Морозов. Под знаком судьбы

— Нет, я сама справлюсь. — ответила она. — Если только вы не знаете кого-нибудь, кто сумеет вернуть дома в прежний вид.

— Нет, сударыня, — покачал головой капитан. — К великому сожалению, не смогу вам с этим помочь. Знаю только, что на двадцать пятой улице проживают ремесленники, может они вам смогут помочь. Хорошей вам ночи.

Капитан кивнул ей и развернул коня.

— Возвращаемся, бойцы, — скомандовал капитан. — Здесь нам делать больше нечего.

Солдаты вереницей последовали капитаном, только один из лейтенантов задержался, оглядев дом напоследок, затем пришпорил коня, догоняя остальных.

Не думаю, что они ей поверили. Но и связываться с ней сейчас не стали, что играет нам на руку. Впредь стоит избежать сражений у её дома, второй раз такие объяснния уже не примут.

— Нет ты слышал этого пижона? — выдохнула она, пройдя к своей постели, и грузно сев на неё. — На чашечку чая пригласить вздумал.

— И ты пойдешь? -спросил я, убирая сокрытие охотника.

— Шутить вздумал? — спросила она, расстегнув ремни, на которых висели кинжалы и не вставая, отбросив их в сторону гардероба, который выглядел почти как отдельная комната. — Нет конечно. Не хватало ещё со всякими вояками чаи среднего качества распивать.

— Ну так, я тоже вояка. — подметил я. — Почему ты до сих пор со мной, Лен?

— Морозов, не порть остаток ночи. — сказала она, встала, подошла и обвила руки вокруг моей шеи, я же притянул её за талию, но увидев мой взгляд она вздохнула. — Ты что, правда хочешь это знать? Я не знаю. В тебе есть что-то, что тебя разительно отличает от остальных. Это сложно объяснить.

Она отошла, чтобы расшнуровать платье и стянула его через верх, затем села, чтобы стянуть сапожки, но я перехватил инициативу и снял их с неё сам, поцеловав одну из ножек.

— А вторую? — сказала она, надув губки, отчего я улыбнулся и поцеловал другую ножку. Лена улыбнулась и перебралась в постель, — Давай оставим эти разговоры на потом, ночь и без того была сложной. — с этими словами она похлопала по пустующему месту, словно я её питомец, что меня позабавило.

Я быстро разделся и скинул сапоги, побросав их там, куда они упали, а после лёг рядом.

— Знаешь, — сказала она, погладив меня по щеке. — Ты — самое лучшее, что случалось со мной в последние годы. Но, самое главное — ты ещё жив.

Глава 5

Утром я решил остаться у Лены на завтрак, так как у меня была пара вопросов к ней, которая не давала мне покоя. Нет, меня не особо интересует то, что творилось в её прошлом, у каждого свои скелеты в шкафу, но беспокоит то, что она осталась после отъезда Насти. Конечно, я безмерно благодарен ей за то, что она осталась, и хочет помочь, но она уже получила то, зачем приехала сюда, её мало что здесь держит. Сразу я не стал заводить этот разговор, решил дождаться, когда мы будем завтракать.

— Лен, всё хотел у тебя спросить, — заговорил я, прервав рассказ о её грандиозных планах на сегодня. — Ты уверена, что хочешь остаться и помочь? Настя теперь в безопасности, тебя здесь ничего не держит.

— Таак, — протянула она, откладывая столовые приборы в сторону. — К чему ты клонишь?

— В свете последних событий назрел этот вопрос, — продолжил я, облокотившись на стол и посмотрев на неё. — А как же твои исследования?

— Вот о чём речь, — ответила она. — Ты прав, для меня это важно. И я не прекращала этим заниматься даже здесь. Честно говоря, я должна была уехать в Иркутск месяц назад, если б не история с Настей, поездку и встречу с важным для меня человеком я отложила на два месяца.

— Важным человеком? — я поднял бровь. — Интересно, что это за человек, которого ты считаешь важным.

— Целитель, — ответила Лена, вздохнув, будто ожидала, что расспросы будут долгими. — Доктор с учёной степенью, Белоусов Дмитрий Алексеевич. Разумеется, тебе это ни о чём не говорит.

— Ну почему же, — возмутился я не смотря на то, что она, в общем-то была права. — Смею предположить, что ты хочешь поделиться своими исследованиями, а взамен изучить все результаты, полученные в ходе его работы.

