Владимир и Суздаль

На новые были заменены даже совсем не ветхие иконостасы в главных соборах Покровского, Спасо-Преображенского монастырей и Рождественского собора.

Дело в том, что иконостас должен был отвечать возложенной на него роли основного элемента интерьера в православном храме. Создание иконостаса в тот период представляло крупное событие государственного масштаба при участии самого царя. Кроме этого, в работе были задействованы митрополит, царский изограф Симон Федорович Ушаков (1626–1686), его ученики Артемий Петров и Георгий Зиновьев.

Митрополит Иларион изменил существовавшую до этого каноническую концепцию иконостаса. Им были внесены существенные изменения. Это касается включения во все иконостасы мученического чина и исключения праотеческого яруса.

В Рождественском соборе изображения святителей разместили на столпах царских врат. Кроме того, наблюдалась перестановка местами пророков и деисусного чина и вынос праздников с иконостаса во внутреннее пространство храма. В полном объеме сохранился лишь иконостас Рождественского собора, образцом для которого стал никоновский иконостас в Успенском соборе Московского кремля, созданный в 1653 г. Иконостас Рождественского собора чрезвычайно прост, в нем нет никакой пышности, характерной для XVII в. Иконостас выглядит строго и монументально.

Это гладкая стена, окованная серебром, мерцающим позолотой, на которой выписаны фигуры святых, склонившиеся в почтении к находящемуся в центре изображению Христа. Изображение земного пути Сына Божия и его воплощения, показанные в празднично-страстных сюжетах, присутствие мученического чина, изображение пророков – все это представляет обширное произведение, посвященное Иисусу Христу. В нем очевидна тема вселенской любви, имеющая огромное значение для решения религиозных конфликтов. При этом архиерей выполнял роль миротворца, уподобляясь в процессе службы Христу.

Наряду с темой миролюбия стала развиваться тема общности русской и византийской церкви, зазвучавшая как призыв к единству после произошедшего раскола. Это подтверждает факт помещения в центр иконостаса изображений вселенских учителей и авторов литургии.

На главную местную икону, которая получила общее название «Архиереи Великии прошедши небеса», были помещены образы первых русских монахов-подвижников Сергия Радонежского и Евфимия Суздальского. Биографии обоих очень похожи: сначала поселение в пустыни, затем создание монастырей и управление ими в сане игумена, а потом и архиерея. Другим призывом для русской церкви стала борьба за чистоту православной редакции литургии в соответствии с древними канонами. Тема литургии зазвучала в образах Христа-архиерея, самих создателей литургии и четырех дьяконов древнерусской Православной церкви.

Икона преподобного Евфимия Суздальского

Отсутствие праотеческого чина в иконостасах и замена его образами святителей демонстрировала противостояние Илариона и его последователей влиянию западной церкви. Иконостас Рождественского собора расценивается как уникальный памятник времени митрополита Илариона, как яркое явление православной русской культуры, не имеющей аналогов. В то же время иконостас представляет собой замечательное произведение искусства, созданное художниками московской иконописной школы. Живописцы использовали вековые традиции во владении искусством простой монументальной формы и мастерство силуэта.

Митрополит Иларион открыто выступал как последователь взглядов опального патриарха Никона, но очень важно, что на фоне общего раскола церкви он выдвинул идею вселенской любви, имевшую созидательную и объединяющую роль. В деле развития и укрепления православной веры Иларион придавал огромное значение Суздалю, рассматривая его как «Град Небесный», как символ Нового Иерусалима.

В результате всех изменений собор приобрел тот вид, в котором дошел до наших дней. В 1635 г. при архиепископе Серапионе напротив южного фасада собора была возведена огромная соборная колокольня, имевшая в основании небольшую церковь. Она представляла собой восьмигранник, словно выросший из земли с красивым шатровым завершением.

Силуэт колокольни прекрасно дополнил ансамбль Рождественского собора, усилив его центральную роль в облике Суздаля XVII в. На колокольне были установлены часы, которые отбивали не только каждый час, но и каждую минуту звучал серебряный голосок маленького колокола.

