Адвокат вольного города.8

— То есть, Вы в курсе?

— Все в курсе.

— А были ли у дорогого покойника, моего дражайшего родственника Вьюрковского, который щедро оставил мне наследство, счета в Вашем банке?

Вообще Вьюрковский, как только умер, так сразу стал для меня хорошим. И хотя многие знали, что он пытался меня пристрелить, ходили такие слухи, все в моём присутствии уверенно делали вид, что это не так.

— Без обиняков скажу Вам «да», были, вернее был и есть, один счёт, деньги на счёте есть, но сумму пока что не назову.

— Пока что?

— Мы соблюдаем правила, в том числе в области банковской тайны.

— Ладно, я понял. Нужно свидетельство о праве на наследство, чтобы контроль перешёл ко мне.

— Номинальным держателем счёта станете Вы, Аркадий Ефимович… Кстати, по той фамилии, что Вы будете носить. В банковской среде, где высоко ценится господин Гриф, известна и рекомендация о смене фамилии, хотя это и не обязательно.

— Номиналом стану я и деньги мои?

— Всё верно.

— Есть болезненный вопрос.

Управляющий банком почему-то напрягся.

— У покойного наверняка были доверенные лица, которые имеют право на доступ к счёту и мне не хотелось бы, чтобы возникла ситуация, что мои деньги уплывут от меня до завершения оформления.

— Можете не переживать, наш банк, да и все банки оповещены о смерти такого высокопоставленного человека и это… номер статьи не назову, но помню, что смерть доверителя прекращает доверенность и больше никто не имеет доступ к счетам.

— Там, с юридической точки зрения, всё немного не так, не прекращения доверенности, но… пусть так.

— Да, считайте, что счета подверглись технической блокировке.

— Счета?

— Я, Аркадий Ефимович, конечно, говорю от своего имени, своего банка, но это как в школе, «один пишем, пять в уме». У покойного были счета и в других банках.

— И Вы считаете, что они поведут себя аналогично?

— Официально я Вам такого обещать не могу. За них не могу, а за себя про блокировку счёта вполне официально, если хотите, дойдём до операционистов, они Вам покажут запись.

— Не надо. Так что другие банки?

— Они сделают то же самое. И будут терпеливо ждать.

— Ну, в этом я как раз не сомневаюсь, ведь всё это время банк может «гонять» мои деньги.

— Аркадий Ефимович! Ну что за выражение?

— Ладно-ладно, я без претензий. Главное, что деньги есть и что они в безопасности. Жаль, Вы не можете сказать сколько там.

— Не могу… — он расплылся в акульей улыбке, — но сумма, если по счетам всех банков…

— Шести? — я попытался так трактовать его фразу про «один пишем, пять в уме».

— Да. А количество знаков там даже не шесть, а семь.

— Миллион? Больше?

— Я такого не говорил. Но Вы должны понимать, что каждый, — он подчеркнул это слово, — Владетель и его род — это очень богатый человек и семейство, клан. Они не растрынькивают деньги, простите за выражение.

— Это Вы меня предостерегаете от того, чтобы я просадил наследство?

— Кто я, чтобы Вас учить? — управляющий протестующе поднял руки ладонями вверх. — Аркадий Ефимович, я Вас хочу пригласить сегодня вечером ко мне в гости. Приходите, давно хотел познакомится, выпить рюмочку-другую, пообщаться о бизнесе и личном…

Я тут же прикинул на глаз, что управляющий такого возраста, что у него как раз могут быть дети, мои ровесники. Например, дочери. И, например, он меня хочет таким незатейливым образом сосватать.

— Вынужден отказать, мне тут по дипломатическим делам срочно надо… лететь в степь к кагану Юбе.

— О! Ему большой поклон. Кстати, мы продолжаем обучать Вашего подопечного, готовим материалы, чтобы помочь ему создать банк, реализовать Вашу эту идею.

— Спасибо, весьма польщён! — поблагодарил я его, а сам вспомнил фразу Высоцкого «все вдруг стали вежливы со мной».

* * *

Ладно, то, что деньги на счетах у дорогого покойника есть — это хорошая новость. То, что я не могу сейчас к ним дотянуться — скорее плохая, но это ничего, мы люди усидчивые. Главное, чтобы его бабки никто не умыкнул, пока я тут круги по городу нарезаю. Обокрасть свежеумершего — это такой отечественный вид спорта, Наталья Романовна, которой я немного помогал с её наследством, квартирой, не даст соврать.

Я решительно вышагивал к нотариальной конторе Суязовой.

Что мне понравилось, хотя других на моём месте это скорее всего бы разозлило, она не приняла меня сразу. У неё был посетитель, семейная пара и она не прогнала их, а полностью отработала и только тогда попросила к себе.

Пока я сидел в приёмной, несколько человек «незаметно» косились на меня.

Были бы мобильники с камерами, наверняка меня бы сфоткали и выложили в соцсети.

Всё-таки хорошо жить в мире, где нет социальных сетей.

Какая-то молодая девушка с пухлыми (это что, мода моего мира просачивается?) губками подошла и остановилась напротив.

