Иной. Книга 7. Последняя Битва

Фланги начали смыкаться, там, где ранее происходили столкновения, сейчас лежали только мертвецы. Оставалось сделать сущую мелочь, активировать одну очень интересную способность, что мне досталась от архимагов и завершить начатое. Но главное - сделать это вовремя… пока есть ещё две минуты в запасе.

Двадцать минут времени - это максимум, сколько разумный может пролежать мёртвым перед применением моей способности, потом его уже не воскресить. Именно из-за этого я активировал таймер в своём интерфейсе, чтобы понимать, через сколько максимум времени я смогу оживить самых первых погибших. И это время заканчивалось.

Минута. Пора, лучше чуть раньше это сделать, чем впритык и облажаться.

Массовая реинкарнация. Нечестная способность во время битвы может резко изменить весь рисунок боя, проигравшую сторону сделать победительницей. В моём же случае это просто реальная возможность сохранить как можно больше жизней во время этой кампании. Если все бойцы погибнут, то кем мне уничтожать полчища врагов?

Полоска здоровья резко просела до середины, по телу пробежалась слабость, чуть не упал из-за повреждённого крыла. Но всё же смог удержаться. Стук! Первая золотистая волна ушла в пространство. Стук! Вторая волна с ударом сердца погналась за первой, поднимая тех, на ком первая волна иссякла. И так раз за разом, каждая последующая волна уходила дальше предыдущей, поднимая всех, кто пал в этой битве.

И численный перевес был на нашей стороне. Многие не ожидали, что они смогут подняться на ноги. Но именно для этого мы решили брать противника в кольцо, хотя их и больше, специально смыкали фланги, которые сомкнуть в наших условиях было просто невозможно. Просто надо было сократить расстояние между самими дальними бойцами, чтобы их стало возможным поднять на ноги. Не хотел рисковать жизнями, не хотел похорон.

И у меня получилось. У всех нас получилось. Вот только… что-то мне как-то очень хреново…

Глава 10

- Это то, о чём я думаю? – спросил я у своего вечного попутчика, который вроде сидел в моей голове, но на самом деле находился где-то в совершенно другом месте.

- Знаешь, - усмехнулся Сергей, а я его воспринимал как жёлто-синий силуэт, сияющий изнутри, - если бы я не слышал твои мысли, я бы над тобой как-нибудь бы посмеялся. Но да, это то, о чём ты думаешь.

Предо мной был столп… даже сложно сказать из чего. Проще обозвать это столбом дефрагментации, ибо мы в цифровом мире, а тут… разрушение самого пространства посредством какой-то ошибки. Возле этого стремящегося ввысь и в бесконечность столпа дрожало само пространство, но был один очень важный нюанс. Он не просто тут находился, он был связан с какой-то случайной точкой местности, которая менялась каждые несколько минут. Это нам удалось выяснить опытным путем, посылая туда командиров моих элитных сотен.

Бросить их могло и очень близко, где-то на несколько десятков километров, а могло и так далеко, что представить было сложно. Больше двух с половиной тысяч километров, почти вся пустошь могла быть покорена в один миг. Зато стало понятно, как внезапно исчезли легионы предателей. Но возникал второй вопрос, откуда вообще эта херня появилась.

- Подозреваю, - начал первым говорить Сергей, смотря на этот мир с помощью моих глаз, - что это связано с тем посланием от Микроса, что нам устно передал Император. Что бы это не было, но оно начинает разрушать этот мир. Я пытался отследить это, даже в какой-то момент был очень близок… но у меня не получилось, программа блуждает, вечно меняет свою структуру, свою суть.

- И пока такие вот аномалии только здесь? – на всякий случай решил уточнить я, так как множество подобных локальных разрывов могло привести к хаосу, панике, беспорядкам, разумные бы просто начали понимать, что с миром что-то не то.

- Пока только в пустошах, да, - я почувствовал, как Сергей кивнул, - ибо тут накоплено само по себе очень большое количество ошибок. А ты кстати знал, что до твоего появления эта пустошь была просто пустошью? Что у неё не было своей кровавой истории, что не было этих чокнутых тринадцати архимагов. Я твоим перемещением сюда вызвал столько сбоев, что система немедленно отреагировала на это. Создала свой кокон, своих аватаров, что должны были защищать её целостность.

