Двадцать и один год (СИ)

Так многое изменилось с тех пор. Мои дети, моё сердце, моя жизнь — всё требует от меня решений, направленных на будущее, а не возвращения к тому, что было. Я должна быть крепкой защитой и опорой для своей семьи, особенно сейчас, когда я не знаю чем платить на этой неделе за занятия Насти.

Мои пальцы сжимали сотовый так крепко, словно я могла удержать наш разбитый мир в этих хрупких посланиях. Я так хотела прочесть это сообщение, меня трясло от этого желания, но одновременно боялась, что это станет очередным ударом, от которого я уже не смогу оправиться. Я и так чувствую себя избитой, растоптанной, размазанной.

Я с силой швырнула телефон на диван. Этот жест был полон отчаяния и безысходности. Разрыдалась беззвучно, так чтоб не разбудить детей. Сидя в полумраке, я обхватила колени руками, пытаясь собрать воедино осколки своего разбитого сердца. Этот момент нерешительности стал для меня испытанием, проверкой на прочность, которую я не знала, смогу ли выдержать.

Я так отчаянно искала покой, я жаждала вырвать из своего сердца того, кто никогда не сделает меня счастливой и не могла. Внутренняя борьба, разрывающая мою душу, казалась бесконечной. В этот момент я осознавала, что не смогу выбрать его, не имею права. Я прежде всего мать. Я больше не могу в омут с головой. Мне нельзя.

А потом меня ломает, выкручивает, швыряет на постель в судорогах рыданий. Хватаю проклятый сотовый телефон, сжимая изо всех сил дрожащими руками. Не могу не прочесть….Не могу! Не могу! Сердце колотится так сильно, что его биение заглушает в моих ушах все остальные звуки.

Наконец, я нахожу в себе силы нажать на экран и открыть сообщение от Жени. Его слова врываются на экран, словно живые, каждое из которых несёт в себе вес тысячи миров. И самое главное — это мой мир, заключенный в каждом его слове.

«Прости меня, Алена, за всё. Я должен был написать тебе раньше, но я жалкий конченый трус. Ты знаешь, я оказался здесь из-за ужасной ошибки. Я не убивал твоего мужа…Хотел. Да, я много раз хотел сломать ему все кости, но я не убивал его.

В камере произошла драка. Меня сильно избили и пацана, который лежал на нарах рядом. Он умер. Нас перепутали. Какое-то время была полная неразбериха, а у меня вышибло мозги. Я месяца два валялся то ли в коме то ли в каком-то сне. Ни хрена не помнил. Успели похоронить…знаю, что тело забрала. Потом когда все раскрылось…Я не написал тебе. Потому что в той драке, Алена… в той драке это я убил того парня. Он пошел на меня с ножом…На адвоката не было, ни черта не было. Мне впаяли по самые не хочу. Вот так. Теперь мотать пятнашку. Просить тебя ждать…приезжать, заботиться обо мне….Это так мелочно, эгоистично, паршиво. Свободна ты, Алена. Не держу. Все кончено. Пятнадцать слишком много и кто знает, выйду ли вообще. Тут не спокойно…есть риск еще кому-то свернуть шею. Живи без меня…Люблю тебя. Адски люблю, Алена. Ни одну женщину так никогда. Все. Живи. Детей люби за двоих. Прощай!»

Каждое слово Жени проникает в моё сердце, вызывая поток слёз, которые начинают неудержимо катиться по моим щекам. Эта история, это признание… Они переворачивают моё понимание всего, что произошло. Как я могла так легко отвергнуть его, не попытавшись узнать правду? Целый год он страдал в одиночестве, терзаемый несправедливостью и муками совести, в то время как я пыталась забыть… Пыталась жить дальше. Переписывалась с Диким…И даже влюбилась. Пусть этот Дикий и был моим Женей. Но я этого не знала.

Слёзы продолжают неумолимо струиться по моему лицу. Сердце как будто разорвано на части, оно не просто болит, его выкореживает. Теперь, зная правду, я осознаю, насколько сложным и мучительным был путь Жени. Но как мне поступить теперь, когда моё собственное будущее и будущее моих детей это неизвестность и финансовая яма?

И снова мысли о Жене… я не знаю, что ему ответить. Прочла и не знаю. Потому что у меня нет ответов.

Всё это время он боролся один, окружённый стенами тюрьмы и невидимыми стенами своего отчаяния. Без меня…без поддержки, без кого-либо рядом. Иры тоже теперь нет.

