Боги, шаманы и призраки Кореи

Ким Хон До. Стрельба из лука. XVIII в.

Правитель в культурах многих стран – особенно это характерно для стран Восточной Азии – воспринимается не только как глава государства, но и как гарант благополучия в мистическом понимании этого слова: он благословлен богами, и они помогают ему. Как знак того, что властитель Чосона обеспечивает гармонию в жизни всех и каждого, за его троном стояла ширма с изображением солнца и луны.

Далее с помощью измельченной в порошок сосновой коры, рассыпанной по земле, Тэбёль лишает животных и растения дара речи. А надо сказать, что сосна, одно из широко распространенных деревьев в Восточной Азии, в мифологии народов, населявших этот регион, наделялась мистическими свойствами. Равно как по-особому относились к ней, например, древние германцы. И это не удивительно: растение, которое зеленеет круглый год, конечно же, не может быть самым обыкновенным.

И наконец, бог взялся за отделения мира живых от мира мертвых. И снова ему пришлось придумывать способ, как это сделать. В загробное царство отправлялись те, чей вес был, в пересчете на общепринятую систему, менее шестидесяти килограммов. Ведь душа, согласно поверьям, тоже имеет массу, а масса живого человека складывается из того, сколько весит душа и сколько весит тело.

Сосна – один из символов Кореи

Надо понимать, в дальнейшем братья проявляли полное единодушие, хотя Тэбёль и не стал в итоге оспаривать власть Собёля над миром живых.

Именно таков очень своеобразный миф о сотворении мира, бытующий на острове Чечжудо. Именно там, в силу отдаленности от остальной территории Кореи, сохранилась наибольшее количество оригинальных сказаний.

Но есть и иная, весьма поэтичная, версия, вероятно, более поздняя, ведь в ее основе лежат буддийские верования.

Будда Мирык – творец мира

Мы не раз будем обращаться к корейским версиям буддийских легенд. И одна из них повествует об участии в творении будды будущего, который на санскрите именуется Майтреей, у японцев носит имя Мироку, а у корейцев – Мирык.

Наиболее известный будда – царевич Гаутама из рода Шакьямуни (именно он обозначается как Будда с большой буквы) – считается буддой настоящего. Майтрея же должен явиться через пять миллиардов шестьсот семьдесят миллионов лет после ухода своего предшественника в нирвану.

Сказания о нем, как несложно догадаться, характерны для полуостровной части Кореи, которая активнее взаимодействовала с соседями, и, как следствие, буддизм закрепился там раньше и надежнее, чем на острове Чечжудо.

Китайское изображение Небесного владыки

Cтатуя Будды в Сеуле

Впрочем, у двух мифов о творении есть общие детали. Так, Мирык для отделения неба от земли заставил небеса приподняться, подобно тому, как немного приподнимается крышка чайника при кипении воды, а чтобы они не опустились снова, соорудил четыре медные колонны, которые должны были служить опорой для небосвода. И вот, как и в первом из мифов, он видит над своей головой два солнца и две луны. Правда, ему не приходится придумывать способ избавиться от вторых солнца и луны – он просто снимает их. К слову, благодаря этому сюжетному повтору мы можем судить о том, как высоко небо находилось над землей. Судите сами: в пересчете на современные единицы измерения рост Мирыка достигал четырехсот метров. Сообщают мифы и такие подробности: рукава халата божества достигали в длину около семи метров, а зерна для насыщения Мирыку требовалось примерно 180 литров.

Южнокорейский буддийский монастырь в Лумбини, Непал

Статуя Будды, высеченная в камне. Эпоха Силла. Гора Намсан близ Кёнджу, Республика Корея

Такого рода изображения Будды – у дороги, в лесу – в Корее не редкость

Звезды, в отличие от изложенного ранее, появляются не до, а после солнц и лун, и даже после того как были убраны «лишние».