Колокольня собора Рождества Пресвятой Богородицы

Часы Суздальского кремля

О главных часах Суздальского кремля необходимо рассказать подробнее. В переписной книге собора за 1682 г. существует письменное свидетельство о колоколах для звона и часовых колоколах: «На той же колокольне часы боевые, перечастье в 8 колоколов».

Устройство часов в Суздальском кремле предположительно приходится на первую половину XVIII в. Часовой механизм, вероятно, создавали местные мастера, и происходило это одновременно с возведением колокольни.

Куранты сильно пострадали в огне городского пожара, случившегося 17 июля 1719 г. Ремонт колокольни и часов был завершен только к 1755 г. С этого времени часы на колокольне продолжали ходить очень долго.

Согласно сохранившимся документам, в конце XIX в. суздальский часовых дел мастер Карпов к часовой стрелке присоединил еще и минутную. Часы на колокольне Рождественского собора остановились в 1929 г. С тех пор часы выдержали еще не один ремонт, но и по сей день куранты продолжают отбивать каждый час.

В ансамбль Рождественского собора вошли и построенные во второй половине XV в. каменные Архиерейские палаты, представлявшие сложный архитектурный комплекс. Древнейшей сохранившейся частью этого сооружения является угловая юго-восточная часть палат. На месте северного крыла палат в XVI в. стояла церковь Иоанна Богослова, а следом за ней была выстроена домовая церковь с трапезной палатой для епископа. Ее главным украшением была живописная галерея паперти.

Старые здания палат в XVII в. вошли в состав новых, построенных по заказу суздальского митрополита Илариона. При этом основной корпус палат получил фасад с широкими окнами, смотрящими в соборный двор.

Архиерейские палаты

Новые сооружения были связаны с Рождественским собором специальными переходами. Главный вход в палаты расположен на оси западного портала собора. Он представлял собой торжественную широкую двухмаршевую лестницу, по которой можно было попасть в огромный зал крестовой палаты. За главным парадным залом находились комнаты бытового назначения, а первый этаж занимали хозяйственные помещения.

Когда-то с колокольни можно было попасть на второй этаж палат через галерею на кирпичных столбах, огибавшую колокольню с запада и заканчивавшуюся в маленькой домовой церкви Благовещения, пристроенной к колокольне.

С галереи на соборную площадь спускалось украшенное изразцами крыльцо. Все постройки соборного ансамбля были связаны зодчими в единую композицию, а в принципе соединения зданий переходами и галереями прослеживалась древняя традиция русского «хоромного строения».

Церковь Бориса и Глеба в Кидекше

С высокого берега Каменки за полями видно село Кидекша. Наверное, это о нем говорится в стихотворении И. Назарова:

Плывут по небу облака, Клубясь, волнуясь и играя, И тихо зыблется река, На солнце весело сверкая. А на холме село стоит, Храм белокаменный высокий И молчаливо вдаль глядит На Нерль, реки широкой. Предание такое есть, Его потомки не забыли, Когда-то становище здесь Князей Бориса-Глеба было. Здесь Юрий Долгорукий жил, Его места родные. Землею Суздальской княжил В века, от нас былые.

Рассказывая о древних памятниках суздальской архитектуры, нельзя умолчать о белокаменном храме Бориса и Глеба, построенном в 1152 г. на территории княжеской крепости.

По преданию, именно здесь, на берегу Каменки, было становище князей Бориса и Глеба, когда они совершали походы из Ростова и Мурома в Киев. Это и определило выбор места для постройки крепости. Кроме того, большое значение для будущего храма имела причастность первых русских святых к Суздальской земле.

Храм этот построен в память о святых великомучениках Борисе и Глебе, сыновьях великого князя Киевской Руси Владимира Красное Солнышко. Рядом с их именами в истории стоит имя великого князя Святополка I Ярополковича (ок. 980–1010), прозванного в народе Окаянным.

Владимир принял участие в убийстве своего брата Ярополка. Замаливая грехи, он усыновил племянника и постарался дать ему хорошее воспитание, но Святополк так и не смог простить дяде убийство отца.

