Лишняя женщина

— Спать я с ним не буду, — повторила я.

— Да ты ни с кем не спишь, — фыркнул Андрей. — Ни себе, ни людям.

Раньше я спала с ним. Отношения с Андреем уничтожали меня, лишали меня моей же личности. Вырваться из них я не могла, но когда-то просто устала собирать себя по кускам и сказала нет. И с тех пор Андрей больше ни разу не прикоснулся ко мне, боясь потерять меня окончательно. Но, словно собака на сене, ревниво отслеживал, чтобы я не завела себе кого-то еще.

Три года у меня никого не было. Впрочем, мне и не хотелось. Любовь иссушала и убивала меня, а просто механической близости мне не хотелось. Выпродив Андрея, я собралась и поехала за Язгуловым, хотя это было мне поперёк горла.

Нельзя. Нельзя влюбляться, это я знала твердо. Второй раз я просто не переживу, а жить хотелось, пусть даже такой вот жизнью, в плену бывшего мужчины и серого, ненавистного города. Внизу я набрала номер Марата.

— Я жду внизу, — бросила я в трубку.

Он спустился через десять минут. Как же он был красив. Красота его была иной, не привычной мне. Он был очень высок и массивен. Кожа его была немного смуглая, волосы черные, а глаза — бархатные. Карие. Цвета крепкого чая. И от него веяло надежностью. Наверное, именно про таких мужчин говорят — как за стеной. Но проверять этот постулат я бы не стала, как и полагаться на первое впечатление о человеке. Жизнь заставила меня поумнеть.

— Нет, — сказал Марат. — Я в вашу машинку больше не сяду. Нам подогнали нормальную.

И протянул мне ключи. Я нажала на брелок — фарами мигнул огромный джип на краю парковки, не замеченный мною вначале. Надо же, Андрюша отдал свою любимую игрушку. Джип он купил за такие сумасшедшие, на мой взгляд деньги — шестнадцать миллионов. На эти деньги я могла бы сбежать и начать новую жизнь, а он просто купил себе игрушку. Да, Андрей владел комбинатом, который приносил деньги, но и я, и он знали — запас прочности кормушки на исходе. Его нужно было либо продавать, либо модернизировать. За прошлый год было три производственные аварии, две из них с жертвами. Скоро нами заинтересуются сверху. Комбинат нужно было продать тому, кто сможет с ним справиться. Андрюша не справлялся, моего влияния не доставало.

Тем не менее, в машину я села с удовольствием, едва не застонав вслух. Она была прекрасна и послушна, но в ней читалось своенравие. Она была себе на уме.

— Ты девочка, — шепнула я. — Пусть Андрей зовет тебя самцом, но ты девочка.

И погладила по рулю.

— Все хорошо? — спросил садясь в машину Марат.

— Все прекрасно. Пристёгивайтесь. — надавила на газ, машина хотела этого, она любила скорость. — Начинаем экскурсию по городу. В нем живёт меньше ста тысяч человек, поэтому при желании я могу показать его вам полностью часа за два-три, но смотреть здесь не на что. Если только на Ленина, посмотрите направо, бюст Ленина, на площади Ленина, перед домом культуры. Дом культуры находится под нашим шефством и в прошлом году мы полностью его отремонтировали.

Город был серым. Еще не растаял снег, снег тоже был серым — из-за многочисленных труб комбината. Его нужно модернизировать. Системы очистки никуда не годились. Я несла чушь, управляя прекрасным автомобилем, а Язгулов так внимательно меня слушал, словно я говорила нечто важное. Я отвыкла от того, что меня слушают. Напомнила себе — не влюбляйся, дура. Этого нам только не хватало.

— Вы славянка, — вдруг удивил меня Марат. — Вы Чернова Анна Михайловна. Но ваша внешность несколько не типичная. Не расскажете?

— Моя бабушка была якуткой, — неохотно ответила я. — Дед приехал сюда поднимать производство по направлению, она была юной студенткой…я похожа на неё немного. Скулами. Глаза только вот…

— Оленьи, — перебил Марат. — У вас оленьи глаза. Огромные, распахнутые. Только не карие, а черные.

Трубы комбината было видно с любой точки города, но сейчас мы вырвались на просторы степи и он показался перед нами черной громадиной цехов и труб, торчащих в небо.