— Ой, Аркадий, здравствуйте!

— И Вам не хворать, — прикинул, что она мне, насколько мне не изменяет память, совершенно незнакома.

— Меня Анфиса зовут, мы с Вами на балу виделись, на общегородском.

Я вежливо улыбнулся. Я часто вежливо улыбаюсь, когда мне беззастенчиво врут, потому что на балу я был только с Ангелиной и никаким левым бабам тогда был и на хер не нужен.

— Вот моя визитка, наберите меня, пожалуйста, мне срочно нужна консультация на дому, в области защиты личных чувств.

— Без сомнения, так и сделаю! — я принял визитку и она упорхнула, на прощание крутанув волосами и одеждой так, что меня обдало ароматом её пряных духов.

— Ваше сиятельство Аркадий Ефимович, прошу пройти к нотариусу.

…

— Ирина Анатольевна, моё почтение. Все вдруг стали ко мне иначе относиться, надеюсь Вы не станете?

— Я всегда к Вам хорошо относилась. А что, сильно достают?

— Да. Не по себе как-то.

— Это одна из причин, почему владетели не очень-то любят бродить по городу. Вы по вопросу наследства своего?

— Обоих, если уж на то пошло.

— Ну смотрите, по турецкому там нужен нотариально заверенный перевод.

Это она про интересный такой документ. Мне порекомендовала его сделать регистрационная служба. Местный кустовской нотариус не оформляет принятие наследства, а только лишь со своей стороны констатирует, что турецкие документы не полное фуфло, как бы подтверждая их. Так сказать, принятие наследства в режиме «лайт». С таким регистрационная служба проводит меня легко и быстро.

— Я же предоставил!

— Печать забыли перевести и консульский штамп. Малозначительная деталь, но я всё доведу до нормативных требований.

— И что делать?

— Мы сами всё сделаем, девочки сходят, заверят, но потребуется возместить сопутствующие расходы.

— Конечно-конечно. Сколько?

— Сорок два рубля.

— Оплачу хоть сейчас. А сколько по времени оформление займёт?

— К концу недели документы наследования по Турции будут готовы, сможете забирать. Честно говоря, не догадывалась, что у Вас такое наследство оттуда.

— Это не моё, вернее формально моё, но это договорённости семьи. Грубо говоря, я «номинальный собственник», а так — это семейное. Просто так турки бы на такое не пошли.

— Финансовая составляющая?

— Неофициально, конечно, но да. Просто мой отец заранее планировал меня отправить в Кустовой, как ненаследного сына. Так сказать, к истокам. А сама договорённость с турками не была дорогой, — на голубом глазу соврал я.

— А почему же Вы тогда по углам мыкались, когда сюда приехали? — невинно спросила нотариус.

— Документы застряли, не знал, когда это всё доведётся до ума. Честно говоря, я их получил уже когда вовсю задействовал дипломатический статус. Так сказать, в личных целях.

Нотариус понимающе кивнула.

— Что касается основного дела, по Вьюрковскому…

— Я Вас тут прошу максимально ускориться. Прямо очень. Я не могу вступить в наследство особняком, землей, банковскими счетами. Боюсь, что старые слуги всё разворуют.

— Ну, — она развела руки в широком жесте, — я со своей стороны стараюсь.

Достав их стола папку с документами, она быстро их пролистала.

— Но что-то застряло? — понимающе уточнил я.

— Земельщики мне не дали ответ на запрос. Регистрационная служба тормозит, фискальщики…

— Что там эти подлецы?

— Всё предоставили.

— То есть заминка за земельным департаментом и регистрационной службой?

— Да. Хотите, я Вам копии запросов дам, чтобы Вы ускорили?

— Знаете, хочу.

— Сейчас сделаем. Но Вы знаете, Аркадий Ефимович, будет и другая проблема.

— Какая же?

— Мне известно, хотя официально ничего такого нет, что наследство будут оспаривать Хомяковы.

— И? Чем Вас это смущает?

— Они пойдут в суд и получат запрет на принятие наследства, на оформление.

— Это теория.

— Это громадное состояние в движимом и недвижимом имуществе, это основание, чтобы пойти на любые незаконные действия. По моему личному мнению.

— Ну, Хомяковы тоже не дети, они понимают, что я юрист, причём «местный», за моей спиной целое семейство юристов. Не станут они на моём же поле со мной соревноваться. Поэтому, пока нет запрета, оформляем, а дальше это будет только моей проблемой, Ваша работа будет проведена.

— Они это так не оставят.

— Это уж точно.

Глава 4

Принадлежность

Коррупционер — человек, подчас, просто бесценный.

Чтобы смазать даже законно идущий процесс (а чиновники Кустового обожали брать взятки за то, что и так должны делать по закону) и быстро получить результат, коррупционер был той самой маслёнкой.

Надо ещё понимать, что дача взяток — штука сложная. Мало какой чиновник, который не горит желанием отправиться на каторгу, выходит на улицу с табличкой «беру на лапу, тарифы ниже в форме таблицы».

Кстати, тарифы и прайсы реально существовали.