— Не совсем. — ответила она. — Я стану его ученицей на какое-то время. Если тебе интересно знать, почему я тебе помогаю — потому что хочу. И сейчас у меня достаточно времени для этого, прежде чем я уеду. Ещё есть каки-либо вопросы?

— Нет, — сказал я, вращая вилкой в руке, однако увидел её взгляд и невольно улыбнулся. — Прости, я до сих пор не могу принять то, что ты погрязнешь в этой заваренной каше вместе с нами. Не хотел бы, чтобы с тобой что-то случилось.

— Так и я не хочу, чтобы ты здесь сгинул, — оборвала она меня. — Так что давай поставим на этом точку, позавтракаем и займёмся делами. Если заведёшь разговор о том, что даме не стоит сражаться на равных с мужчинами, я возьму вот эту вилку — она продемонстрировала свой столовый прибор, — И куда-нибудь тебе воткну.

— И не собирался, — ответил я, улыбнувшись, всё равно серьёзный настрой в разговоре уже потерян. — Прошлая ночь прекрасно показала, насколько серьёзно могут поплатиться те, кто тебя недооценивает. К слову, когда ты к Резникову пойдешь?

— Вот так ты меня слушаешь, — сердито сказала она. — Я несколько мгновений назад об этом говорила. с утра к нему наведаюсь и разберусь что к чему. Думаю, я смогу помочь, но поговорить с Седым мне, всё же, нужно.

— Седой, скорее всего, уже в крепости, — ответил на это я, переходя ко второму блюду. — Постараюсь сегодня найти его. И, Лен, я знаю, что ты сильна и опытна, но, тем не менее, будь осторожна в доме комбата и по пути туда.

— Сама разберусь, не маленькая, — ответила Лена, — Но спасибо за то, что беспокоишься обо мне, я это ценю.

* * *

После завтрака я окольными путями направился в «Пустую душу», надеясь встретить там Седого. Шансов, конечно мало, он слишком заметен, чтобы на него не обратили внимание в дневное время, скорее всего, он где-то засел и выбирается на улицу только ночью, потому я надеюсь на то, что Артём может знать, где Седой.

В пустой душе царила прежняя обстановка, однако таверну теперь окончательно поделили надвое: церковники заняли левую часть, у входа, а охотники правую часть, ту, что подальше. Оглядевшись я увидел Артема, вид у него был несколько помятый.

— Артём, здравствуй, — я подсел к нему с противоположной части стола, когда пробился чрез толпу здоровавшихся со мной и кивающих мне охотников. — Что-то ты неважно выглядишь.

Артём убрал руку, подпиравшую его голову и поднял глаза на меня.

— А, это ты Хал, — сказал он усталым голосом. — В отличие от меня ты неплохо отдохнул, как я погляжу.

— Что у тебя случилось? — спросил я. — Я могу помочь, если хочешь, я, конечно не ахти какой, но всё же целитель.

— Ты мне не поможешь, — сказал Артём и снова подпёр голову рукой. — Перед рассветом я встретил Седого. Это он меня замотал. До самого утра пили и бегали по его делам, он проверял какие-то свои задумки. Чувствую себя как опустошённый сосуд, который доверху заполнили выпивкой. И всё бы ничего: у меня сегодня полно дел, которые без меня не решатся.

— Вон оно что, — ответил я, улыбаясь. — Могу тебе снадобий для маны подкинуть.

— Не надо снадобий, — оборвал меня Артём. — Уже смотреть на них не могу. Седой их с водкой мешал, и отдавал мне, ухмыляясь. — Тут Артём икнул, а потом продолжил, — Изверг.

— Дело твоё, — сказал я. — Может тебе в лазарет наведаться?

— Нет, спасибо. — ответил Артём. — Хал, я отойду сам, понемногу, не беспокойся об этом. Ты зачем пришёл-то? Вылазки на тварей мы прекратили на некоторое время. Нашим делам с торговцами активно стали мешать, тут уж извини. Или ты насчёт прошлой ночи что спросить хотел?

— Я именно Седого и ищу. — сказал я. — Как и где мне его найти?

— Сам ты его, к моему сожалению не найдёшь — сказал Артём, не поднимая головы. — А я к нему не горю желанием идти, сам понимаешь.

— Почему не найду, — спросил я. — Так хорошо место спрятано?