Великий князь, имевший взрослых родных сыновей, никогда и не собирался оставлять племяннику киевский престол. Но обстоятельства сложились таким образом, что Святополк, находясь в Киеве в час смерти Владимира, смог этим воспользоваться.

Он собрал киевлян на площади перед княжескими палатами и объявил себя великим князем. При этом Святополк щедро раздавал горожанам сокровища из казны. Люди были растеряны и принимали дары с тяжелым сердцем.

Церковь Бориса и Глеба

До этого никто из них не сомневался, что преемником Владимира Красное Солнышко должен был стать Борис. Борис и Глеб были любимыми сыновьями Владимира. Наверное, потому что они были рождены его последней супругой Анной, брак с которой был освящен христианской церковью.

Князь Борис пользовался любовью и уважением всего русского народа. В его лице русские видели доброго и справедливого правителя. Летопись сохранила описание характера и внешности Бориса: «…стройный, величественный, пленявший всех красотою и любезностию, имел взор приятный и веселый, отличался храбростию в битвах и мудростию в советах».

Приближенные бояре советовали Борису войти с войском в Киев и занять великокняжеский престол, но Борис не решился пойти против брата. Он наивно полагал, что Святополк теперь будет ему вместо отца.

Дружина оставила нерешительного Бориса и отправилась в Киев присягать на верность новому правителю.

Святополк завидовал всенародной любви к Борису и считал его главным претендентом на киевский престол. Он просто не мог оставить двоюродного брата в живых. Он подослал к Борису убийц, которые безжалостно закололи молодого князя копьями. Предание гласит, что Бориса предупредили о нападении, но он и не подумал укрыться от убийц. Князь ждал их вместе со своим верным слугой Георгием. Когда наемники приблизились к шатру, они остановились в нерешительности, услышав голос Бориса, молившегося Всевышнему. Борис чувствовал, что убийцы стоят за тонкой тканью шатра, но продолжал молиться. Успокоив душу верой в Бога, он лег в ожидании смерти. Как только он замолчал, злодеи тут же ворвались в шатер и совершили свое черное дело.

Глеб ничего не знал о смерти отца и убийстве Бориса. Святополк поспешил воспользоваться и этим обстоятельством. После убийства Бориса он сразу же послал гонца в Муром к Глебу с сообщением, что Владимир болен и желает его видеть. Обеспокоенный Глеб в сопровождении небольшого отряда дружинников поспешил в Киев. Недалеко от Смоленска Глеб встретил гонца из Новгорода с известием о кончине отца и злодеянии Святополка. Оплакивая отца и брата, Глеб принялся усиленно молиться. В это время его и настигли наемные убийцы. Они бросили тело Глеба на берегу реки, где оно пролежало несколько дней. Позже останки Глеба похоронили рядом с Борисом в вышгородской церкви Святого Василия.

Православная церковь впоследствии причислила обоих братьев к лику святых великомучеников. Древний храм производит сильнейшее впечатление своей мощью и мудрой простотой. Он стоит на самом краю обрывистого берега Нерли, обнаженные апсиды его обращены в сторону реки. Белокаменная кладка храма несколько грубовата, но этим она только усиливает властное обаяние сдержанных форм здания.

Молчаливо и сосредоточенно стоит храм уже более 850 лет, поражая своим величием. Можно представить, как сильно его белый куб выделялся в древности, когда его окружали серые бревенчатые постройки.

С севера и юга в виде двух овражков сохранились следы былых въездов в крепость со стороны пристани. Храм пережил много событий, в том числе и монголо-татарское нашествие 1238 г. В летописи есть свидетельство, согласно которому в 1239 г. ростовский епископ Кирилл выделял людей и средства для ремонта пострадавшего здания княжеского храма. Но вслед за этим для здания наступила длительная пора запустения. Храм много лет простоял без кровли, его своды, восточная часть стен, верхи алтарных апсид начали рушиться. Лишь в XVI–XVII вв. духовенство приняло решение о восстановлении храма.

Для ремонта использовали старый белый камень, которого не хватило на восточную часть здания. Храм завершили новым сомкнутым сводом, сделанным наспех.

Церковь Бориса и Глеба

С того времени храм обрел четырехскатную крышу с маленькой главкой, что совершенно не соответствовало первоначальному облику здания.

Древние щелевидные окна были заложены и сделаны новые. Кроме того, в XIX в. к западной стене храма пристроили притвор. Основываясь на внешнем виде других сохранившихся древних храмов, можно представить утраченные части здания и его первоначальный облик. По своему типу церковь Бориса и Глеба похожа на храм Покрова на Нерли и Дмитриевский собор во Владимире. Таких одноглавых кубических трехапсидных храмов на Руси в XII в. было построено немало.

Однако образ этого храма значительно отличается от других. В нем нет утонченной хрупкости и стройной ярусности Покрова на Нерли, нет пышного резного убора Дмитриевского собора. В Кидекше все гораздо проще и суровее.

Храм имеет форму куба, он неподвижен в своем спокойствии и величии. Могучие полуцилиндры апсид внушительно выступают из стен храма. Над плавными дугами закомар поднималась мощная глава с чернеющими щелями окон и серебристым шлемовидным покрытием.

Обнаженные белые фасады были расчленены плоскими лопатками на широкие доли. На светлой глади стен четко вырисовывались тени от узких окон-амбразур, похожих на крепостные бойницы.

Порталы храма выполнены так же просто. В них нет косяков, капителей, архивольт и выглядят они как простые уступчатые обрамления входов. Единственной декоративной деталью, выполненной древним зодчим, является аркатура на клинчатых консолях с пояском поребрика[16]. Такой же поясок украшал верх барабана и апсид.

В суровом и сдержанном облике храма Бориса и Глеба нашли отражение непростые условия времени правления Юрия Долгорукого. Тогда только начиналась борьба за возвышение Владимирского княжества. Главными в ней были постоянные военные походы на Киев и подавление оппозиционных настроений среди знатных бояр. Тогда монументальное архитектурное искусство еще не было поставлено на службу политике великого князя. В княжеских резиденциях строились небольшие традиционные храмы, овеянные суровым духом того времени. Они больше походили на крепости, чем на церковные сооружения.

Фасад церкви Бориса и Глеба

Церковь Бориса и Глеба в Кидекше своим расположением на береговой круче подразумевает некоторую демонстративность, господство над окружающим храм обширным пространством. Это качество потом использовали и развили строители Владимирского кремля. Интерьер церкви Бориса и Глеба был также предельно прост, спокоен и неподвижен. Своды хор и крестчатые столбы терялись в сумраке. Но при восстановлении храма в XVII в. внутреннее пространство было значительно изменено.

Восточные столбы разобрали и вместо них сложили новую стену с проходами в алтарь. Алтарная часть при этом значительно удлинилась. Интерьер храма стал похож на внутренние помещения церквей двухстолпного типа XVII в.

При всех совершенных перестройках церковь Бориса и Глеба в Кидекше остается выдающимся памятником древнерусского зодчества, древнейшим памятником белокаменной архитектуры. Творческий почерк мастеров, создавших это здание, определяется прежде всего четкими геометрическими формами, точностью контуров в горизонтальной и вертикальной плоскостях.

Строители храма владели техникой белокаменной кладки, которая была незнакома зодчим Поднепровья, а именно оттуда пришли мастера, возводившие собор Владимира Мономаха в Суздале. Так умели строить только зодчие из Галича, которые были знакомы с романской архитектурой стран Западной Европы.

Крепкие связи Юрия Долгорукого с галичским княжеским домом только подтверждают предположение о том, что мастера пришли именно с берегов Днестра и заложили в Северной Руси основу новой архитектуры XII в. И мастера эти превзошли своих учителей. Их творения затмили произведения зодчих Галича.

Вначале проявлений интереса к формам романской архитектуры почти не было. Сам Долгорукий был поклонником греческого искусства. В храмах периода его правления просто не могли появиться новые элементы, не связанные с русско-византийскими традициями. Так, аркатурный поясок на здании храма в Кидекше, считавшийся ранее изобретением романских архитекторов, в действительности применялся русскими мастерами еще в XI в. Под хорами внутри храма сразу при его постройке были сделаны аркосолии для княжеских гробниц. Юрий Долгорукий умер в Киеве, а Кидекша перешла во владение его сына Бориса. В храме был погребен Борис Юрьевич, его супруга Мария и их дочь. Их гробницы стоят в аркосолиях и сейчас.

В XVII в. в Кидекше жил воевода Тимофей Савелов, который в силу своей любознательности осмелился заглянуть под крышку саркофага и увидел, что на скелетах прекрасно сохранилась одежда: «Поверх лежит неведомо какая одежда шитая золотом… На ней же вышит золотом орел пластаный одноглавной, а от того орла пошло на двое шито золотом же и серебром узорами…».

Рассказ воеводы дает представление о драгоценных одеяниях далекого времени Всеволода Большое Гнездо. «Пластаный» орел, то есть с расправленными крыльями, встречается в рельефах древнего Дмитриевского собора. Кроме того, Тимофей Савелов отметил наличие росписей над гробницами князя и княгини: «Подобия их на стенах шаровным строением (красками) воображены». Эти слова нашли подтверждение только через 280 лет.

После постройки храм на протяжении почти сорока лет оставался нерасписанным. Строгий интерьер оживляли лишь цветные пятна икон на алтарной преграде и огоньки свечей в сумрачном пространстве храма.

В 1947 г. были открыты фрагменты фресок, создание которых датируется 1180‑ми гг. Историки предполагают, что роспись была сделана по заказу Всеволода Большое Гнездо, пожелавшего украсить храм отцовской усадьбы и запечатлеть на фреске свою мать, греческую принцессу из императорского рода Комнинов.

Фреска церкви Бориса и Глеба

Монументальные фигуры, облаченные в малиновые одежды, четко видны на белом фоне в окружении тропических пальм с красными плодами и других деревьев, под которыми прохаживаются павлины. Видимо, древний художник изобразил райский сад, куда попали все представители княжеской семьи.

Стены на хорах, выстроенных для родственников и приближенных князя, также были покрыты изображениями деревьев и райских птиц, выполненных в нежно-розовом и фиолетовом тонах.

В алтарной апсиде был обнаружен фриз из завес с желтыми складками и изображениями семисвечников и деревьев. Кроме того, при раскопках было найдено полукруглое каменное сиденье для священника. Остальные фрагменты росписи обнаружены на южной и северной стенах возле нового иконостаса. Интерес представляют орнаменты круглого медальона и граней лопатки на северной стене.

На южной стене видны фигуры двух всадников. Предположительно, это изображения Бориса и Глеба. Некоторые исследователи считают, что всадники – не кто иные, как скачущие волхвы. Во всей росписи преобладают красно-коричневые тона, что и определяет общую цветовую гамму фрески.

Святые ворота с оградой

При раскопках в алтарной апсиде были найдены обломки белокаменного кивория, украшенного прекрасно сохранившейся резьбой, напоминающей резьбу на фасадах Дмитриевского собора.

К югу от храма в конце XVII в. были установлены изящные Святые ворота, выполненные из кирпича. Они имеют очень нарядный фасад и фигурный многопластовый верх.

В 1780 г. возле древнего собора была выстроена «теплая» церковь Первомученика архидиакона Стефана, напоминающая своим внешним видом обычный жилой дом с высокой двускатной кровлей. Завершила архитектурный ансамбль шатровая колокольня, сходная по своему облику с другими колокольнями Суздаля.

При археологических раскопках и реставрационных работах, которые велись в храме в 1994–1996 гг., было обнаружено 9 слоев полов, ленточные фундаменты и остатки древнего иконостаса. Кроме того, были открыты фрагменты великолепной живописи. Особенно хорош растительный орнамент, обнаруженный у основания северного портала. Интерес представляют и фрагменты живописных композиций, обнаруженные в верхней части алтарных апсид.