игнатьевна и дочери Евдокия, Екатерина и Софья[20]. В начале ХХ века здесь располагалась скромная «Александро-Невская» гостиница купца Ивана Александровича Тихомирова. Затем помещения по большей части использовались как складские, однако в 1917 году здесь жил управляющий иностранным отделом технической конторы М. В. Козаровицкого Даниил Евгеньевич Френкель. Неказистый вид этого дома с вросшим в землю первым этажом историки объясняли повышением уровня мостовой Невского проспекта при частых ремонтах[21].

В 1990–2000-х годах в доме располагалось более десяти офисов различных арендаторов, мелкие магазинчики, кафе. Подвал – бывшее бомбоубежище – был приспособлен под популярный молодежный клуб «Циник», ныне перебравшийся на улицу Антоненко и уступивший свое название кафе, расположившемуся в доме 4 по Гончарной улице.

В 2001 году участок был передан под строительство гостиницы, высота которой по предложенному проекту составит 26 метров, что значительно выше уровня окружающей застройки. Как утверждали авторы проекта, явного диссонанса здания с окружающей средой удастся избежать: венчающий гостиницу стеклянный купол будет иметь наклонные грани, что сделает его практически невидимым с Невского проспекта и площади Восстания. Что касается фасадов здания, то его предполагалось решить в спокойной «фоновой» манере, чтобы здание не выбивалось из ряда близстоящих домов. Проектировщики предполагали, что девятиэтажный отель займет более полутора тысяч квадратных метров и будет иметь два выхода – на Старо-Невский и Гончарную улицу, и утверждали, что из панорамного лифта в компактном стеклянном атриуме и окон гостиничных номеров откроется такой вид на площадь Восстания и Невский проспект, какого еще не видели горожане. Но этот проект остался на бумаге и в виртуальном рекламном сайте – нашелся иной застройщик, убедивший городские власти в том, что строить гостиницу гораздо удобнее, если к участку неправильной формы присовокупить соседний, площадью 360 кв. метров, на Гончарной, 6. Это желание инвестора удачно совпало с пожеланием главного архитектора города насчет сохранения непрерывности фасадов по Гончарной улице[22]. По проекту 2004 года предполагалось возведение здания общей площадью 12–13 тыс. кв. м, до четверти из которых займут торговые помещения первого этажа, остальную часть – гостиница высокого уровня на 200 номеров. Пока же старый дом продолжают занимать офисы различных фирм.

Дом № 91 – Гончарная ул., 6

Участок принадлежал управлению Каретной части, и в начале XIX века здесь был построен Съезжий дом, в 1846-1850 годах перестроенный архитектором З. Ф. Краснопевковым. В 1867-1870 годах здесь имел «присутственное место» крупный полицейский чиновник генерал-майор Дмитрий Иванович Назимов (умер 19 мая 1871 года), живший в доме А. А. Меншикова (Невский, 64).

В 1869 году участок был разделен, и его часть, выходившую на Старо-Невский, приобрели братья Дмитрий, Иван, Николай и Степан Васильевичи Туляковы. Архитектор Р. Б. Бернгард в апреле 1869 года оценил домовладение всего в 15 399 руб., поскольку не включил в оценку ветхие каменно-деревянные строения[23]. Туляковы привели в порядок лицевое каменное на подвалах строение со вторым деревянным этажом и сдали его под торговые помещения купцам Н. К. Варварину, Павлову, Сачкову и Соколову.

В 1895–1917 годах при Съезжем доме жили: пристав 1-го полицейского участка Александро-Невской части ротмистр Иван Васильевич Бараев и владелец типографии гласный Уездного земского собрания Алексей Иоакимович Яковлев (1898), начальник Полицейского резерва полковник Георгий Дмитриевич Гиржев-Бельчик с женой Верой Сергеевной, брандмейстер Александро-Невской части, начальник пожарной дружины имени Петра Великого Александр Георгиевич Кривошеев (1909), смотритель Съезжего дома коллежский секретарь Иосиф Семенович Козлов и его помощник губернский советник Анфим Фомич Писков, пристав 1-го полицейского участка Александро-Невской части статский советник Николай Алексеевич Радугин с женой Анной Павловной, фельдшер Петр Григорьевич Савельев (1917), полицейский начальник 1-го участка Александро-Невской части подполковник князь Николай Георгиевич Чагодаев (1895).

В приспособленном под жилье здании в 1930-х годах жили Евдокия Иннокентьевна Колядинская, Борис Павлович Никитин, Дмитрий Тимофеевич Филимонов.

