Помоги проекту - поделись книгой:
Екатеринбург.
Поместье Архарова.
Константин Игоревич расположился в гостинной. Бокал ледяного виски в руке, сигара в зубах, руки первой и в некоторой степени любимой жены массируют плечи. Барон сделал глоток и с наслаждением зажмурился. Древесные нотки напитка растеклись по языку, а по пищеводу прокатилась волна жара. Прекрасно!
На стене висел телевизор. Рядом с которым крутился дворецкий.
— Одну минуту, Константин Игоревич, сейчас выведу трансляцию, — сказал он и подключил провод от ноутбука к телевизору.
На экране появилось изображение клетки, внутри которой бесновался огромный чёрный пёс.
— Что это? — спросила Екатерина Павловна, первая жена.
— Это, моя родная, проверка на мужество. Понимаешь, не достаточно обладать сильным даром. Если у тебя нет стержня внутри, то вся твоя сила — лишь пшик. Как думаешь, скольких магистров я уничтожил? Десятки! Все они были очень напыщены, думали что мир прогнётся под их ногами, но внутри оказались мягкими, словно масло. Чуть надави — и они сами прогнутся. К тому же, нет чести в том, чтобы сражаться против слабого. Но великая честь тому, кто решится броситься в сумасбродную атаку и победит. — Архаров сделал затяжку и выпустил под потолок облако белёсого дыма, в комнате тут же запахло жжеными листьями, а его жена закашлялась.
— Кхе, кхе. Никогда не понимала твоей тяги к постоянным сражениям, — Екатерина Павловна поморщила носик и надавила на зажатые плечи мужа ещё сильнее.
— Катюша, если бы я не сражался, то и тебя бы не было рядом со мной. Сейчас была бы замужем за каким-нибудь Власовым, Тарасовым или Пида… Ну ты поняла, — усмехнулся Архаров, зная, как жена не любит эту шутку, ведь он повторял её уже тысячу раз. — Лучше смотри на экран. Видишь? У клетки стоит Михаил. Ему всего два года, а парень уже справился с болотником. Есть шанс, что и эту образину осилит.
— Это жестоко, дети должны расти в любви и ласке, — подметила женщина.
— Да, в такой же любви и ласке, в какой росла ты. Сперва тебя дрессировали, чтобы ты стала отличной женой, а после — как вещь — попытались продать в договорном браке. Вот и вся любовь. Скажи ещё, что я не прав?
Подумав немного, Екатерина Павловна кивнула.
— Прав, конечно, но это не мешает мне желать лучшего для детей. Пусть даже их мать не я.
— Ваше благородие. Разрешите? — осторожно вклинился в разговор дворецкий.
— Да, говори.
— Сегодня поступило сообщение от Имперского Института Исследования Аномалий (ИИИА). Говорят, что в ближайший месяц произойдёт расширение аномалии, а вместе с ним случится и миграция тварей. Император призывает аристократию направить в приграничную зону как можно больше сил, чтобы сдержать натиск.
— Пффф. В приграничную зону? Так мы и живём на границе. А если Титову нужна помощь, то пусть раскошеливается. Я своих людей просто так в мясорубку не отправлю, — недовольно сказал барон и отпил из бокала, стремясь смыть горечь полученной информации. — К тому же, Черчесов оживился. — Архаров повернулся к жене. — Представляешь? Гадёныш решил прощупать границу. Отправил на прорыв колымагу с цистерной. Вроде даже вылил что-то в реку. К моему удивлению, это был не яд и не химикаты. Не понятно, чего он хотел этим добиться.
— Давно стоило его раздавить. Он ведь просто так не остановится, — покачала головой Екатерина Павловна.