— Ну как сказать, спрятано, — протянул Артём. — Оно как бы есть, и как бы его нет. Чтобы оно появилось, надо найти птицу, похожую на ворону. — Артем вздохнул, переводя дух, — Забыл как она называется. Короче, там сложно всё, в двух словах не объяснить, это показывать надо.

— Понятно, — ответил я, достал портсигар и закурил папиросу. — Ну буду ждать ночи тогда.

— Обожди, — сказал Артём, и выпрямился. — Я сейчас свяжусь с ним, он сам за тобой придёт.

— Как это сам? — спросил я, обдумывая варианты. — И как я его узнаю?

— Главное, что он тебя узнает, Хал, — сказал Артём, устало глянув на меня. — Дай мне немного времени, я соберусь с силами.

— Может всё-таки обезболивающего тебе дать? У меня есть с собой. — сказал я, выпустив дым.

— Не надо мне никаких средств. — отмахнулся Артём. — Я ж говорю, я чуть ли не до смерти этим набит, вперемешку со всяким пойлом. А чего ты так смотришь на меня, тебя тоже это ждёт. Седой сейчас расхаживает с улыбкой до ушей, он и тебя загоняет, если дотемна с ним останешься, вот увидишь.

— Ну, это уже будет моя проблема, — ответил я с улыбкой.

— Зря улыбаешься, — вяло сказал Артём, косясь на меня. — Жалеть потом будешь, помяни моё слово. Так, ладно, надо собраться.

Он замолчал, закрыл глаза и сосредоточился, но уже через пару мгновений нахмурился и начал массировать себе виски. Похоже, у него появилась такая же мигрень, что не так давно бывала у меня. Было бы неплохо, если б за этим последовал рост его магических сил… А может так и будет, кто знает.

— Седой скоро будет, — сказал Артём, и ткнулся лбом прямо в стол, оттуда и продолжил. — Посиди здесь пока. — потом Артём заорал что есть мочи — Борода! Спасай, сделай ту свою гадость от похмелья, может она облегчит мне моё существование.

— Большую или малую? — крикнул из зала Борода.

— Тащи обе! — выкрикнул в ответ Артём, приподняв голову.

Ждать долго не пришлось: к тому времени, как Борода принёс Артёму большой кубок и стакан каких-то вонючих субстанций, похожих на деревенский кисель, к нам подсел какой-то старичок среднего роста в балахоне из лёгкой ткани серого цвета. Да так подсел, что стол под его весом начал скрипеть.

— Неплохая маскировка, Седой, — сказал я, — Если б не стол, я бы тебя не узнал. Габариты и вес, я так полагаю, прежними остались.

— Не совсем, — ответил, ехидно улыбаясь, старичок. — Долго объяснять, как-нибудь потом расскажу. — он глянул на Артёма и расплылся в улыбке. — Ты чего это, не отошёл ещё? Давай я тебе ещё одно средство дам.

— Хватит с меня твоих средств, — тут же ответил Артём, не решаясь принять в себя булькающую жижу Бороды из кубка с ярко выраженным рыбно-болотным запахом. — Ладно, что там у тебя, давай сюда.

— Ты даже не спросишь, что за средство? — рассмеялся старичок.

— Да какая разница уже, после такого количества принятого, — буркнул Артём, принимая флакон со средством оранжевого цвета. — Оно точно поможет?

— Поможет, но не сразу. — ехидно ухмыляясь ответил старичок, собрав своей улыбкой морщины на своём горбатом выдающемся носу.

— Сколько отпить надо? — спросил Артём, открыв флакон и недоверчиво поглядел на старичка.

— Всю выпивай, хуже не будет, — сказал старичок, продолжая ухмыляться.

— Что-то не нравится мне как ты ухмыляешься, — сказал Артём.

— Тогда не пей, терпи, когда лучше станет, — продолжал ухмыляться старичок.

— Гад ты, Седой, — сказал Артём, готовясь выпить флакон. — Старый плут. Я тебе потом это припомню, когда ты потеряешь бдительность, тоже поиздеваюсь.

— Буду ждать с нетерпением! — ответил старичок, наблюдая за тем, как Артём выпивает залпом флакон, затем громко хлопнул ладонями. — Ну что, пошли Хал, покажу тебе свою берлогу здесь, там и поболтаем.