— Комбинат, — с радостью перевела я тему. — Добро пожаловать.

Глава 4. Марат

Пожалуй, настояв на том, чтобы меня сопровождала эта девушка, я не прогадал. Она отлично знала город, хотя не изучить это захолустье за несколько лет было бы сложно. Она лихо водила и тонкие ее пальцы на руле лежали так уверенно, что я даже забыл, что с предубеждением отношусь к женщинам за рулём. К слову, больше никто нас не подрезал - джип явно был знаком местному населению и его сторонились. За городом Анна вдавила газ и лихо понеслась к комбинату, разбрызгивая грязь и лужи.

Самое главное — она отлично знала комбинат. Я не видел в ней и доли неуверенности. Она водила меня по цехам, говорила знаючи, а все люди, которые встречались на нашем пути здоровались, называя ее по имени-отчеству.

— В карьер поедем? — спросила она.

— Поедем, — кивнул я. — Но вы слишком лихо водите, можно, за рулём будет кто-нибудь другой?

Она рассмеялась и мне понравился ее смех. Она вся мне нравилась, эта полная противоречий девушка. Мы вышли в широко распахнутые ворота и я увидел карьер. Его было видно с самолёта, но прилетел я вчера уже в потемках. Огромная яма, которую рыли уже пятьдесят лет, впечатляла размахом и глубиной.

— Сергей! — крикнула она, пытаясь перекричать шум. — Сергей, отвезете в карьер меня и большого гостя из Москвы?

— Да, Анна Михайловна!

Меня поразило и то, что она знает многих рабочих по имени и то, что с готовностью полезла первая в кабину огромного грузовика. Оттуда уже, сверху вниз посмотрела на меня вопросительно.

— Ну?

Я полез. В кабине пахло пылью и машинным маслом. Водитель, мужчина лет сорока вел машину уверенно. Я не боялся летать, вроде не боялся высоты, но спускаться на дно карьера по насыпной дороге было до жути страшно. Анна же была спокойна, а ведь стоит только чуть съехать и машину понесет по гравию вниз…

— Каску наденьте, — сказала Анна, словно каска бы спасла.

Через два часа мы вынырнули из ада — я был уверен, что будь на земле ад, он был именно в этой огромной, ревущей моторами техники яме, и мы вернулись на сам комбинат. Здесь велась сортировка и обработка добытого из под земли.

— Все явно ветшает, — резюмировал я. — Давайте уйдем чуть в сторону, чтобы я оценил масштабы.

Потому что вели меня явно проторённой и подготовленной тропой. Я свернул в сторону, посмотрел в небо, сизое от дыма заводских труб, остановился у одной из гигантских цистерн, предназначенных для хранения жидких отходов. Ею явно уже лет двадцать не пользовались. Сбоку виделась дверь, заперта на засов и явно уже не герметичная. Я с силой потянул на себя засов и шагнул внутрь.

— Ну и что вы там потеряли? — спросила Анна. — Если вы тут помрете, мне начальство голову оторвёт.

И вошла дальше. Внутри было холодно. И тихо — ветер, неустанно воющий и толкающий в спину снаружи, здесь не чувствовался. Наверху серед кружочек неба — цистерна была открыта. Под ногами хрустел мёрзлый снег и пыль.

— Размах предстоящего ремонта впечатляет, — сказал я.

Ветер где-то снаружи снова гулко завыл, а потом хлопнул открытой дверью. Анна попыталась ее открыть, толкнула, затем пнула ногой.

— Застряли, — покачала головой она. — Не стоило сюда лезть.

Я попытался открыть дверь, но тщетно — видимо, захлопнулся навесной засов. Достал телефон - не ловит.

— Ничего страшного, нас выпустят, — попытался успокоить я. — Все же знают, что мы где-то здесь, нас хватятся и найдут.

— Здесь двадцать тысяч человек работает, — указала на очевидное Анна. — Пока нас найдут, мы здесь замёрзнем. Погодите, наверху ловит.

Она подошла к стене и подергала за скобу — лестница из металлических скоб тянулась до самого верха, пара десятков метров, как минимум.

— Я сам, — отрезал я, поняв, что она собирается лезть наверх.

— Господин Язгулов, — вздрхнула Анна. — В вас килограмм сто. Как вы верно отметили, тут все рушится от старости. Лестница вас не выдержит. Я сама.

— Давайте все же подождём помощи.

— Не говорите глупости.

Анна засунула телефон в карман и схватилась за скобы. И полезла наверх, странная эта девушка, которая боялась смотреть мне в глаза, а лезть по древней лестнице в небо — не боялась. Некоторые скобы скрипели, с них сыпалась пыль и ржавчина. Каждые несколько метров Анна останавливалась и доставала телефон, смотрела на экран. Она поднялась уже почти до самого верха, когда связь появилась — Анна радостно вскрикнула и набрала номер.

— Роман Васильевич! — крикнула она в трубку. — Мы в цистерне закрылись, в третьем секторе, спасите нас!

Когда спускалась, ее нога сорвалась и на доли секунд Анна повисла на одних руках. Я бросился вперёд раскинув руки, чтобы поймать ее, и был уверен — поймаю. Но Анна нашарила следующую скобу и продолжила спуск.

— Сейчас нас спасут, — сказала она спустившись.

Руки ее были испачканы, она достала из рюкзака упаковку влажных салфеток и принялась оттирать их.

— Вы чокнутая, Анна.

— У всех свои недостатки, — отмахнулась она.

— Вы не боитесь?

— Нет.

И посмотрела мне прямо в глаза. Недолго, но я успел понять — она и правда не боится. Анна же достала из рюкзака термос, открутила крышку, налила в нее чай и протянула мне.

— Пейте. У нас апрель это еще зима.

Я сделал глоток. Чай был горячим, крепким, умеренно сладким — идеально.

— Вы будете на ужине?

— Нет, — удивилась Анна. — Я же никто, забыли? Меня на ужин никто не звал.

— Я зову, — серьёзно ответил я.

Я хотел посмотреть на нее без брони ее громоздкого пальто. И вообще хотел, чтобы она была рядом, Анна была интересно мне.

— Нет.

— Я настаиваю.

Анна закатила глаза — в ее исполнении это я видел впервые.

— Вы не имеете права. Вы мне никто. Вы комбинат еще даже не купили, вы не можете на меня давить.

— Тогда, пожалуйста, — попросил я. — Анна, приходите на ужин, пожалуйста.

Лязгнула, отпираясь дверь — прибыли наши спасатели.

Глава 5. Анна

Идти на ужин мне дико не хотелось, но я знала, чем все закончится. Язгулов попросит о моем присутствии у Андрея. Андрей приедет и заставит меня. Не угрозами, так нытьем, он привык к тому, что меня можно заставить. Поэтому с перспективой ужина я смирилась. Одно радует — Язгулов скоро улетит обратно в своей красивый нарядный город оставив нашу серость позади. И я снова заживу, как раньше, то есть — мечтами тоже отсюда уехать.

— Мрау, — сердито сказал Люкс.

Люкс полюбил спать со мной, а я полюбила спать с ним. Никогда не имела кота, не мечтала о котах, а поди ж ты, вполне ладим.

— Не ругайся, — попросила я. — Приеду к полуночи, как Золушка, только при обеих туфлях.

Платье я выбрала глухое черное. Ни грамма макияжа, поражать воображение господина Язгулова в мои планы не входило. В мои планы входило беречь свое многострадальное сердце, которое скакало при виде вышеупомянутого господина, как стадо кузнечиков на майской лужайке. Мне нужно себя сберечь, даже если от самой себя. Поэтому я ехала серой молью, недобрым словом поминая любимую бабушку, за ее взнос в мой генофонд, делающий меня слишком яркой.

Гости комбинат посещали не то, чтобы часто, но и не сказать, что редко. Партнёры, многочисленные инстанции и проверки. Программа по ублажению была отточена и время всегда проводили у Жанны. Та владела целым развлекательным комплексом, что по меркам нашего города не мало. В него входил ночной клуб — а у нас их всего два было. Ресторан. Небольшой отель для гостей которые перебрали или слишком увлеклись местными дамами. Даже сауны имелись, причём очень неплохие, я бывала пару раз.

В ресторан я промелькнула незамеченной. Охрана меня знала, как и многие в этом городке, поэтому вопросов не возникло. Даже понадеялась, что так и погуляю тихонько сама по себе, с бокалом, в котором плескалась минералка и одинокий кубик льда. Тем более, сам Язгулов еще не прибыл. Зато приехала Инна, чувствовавшая себя хозяйкой вечера, впрочем — так оно и было.

— Тебя под него подложили, как самую опытную местную шлюху? — вместо приветствия спросила она.

Немного пьяна. Инна не была алкоголичкой, нет, но в этом городе не мудрено было запить со скуки, я ее вполне понимала. Я сама когда-то пила, потом поняла, что алкоголь не спасает. Просыпаешься, а все тоже самое, даже немного хуже, если учитывать похмелье.

— Нет, — ответила я. — Как единственную красивую женщину в этом городе.

Инна вспыхнула. Она агрессивно противопоставляла моей красоте свою молодость. Опять же — страшной она не была. Красавицей тоже, обычная молодая девушка, светлокожая блондинка с парой лишних килограммов, которые пока ее красили, а позднее грозили стать проблемой. Но она жутко комплексовала и постоянно сравнивала меня с собой. Я к ней не лезла — будь моя воля, я бы вовсе с ней не виделась, но этот город был слишком тесен.

— Однажды Андрей тебя вышвырнет отсюда, — прошептала она приблизив свое лицо. — Я работаю над этим и мой папа мне поможет. Ты чувствуешь себя королевой, но это не так. Ты никто.

— Так если я никто, чего ты кипятишься так? — искренне удивилась я. — Расслабься и лоб расслабь, а то морщины раньше сроку полезут.

Я увидела Язгулова. Хотя это неправильно — я его почувствовала еще не видя. Просто поняла — он здесь, рядом, мое тело отреагировало на него лёгким ознобом прокатившимся по коже. Я сделала глоток воды из своего бокала, заставляя себя не оборачиваться и не искать его взглядом. Я скала. Язгулов уедет, а я бы не хотела, чтобы он прихватил с собой и мое сердце.

— Анна, — услышала я его голос за спиной. — А что в вашем бокале.

— Вино, — ответила я, позволив себе обернуться. — Белое.

Марат выглядел прекрасно. Не слишком формально, его рубашка была чуть расстёгнута, демонстрируя мощную шею. Никогда у меня не было столь физически развитых, сильных мужчин — Андрей был юношески субтилен. Я на мгновение подумала о том, каково чувствовать на себе вес его тела и меня обдало жаром. Либидо, мирно спящее три года, вдруг воскресло. Теперь они будут атаковать меня по всем фронтам — сердце из груди, либидо из всем давно известного места. На счастье, у меня еще имелся мозг, на него я и рассчитываю.

— Очень белое вино, — улыбнулся Марат. — Я бы сказал, кристально прозрачное.

— Мы держим только лучшее.

Инна хотела встрять в разговор, но Язгулов этого не заметил, или предпочел не заметить, взял меня под локоть и увел в сторону.

— Вы не пьёте?

— Предпочитаю трезвость.

— Пару бокалов вина? Вы прекрасно выглядите.

Я повернулась к нему, мягко забрав свою руку. Его руки, казалось прожгли мою кожу насквозь.

— Спасибо. Нет, господин Язгулов, я не буду пить и это мое осознанное решение, я бы не хотела, чтобы вы на меня давили. Этот город, он не прощает ошибок, вы уедете, а я останусь.

Он склонил голову в знак согласия. В его бокале, судя по золотистому цвету, было что-то крепкое. Надеюсь, он контролирует себя в состоянии опьянения. Я насмотрелась на на таких гостей города, что напившись, вели себя безобразно и распускали руки.

За спинами гостей показался Андрей. Я следила за ним краем глаза, но направился было к нам, но был отвлечен своим тестем. Зато Инна, видимо не договорив, шла прямиком к нам. Я напряглась. Я Инну не боялась, слов ее тоже, но мне не хотелось, чтобы она высказывалась при госте.

— Марат! — воскликнула она. Явно перебрала, явно. — Мы так рады приветствовать вас в нашем городе!

— Я тоже вам очень рад, — сдержанно улыбнулся Язгулов.