Вот роль бога, который закладывает основы цивилизации, описывается совсем иначе. И вызывает скорее ветхозаветные ассоциации. Помните, что Адам и Ева, отведав плод с Древа познания добра и зла, увидели, что они ходят нагими и поспешили сделать себе одежду из листьев? Вот и Мирык, закончив первоначальный этап творения, сделал себе одежду из доступного материала – лианообразного бобового растения, которое у ботаников принято называть пуэрарией.

Широко известна греческая легенда о том, как Прометей – один из богов-прогрессоров (так называемых культурных героев) – принес людям огонь и научил их готовить пищу. Где и как этому научился сам Прометей, мы не знаем. Вероятно, богу это просто дано. Мирык выглядит в сказаниях человечнее: ему приходится учиться путем проб и ошибок.

Так, когда ему надоедает есть плоды сырыми, он начинает искать способ сделать их вкуснее. И он, поняв, что нужны вода и огонь, начинает искать их. И – снова сказочные параллели, как же без них, – обращается к тем, кого встречает на своем пути с просьбой о помощи. Но ни кузнечик, ни лягушка не могут помочь ему. Кузнечик предлагает ему обратиться к лягушке, а лягушка – к мыши. Но мышь не согласна на безвозмездную помощь, она интересуется, какой будет награда. И Мирык обещает отдать ей все амбары.

Этот миф уже довольно далеко уходит от космогонии и все ближе становится к этиологии: он объясняет, почему мыши – неистребимые «хозяева» закромов и складов. А также он дает представление о способах получения огня и воды – чистой, пригодной для питья и приготовления пищи. Мышь говорит, что на горе Кымчжонсан можно взять камень и кусок железа, которые при ударе друг о друга дадут искру, а в горах Сохасан есть родник с водой.

Если в мифе о близнецах люди уже живут на земле, нужно только даровать им порядок, то Мирык выступает в качестве бога – творца людей, а впоследствии делится со своими созданиями знаниями и умениями.

И здесь мы видим удивительную, в полной мере оригинальную легенду о происхождении людей: они зарождаются из песни Мирыка. Так космогонический и этиологических мифы перетекают в миф антропогонический.

Зачастую события корейских мифов происходят в горах

Как не вспомнить описание творения в уникальной книге Толкиена «Сильмариллион», основанной на сказаниях разных народов: божества поют – и возникает все в мире.

Редкие источники рассказывают о создании людей из земли, а также о том, как Мирык с молитвой ловит падающих с небес насекомых на золотое и серебряное блюда – и те, что упали на золотое, превращаются в мужчин, а те, что на серебряное, – в женщин.

Вас ничего не настораживает в этих легендах? Будда будущего творит мир, хотя, по логике, его самого в этом мире еще быть не может. Кроме того, способность совершать акт творения – прерогатива подлинного божества, а будды, как известно, просветленные, главная цель которых – самосовершенствование, и влиять на реальность они могут единственным способом – открывая для других такой же путь.

На основании этого исследователи сделали вывод, что в легендах о творении и об устроительстве мира и Шакьямуни, в корейском произношении Сокга, и Майтрея-Мирык – не персонажи буддийской мифологии, а герои, получившие заимствованные имена. Более того, Шакьямуни совсем не похож на Будду из индийских легенд – он олицетворяет антагонистическое Мирыку начало. Такая вариация близнечного мифа.

В легенде рассказывается, что мир под управлением Мирыка был гармоничен и справедлив. Люди расселялись по земле, жили в спокойствии и довольстве, потому что не знали зла.

И снова не обойтись без аналогии: не знающие греха Адам и Ева живут благополучно, пока не отведывают плод с Древа познания добра и зла. Можно провести еще одну, тоже весьма уместную: в мифологиях разных народов, например в греческой и в индийской, находим сведения о том, что изначально на земле был золотой век, люди были сильны, мудры, жили невероятно долго, но, отказываясь от добродетелей и склоняясь к греху, постепенно ухудшали «качество жизни».

Храм Хэдон Йонгунса в Пусане

В корейских сказаниях зло пришло в мир через Сокга (неожиданный и неуместный поворот с точки зрения истинных буддистов! такую трактовку иногда объясняют противостоянием шаманов вторжению новой религии). А причиной тому, как и в сказании о сыновьях Небесного владыки, стало его желание править этим прекрасным миром. И он прямо потребовал отдать ему власть. Мирык не рассердился, а лишь сразу с улыбкой предрек Сокга неуспех. Однако тот был уверен в себе и очень разгневался на то, что ему смеют возражать. Так он познакомил мир с одной из самых разрушительных эмоций – злостью. А его ни на чем не основанная уверенность в себе породила тщеславие.

Корейский буддийский монах бьет в ритуальный барабан

И снова, как в мифе о близнецах, Сокга, несмотря на агрессивность и самовлюбленность, готов разрешить спор с помощью состязания, а не боя. Так что даже зло предстает в корейских сказаниях в значительно смягченном виде. Первое соревнование – забрасывание привязанной к цепи бутылки в Восточное море. Золотая бутылка Мирыка на золотой же цепи была благополучно поднята со дна моря, а вот серебряная цепь, удерживавшая серебряную бутылку Сокга, оборвалась. Конечно же, он, потерпев неудачу, как и герой первого мифа об установлении власти над миром, предлагает другое состязание: в разгар знойного лета заморозить реку Сончхонган. Сокга, как это несложно догадаться, сотворить чудо не удалось, а вот Мирык сделал это без особых усилий – ему помогли спокойствие, душевная ясность и воображение, позволившее зримо представить, как река покрывается льдом.

Миф, корни которого уходят в глубокую старину, как ни странно, в символической форме говорит о том же, о чем не устают напоминать современные психологи и коуч-тренеры: чтобы получить желаемый результат, надо уже на первом этапе его себе представить.

Угадайте, какое состязание было предложено третьим (а согласно некоторым мифам – единственным)? Да, цветочное. Только выращивать цветки они решили не в кувшинах, а на собственных коленях. На колене спящего Мирыка вскоре расцвел великолепный пион. Сокга сорвал его и положил на свое колено. У цветка отсутствовали корни, и Мирык без труда распознал обман, однако, как и Тэбёль-ван, предпочел отступить.

Пион – еще один цветок, имеющий большое значение в мифах

Правда, у этого мифа конец не столь благополучный, как у предыдущего: мир под управлением Сокга именно такой, какой мы знаем по собственному опыту. Весьма несовершенный.

Некоторые мифы добавляют истории узурпатора Сокга мрачного колорита: вскоре после «победы» над Мирыком он отправляется на охоту, убивает и поедает оленя, чем приносит в мир жестокость и делает существование невозможным без уничтожения других живых существ. Впрочем, и с этим мифом связан своеобразный акт творения: два буддийских священника из трех тысяч тех, кто сопутствуют Сокга, отказываются есть мясо оленя – и в наказание превращаются в камни и сосны (либо просто в валуны).

В вариантах мифа есть и такие нюансы: часть мяса Сокга выплевывает в воду, и из него появляются различные виды рыб, часть – в воздух, так возникают птицы, третью часть – на землю, и вот она уже населена различными видами животных.

В данном случае Сокга выступает не бессильным самозванцем, а одним из устроителей земли.

Некоторые ученые полагают даже, что в образе Мирыка воплотилось кочевое скотоводческое прошлое, а в образе Сокга – земледельческое оседлое настоящее создателей мифов. Не исключено, что Мирык как будда будущего вернется на землю в положенный срок, чтобы снова сделать жизнь на ней гармоничной.

Иные варианты

Приведенный выше миф возник и бытовал в провинции Хамгёндо. В других частях страны возникали свои сказания, обращающиеся к истории возникновения мира в целом или отдельной его части. Так, например, существует версия, что солнце, луна и звезды зародились на земле, но жить на ней не смогли, ибо им угрожал чудовищный тигр.

Рассказывают также, что мир таким, каков он есть, был задуман Халласан, правительницей великанов, и все создали покорные ее воле подданные. Другой миф сосредотачивается на частности – истории появления у горы Амисан раздвоенной вершины. И вот в этой легенде миролюбие, свойственное многим и многим корейским мифам, отсутствует, хотя уже ставший нам привычным мотив состязания есть.