* * *

Мы шли с Седым недолго, всего пару кварталов, когда он внезапно остановился, огляделся по сторонам и полез в заросли кустов у старого дома. Там он осчистил от поросли небольшой каменный столбик, торчащий из земли, примерно до уровня колен, а на нём стояла утонувшая в слоях пыли и грязи, статуя птицы, со сложенными крыльями.

— Артём всё не мог вспомнить название этой птицы, — произнес я свои мысли вслух. — Разве это не ворон?

— Артём-то? — ухмыльнулся старичок. — Он никогда и не разбирался в птицах. Это грач. Сейчас, конечно, уже сложно увидеть различия, время эти статуи не пощадило.

— А почему именно грач? — спросил я. — Странный выбор для скульптурной композиции.

— Дело в моей прежней сентиментальности и фамилии, — ответил старичок. — Я из рода Грачёвых.

— А что стало с твоим родом? — спросил я, но потом понял, насколько нетактично прозвучал мой вопрос.

— Это долгая история, — ответил старичок, а на его лице пробежала едва заметная грусть. — Не будем об этом.

Он склонился и пошаманил со статуей, отчего птица словно ожила, вернула прежний вид и начала часто моргать, а пространство позади покрылось искажениями, стало мерцать.

— Пойдем. — сказал старичок. — Быстрее, пока нас не увидели.

Тепло и лёгкое покалывание портала обдало моё лицо, яркий дневной свет сменился светом множества чаш, пылающих магическим огнём с фиолетовым оттенком, а звуки города сменились тишиной, которую нарушали только всполохи огненных языков. Когда глаза немного привыкли к темноте, Я заметил, что мы стоим не в коридоре, это проход, у которого вместо стен стояли десятки стеллажей с рукописями и свитками, покрытыми пылью с течением времени, позади нас же была самая обычная стена, обитая деревом, как это делают в частных библиотеках, а где-то вдалеке пробивался дневной свет.

Старичок стремительно обернулся вокруг своей оси, а когда повернулся ко мне лицом, передо мной уже стоял прежний великан, правда, всё в том же сером балахоне.

— Ну-с, — сказал он, широко улыбаясь. — Добро пожаловать в мою обитель, Александр Ожерельев из рода Ожерелевых.

— Александра больше нет, — буркнул я, — Ни к чему поминать это имя. Я заметил, тут давно никто не бывал.

— Так и есть, — ответил Седой. — Меня тут не было лет двадцать, одного дня мало, чтобы тут всё прибрать.

— У меня тут ещё вопрос назрел, — добавил я, прищуриваясь.

— Спрашивай.

— Это ведь далеко не одна статуя грача в крепости, я правильно понял? — выссказал я свои предположения.

— Всё верно, — ответил, улыбнувшись, Седой. — У меня этих птичек полно в городе, в лесу, вне крепости они тоже запрятаны, недалеко от стены.

— То есть через птичек ты и по городу передвигаться можешь? — спросил я.

— В этом я не уверен, — ответил Седой. — Не все грачи сохранили свои свойства, некоторые из них давно разрушены, их надо восстанавливать. Давай поторопимся в мою обитель.

— Твою обитель? — ухмыльнулся я. — Уже интересно посмотреть.

Место по праву заслужило звание обители: это был достаточно обширных размеров зал, у которого было мало стен, его примерными границами в основном были ступени вниз, к стеллажам, большой свод стеклянного купола полностью освещал эту часть его владений, через него было видно небо, такое же искусственное, как всё это пространство, но для обывателя, не знающего азов пространственной магии, самое что ни на есть настоящее. Тут было полно письменных столов, заваленных рукописями, стопки с книгами возвышались и на стульях, также тут росли какие-то растения в горшках, в центре красовался немалых размеров глобус, стоял здесь и отдельный стол с макетом окрестностей, подобный тому, что я уже видел у Седого. А ещё тут был один пустующий письменный стол, со свободными от стопок книг стульями, вокруг стола их было штук пять, что говорило о том, что Седой явно тут бывал раньше не один.

— Будешь кофе? — спросил Седой. — Или тебе чего покрепче налить?

— Кофе подойдёт, — сказал я. — Хватит с меня пока алкоголя.

— Как знаешь, — сказал он. — А вот я выпью. Но сперва приготовлю кофе.

Он разгрёб с одного стола в стороны стопки книг, потянулся в кучу и выдернул оттуда самовар, поставил его с глухим стуком на стол, напитал маной печать на нём, а после пошёл что-то искать, видимо, чашки.

— Да, тут явно уборка нужна, — сказал я.