Наставница (СИ)

— Я в порядке.

Вот только хоть Рихард и потянул меня на себя, он все еще стоял вплотную к столу между моих ног. В итоге я сидела в совершенно растрепанном виде, почти упираясь в него обнаженной грудью, а ладонями — на стол по бокам.

Он бросил взгляд на один из осколков на краю стола поодаль от нас и с усмешкой произнес:

— А мы прекрасно постарались.

О да, прекрасно! И я с удовольствием бы повторила. Нет, конечно, я была полностью удовлетворена и ощущала себя слегка пьяной от счастья, мне было очень легко, но я хотела еще! От такого сложно отказаться. Тем не менее, для начала мне стоило бы привести себя в порядок. Вот только сделать это сейчас не получалось — он все еще стоял у меня между ног вплотную к столу и щеголял распахнутой рубашкой, совершенно не стесняясь своего голого торса.

— Я могу встать и поправиться, Рихард? — не то чтобы я в самом деле спрашивала, конечно могу, я просто таким образом просила его отойти.

Он посмотрел на меня хитрющим взглядом:

— Кажется, нам забыли принести десерт.

Вообще-то не забыли, но я понадеялась, что он намекает на продолжение ужина, и улыбнулась, решив подыграть ему:

— На что это вы намекаете, Рихард Кросс? — я ответила таким тоном, которым обычно говорят «ах ты шалунишка».

— Я вполне открыто призываю к вашему чувству долга и гостеприимства, госпожа Хадзис, чтобы вы пригласили меня на чай и угостили десертом, раз уж самый лучший ресторан в городе на это не способен.

Я расплылась в еще более широкой улыбке и своего мнения скрывать не стала:

— Я как раз подумывала над этим.

— Великолепно! — он наконец отодвинулся и снова протянул мне руку, чтобы помочь слезть со стола. — В таком случае не вижу больше смысла терять здесь время.

Мы продолжили наше приятное общение, если его можно так назвать, у меня дома. Несколько раз. Ночь выдалась прекрасная, и сна в ней было вряд ли более четырех часов, и те с перерывами. Но несмотря на это, я проснулась с ощущением, что уже очень давно так хорошо не отдыхала. И очень давно никого не подпускала так близко к себе. Похоже, это связанные вещи.

Рихард еще спал, когда я проснулась и довольно потянулась. Разумеется, мы оба сейчас были без одежды. Кстати, платье мы мое в порыве страсти все-таки порвали. И его рубашку тоже, но в этом не уверена, припоминаю лишь, как жалобно она трещала под моими ногтями. Потянувшись, я перебралась на край кровати у изножья и села к Рихарду спиной, опустив ноги на пол и довольно прикрыв глаза, подставив утреннему солнцу лицо, с удовольствием вспоминая все, что было вчера.

— Удивительно, — оказывается, он не спал. — И как так случилось, что именно с этого ракурса я вчера тебя не видел?

— А я-то думала, ты меня вчера видел во всех позах.

— И я был бы не прочь посмотреть еще.

Я бросила на него взгляд через плечо и усмехнулась, а затем встала, небрежно набросила на себя халат и отправилась к трюмо с крупным зеркалом, чтобы причесаться и привести себя в порядок. Я села перед зеркалом на небольшой стул и посмотрела в отражение. Рихард усмехнулся, заметив в нем мой взгляд, но позволил себя, обнаженного и вальяжно развалившегося на кровати, поразглядывать. Затем ему что-то пришло в голову, и он энергично вскочил с кровати и подошел к окну, посмотрел наружу несколько секунд, а после вдруг выдал:

— А ты знаешь, что за твоим домом следят?

Да ничего удивительного. Уверена, за моим домом и раньше приглядывали, «чтобы Змея вдруг не выкинула чего», а теперь, со столь пристальным вниманием Рихарда ко мне, наверняка и вовсе на круглосуточные смены пошли.

— Ну конечно, всем же интересно про тебя узнать.

— О, заметил меня, ушел. Как думаешь, как скоро поползут слухи, что ты меня изнасиловала?

— Я тебя⁈ — я аж повернулась на него в удивлении.

Он усмехнулся и повернулся ко мне:

— У кого из нас тут репутация смертельно опасной змеи, у меня или у тебя? — с этими словами он отвернулся обратно.

Я улыбнулась и повернулась обратно к зеркалу, расчесывая волосы:

— Какие ближайшие планы?

Это я спрашивала, имея в виду многое, начиная от планов касательно третьего круга, и заканчивая планами Рихарда на эту его поездку в принципе. Более того, теперь я была уверена, что он ответит, ибо это был вопрос от третьего круга к третьему кругу. Ну, и еще вопрос любовницы к любовнику.

Он оставил окно в покое и подошел ко мне со спины, положил руки на плечи:

— Ну, у тебя еще есть одно дело здесь. Если помнишь, у меня было два дела, за которыми я приезжал, — его пальцы стали неторопливо и очень приятно массировать мне плечи. — Первой цели я достиг.

Я улыбнулась. Ну да, и нам обоим это понравилось. Но вслух говорить и перебивать не стала.

— А вторая — мы будем дожидаться новостей. Бэккер попытается покинуть город. Мои люди на каждом выходе, в каждом переулке. А ты, — он опустится к волосам и уху, стал говорить тише, — приготовишь еще более мощный яд, чтобы он сработал даже на нее.

Интересно, мне казалось, допросить ее куда полезнее, чем просто убить. Может ему нужен яд, причиняющий боль? И я посчитала не лишним уточнить:

— Яд, чтобы убить или чтобы мучить?

Его руки сползли с плеч, нырнули в халат и обхватили мою грудь, пока он отвечал:

— Скажем так, мое основное задание — достать ее живой, но если она умрет, никто не расстроится.

Его пальцы гуляли по моим соскам, возбуждая, и я честно предупредила:

— Если ты продолжишь в том же духе, то делами мы в ближайший час не займемся, а я тебя точно изнасилую.

Его пальцы замерли, и он опустился к самому моему уху, промурчав:

— Ай-ай-ай. Бездельникам вроде тебя не место в третьем кругу.

Очень «смешно». Он снова начинал понемногу меня раздражать, но пока только самую малость. Ту самую, после которой хочется утащить его в постель и не вылезать до утра.

— Учусь у лучших, — с усмешкой отпарировала я.

Он вдруг выпрямился, вытаскивая руки из выреза моего халата, оставаясь у меня за спиной:

— Скажи, тебе нравится, когда за процессом наблюдают?

Он что, примеряется на будущее? Интересный вопрос, которым я раньше не задавалась. Пожалуй, с Рихардом это могло бы быть интересным, но надо попробовать. И я честно ответила:

— Можно попробовать, но фантазий никогда таких не было.

Он резко, но тихо подошел к двери, ведущей из моей комнаты, и так резко ее распахнул, будто собирался выбить. Испуганная Адельгейда, стоявшая прямо за дверью и подслушивающая, застыла на месте, застигнутая врасплох. Рихард произнес, указывая ладонью внутрь:

— Прошу, заходите.

Я обернулась и внутренне вся подобралась, внешне оставаясь почти спокойной. Рихард был более чем великодушен, когда вместо наказания в прошлый раз всего лишь предупредил ее. А ведь еще тогда все могло закончиться плохо для нее. И похоже, сколько бы я ни твердила ей все эти годы, что с магами шутить нельзя, она не вняла моим предупреждениям и снова повторила свою ошибку. И что мне теперь делать? И что мне стоило сделать раньше, чтобы сейчас Ада не попала в такую беду? Остается лишь уповать на то, что Рихард сжалится над ней и наказанием будет не смерть. В конце концов, это и моя ошибка тоже, я недостаточно доходчиво объясняла ей возможные последствия.

Через секунду паники я быстро приняла решение. Я вмешаюсь только в том случае, если он будет грозить Аде чем-то серьезным. К сожалению, мое вмешательство серьезно скажется как на Аде, так и на мне. Рихард опасен настолько, насколько вообще может быть опасен маг третьего круга. Несмотря на то, что я сейчас одна из них, я не тешу себя иллюзиями, Рихард беспощаден. И если он прямо сейчас не посчитает, что достаточно наказал ее, то он может запомнить и убить Аду после, когда меня рядом не будет. Просто выставить это как несчастный случай. Именно поэтому мне сейчас лучше не вмешиваться до самого последнего момента. Ибо если я вмешаюсь, я покажу, что Адельгейда — моя слабость. Больше возможностей — больше ответственности, и в третьем кругу слабости совершенно точно недопустимы. То есть либо я должна вырастить Аду сильной, либо отказаться от нее и передать другому чародею, если вообще хочу спасти ей жизнь. И вот это последнее еще не самый худший вариант для нас обеих.

Адельгейда тем временем испуганно посмотрела на меня, словно спрашивала разрешения войти, но никакого отклика в моих глазах не нашла. Сейчас я была непробиваемой стеной. Хоть мне и было очень жаль, но надеюсь, видимость отсутствия поддержки с моей стороны заставит ее наконец понять всю ответственность за проступок. Ну и конечно, с моей стороны это была лишь очень убедительная видимость.

Ада вошла и нерешительно остановилась прямо у двери.

— Смелее, — Рихард галантно указал в центр комнаты. — Не в клетку же к тигру заходишь.

Несмотря на то, что он все еще был полностью раздет, его это не смущало совершенно и вел он себя так, словно был в одежде. Разумеется, сейчас никому из нас с Адой было не до смеха и его нагота — последнее, на что я бы обратила внимание.

Рихард закрыл дверь за ее спиной, и Ада еле заметно вздрогнула от неожиданного звука.

— Мы тут как раз обсуждали… А впрочем, ты все сама слышала, — в его голосе снова были эти его издевательски-шутливые нотки. — Поделись своим мнением, что ты думаешь о сексе втроем.

Ада испугалась еще сильнее, а я молча смотрела на них и ждала, что он сделает дальше. Этот тигр поймал кролика, и мне оставалось лишь надеяться, что он поиграет с ним и отпустит. Времени на ответ Рихард Аде не дал:

— Судя по тому, как часто ты подслушиваешь нас, я делаю вывод, что ты крайне заинтересована в нашей паре.

Он уставился на Аду в ожидании ответа. Ее взгляд снова метнулся ко мне в поисках поддержки, но оной тут не нашел. Тишина давила на нее, и она наконец промямлила:

— А… э… я… не знаю…

Рихард подошёл к ней совсем близко:

— Нет?

Он потянулся к ее платью, взялся за вырез и заглянул внутрь, словно хотел оценить размер ее груди. Я же совсем немного выдохнула: он просто ее пугал, хотя и не без удовольствия для себя. Адельгейда была симпатичной взрослой девушкой.

Она этого, впрочем, конечно не поняла. Когда он отпустил ткань, она испуганно взялась за то же самое место и скомкала в пальцах, словно хотела скрыть свою грудь как можно глубже. Он сделал в ее сторону очередной шаг, словно собирался прижаться к ней, и она попятилась:

— Извините, я не хотела, — пискнула она.

Отступая, Адельгейда не заметила кровать, об которую и споткнулась, свалившись прямо на нее. Она осталась на ней, лишь приподнявшись на локтях, и испуганно замерла, когда Рихард остановился прямо перед ней:

— Твоя наставница — во всех отношениях опытная и сексуальная женщина, однако у нее дела. А у меня, представь себе, дел до полудня нет, — он врал и не краснел; конечно, у него еще было полно дел, — а это по всем правилам значит, что там, где не справляется наставник…

Он замолчал, ожидая, что Ада продолжит. Это очень древнее правило, которое так и не было отменено. Если маг старшего ранга приехал в другой город, он имеет право, но не обязанность, остановиться у любого из местных магов. К старшим он не сунется сам, равные могут ему отказать, а младшие — не имеют права. Если маг гостит у мага, обязанность предложить скрасить вместе ночь также зависит от рангов. Младшему приказывают, равному предлагают, от старшего, само собой, требовать ничего не могут, в лучшем случае просить. И если вдруг наставник занят, развлекать гостя будет ученик, который во всей этой схеме вообще самое бесправное существо.

Адельгейда знала это правило, но все же здесь, в городе, с учётом моей репутации у меня вообще мало кто из магов останавливался погостить. И уж точно ни одного мага старшего ранга у меня не было, так что сталкиваться с исполнением этого правила ей не приходилось. Она снова бросила взгляд на меня, снова наткнулась на непробиваемую стену моего взгляда и, сглотнув, закончила фразу Рихарда:

— … там тогда должен справиться ученик.

Рихард постоял еще пару секунд молча у ее ног, нагнетая и без того давящую атмосферу, а потом улыбнулся самой ужасающей из своих улыбок:

— Умница. Раздевайся.

Он не стал ждать ее действий, повернулся и пошел ко мне, полностью закрыв девушку собой, словно говоря этим «перестань думать о ней, смотри на меня». Черт подери, видимо, мое беспокойство за нее слишком заметно. Надо поработать над внешним проявлением эмоций. Впрочем, надеюсь, это замечает только он и только потому, что он вообще все всегда замечает. И я заставила себя сфокусироваться на нем. Со мной он говорил совершенно спокойно, просто обсуждал дела:

— В полдень на вокзал Ватерлоо приедет один очень важный человек. Я хочу, чтобы ты его встретила и приняла, как собственного брата. У него тоже есть здесь важные дела, и ему нужно будет помочь освоиться в городе. Так что одевайся.

Хм, еще один член третьего круга прибывает в город. Интересно. А еще он стал общаться другими словами, разыгрывая спектакль для Адельгейды. Ведет себя со мной, как старший по статусу. Что ж, я пойду одеваться, но я все еще очень внимательна к происходящему и никуда не уйду, пока не смогу убедиться, что с Адой все в порядке. Но вроде бы он всего лишь собирается с ней переспать или даже просто пугает. Небольшая цена за ее проступок.

Ада тем временем разделась, оставшись в одних лишь трусиках, и осталась сидеть на краю кровати, прикрывая грудь руками и понуро опустив голову. Рихард подошёл к ней со своей хищной улыбкой:

— Кажется, это не все.

Она подняла на него взгляд, в котором скользнула агрессия, котенок хотел бы напасть на тигра, но она понимала неравенство сил, и потому взгляд быстро опустила и наклонилась, снимая трусики. А когда выпрямилась, больше прикрывать грудь не стала, только взгляд снова опустила. Я тем временем успела натянуть нижнее белье и сейчас стояла перед зеркалом, застегивая платье и поглядывая в их сторону. Рихард откуда-то из своей одежды достал пару металлических наручников и бросил на кровать рядом с Адой:

— Ложись и пристегни свои руки к грядушке изголовья.

Ада, кажется, смирилась со своей участью и сопротивляться не стала. Легла на спину и неловко пристегнула себя.

У меня к тому моменту возникли сложности — редкое мое платье можно было застегнуть без посторонней помощи.

— Хорошо, — похвалил Аду Рихард и внимательно поразглядывал ее.

По его мнению, взгляд ее был уже достаточно испуганным, и он наклонился к своей одежде и начал быстро натягивать ее на себя, а затем с привычной энергичностью подошел ко мне, чтобы помочь застегнуть платье, и произнес:

— Я в министерство по делам, вернусь к вечеру, не пропадайте там с ним. Уверен, он захочет с нами всеми поговорить. Ах да, и поставь на свою карету желтую кляксу. Мы с ним договорились об опознавательном знаке.

Ответа на свои слова он не ждал. С завязками на моем платье он справился к концу своей фразы, после чего широкими шагами направился к выходу из комнаты, попутно со звоном бросив ключик от наручников на комод, мимо которого проходил. Дверь осталась открытой, и я неподвижно замерла, прислушиваясь, ожидая, пока он окончательно покинет дом, и только после этого тихо выдохнула. Подошла к комоду, взяла ключик, вернулась к девушке, открыла наручники. Она посмотрела на меня, но я не дала ей времени подумать, кивнула на ее одежду:

— Одевайся.

— Леди Хадзис, извините, я не…

— Одевайся, — теперь уже с нажимом произнесла я.

И она запнулась, не стала продолжать фразу, быстро встала с кровати и оделась. Я подождала, пока она это сделает, и, честно говоря, все это время думала, что же ей сказать. Как донести, насколько большая только что могла бы быть проблема. Да в общем-то, почему «бы», ведь она и была. Рихард прекрасно видел, что Адельгейда — моя слабость. А еще он увидел, что эта моя слабость мне неподконтрольна. Я ведь и представить не могу, на что способен этот человек. И я не нашла таких слов, чтобы ей все объяснить. И когда она, уже одетая, снова посмотрела на меня и собралась что-то сказать, я ударила ее по щеке. Конечно, не сильно, но чтобы она понимала, что на этот раз ошибка была серьезной, ведь никогда раньше я так не делала. И после этого я молча развернулась и ушла.

Глава 6

Когда прошлое возвращается

КАЛЛИСТО

Сидя в карете и ожидая одного из своих новых братьев, я продолжала думать, что же мне делать с Адой. Отдать ее было просто некому, а оставлять с собой — точно нарвется на какие-нибудь тайны, за которые ее и убьют. Даже второй круг — это было серьезно, а с третьим и вовсе любая ошибка, любое упущение будут иметь громадные последствия.

Мои размышления были прерваны звуком открывающейся двери. Внутрь забрался Николас и уселся напротив меня. Все те же густые темные волосы, все те же темно-каштановые глаза. Он до сих пор предпочитал самый строгий и официальный стиль в одежде и длинные плащи.

Я в первую секунду не поверила своим глазам, но это чувство спокойствия от его присутствия сложно было не узнать. Никогда и ни с кем больше рядом я такого не ощущала, и это несмотря на то, что он почти никогда не улыбался, если того не требовали внешние обстоятельства.

После того, как он ушел, я часто представляла себе, как мы встретимся вновь. Сначала — что он однажды просто войдет в дом и позовет меня по имени, «Кали», как обычно называл. Потом — что я однажды распечатаю письмо от него и помчусь встречать его на вокзал или даже вовсе уеду к нему, куда бы ни позвал. А потом я смирилась, и даже из моих снов он исчез. Я сумела даже почти возненавидеть его, чтобы не было больно. И вот он сидит передо мной, и все мои прежние эмоции снова вернулись, причем одновременно. И самая главная сейчас — желание задвинуть ему хорошую качественную пощечину. А потом зацеловать. Хотя порядок не важен. Я явно думала дольше, чем обычно в таких случаях, и он заговорил первый:

— Здравствуй, Кали.