У одной крестьянки были сын и дочь – великаны. И да, это снова близнечный миф, правда, куда более жуткий, чем уже известные нам. Они поспорили, кто выносливее, причем ставкой в споре стала жизнь проигравшего. Согласно уговору, брат должен был пробежать в стальных ботинках огромную дистанцию. А сестра за это время – возвести каменную стену вокруг горы, у которой на тот момент была только одна вершина. Но незадолго до окончания работы мать позвала дочь на ужин.

И здесь просто необходимо небольшое отступление. Жизнь большинства корейцев на протяжении многих веков была очень трудна: недостаток плодородной земли, жесткие сословные ограничения привели к тому, что пища воспринимается как огромная ценность, причем и по сей день – уже на уровне менталитета.

Ким Хон До. Крестьяне. XVIII в.

Возвращаясь к Мирыку: в одном из сказаний он пророчит земле под властью Шакьямуни голод, нищету, страдания. Однако фатализм – неизбежная часть мировоззрения восточного человека. Голод надо терпеть, а пищу – чтить как высокий дар. И тому, что в сказании дочь не отказывается от ужина, удивляться не стоит. Ведь ужин – в символическом смысле – такое же условие выживания, как и победа в состязании.

Брат выигрывает и без размышлений отсекает сестре голову. Узнав причину ее поражения, он впадает в запоздалое раскаяние, пробует покончить с собой, но меч вонзается не в его грудь, а в вершину горы Амисан – с тех пор она и раздвоена.

Как мы помним, Мирык тоже, по сути, был великаном, так что мифы, бытовавшие в различных частях Кореи, перекликаются.

Разноцветные бумажные фонарики украшают дорогу к буддийскому храму

В мифах о творении светил фигурирует еще один великан – Банго. Держа в одной руке два солнца, а в другой – две луны, он запускает их в небо. Либо, по еще одной версии, в два солнца и две луны обратились глаза Банго (их у него четыре), вырванные привратником богов. Возникает ассоциация с великанами из мифов других народов, например с индийским Пурушей или скандинавским Имиром. Впрочем, на севере Кореи рассказывали, что мир был создан непосредственно из тела Мирыка. Говорится вроде бы об одном и том же, но как по-разному.

И ныне в Сеуле существуют сотни ритуальных мест. И там проводятся богослужения. Сложно сказать, чего в этом больше – веры или соблюдения древних традиций. Тем не менее профессия гадателя до сих пор остается довольно востребованной.

И это самые распространенные, можно сказать, базовые мифы, количество же их вариантов вряд ли поддается подсчету.

Ход времени как одна из основ мироздания

Время и пространство – важнейшие философские категории. И бытовые, организующие человеческую жизнь, – тоже. Талантливейшие ученые посвящали свою жизнь тому, чтобы сформулировать законы, отражающие связь времени и пространства. Удивительно, но и эти серьезнейшие понятия корейские мифы воплощают в символические и при этом понятные для восприятия образы. Даже необразованные люди могли в той или иной степени истолковать – хотя бы интуитивно – идейный посыл сказания. При этом его события увлекательны, в нем, как в сказке или в поэтическом произведении, есть повторы и «зеркальные» события, которые не только украшают его, но и подсказывают, на что обратить внимание, дают ключ к истолкованию.

Одна из самых известных и любимых корейцами легенд рассказывает о девочке по имени Оныль. Это имя, означающее «сегодня», ей дали случайные прохожие, ведь других людей она не знала. Она жила не в поселении, а на лугу – все время на одном и том же месте, то есть застыла не только во времени, но и в пространстве. Пищу ей приносил журавль, он же укрывал ее своими крыльями от холода. Не зная иной жизни, она не страдала от одиночества, не скучала, играя со зверями и птицами, не следила за ходом времени, можно сказать – жила одним днем. И ее совсем не тяготило то, что изо дня в день повторяется одно и то же, – такого рода переживания свойственны детям цивилизации.