В августе 2002 года в полностью перестроенном здании была открыта первая гостиница сети «Отели на Невском», состоящая из 14 двухкомнатных номеров.

Дом № 93 – Гончарная ул., 8

В 1949 году – один из участков почетного гражданина Василия Федуловича Громова, ранее принадлежавший Лукьянову. До 1866 года участок числился под номером 87 по Невскому пр. и номером 8 по Гончарной ул. Доходный дом здесь построил в 1861 году академик архитектуры Э. К. Гернет (эта одна из двух его построек в Петербурге, выявленных к 1996 году).

В 1862 году домовладение приобрел петербургский купец Лангарт[24]. Архитектор Э. Ф. Крюгер, оценивавший домовладение, отметил прочность четырехэтажного дома новой постройки на холодных подвалах. «Строение по Невскому проспекту оштукатурено и убрано рустами с наличниками при окнах». На участке площадью 445 кв. сажен по сторонам двора были построены жилые пятиэтажные флигели, а двор, на котором стояли двухэтажные холодные службы, замыкался четырехэтажным оштукатуренным жилым домом. Домовладение было оценено в 118 360 руб. с годовым доходом в 13 526 руб. По купчей от 28 марта 1868 года домовладение приобрел владелец каретной фабрики купец 1-й гильдии Карл Иванович Брейтигам. В конце XIX века ему наследовал германский подданный Максимилиан-Иван-Николай Карлович Брейтигам[25] (в 1909 году совладелец Торгового дома «Иван Брейтингам», экипажной фабрики на Захарьевской, 8, владелец домов № 8 по Гончарной ул. и № 93 по Невскому). Домовладением Брейтингамов управлял Александр Петрович Крупицкий.

Третий и четвертый этажи были перестроены при восстановлении дома после Великой Отечественной войны.

Дом № 93 – Гончарная ул., 10. Исторический адрес: Невский, 95

В середине XIX века здесь находился участок капитана Паткуля (в 1854 году под номером 96, затем числился под номерами 87 и 95). Здесь в 1865–1875 годах жили: отставной коллежский регистратор Людвиг Львович Боссе, кондуктор Николаевской железной дороги Виктор Осипович Вишневский, коллежский регистратор Владимир Николаевич Гаврилов, шорник Александр Макаров, слесарь Андрей Петрович Мачихин, капитан Александр Николаевич Черкасов. Затем участком владели губернский секретарь И. Коллержи, купец Егоров, Михаил и Иван Федоровичи и Сергей Васильевич Ивановы, Ольга Викторовна Кружкова, Анна Александровна Ломова, Клавдия Михайловна Лифанова. Последним владельцем в 1910 году стал Георгий Георгиевич Гессель[26], владевший домом до 1917 года.

В 1895–1910 годах на участке жили: член Общества по борьбе с проказой в Санкт-Петербургской губернии Иван Иванович Белищев, домовладелец Петр Тимофеевич Лазарев, вдова коллежского советника Александра Ивановна Авнатамова, Николай Иванович и инженер-технолог Степан Иванович Авнатамовы, повивальная бабка Мария Архиповна Гудкова, Николай Степанович Долгобородов, вдова статского советника Текла Феликсовна Запольская-Довнар и частный поверенный по судебной палате и окружному суду потомственный дворянин Доминик Норбертович Запольский-Довнар (жили в доме 8), Николай Константинович Мамонтов, член Государственной думы Алексей Алексеевич Попов, врач Детской больницы принца Ольденбургского и приюта в память 19 февраля 1861 года практикующий врач доктор медицины Владимир Федорович Шпигель (в доме 10). Здесь находилась «Невская гостиница» Философа Матвеевича Столбухина, кладовые бакалейных товаров купца Федора Васильевича Панова. Купец 2-й гильдии Иван Семенович Мозжухин содержал здесь пряничную и бакалейную торговлю (1898), Александра Степановна Дорофеева содержала плитный двор, Анастасия Ивановна Цырина – булочную (1909).

В доме 10 по Гончарной улице в 1898–1907 годах жил историк, филолог и публицист Василий Иванович Модестов.

В. И. Модестов (1839–1907) родился в Валдайском уезде Новгородской губернии. Учился в главном педагогическом институте и Петербургском университете, историко-филологический факультет которого окончил в 1860 году. После защиты магистерской диссертации «Тацит и его сочинения» был назначен доцентом римской словесности в Новороссийский университет, откуда перешел в Казанский университет, где в 1868 году за сочинение «Римская письменность в период царей» получил ученую степень доктора римской словесности и избран профессором. В 1878 году перешел профессором в Петербургскую Духовную академию, но после появления в 1879 году его статей в «Голосе» о крайностях нашей классической системы должен был выйти в отставку. Поместил ряд статей по вопросам политики, общественной жизни, литературы и философии в «Голосе», «Историческом вестнике», «Новостях», «Нови» и др. С 1889 по 1893 год был профессором Новороссийского университета; последние годы подолгу жил в Риме, где и умер. И как профессор, и как публицист Модестов отличался даром живого изложения, делающего не только его публицистические статьи, но и чисто ученые работы доступными широкому кругу читателей. Не изменяя избранной им специальности, он всегда относился с большой отзывчивостью и к явлениям современной действительности, написал ряд книг и статей, в которых отразились многие стороны европейской жизни за последнюю четверть XIX века. Истории русского просвещения посвящены его работы «Школьный вопрос» (2 издания в течение 1880 года), «Русская наука в последние двадцать пять лет» (Одесса, 1890), «Воспоминания об университетах новороссийском, казанском, киевском» («Исторический Вестник», 1884, 1885), «Н. М. Благовещенский» («Историческое обозрение», V), «Воспоминания о профессоре А. Ф. Кистяковском» («Новь», 1885), «Н. А. Добролюбов» (там же, 1886), «В. Г. Васильевский» («Журнал Министерства народного просвещения», 1902; важна в автобиографическом отношении) и др. Главные научные труды Модестова, кроме двух диссертаций: «Лекции по истории римской литературы» (посл. изд. Санкт-Петербург, 1888); «История римской литературы», в трех вып. (9, 10, 11) «Всеобщей литературы» под ред. В. Корша (Санкт-Петербург, 1881); «Сочинения К. Тацита; русский перевод с примечаниями и со статьей о Таците и его сочинениях» (Санкт-Петербург, 1886–1887), «Заметки по Тациту» (в «Журнале Министерства народного просвещения» за 1893–1895 годы); ряд статей по вопросу о греческом чтении и произношении (там же, 1891 и 1893 годы; «Филологическое обозрение» за 1893 год; переведено на греческий язык в журнале «Hephnsis» за 1893 год), «Избранные оды Горация» (2-е изд., СПб., 1893), «Избранные сатиры Горация» (4-е изд., СПб., 1901). Результатом интереса Модестова древнейшими судьбами Италии явилось огромное количество статей в «Журнале Министерства народного просвещения» и «Филологическом обозрении» (см. т. XVIII программную статью – «О Риме как центре археологического, исторического и филологического образования и о моих в нем занятиях»), послуживших отчасти подготовительными работами к большому и весьма ценному труду «Введение в римскую историю» (ч. I, 1902; ч. II, 1904; ч. I вышла во французском переводе в 1907 году). Под редакцией Модестова изданы «Этика Б. Спинозы» (перевод с латинского, три издания, Санкт-Петербург, 1886, 1892–1894) и «Реальный словарь классической древности Фр. Любкера» (СПб., 1884). В 82-томном «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона ученый поместил много статей по римской истории и литературе[27].

В 1910 году этот участок площадью около 310 кв. сажен с имеющимися ветхими постройками приобрел петербургский ремесленник Г. Г. Гессель, уплатив 108 тысяч рублей[28]. Доходный шестиэтажный дом здесь построил в 1912 году гражданский инженер Л. М. Харламов. По отзыву архитектора А. Н. Веретенникова, кроме шестиэтажного лицевого дома на участке были построены шестиэтажные флигели с мансардами, в первом этаже лицевого дома располагались бельевой и чайный магазины, а в одном из флигелей помещался кинематограф Н. Г. Звегинцева.

Жили в 1917 году: агент по продаже колониальных товаров Лев Эдуардович Герценберг, хлеботорговец Калашниковской хлебной биржи, представитель южных мельниц купец 1-й гильдии Абрам Лейбович Грозубинский, купец Семен Матвеевич Израилевич, владелец фабрики металлических изделий Арнольд Гансович Орнтлих, член временной ревизионной комиссии для поверки отчетов в военных расходах, вызванных войной 1914 года, губернский советник Владимир Юльевич Мюллер, Мария Абрамовна Позамантир, купец 1-й гильдии Беньямин Мордкович Ратнер с женой Софьей Григорьевной, зубной врач Анна Лазаревна Снисаренко и инженер-технолог Моисей Самойлович Снисаренко, Борис Яковлевич Шадур, доверенный Южно-Русского солепромышленного общества ученый агроном Александр Урьевич Эльперин. Крестьянин Ярославской губернии Александр Арсеньевич Пылинин содержал в доме кондитерский магазин. Его кондитерская фабрика находилась в доме 166 по Лиговской ул., где также имелся кондитерский магазин, а третий такой магазин и бакалейная торговля Пылинина находились в доме 109 по Невскому пр. Аркадий Наумович Эмдин содержал живописную мастерскую.

А. А. Пылинин (р. в 1865 году), крестьянин Неверовской волости Угличского уезда Ярославской губернии. В 1889 году вместе с Федосеем Антоновичем Зеленковым устроил в доме 5 по Казначейской улице конфетную мастерскую. В 1904 году открыл собственную конфетную мастерскую в доме 123/1 на углу Лиговской и Рязанской улиц. В 1910 году приобрел дом 166 на Лиговской ул., где устроил кондитерскую фабрику и кондитерский магазин (содержал также кондитерский магазин в доме 95 и бакалейную торговлю в доме 109 по Невскому пр.). До января 1916 года осуществлял свою деятельность по промышленным свидетельствам[29]. В 1916 году получил свидетельство купца 1-й гильдии. Предпринимательская деятельность А. А. Пылинина продолжалась до 1930 года[30]. В отделе эстампов Российской национальной библиотеки хранятся конфетные обертки фабрики Пылинина, в том числе обертки карамелей «Современная», изображающие иллюстрации к басне Крылова «Лебедь, рак и щука», исторические сюжеты «Полтавский бой», «Мазепа» (4 сюжета), «Юбилейная», посвященная 200-летию Санкт-Петербурга.

Жили в 1934 году: Лев Соломонович Беленький, врач Абрам Моисеевич Брамсон и зубной врач Берта Аркадьевна Брамсон, Михаил Абрамович Маршов, зубной врач Юдифь Григорьевна Пресман, Евгения Исааковна и Раиса Матвеевна Пумпянские, Николай Акимович Трофимов, врач Даниил Исаакович Фейертаг, Николай Мануилович Хабаков, Пелагея Ивановна Шаляпина, сотрудник треста «Союззаготкож» Станислав Петрович Шпак.

Дом № 95 – Гончарная ул., 12. Дом В. А. и Н. А. Ратьковых-Рожновых (Исторический адрес: Невский, 97)

Участок наследников купца Ивана Матвеевича Матвеева площадью более 490 кв. сажен, выходивший на Невский проспект под номером 97 и Гончарную улицу, 12. Его владельцы часто менялись: в 1854 году он принадлежал купцам Туляковым, в 1872-м – статскому советнику Владимиру Александровичу Ратькову-Рожнову, в 1880-м – контр-адмиралу Николаю Александровичу Ратькову-Рожнову, с 1895 года – малолетним дочерям генерала Н. П. Эттера[31].

Оценочная комиссия Петербургского кредитного общества (П. А. Наранович, архитектор А. И. Климов, И. Ф. Монтандр и др.) в 1872 году показала, что главная ценность домовладения «заключается в земле, незначительная часть которой застроена каменными, частью деревянными строениями под лавками и складами», и оценила его в 24 595 рублей[32]. Получив 30 июля 1874 года от Санкт-Петербургской городской управы разрешение на строительные работы, доходный дом здесь в 1874–1875 годах построил инженер путей сообщения М. Ф. Петерсон. Архитектор Э. Г. Юргенс в декабре 1874 года отметил, что хотя отделка пятиэтажного лицевого дома на нежилых подвалах еще не закончена, его первый этаж уже занят магазинами. В 1875–1876 годах к дому были пристроены два шестиэтажных флигеля на подвалах, построен каменный четырехэтажный дом по Гончарной улице, после чего стоимость домовладения превысила 240 тысяч руб. Импозантный пятиэтажный дом стоял при изгибе проспекта, который привел к нелинейности лицевого фасада. Средняя часть фасада выделена парой прямоугольных ризалитов и балконами.

По купчей от 9 января 1880 года домовладение перешло к ранее управлявшему им по доверенности брата контр-адмиралу Николаю Александровичу Ратькову-Рожнову (1824-1918), директору Общества Азовского пароходства, члену советов Русского для внешней торговли банка, Юго-Восточной железной дороги и Морского благотворительного общества. Вышедший в 1909 году в отставку Н. А. Ратьков-Рожнов жил в собственном доме на Моховой ул., 13.

В 1895 году домовладение было приобретено в качестве приданого для малолетних дочерей генерал-лейтенанта Эттера Юлии (в замужестве фон Штрандтман) и Софии (в замужестве Пучкова) и вплоть до 1910 года управлялось их матерью Софьей Андреевной Эттер[33]. Ю. Н. фон Штрандтман оставалась домовладелицей до 1917 года.

В. А. Ратьков-Рожнов (1834–1912), общественный деятель, предприниматель, представитель династии петербургских промышленников и домовладельцев, действительный тайный советник (1898). По окончании юридического факультета Петербургского университета (1857) служил в Сенате и Петербургском окружном суде, с 1876 года – гласный Городской думы, с 1880-го – гласный Губернского земского собрания, в 1893–1898 годах – петербургский городской голова (перечень его должностей занимает почти целый столбец в Адресной и справочной книге «Весь Петербург» на 1898 и последующие годы). Пост городского головы он занял в результате прямого назначения верховной властью без предварительного избрания думой. С 1904 года – сенатор. Член советов и правлений Городского сиротского дома, Городского училищного совета, Российского общества Красного Креста, председатель Городской больничной комиссии, Комиссии по определению сирот и городских стипендиатов в различные учебные заведения и др. С 1874 года – владелец фирмы «Громов и Ко» (переработка и торговля лесом и лесоматериалами) и крупнейшей в России Громовской лесной биржи (лесопильные заводы: Шлиссельбургский тракт, 57, Орловская ул., 1; склад – наб. Б. Невки, 13; оптовые конторы – Миллионная ул., 7, Гельсингфорсская ул., 4); совладелец Ленского и Миасского золотопромышленного товариществ, Верхне-Амурской золотопромышленной компании, Санкт-Петербургского Частного коммерческого банка. Владелец более 30 доходных домов в Санкт-Петербурге (Дворцовая наб., 8, Думская ул., 7, Невский пр., 97 и 152, Гороховая ул., 79, и др.). Похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры[34].

В этот дом после смерти отца в 1893 году поселилась с матерью Елизаветой Васильевной Надежда Константиновна Крупская (1869–1939). Здесь они снимали двухкомнатную квартиру, чтобы жить поближе к Невской заставе, где в одной из воскресных школ преподавала Надежда. Вход в квартиру был прямо под аркой. «Небольшая сумрачная квадратная комната Елизаветы Васильевны имела два окна, которые упирались в противоположную стену. Обстановка простая: диван, посреди комнаты стол, стулья, горка с посудой. В другой, смежной узкой комнате жила Надежда Константиновна: простая железная кровать занимала всю поперечную стену, две настенные полки с книгами, стол, покрытый темно-малиновой бумагой, на котором лежали книги и ученические тетради, рядом со стеклянной чернильницей… стояла в деревянной рамке фотография отца»[35]. Здесь зимой 1894–1895 годов бывал В. И. Ленин, заходивший сюда по воскресеньям после занятий в рабочем кружке за Невской заставой.

Е. В. и Н. К. Крупские

В 1897–1900 годах в доме жил учившийся во втором и третьем классах гимназии Гуревича Николай Гумилев. «Гимназический товарищ Гумилева Л. Леман рассказывал, что комната Николая ‹…› была загромождена картонными латами, оружием, шлемами, разными другими доспехами. И книгами, книгами. И все росла его любовь к животным: попугаи, собаки, тритоны и прочая живность были постоянными обитателями в доме Гумилевых»[36].

Из жильцов дома конца XIX века отметим сотрудника Дирекции Императорских театров, члена Речного яхт-клуба надворного советника Василия Николаевича Аршеневского, редактора газеты «Свет» Николая Эдуардовича Гейнце, отставного статского советника Степана Яковлевича Гумилева с семьей, тайного советника Сергея Степановича Жихарева и его сына практикующего врача доктора медицины надворного советника Степана Сергеевича Жихарева (жил до 1917 года), преподавателя Женской профессиональной школы Императорского человеколюбивого общества Ольгу Петровну Кащенко (позже жила в доме 164), заведующего статистическим отделом Николаевской железной дороги Александра Александровича Маковецкого, генерал-майора Николая Оттоновича фон-дер Палена и служащего Государственного дворянского земельного банка, члена Общества попечения о бедных и больных детях Николая Николаевича Палена, артистку Императорской русской драматической труппы Екатерину Павловну Петрову, деятельницу Первого дамского художественного кружка[37] Надежду Николаевну Пане, преподавателя Императорского Санкт-Петербургского театрального училища, 8-й мужской гимназии и женской гимназии М. Н. Стоюниной, артиста Императорской русской драматической труппы Василия Ивановича Петрова, члена Коммерческого суда, присяжного поверенного статского советника Николая Николаевича Цылова, жившего здесь с женой Ниной Ивановной.