— Стоило. Но как я его раздавлю, если тут под боком Малышев, который только и ждёт, когда я переброшу основные силы на границу с Черчесовым? Ладно. Всё это пустое, — отмахнулся барон и повернулся к дворецкому. — Передай Гаврилову, чтобы взял группу и съездил на земли Черчесова. В посёлке Гари Даниил Евгеньевич построил новый кирпичный заводик. А зачем ему свой завод, если он может покупать кирпич у меня? — Архаров расплылся в довольной улыбке.
— Вы правы, ваше благородие. Это совершенно ни к чему. Наш кирпич на порядок лучше, чем…
— Да, да. Хватит подхалимствовать. Иди. Бой уже начинается, — отмахнулся Архаров, отправив дворецкого восвояси.
— Я, пожалуй, тоже пойду. Не хочу смотреть на это варварство, — призналась Екатерина Павловна.
— Иди, но сперва долей мне виски, — кивнул Архаров и протянул жене пустой бокал.
Иван Викторович Углов встал рядом со мной и пригладил чёлку.
— Михаил, у тебя есть последний шанс передумать. Как только войдёшь в клетку, пути назад не будет.
— Конечно, будет. Наплимел, впелёд ногами, — усмехнулся я, чем ввёл куратора в ступор. — Отклывайте. Я готов.
Всё это время баргест бесновался, пытаясь укусить Елфимова, и это давало мне шанс на лёгкую победу. Ширина клетки около десяти метров. Судя по тому,что я видел, псина преодолеет это расстояние за два рывка, которые займут секунды три, с учётом того, что баргесту предстоит развернуться в мою сторону. Три секунды чертовски мало и, в то же время, это целая вечность.
Калитка скрежетнула, и меня втолкнули внутрь. Тут же за спиной послышался щелчок и Углов сказал:
— Удачи.
Когда знаешь, что делаешь, удача не нужна. Хотя, в моём случае, она всё же пригодится. Оказавшись внутри клетки, я тут же бросил копьё на песок.
— Миша! — заорал Сергей. Его голос был наполнен ужасом.
Баргест резко развернулся в мою сторону и, ощерив пасть, рванул вперёд. Мана хлынула по моему телу и устремилось к ногам. От ступней холод разлился по песку, формируя из песчинок ледяные кристаллы размером с вишнёвую косточку. Один удар сердца, баргест преодолел половину клетки, слюнявая пасть раскрылась, готовясь вцепиться в моё горло.
Мне бы очень хотелось использовать покров маны и уйти в сторону, то тогда мне не хватит маны на заклинание. Выплёскиваю ману без остатка, и в последнее мгновение ухожу в сторону. Ноги движутся сами собой в танцевальном ритме. Шаг, подшаг, поворот. Баргест пролетает мимо, а мой бок взрывается волной боли.
Когтистая лапа баргеста разорвала рубаху и оставила на боку глубокую кровоточащую борозду. От этого попадания меня отбросило в сторону, и я тут же вскочил, скривившись от боли.
Ребята за клеткой орут от восторга, барабанят по прутьям, позабыв о том, что пёс в любой момент может переключиться и на них. А я улыбаюсь, видя, как баргест, тормозя перед прутьями, поднимает ворох ледяных песчинок вверх.
Ледяные кристаллики не разлетелись во все стороны, а облепили лапы и грудь твари, создав подобие ледяного панциря. Панциря, в котором псина не могла пошевелиться. Хотя, вру, морда зверюги всё ещё клацала зубами и с ненавистью смотрела на всех вокруг. Баргест неистово дёргался из стороны в сторону, из-за чего лёд трещал, но всё ещё держался.
Я рванул к копью, поднял его с песка и нанёс удар! Сталь сверкнула в отблеске фонарей и угодила баргесту в пасть. Влажный клёкот и скрежет зубов по стали пронеслись по арене, я с трудом выдернул копьё для нового удара, а потом ударил ещё и ещё раз. Занёс было копьё для решительного удара, но тут псина извернулась и перекусила древко. На песок упал огрызок копья с наконечником, а баргест новым рывком смог освободить задние лапы.