И хотя моё сердце разрывается от желания обнять его, прижаться к нему всем телом и сказать, что всё будет хорошо, я понимаю, что между нами слишком многое изменилось. Жизнь не стоит на месте, и мы оба не те, кем были раньше. За этот год стали другими. Он ясно дает это понять. Он ставит жирную точку. Не жди! Вот так все просто…Не жди.

Я должна взять себя в руки, я должна слушаться разума, должна собраться, должна прежде всего думать о семье. Мой приоритет — это мои дети, их благополучие и их будущее. Именно ради них я должна найти силы двигаться дальше. Без Жени…Как бы это не было больно, как бы у меня не раздиралось все внутри от этого нескончаемого ада.

Стирая слёзы с лица, я встаю с кресла и подхожу к окну. Взгляд мой теряется в ночной тьме за стеклом, где мерцают редкие огни. Я глубоко вздыхаю, пытаясь вдохнуть в себя новую силу и решимость.

Да, моё сердце ещё долго будет болеть по Жене, по всем тем мечтам и надеждам. Но это утопия. У этого нет будущего. Мои дети не должны видеть папу раз в год в тюремной камере. А он видеть как я старею….без него, одна. У нас нет будущего. Это реально конец.

Глава 16

Сердце мое колотится, когда я думаю о том, что надо назначить встречу с Иваном. В голове калейдоскоп мыслей, каждая из которых рисует разные сценарии будущего. Но глубоко в душе я знаю, что не могу сказать "да". Моё сердце по-прежнему принадлежит Жене, и это осознание режет меня изнутри. Как я могу строить жизнь с Иваном, когда мои мысли и чувства все ещё с тем, кого не могу забыть? Каждый раз, когда пытаюсь представить себе наше с Иваном будущее, перед глазами встаёт образ Жени. Это несправедливо по отношению к Ивану… Он заслуживает большего. Кроме благодарности мне нечего ему предложить…а секс… разве я смогу заниматься с ним сексом. Не любовью, нет. Именно сексом. Выполнять свой супружеский долг. Я даже представить себе не могу чтоб он меня поцеловал. Я при этом ощущаю неприязнь, отторжение.

Мои пальцы дрожат, когда я набираю сообщение Ивану. В глубине души я уже знаю свой ответ на его предложение, но признать это вслух кажется чем-то невыносимым. Каждая клеточка моего тела разрывается в клочья от внутреннего конфликта и терзаний. Часть меня благодарна Ивану за его щедрость и заботу, но другая часть — та, что ещё любит Женю — отчаянно сопротивляется. Я не смогу…А с деньгами? Я просто займу у него денег и верну. А потом я что-то придумаю. Есть другие издательства. Я отнесу свои книги и туда. Кто-то да согласится взять. Пусть не самые топовые, но все же деньги я найду.

Я знаю, что Иван мог бы предоставить мне и детям стабильность, о которой я только мечтала в последние месяцы. Но как я могу строить своё будущее на основе благодарности и уважения, игнорируя голос своего сердца, который всё ещё зовёт Женю? Кричит, орет, разрывается в немом отчаянном призыве.

Я не могу предать свои чувства ради денег, ради благополучия. Да, мне надо думать о детях. НО ЭТО ДЕТИ ЖЕНИ. Я придумаю. Я выкручусь. Один раз уже было все плохо и ничего прожила. Я вспоминаю каждую минуту, проведённую с Женей, каждый его взгляд и прикосновение. Наша любовь окутана запретами и предрассудками, но несмотря на всё, что произошло, я не могу выдрать его из своего сердца. Я пыталась. Все эти дни я разрывалась, думала…но я не могу.

Сидя напротив Ивана в уютном уголке кафе, где мы решили встретиться, я чувствовала, как каждая секунда тянется вечность. Мои руки дрожали в ожидании разговора, который, я знала, изменит наши отношения навсегда.

Иван смотрел на меня в выжидании, в предвкушении, в его глазах читалась надежда, и это делало моё признание ещё более болезненным.

— Иван, — начала я, с трудом подбирая слова, — я… я очень долго думала над твоим предложением. Ты не представляешь, как мне лестно и как я благодарна тебе за твою заботу и желание помочь.

Он кивнул, все еще улыбаясь, но я заметила, как его улыбка слегка померкла.

— Но я должна быть честной с тобой… и с собой, — мои глаза наполнились слезами, когда я продолжила, — моё сердце… оно все еще принадлежит другому мужчине. Несмотря на все трудности, несмотря на все, что произошло… Я не могу отрицать своих чувств.

Иван молчал, слушая меня, и в его глазах я увидела отражение разочарования, он стиснул челюсти.

— Я понимаю, что это несправедливо по отношению к тебе. Выйти замуж и любить другого мужчину, думать о другом, плакать о другом. Ты заслуживаешь кого-то, кто сможет отвечать на твои чувства полностью, кто сможет любить тебя так, как ты этого заслуживаешь. Я… я просто не могу быть этим человеком. Прости…

На мгновение в кафе воцарилась тишина. Иван глубоко вздохнул, прежде чем заговорить:

— Лена, я не могу сказать, что не огорчен. Но я уважаю твой выбор и твои чувства. Это твоя жизнь, и ты должна принимать решения, которые считаешь правильными для себя. Но я не рассчитывал, что любовь придет сразу. Я бы дал тебе столько времени, сколько было бы нужно…Но, выбор за тобой. В любом случае я финансово помогу. Вернешь, когда сможешь.

Его слова прозвучали как бальзам на мою израненную душу, но и усилили боль от осознания, что я причиняю ему страдания.

— Спасибо тебе, Иван, за понимание… за всё. Ты невероятный человек, и я так благодарна судьбе, что ты есть в моей жизни.

Я сжала его пальцы, протянув руку через стол, и он ответил на пожатие и улыбнулся. Но глаза стали холодными. Что ж только что он получил болезненный отказ. Конечно он испытывает сильное разочарование.

Мы еще некоторое время сидели в молчании, погруженные в свои мысли и эмоции. Перед уходом Иван взял мою руку и сказал:

— Лена, я всегда буду рядом, если тебе понадобится помощь или поддержка. Не забывай об этом.

Уходя из кафе, я чувствовала себя одновременно свободной и избавившейся от груза и опустошенной. Я сделала свой выбор, и теперь мне предстояло жить с ним, несмотря на всю боль и неопределенность, которые он принес.

После встречи с Иваном мне нужно было отвлечься, нужно было ощутить себя по другому, не с мужчинами…Ощутить себя мамой. Нужной. Любимой. Настя, моя маленькая солнечная девочка, требовала особого внимания и заботы, и я посвящала ей каждую свободную минуту. Вместе с детьми я поехала в центр города. Сегодняшнее занятие было посвящено развитию моторики и координации. Мы находились в специально оборудованном центре, где Настя могла заниматься с профессиональным инструктором. Я наблюдала, как моя дочь, сосредоточенная и упорная, старалась удержать равновесие, стоя на мягком мате. Её маленькие ручки порхали в воздухе, как крылышки, стараясь найти опору, а её глаза светились радостью при каждой маленькой победе.

Каждое её достижение заставляло моё сердце наполняться гордостью и нежностью. Несмотря на все сложности, моя девочка продолжала бороться и добиваться прогресса, и я не могла не восхищаться её стойкостью. В то же время, рядом со мной в двойной коляске сидел маленький Женя, мой сынок, чьи глаза следили за каждым движением сестры. Его внимание время от времени отвлекалось на картинки в книге, которую я держала перед ним. Я читала ему сказку. Пусть он и отвлекался, но он очень любил рассматривать вместе картинки и пытаться что-то повторить и гулить.

В эти моменты я осознавала, что, несмотря на все трудности, моя любовь к Насте и Жене — это то, что делает мою жизнь полной смысла. Они были моим светом в кромешной темноте, моей опорой в моменты сомнений. Любовь к ним наполняла меня силами двигаться вперёд, несмотря на то что жизнь выворачивала меня наизнанку снова и снова, испытывая на прочность.

По дороге домой я чувствовала лёгкость — проведённое время с детьми всегда наполняло меня спокойствием. Но когда я повернула за угол, моё сердце остановилось. Там, где должен был стоять мой дом, вздымались клубы дыма, окружённые пожарными машинами, скорыми и полицией.

Я выскочила из машины, едва не забывая о детях на заднем сиденье, вернулась, схватила их обоих на руки и побежала к месту, которое было нашим домом…всем, что осталось у меня от Иры и Жени. Передо мной предстали лишь обгоревшие обломки. Мой дом, мои воспоминания, мои мечты — всё поглотило пламя.