- Один из них подземный бог, а второй - эта двух плановая хернь? – на всякий случай решил я уточнить и этот момент.

- Именно они, - опять кивок. – Так как ты начал свою деятельность под землей, пробудившийся подземный бог, точнее принудительно пробужденный, начал уничтожать твоих вероятных союзников, превращая их в бездумных тварей. А после того, как ты начал прорываться на поверхность, обратила на тебя внимание уже другая сущность. Другая программа ликвидации этого мира.

- То есть система с моего появления начала сама себя пожирать?

- И да, и нет, - вздохнул Сергей. – Тут сложно. Она пыталась сохранить свою целостность, одновременно избавившись от тебя. А ты… ты - часть этого мира, одна из бессмертных сущностей, босс, что никогда окончательно не погибнет. Может погибнуть весь мир, но не ты, пока не выполнишь свою миссию. Поэтому мир, пытаясь уничтожить тебя, накапливал всё больше и больше ошибок. Я эти ошибки пытался устранять, например, я так понижал силу твоих соперников, чтобы ты с ними справился. Но… эта пустошь стала просто скопищем системных сбоев. Обычный игрок их не увидит, но я вижу сам код этой игры. И он ревёт, он страдает. Центральное ядро переделывает его каждое мгновение, пытается даже сейчас тебя вырвать из этого мира. Но ты - часть ядра, ты - незыблемая часть мира.

- Вот только противников двое, а я один против них, - усмехнулся я. – Как-то не равны шансы.

- Они изначально на твоей стороне, - как-то спокойно, утешающе проговорил мой вечный попутчик. – Тут дело не в силе, а в потенциале, которого ты можешь достигнуть. Ты, из-за ошибки, как игрок, твой потенциал бесконечен. Сила этих существ… конечна. Они не могут развиваться сверх того, что в них заложено программно. В общем… борись, пока это твоей единственный выход. И старайся избегать лично этих… столпов дефрагментации, я не могу предсказать, как они себя будут вести, когда ты с ними столкнёшься.

- И как мне тогда гоняться за противником?! – сразу начал возмущаться я, когда услышал про подобные заявления. – То есть, эти уроды могут летать туда-сюда в разные стороны, не обращая внимания на то, что происходит с этим миром… а мне нельзя?! Какого хера?!

- Потому что ты - существо разумное, - назидательно, словно гордый папаша сыну, произнёс Сергей. – Ты хоть и программа, но все же ты - совершенная программа, созданная на основе человека. И… твою личность просто может стереть!

Последние слова он произнёс с такой тревогой, с такой опаской, что мне реально не захотелось лезть в этот столп. Нет, желание то на самом деле было, но вот логика всеми своими фибрами кричала, что надо слушаться этого старика. И я невольно сделал два шага назад.

Ещё бы месяца два назад я бы, не задумываясь, ринулся в этот пространственный разрыв, в эту огромную ошибку. Тогда я был более беспечным, более безбашенным. Но сейчас всё изменилось. Я словно… повзрослел? Можно это и так назвать. Ведь в момент моего «пробуждения» над «моим» телом я впервые появился на этот свет. Я тогда этого не понимал, мне было всё интересно, лишь иногда память моего предшественника пробуждалась, заставляла горевать о том, чего у меня никогда не было. Это создавало некую совесть, некое чувство ответственности. Я хотел вырваться из этого чёртова мира, хотел что-то изменить. Но у меня ничего не получалось. Ибо я и есть мир, точнее его незыблемая неотъемлемая часть.

- И вечно всё через задницу, - усмехнулся я, разворачиваясь и уходя прочь от этого проклятого места, назад, к своим подчинённым, что ждут приказа на дальнейшие действия.

В прошлой битве мы потеряли всего дюжину бойцов, по большей части эльфов. Среди гномов погибло всего двое. И это было не из-за того, что мне не удалось их оживить. Всё же у моей способности были определённые ограничения. Если тело разорвало на мелкие кусочки, то восстановить его не получится, как не старайся. Так что… даже моя суперспособность, что отняла у меня на неделю половину всего запаса здоровья не может воскресить всех.

С прошлого места стоянки нам пришлось переместиться почти на пятьдесят километров, слишком много было трупов рядом, даже тут, в игре, была высокая вероятность подцепить какую-либо заразу. Мне болезни не нужны были. Смертельные тем более. Так что, сейчас мы стояли хрен пойми где, возле пяти столбов дефрагментации, которые появились тут буквально за последние сутки.

- И что ты узнал? – стоило мне вернуться в свою палатку, как на меня тут же начали сыпаться вопросы от троицы командования, первый был, разумеется, от Элиз.

- Мир умирает, - довольно спокойно ответил я, усадив свою задницу на самый ближайший стул, благо я был сейчас в облике человека.

- В каком смысле умирает?! – а вот это уже негодовал Лемаэль, который даже несколько побледнел, хотя старался выглядеть совершенно невозмутимым.

- В прямом, - пожал я плечами. – Эти столпы, они разрушают саму суть мира.

- И долго нам ещё ждать конца времен? – с каким-то азартом спросил Дорбор, а в глазах, затерявшихся за его седой и неопрятной челкой, блеснул нездоровый огонёк.

- Осталось где-то… не знаю. Может, месяц, - пожал я плечами, пытаясь вспомнить, когда именно мне передали то сообщение от Микроса. – Точно сказать не смогу, просто не знаю.

- А что нам делать-то? – задала, как мне кажется, самый важный вопрос Элиз. – На фоне конца света наша борьба становится просто бессмысленной! Плюс надо как-то остальным таким же, как и я, сообщить, что мы умрём вместе с этим миром!

- Ты про Сову, Юру и Пони? – поднял я на неё свой уставший взгляд. – Надо бы сказать, они заслужили знать правду.

- Вы сейчас о чём? – непонимающе пару раз хлопнул глазами наш гномий военачальник.

- Ничего важного, - отмахнулся я. – Для тебя по крайней мере. А вот для нас это в своё время было очень… сильным и трудным испытанием. Но пока, Элиз, мы не можем этого сделать. По крайней мере не сейчас. У нас осталось ещё восемь живых архимагов, с ними надо что-то делать.

- Что-что?! – словно ждал этого момента гном. – Их надо всех прикончить! Все эти твари повинны в гибели моего народа! А значит, заслуживают кары похлеще смерти!

- Поверь мне, - усмехнулся я и натянул улыбку на все лицо. – Они уже страдают так, как не страдает никто. Но тут ты прав. С этими уродами пора кончать. Главное, надо выследить их. А они в тысяче километров от нас… есть идеи, как их достать?

- Не-а, - тут же ретировался гном и уселся на свой высокий стул, чтобы его было видно из-за стола.

И что самое интересное, он не возражал, что ему дали специально такой стул, намекая на маленький рост. Спокойно воспринял, как должное. А может, он просто подумал, что так мы его делаем равными себе? Всё может быть, всё может быть.

- Я тоже не знаю, - пожала плечами девушка, уставившись в сторону выхода из палатки. – Что для них сейчас ценно больше всего?

- Их жалкое существование! – щёлкнул пальцами Лемаэль. – Они подпитываются энергией некого существа, но… оно же их и убивает! Хотя, чтобы что-то с этим сделать, нам надо быть рядом с ними. Прошу прощения.

- Ты в чём-то прав… - задумался я. – Они дорожат своей целостностью, каждый из них хотел жить, существовать. Но с каждым днём их разум подтачивается этой сущностью, их души измельчаются. Они теряют себя. А тому уроду надо только одно. Чтобы я сдох.

- Так значит, тебя можно подавать на блюдечке? – усмехнулся гном.

- Ты с ума сошёл?! – тут же взревела девушка. – Он же наш лидер!

- Но он - единственный, кто может привлечь внимание этих уродов! – тут же заступился за своего маленького товарища эльф. – Никогда бы не подумал, что скажу такое, но этот гном сейчас полностью прав! Иного надо выставлять наживкой, причём без армии. Они боятся всех нас, они не смогут с нами сражаться, они понимают это…

- Но!.. – тут же Элиз хотела что-то сказать в противовес этой спевшейся парочке, но я ей не дал этого сделать.

- Я согласен, - спокойно ответил я, довольно пристально смотря на свою возлюбленную. – Если такова цена сохранности мира, то я согласен на такой маневр. Но нужно как-то дать знать, что я один, причём ослаблен. Тогда они клюнут.

- Может, пришедшие нам в этом помогут? – почесал бороду гном. – А что? Эти уродцы могут путешествовать по всему миру без проблем.

- Как вариант, - согласился я с ним. – Переговорю с Микросом.

- Командир! – тут же раздался у меня в голове голос командира второй летающей сотни. – У нас чрезвычайная ситуация!

- Что такое? – с легким напряжением спросил я у него, тем самым позволив продолжить доклад.

- Фронт людей… он… сокрушён.

- Какого?! – и мыслями и вслух сказал я, смотря обречённым взглядом на своих товарищей. – В каком, чёрт, смысле сокрушён?!

Интерлюдия 3

- Вставай кусок крысиного говна! – пнул командир одного из оставшихся в живых бойцов, который поздно ночью стоял в карауле. – Мне плевать, что ты делал, командир легиона объявил общий сбор в центре лагеря!

- Но!..

- Ты, чо, совсем тупой нахрен?! – приподнял за грудки ночной рубашки своего бойца десятник. – Сказано, командир легиона строит весь легион в центре лагеря!

- Да зачем?! – отбился боец от своего обнаглевшего в последнее время командира, рухнув обратно на мягкую подбивку спального мешка.

- Какое-то важное объявление, - положил руку на свой клинок десятник, чтобы показать, что он не будет терпеть таких выходок. – У тебя есть три минуты привести себя в порядок. Построение нашей сотни через десять минут. Кто не явится, ту десятку казнят.

Эти слова заставили бойца буквально подорваться. Его десятка была для него всем. Он был сиротой, был никому не нужным оборванцем, но, когда ещё был жив отец нынешнего Императора, был издан указ, который позволил всем, не только достойным, попасть в состав учебных легионов. Конечно, такие бойцы дальше десятников никогда не продвигались, да и то это было в лучшем случае, но они часто возвращались домой с деньгами, почестями. Домой. В свой дом. И черёд Патрика, бойца двадцать третьего экспедиционного легиона одиннадцатой сотни второй десятки, уже был близко, буквально оставалось прожить несколько месяцев и всё, ему был положен свой надел, своя земля. Но всё равно, никого роднее десятки, состав которой благодаря их высокой слаженности не менялся больше десяти лет, у него не было. И он не хотел подставлять свою настоящую, проверенную потом, слезами и кровью родню.

Уже через две с половиной минуты Патрик стоял в шеренге своей десятки, слушая, как кого-то костерит их командир. Они уже привыкли пропускать всю брань мимо ушей, просто… просто она была для них чем-то обыденным, тем, на что можно не обращать внимания. И чтобы не говорил десятник, как бы не ругал он их в повседневной деятельности, в бою его команды выполнялись чётко и строго. Он мог командовать, он умел командовать, он знал, как можно спасти жизнь бойцам. А иногда и целой сотне.

- Значит, так, - встал перед всем ними десятник. – Что именно будет говорить командир легиона, никто не знает. Но мы стоим рядом с двумя другими легионами, у них тоже срочные построения. И, честно вам скажу, мне это нихера не нравится. Война войной, но на ней не должны разом строится три легиона на одной опорной точке. Словно нас хотят… перебросить. Ладно, хватит трепаться. За мной шагом марш!

По лагерю курсировало много таких десяток, кто шёл в колонну по двое, кто по одному. Какие-то были в полном составе, как десятка Патрика, какие-то были почти полностью разбиты: два, три человека. Иногда встречались и просто в одиночку бредущие воины, на лицах которых ничего, кроме страха, боли и печали, не было.

Добравшись до своей сотни, которая уже давно перестала быть сотней, где-то человек шестьдесят, не больше, бойцы заняли свои места. Они были явно не в лучшем виде, все они были уставшие, измотанные этой войной. Сражаться против демонов - это не тоже, что сражаться против себе подобных или против других разумных этого мира. Их можно прочитать, их можно угадать, ведь все так похожи. А эти… они желали только убивать.

- Демоны же могут ударить, - по строю гулял шепот, легионеры нервничали, они не понимали, что не так, не знали, что происходит. Но это напряжение висело не первый день. Последние месяцы каждый житель этого мира чувствовал чуждость, неествественность, неправильность. Словно сам мир начал медленно сходить с ума.

- А если они нападут в этот момент?

- Говорят, многие легионы начали отступать в Империю…

- Слушай, а там не земли наших союзников, что сейчас ушли вглубь вражеской территории?

- Вроде да… думаешь, мы ударим нашим друзьям в спину?

- Всё возможно…

- Да не может этого быть…

- А если демоны уже давно прорвались, а мы просто тут воюем с тенью?

- Я хочу домой… надоело…

- Заткнись! Все хотят домой!

- Надо продержаться, мы обязательно вернёмся!

- Скажи это Алистеру! Он тоже так думал! А потом его сожрали демоны!

- А ну все заткнулись! – прокатился громогласный голос сотника.

Прошла минута. Две. Три. Никто не смел нарушить тишину, никто не хотел спорить со свирепым и жестоким человеком. Он повидал множество воин, он видел множество смертей. Но всё равно шёл вперёд, всё равно рубил врагов. И сейчас… на его лице тоже было недопонимание, тоже был страх. Но не за себя, а за всех, кто был вокруг него.

- Товарищи! – в центре, где был выставлен пьедестал, появилась фигура в ослепляющем от света факелов доспехах, лицо его было усеяно шрамами, один глаз отсутствовал, а его пышная, но короткая борода уже местами поседела. – Сегодня свершилось самое неслыханное! Все вы знаете, что мы сражаемся за народ, за нашу Империю, за Императора! Но что есть Империя без своего Властителя? Что есть стая без вожака? Лишь лёгкая добыча! И враг уже окружает нас, наше государство! Пока мы с вами воевали на передовой, наши так называемые союзники воспользовались нашей добротой, нашей заботой… и ударили нам в спину! Сегодня рано утром была совершена атака на главный лагерь. Почти весь Имперский легион был вырезан. Тысячи сильнейших воинов умерли, защищая того, кто вдохновлял нас, кто шёл всегда впереди! Но не смогли!

- О чём это он? – бойцы продолжали шептаться, на что сотник просто помотал головой, ибо это уже было не остановить.

- Кто смог это сделать? Они же были сильнее всех архимагов! Они сражались с ними в тренировочных боях и побеждали!

- И Император был похищен! – тем временем продолжал командир Легиона.

- Это просто невозможно! Нас обманывают! – шёпот нарастал, кто-то уже не стесняла подавать голос.

- Они считают нас тупыми…

- Наш лидер, наша надежда теперь неизвестно где, мы должны его спасти! – с истинной верой продолжал вещать старый командир.

- Мы для них овцы! Говорю вам, Император не вожак, он - пастух!

- Надо просто дослушать… может… мы ошибаемся?

- И это сделали ящеры, твари из так называемого Итуленса! – ударил командир легиона по перилам подиума.

- Слишком всё мутно… я слышал, что наши союзники за много километров от нас громят предателей.

- Да! Они это просто не могли сделать! У них даже нет такой сильной армии!

- Это ложь! – не выдержал Патрик, и первый выкрикнул в полный голос эту фразу. – Где доказательства?!

- Как ты смеешь, смерд?! – тут же взревел один из личных охранников командующего. – Перед тобой выступает сам Трибий Максимус! А ты смеешь подавать свой жалкий голос?!

- Мой голос не жалок! – начал возражать Патрик, а вокруг него образовался вакуум, все от него отступились, но в глазах его товарищей читалась поддержка. Его выделили среди равных, негласно дали право говорить за всех. – Мой голос – это голос всего легиона! Мы не верим ни единому вашему слову! Ваш новый враг - наш союзник, который ударил по предателям, не мог переместиться через линию фронта, просто это невозможно! По воздуху они тоже не пролетали! Где доказательства?! Где истинная причина пропажи Императора?! Где?!

- Убейте его, - прошептал отряду личных лучников командующий, а сам, как ни в чём не бывало, просто сошёл с подиума и направился на выход с площади.

Первая стрела сорвалась почти молниеносно. Патрик сразу понял, что он не жилец. Он понял свою роль сегодня. И ему было не жаль. Он не хотел погибать за чьи-то глупые и ведущие в пустоту идеалы. Он хотел воевать за народ, который сам способен выбирать свое будущее. Он умирал не как раб, не как чей-то подчиненный, склонивший голову. Он умирал как свободный человек, как символ той искры надежды, что могла зажечь огромное неумолимое пламя.