— Залаза! — выругался я и рванул за наконечником копья.
Проскользив по песку, поднял острие, и понял, что у меня есть от силы секунд пять, за которые я либо убью тварь, либо помру сам. Взял обломки копья обратным хватом, будто у меня было два коротких кинжала и прыгнул на волчару. Ну, как «прыгнул»? Баргест был с меня ростом, против такой тварины особо не попрыгаешь.
Ударил сбоку левой рукой, в которой сжимал древко. Баргест с лёту перехватил палку и с хрустом перекусил её. Но для этого псу пришлось повернуть голову, подставив под удар висок. Лезвие копья вошло прямо в глазницу. Но знаете, что? Тварь не умерла, а забилась в конвульсиях, жутко визжа. Ледяной каркас стал стремительно рассыпаться.
Баргест мотал головой из стороны в сторону, желая вытряхнуть из глазницы копьё, но ничего не получалось. Впрочем, бегал он недолго. Улучив момент, я схватил древко двумя руками и с чавканьем вогнал поглубже в глазницу. Жалобно пискнув, пёс осел на землю. Шумно дыша, я упал рядом с ним и посмотрел на разорванную рубаху. Белая ткань стремительно окрашивалась красным.
Толпа у клетки замерла и, словно завороженная, смотрела на меня. Полагаю, никто не верил в мою победу. Хотя, если бы я не владел магией льда, то шансы на победу были бы и правда нулевые.
Опомнившись, я вскочил, упёрся в морду баргеста и выдернул копьё, после чего запустил руку в глазницу, где без труда нащупал слезу. Она была крупнее предыдущей, я поплотнее зажал кулак и тут же спрятал её в карман. Действовал инстинктивно, понимая, что слишком много свидетелей, но что поделать? Мне срочно нужен источник энергии!
А пока я ковырялся в глазнице баргеста, услышал в голове женский голос: «Обнаружен образец ДНК. Желаете ознакомиться?». Мысленно согласился, хоть и не планировал прямо сейчас падать без сознания. Если отец смотрит трансляцию, то это покажет меня не с лучшей стороны.
'Образец содержит следующие доминанты:
Глава 5
Женский вибрирующий голос озвучил список: 'Образец содержит следующие доминанты:
«Острый нюх»,
«Звериное чутьё»,
«Ночное зрение»,
«Падальщик»,
«Ускоренная регенерация»,
«Жажда крови»,
«Крепкие кости»,
«Животные рефлексы».
Услышав такой набор отменных модификаций я присвистнул! Это вам не жабры! Тут полезно практически всё. Разве что «Падальщик» и «Жажда крови» смущают, а в остальном полнейший и безоговорочный восторг! С учётом ранения мне бы сейчас не помешала ускоренная регенерация.
— Господа! — воскликнул Углов. — Это было восхитительно! — Куратор то зыркал на меня, то на камеру под потолком. — Лекаря в клетку! Срочно.
Дверь клетки скрежетнула и внутрь вбежал сутулый мужик лет сорока.
— Ох-ох-ох. Малышок, не кисло тебя подранили-то, — стал он причитать, а после откупорил зубами банку с перекисью и щедро плеснул на рану. Кровь стала пениться. Лекарь отодвинул край рубахи, посмотрел на кожу, а после обернулся и крикнул. — Саныч! Давай носилки! Мальца в лазарет надо, рваная рана, будем шить.
— Какой лазалет? Я сам могу идти? — возмутился я
— Да сиди ты. Отдыхай. Чё скачешь-то? — попытался удержать меня лекарь, но я извернулся и выставил перед собой острие копья.
— Дайте палу минут, — попросил я.
— Мальчонка, а тебя псина, часом, не покусала? А то ты бешанный какой-то, — усмехнулся лекарь, подняв руки вверх.
В клетку вбежал Саныч с носилками и удивлённо уставился на меня. Он явно не ожидал, что мелкий карапуз будет угрожать острой железякой его коллеге.