Подойти ближе на не дали. Я держала детей на руках и чувствовала как по щекам градом катятся слезы. Это конец. Это крах всего. Это просто мой личный апокалипсис. Я осознала весь масштаб произошедшего. Мой компьютер с недописанной рукописью, книги, которые я собирала годами, личные вещи, которые хранили кусочки моей жизни, вещи Жени, Иры, и даже все сбережения — всё было уничтожено. Страх и отчаяние захлестнули меня. Как теперь жить дальше? Где мы будем спать уже сегодня ночью? Мои дети… Как я объясню Насте и Жене, что нашего дома больше нет? Пусть даже они не понимают…Нет, понимают, потому что оба громко плачут.

Пожарные продолжали свою работу, стараясь окончательно потушить последние очаги огня, но для меня это уже ничего не значило. В моей голове царил хаос.

"Всё будет хорошо," — шептала я, пытаясь убедить в этом не только детей, но и себя. Но в глубине души я не представляла, как мы сможем преодолеть это испытание.

Стоя на месте, обнимая детей, я пытаюсь найти решение. Ночь опускается на город, и холодный ветер заставляет нас содрогаться. Мысли о том, где мы проведём эту ночь, вертятся в голове, но я не могу найти ответ. Мой мобильный телефон — единственное, что осталось невредимым, лежит тяжелым камнем в кармане. Мне нужно было что-то решить, но куда я могу пойти в такую минуту?

Вдруг раздается звонок. Это Иван. Его голос, полный искренней заботы и сострадания, звучит для меня как спасение.

— Лена…увидел в новостях. Лена, я уже в пути. Я заберу вас. Вы будете жить у меня, пока не решится ваша ситуация, стой там, я почти на месте! — говорит он решительно.

Я не могу поверить своему счастью. После всего, что я сказала ему сегодня, после того, как я отвергла его предложение, он всё равно приходит на помощь в самый трудный момент. Мои глаза наполняются слезами не только от отчаяния, но и от благодарности к этому человеку, который, несмотря ни на что, остаётся рядом.

Когда Иван подъезжает, я едва могу вымолвить слова благодарности сквозь слёзы. Он выходит из машины и, не теряя времени, помогает нам сесть. Мои дети, заплаканные и напуганные понемногу успокаиваются в машине, наверное чувствуя и мое настроение.

Поездка к его дому проходит в молчании. Я сижу, обнимая Настю и Женю, и смотрю в окно на мелькающие мимо огни. Мне кажется, это самая длинная поездка в моей жизни. Мысли о будущем всё ещё пугают, но присутсвие Ивана рядом напоминает, что пока что ситуация разрешилась. А я подумаю обо всем…позже. Чуть позже. Уложу детей и подумаю. Телефон разрывается, звонит Лера.

— МАМА! — она кричит в трубку, — Боже, мама!

— Все хорошо, солнышко, все хорошо. Нас забрал Иван. Мы едем к нему.

— Слава Богу! Мама… я так испугалась, так испугалась. Во всех пабликах пишут про пожар. Увидела наш дом и чуть с ума не сошла.

Я поеду к Ксюше, у нее пока поживу. Завтра все обговорим. Держись, мам. Главное все живы!

— Да, моя хорошая, главное все живы.

Дом Ивана поражает своим величием и роскошью даже в те моменты, когда мое сердце переполнено тревогой и горем. Его вид выделяется среди окружающих зданий: большие окна, ухоженный сад, освещённый мягким светом фонарей. Когда мы подъезжаем, фасад дома кажется мне замком. Невероятная красота.

Войдя внутрь, я едва замечаю просторные комнаты, украшенные изысканными предметами интерьера. Мягкие ковры, дорогая мебель, картины на стенах — всё это говорит о том, что Иван не привык отказывать себе в комфорте и красоте. Даже в состоянии шока и растерянности я не могу не заметить, как продуманно и с любовью оформлен каждый уголок этого дома. Всё в нём дышит роскошью и в то же время домашним теплом, которое так необходимо мне и моим детям в данный момент.

Иван окружает нас заботой, показывая, где мы сможем спать, и обеспечивая всем необходимым.

* * *

Я ложусь в постель, укрывая детей, и, хотя слёзы всё ещё катятся по моим щекам, я чувствую благодарность и облегчение. Сегодняшняя ночь стала одной из самых трудных в моей жизни, но благодаря Ивану мы нашли приют и надежду на лучшее будущее.

Моё сердце переполнено благодарностью и болью одновременно. Благодарностью за неожиданную помощь в момент отчаяния и болью от осознания, что вся моя жизнь и воспоминания исчезли в пламени. У меня больше ничего нет…я просто нищая.

Принять помощь от Ивана было непросто, но в этой критической ситуации у меня действительно не осталось другого выбора. Его дом теперь стал нашим временным убежищем, местом, где мы можем отдохнуть и почувствовать себя в безопасности, даже когда весь мир вокруг рушится. Я пока не знаю, как поступлю. Завтра поговорю с Лерой. Надеюсь, что рукопись сохранилась в облачном хранилище, потому что если нет, то предложить новому издательству будет нечего.

Глава 17

Сидя в тишине гостиного зала, мои пальцы невольно скользят по экрану телефона. Сегодня особо тихо и у меня на душе и тихо, и одновременно тревожно. Я не знаю. Что будет завтра. Пока что я благодарна Богу за все, что есть у меня сегодня. Иван позаботился о том, чтобы и у меня и у детей были новые вещи. Нам привезли пакеты, коробки с одеждой, обувью, игрушками. У меня не осталось слов благодарности. Я благодарила множество раз. И особенно мне казалось, что я всего этого не заслуживаю особенно после того как отказала Ивану.

Я уже собираюсь выключить сотовый, как вдруг вижу всплывающее уведомление. Это от Жени. Сердце начинает очень сильно стучать. Настолько сильно, что мне больно сделать глоток воздуха. Все что касается его для меня отчаянно болезненно. Настолько болезненно, что у меня немеют кончики пальцев.

Слова Жени поражают меня как удар. Он пишет, что я слишком быстро искала утешение в компании другого мужчины, намекая на Ивана. Моё сердце сжимается от его обвинений, от каждого слова, наполненного его яростью, его дикой злобой.

— Так быстро ты нашла кого-то, чтобы заменить меня, Лена? — его слова горят на экране, словно ослепляя меня, выжигая клеймо на моем сердце.

— Так это Иван, правда? Так вот куда тебя занесло. Как же скоро…А ведь ты уже была с ним когда переписывалась с Диким, да? Не много ли для одной женщины. Умерший муж, погибший любовник и тут же новый виртуальный трахальщик и реальный ебарь!

Я чувствую, как слёзы наполняют мои глаза, и как боль от его слов разрывает мою душу. Я понимала, что наше расставание было непростым для нас обоих, но никогда не думала, что он станет так жестоко судить меня, не зная всех обстоятельств.

Меня всю трясет от его слов, мои руки дергаются вместе с телефоном. Я не понимаю откуда он знает? Кто сказал ему? Ведь он там, а я…

— Это бред! Откуда ты знаешь про Ивана? Откуда?

— Это то, что тебя волнует? Откуда я знаю? Думаешь если я закрыт, то мне ничего не известно и ты можешь вести себя как последняя блядь? Трахаешься с ним и бегаешь ко мне? Да? Плохо ебет? Или ко мне по старой памяти?

Меня подбрасывает, меня буквально тошнит от его слов. Слезы катятся по щекам. Это невыносимо больно, как будто он режет мое сердце.

— Женя, пожалуйста, ты не понимаешь, — начинаю я, пытаясь донести до него суть происходящего, что мои действия не имели ничего общего с желанием заменить его или найти утешение. — Это была чрезвычайная ситуация. Наш дом сгорел, и Иван… он просто предложил нам временное убежище. Да, я знала его раньше, я говорила тебе об этом…Дикому…Но между нами ничего нет!

— О, конечно, 'временное убежище', - его ответ пропитан ядовитым сарказмом. — И тебе это нравится, да? Тебе нравится его внимание? Ты что, думаешь, что я тебе поверю? Ты всегда была шлюхой! Изменяла со мной своему мужу! А хер его знает с кем еще ты ему изменяла до меня! После меня, мне!

Каждое его слово как удар ножом, рассекающий уже израненное сердце. Моя попытка объяснить, что моё решение было диктовано лишь заботой о детях и желанием обеспечить им кров, теряется в бездонном море его адских обвинений. Он лупит меня ими, он меня ими режет на куски, выворачивает наизнанку.

— Женя, хватит! — в моём голосе слышится отчаянная мольба. — Не надо так говорить. Ты не знаешь, через что мы прошли…

Но он не слышит меня. Его слова продолжают сыпаться одно за другим, наполненные обидой, гневом, бешеной ревностью. Каждое новое сообщение словно пробивает между нами бездну, отшвыривает друг от друга. Он бьет меня слова наотмашь, он раздирает меня ими.

— Лживая дрянь! Вот ты кто! Я теперь не уверен мой ли у тебя сын!

— Все! Хватит!

Я выключаю телефон и изо всех сил швыряю его на пол. Я не хочу с ним говорить. Не хочу. Нам не о чем. Он сошел с ума и сводит с ума меня. Мне до дрожи больно осознавать, что наша история, возможно, закончилась именно так — дикими, зверскими упрёками и непримиримым гневом. Гнилым, сжирающим все вокруг, превращающим в мертвечину все мои чувства. В глубине души я всё ещё безумно люблю Женю, но после таких слов понимаю, что между нами уже ничего не осталось. А может быть и никогда не было…

— Что происходит? Что за слезы?

Иван приехал с очередными коробками и букетом цветов.

— Говорил кое-с-кем. Отреставрировать дом нельзя, но можно очистить участок и со временем построить новый. Проект сохранился. Так что если ты хочешь…

— Спасибо…

Вскрикнула я и резко обняла его. От неожиданности он уронил коробки и обнял меня за плечи, а я разрыдалась.

— Ну все…все. Все будет хорошо. Вот увидишь. Не самое страшное на самом деле. Главное все живы, здоровы.

Слёзы медленно высыхают на моих щеках, когда я нахожу утешение в спокойном и тёплом голосе Ивана. Его присутствие рядом словно бальзам на мою израненную душу. Иван не задаёт лишних вопросов, не пытается расспрашивать о произошедшем, он просто находится рядом, предлагая мне и моим детям то убежище, которое так внезапно обернулось нашим новым домом.

В его глазах нет осуждения, только глубокое сочувствие и желание помочь. Этот человек, которого я отвергла, теперь стал моим оплотом и поддержкой в самый тяжёлый период моей жизни. Он проявляет такую заботу и внимание, что мне иногда кажется, будто он читает мои мысли. Иван играет с детьми, улыбаясь их детским шалостям, и я вижу, как они отвечают ему взаимностью. Настя и Женя приняли его, как кого-то своего, и их радость становится моей радостью. В эти моменты мне уже немного легче, и я понимаю, что несмотря на всё, жизнь продолжается.

Без Жени…Без Дикого…может быть все это именно слишком ДИКО для меня. Вот она пропасть возраста и менталитетов. Пропасть между нами всегда была огромной, но из-за своей страсти я не видела ее, не ощущала.

На следующий день приехала Лера. Иван предлагал ей остаться, но она сказала, что прекрасно устроилась у подруги. Поговорить наедине у нас не получилось, но уже прощаясь, у дверей, Лера взяла меня за руки.

— Мам…все хорошо? Помимо дома…помимо всего остального у тебя лично все хорошо?

— Не знаю…милая. Не знаю. Пока что мне никак. Мне страшно и я не знаю, что будет завтра.

— Завтра с тобой рядом будет Иван, мама. И я думаю, что это очень хорошо.

— Да…ты права.

* * *

Когда дети засыпают, Иван и я пьем чай и разговорами. Он рассказывает мне о своих путешествиях, о книгах, которые любит, о музыке, что его вдохновляет. Я слушаю, улыбаясь, и в эти моменты мне кажется, что, может быть, есть свет в конце туннеля. Он не настаивает ни на чем, не давит на меня, не прикасается. И мне спокойно. Я начинаю ему доверять.

Каждый день, проведённый с Иваном, показывает мне, что доброта и учтивость всё ещё существуют в этом мире. Его бескорыстная помощь и поддержка помогают мне справляться с болью и разочарованием, оставшимися после ссоры и расставания с Женей. И хотя моё сердце все ещё кровоточит, я начинаю задумываться, не стоит ли дать Ивану на самом деле шанс быть чем-то большим, чем просто спасателем в беде.

В тихих вечерах, проведённых в компании Ивана, я начинаю осознавать, насколько глубоко его доброта и забота затронули мою душу. С каждым днём, видя его внимание к детям и ко мне, во мне растёт уверенность, что возможно, я слишком поспешила с выводами о наших отношениях. Возможно, именно Иван тот человек, рядом с которым я смогу обрести не только утешение, но и настоящую, глубокую связь. Не все строится на страсти, на бешеной похоти. Наверное вот такая тишина и спокойствие намного дороже всего остального.

Возможно, дать Ивану шанс на близкие отношения — это не предательство, а шаг вперёд к новой жизни, к новым возможностям быть счастливой. Женя…Женя от меня отказался сам. Вышвырнул меня из своей жизни, оскорбил, смешал с грязью. И делал это не один раз. Целый год я считала его мертвым…Маскарад с Диким…признание и такой жестокий разрыв. «Захочешь потрахаться — приезжай». Он даже не сказал, что любит меня…Ни разу не сказал. А любит ли?