— Эт чё такое? Совсем ошалел? — пробасил Саныч, но в разговор вмешался Углов.
— Дайте парню взять трофей на память, а после он пойдёт куда скажете. Да, Михаил? — стальным тоном спросил Иван Викторович и угрожающе пригладил чёлку.
— Совелшенно велно, — кивнул я и вымученно улыбнулся.
— Ну и славно, — Углов громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. — А вы чего рты разинули? Живо в клетки! Вас уже ждут баргесты.
Ребята вышли из ступора и рванули исполнять приказ. Я же стал орудовать копьём срезая жесткую, как щетина, шерсть баргеста. Откромсав чёрный кусок шерсти, я спрятал его в карман, отбросил копьё и сел на расстеленные на песке носилки.
— Ну чё? Поехали, шоль? — усмехнулся лекарь, и меня тут же оторвали от земли.
Но прошли мы недалеко. На выходе из клетки нас остановил Углов.
— Ничего не хочешь мне отдать? — спросил он, улыбаясь.
— Слеза — мой тлофей. Я лади неё жизнью лисковал, — решительно сказал я и накрыл рукой карман, ставший влажным от крови.
— Ладно. Можешь оставить. Главное не проглоти её и не скорми Прохорову, — снисходительно проговорил Углов.
— Договолились, — довольно сказал я и со счастливой улыбкой откинулся на носилки.
Меня отнесли в лазарет, где толстая медсестра, охая и ахая, принялась штопать рану. Делала она это небрежно, постоянно материлась, доставляя мне уйму неприятных ощущений.
— О, боги. Да что за работа такая? Какого чёрта я вообще должна этим заниматься? Я медсестра! Понимаешь? Медсестра! А не хирург!
— Зинаида, ну ты тоже не прибедняйся! Ты не просто медсестра, ты старшая медсестра! — подколола подругу кучерявая Людмила, прислонившаяся к стене.
— Да иди ты, — отмахнулась толстуха. — Лучше нитку обрежь.
— Как прикажете, — не менее саркастичным тоном добавила Людка.
— Всё, свободен. Если на этой неделе хотя бы ещё раз попадёшь в лазарет, я тебя собственными руками прикончу. Понял? — строго спросила медсестра.
— Посталаюсь умелеть до попадания в лазалет, — улыбнувшись, я спрыгнул с кушетки.
— Нет, ну ты слышала? Что за поколение? Им бы всё помереть. Нет бы жить, стихи писать. Вот это бы мужчины выросли! — мечтательно сказала Зинаида.
— Ага, ты на прошлой неделе такого поэта послала на три буквы, а сама с солдатиком закрутила. Романтику ей подавай, глядите-ка какая ценительница отыскалась.
— Дура ты, Людка, ничего не понимаешь. Их же как солдат растят. Вот они и могли бы в себе соединить крепкую спину, за которой как за каменной стеной, и утончённую натуру.
— Ага и получится из них ни рыба ни мясо.
— Да иди ты, — отмахнулась толстуха.
— А можно я тоже пойду? — спросил я, только и ждавший, пока этот спор закончится.
— А ты чего, ещё здесь? Брысь отсюда!
Дважды просить меня не нужно. Я с радостью убежал в душевую, выбросил порванную одежду в мусорку, умылся, отмыл руки от крови и направился в барак. Пока никого не было, я завалился на кровать и прикоснулся к клочку шерсти. Женский вибрирующий голос повторно озвучил список: 'Образец содержит следующие доминанты:
«Острый нюх»,
«Падальщик»,
«Жажда крови»,
«Животные рефлексы».
Эммм… Постойте. Я точно помню что в списке были и другие доминанты. «Звериное чутьё», «Ночное зрение», «Ускоренная регенерация», «Крепкие кости». Куда всё это делось?
Поделиться книгой: