Бастард рода Неллеров. Книга 4

Он оказался прямо за моей спиной и чуть не подпрыгнул от моего грозного призыва.

— Так это. — отступил он на шаг, видимо опасаясь при следующем моём призыве оглохнуть.

— Неси сюда ту старую книжку. — приказываю.

— Это у которой мыши обложку подъели?

— А ты ей переплёт не поменял разве? Я же вроде бы тебе говорил? — смотрю на нахмурившего брови парня и вспоминаю, что нет, не говорил. Собирался только. — Ладно, неси её уже. Только не говори, что в обители оставил.

— Не оставил. — он развернулся и побежал к своему коню, оставленному на попечении Николаса.

Олаф, тёзка кучера Агнии, смотрел каждым глазом в разные стороны. Чем же ему прилетело? Неужели от меча так башкой можно повредиться? Ай-яй-яй. Надо, пожалуй, себе и амулет возвращения разума сделать. Карл всегда, ну, почти всегда где-то рядом, случись со мной что-то подобное, активирует.

Я под рубахой целое ожерелье из магических камней таскаю, одним артефактом больше, одним меньше, тяжелее носить не станет.

Другая проблема имеется. Чем сложнее плетение, тем меньше времени оно сохраняется. Даже если буду брать за основу бриллианты, всё равно много времени придётся убивать на постоянное восстановление амулетов. А куда деваться? Безопасность дороже.

Принесённая книга передо мной, спутники отошли подальше, чтобы не мешать. Похвально. Так, восьмая вроде страница. Да, она.

Плетение из тридцати пяти нитей, одна из которых бледно розовая. Где-то читал, совсем недавно, что это самый редкий оттенок. Недостаточно иметь множество разновидностей энергетических нитей, надо ещё чтобы среди них были нужные. Слава Создателю, у меня такие имеются.

Я имба? Точного значения этого слова не знаю, пару раз слышал от Леськи. Кажется, оно означает очень-очень крутого парня. Тогда я имба, да. Полчаса не очень утомительных, зато требующих сильной сосредоточенности манипуляций, и вот взгляд моего клиента приобрёл осмысленность. Шишку у него в районе виска плетение возвращения разума не устранило, а вот мозги на место, вижу, поставило.

— Ваше преподобие? — он потянулся рукой к ушибу на голове. — Что со мной?

Поднимаюсь с корточек, ноги даже не затекли и не устали. Боже, как это здорово.

— Ничего особенного. — не собираюсь в дополнение к имеющимся обо мне легендам рождать новые, к тому же такие, которые могут принести мне дополнительные проблемы. — Ушиб. Теперь всё в порядке. До сочетания в храме заживёт.

— Так, ваше преподобие, я ж уже женат. Рая моя, в Неллере сейчас, она уборщицей в вашей школе работает. В бывшей вашей школе.

— Погоди. Это такая высокая, статная красавица? — уточняю, вспомнив здоровую дылду с мясистым носом, однажды огревшую меня и Чибита мокрой тряпкой.

— Она самая. — заулыбался Олаф. — Вы помните.

— На память не жалуюсь. — киваю. — Ты вставай, хватит валяться.

Иду к Курту. Тот вполне хорошо себя чувствует, но я не стал откладывать его исцеление, не захотел довести ситуацию до загноения.

Для этой раны хватит и простенького плетения. Помню рисунок почти наизусть, но почти не считается, так что, лезу в конспект, а пока командую:

— Стрелу извлеки у него, Ригер.

Да, тут-то проблем нет, а вот моё предыдущее художество заставляет задуматься. Вернул человеку разум, да, ни много, ни мало. Какой я великий и могучий и летаю выше тучи. Вопрос в том, является ли это, ну, то, что я сделал, элементом пресловутой фэнтезийной ментальной магией? Почему бы и нет? В моём родном мире и боевая или целительская считаются сказкой, выдумкой.

Вот сегодня вернул Олафу на место мозги. А может есть такие плетения, что позволяют, наоборот, их свернуть? Заставить человека плясать, или целоваться со столбом, или как мы в детстве пацана одного, Макена по прозвищу, уговорили лизнуть железную качель, тот так сделал и прилип. Смеху-то было. Особенно в кабинете директора, куда я и Саня пришли с отцами, а уж после-то, вообще умора, сидеть не могли.

Что-то меня опять носит мыслями из стороны в сторону. Не встречались мне плетения, которые бы полноценно можно было бы считать ментальными, способными влиять на сознание. Но кто сказал, что их нет или нельзя самому придумать? Ладно, придумать. Тоже мне, доктор Менгеле средневековой Паргеи нашёлся.

— Спасибо, ваше преподобие!

— Спасибо не булькает, Курт. — закрываю свой конспект и передаю секретарю. — Назначаю тебе пять часов на плацу в полной выкладке, как вернёмся. Так глупо дал себя подстрелить. Почему без щита выскочил на поляну?

— Так, думал, они побегут сразу. Их же мало было. — солдат поднялся на ноги и налился краской на лице. — Виноват.

Слышу топот копыт приближающегося к поляне отряда всадников. Поднимаю взгляд и вижу довольное лицо милорда Карла, повоевал наконец-то, радуется. Как ребёнок прям, честное слово. За ним Эрик Ромм, в поводу у которого лошадь со связанным пленником. Всё же захватили живым виргийского сержанта. И правильно сделали. Я-то допрашивать не стану, ни к чему, а вот в штабе нашей армии могут узнать у него что-нибудь интересное. Конечно, вряд ли, ну, а вдруг?

Глава 5

Так, а это ещё что за географические новости? И не повернув головы кочан и чувств никаких не изведав — кажется, так там у Маяковского? — смотрю на мутно-серую ленту водной преграды. Вроде на пути к Тризнену, вольному поселению на южном берегу одноимённого озера, никаких речек мы пересекать вроде бы не должны были. Не должны, да, нл это только если верить той карте земель вокруг моей обители, что я частенько рассматриваю у себя в кабинете. Специально ведь истребовал у брата Виталия самую подробную.

На местности же получается, что Шорстку, шириной в десяток ярдов водный поток, который полагалось оставить справа по ходу нашего движения, придётся преодолевать вброд.

Нет, ничего критического в таких обстоятельствах не вижу, глубина реки такая, что и гномы бы перешли по дну ногами, не захлебнувшись, вот только, как после этого верить здешним топографам? Руки бы им поотрывал заодно с головами, честное слово.

— Тризна за тем лесом находится. — просветил меня милорд Карл, уже дважды ездивший нашим нынешним маршрутом. — Меньше трёх миль. Но вначале будет лагерь второго и третьего кавалерийских.

— Поехали тогда. — жму плечами и машу рукой солдатам передового дозора, остановившихся перед речкой и выжидательно на меня смотревшим. — Стой, не стой, пьяным не будешь, а я уже есть хочу. Прогулка на свежем воздухе будит аппетит. Заметил? Надеюсь, маркиза нас угостит ужином.

— Да уж. Лейла и Гейла наверняка расстараются.

Мой вассал находится в прекрасном расположении духа. Герой. И врага только что громил, и встреча с любимой красавицей на носу. Что ж, я-то не против, путь радуется, пока. Не знаю только, как долго продлится это счастье. С моим жизненным опытом мнится мне, что сестрёнка забавляется, не заметил в ней страсти, ни пылкой, ни вообще никакой.

Едва половина отряда переправилась через Шорстку, а копыта моей кобылы только-только погрузились в прибрежную тину, как из секрета выскочили дозорные, среди которых узнаю — издали, вот что значит юное зрение прям как у орла — того самого солдата Ивана Чайку, которому вначале восстановил глаз, а затем и спас жизнь. Да, теперь, походу, у меня повсюду будут встречаться должники.

Ого — подъезжаю — а он уже сержант и командует дозором из десятка арбалетчиков? Ничего себе, карьерист. Впрочем, не так уж часто встречающейся у обычных солдат храбростью, думаю, вполне своего повышения заслужил.

— Ваше преподобие! — он улыбается до ушей, будто отца родного увидел. — Полковник Георг будет рад вас увидеть. Ему сказали, что вы сегодня должны приехать.

Георг Клинский — это тот самый полковник, с которым мы познакомились в Лисичках и провели несколько приятных взаимно интересных бесед. Не против с ним ещё поговорить, вот только меня главнокомандующий ждёт, о чём я и сообщил сержанту Чайке.

Вижу, он расстроился, но когда получил от меня поздравление за унтер-офицерское звание и похвалу за проявленный героизм, вновь расцвёл и горделиво бросил взгляд на своих подчинённых, большинство из которых были вдвое старше его.

Всё, не сомневаюсь, этот парень за меня жизнь отдаст, случись что. Смотрит как преданная собака, мне даже неудобно немного.

Подумал, может взять к себе на службу? А куда, кем? Решу попозже, сейчас не до этого. К тому же наш дальнейший путь встретился с преградой в виде большого табуна рассёдланных лошадей, которых гнали на водопой. Пришлось отъехать под деревья, чтобы пропустить боевых коней. Немного из-за этого задержались.

Оказывается, Иван отправлял одного дозорного оповестить командира о моём прибытии, и полковник Георг встретил меня на границе своего лагеря — огромного количества шатров, палаток, шалашей, фургонов, телег, навесов из брёвен и лапника, загонов для свиней и овец, клеток с птицами, костров, столбов и перекладин коновязей, хаотически разбросанных среди рощ по лесным полянам, лужайкам и под деревьями.

Понятно, вокруг снуют люди, а кони, быки с волами и прочая живность ржёт, мычит, хрюкает, кукарекает.

Бардак на первый взгляд, но посты, смотрю, выставлены повсюду, и кое-какая организация всё же наблюдается, если судить по флагам и штандартам над шатрами.

Полковник в окружении десятка штабных офицеров приветливо мне улыбается. Вот ещё интересный момент, я сам утром не знал, сегодня поеду или завтра, а здесь уже о скором прибытии его преподобия Степа все давно в курсе. Хорошо, не все, но многие.

Не в первый раз уже убеждаюсь, с сохранением информации здесь беда. Пусть моё прибытие не бог весть какая тайна, но зачем зря оповещать, кого нужно и кого не нужно?

— Милорд. Степ. — кивает головой полковник.

Его свита кланяется почтительней и получает от меня благословение.

— Виконт. Георг. — я тоже так умею. По приятельски. — Извини, не могу принять твоё приглашение в шатёр, главнокомандующий ждёт, видимо, что-то важное сказать хочет, раз настойчиво приглашал.

— Я догадывался, что так и будет. — полковник Клинский поправил немного сползший с плеча плащ в родовых цветах. — Провожу пару миль до пехотных постов, если позволишь.

— Буду только рад. — киваю. — Заодно расскажешь, что тут у вас происходит.

Так-то я знаю о делах в войске достаточно подробно, Карл мне дорогой поведал, но вдруг он что-нибудь упустил?

Направляемся прямо через центр лагеря. Кстати, а где командир второго кавалерийского? Не уважает? Игнорирует самого настоятеля Готлинской обители? Это я так шучу, конечно же. Сам с собой. Сам пошутил в мыслях, сам посмеялся. Чудак, одним словом. Всё никак из эйфории новой жизни не выйду?

Мои гвардейцы не смотрят, что Георга сопровождают офицеры, двое даже в званиях майоров, оттирают свиту полковника в сторону, организовав вокруг меня живой щит. Достойно похвалы, как по мне. Спасибо, дядюшка, не зря тебе быть лейтенантом.

Численность двух полков около трёх тысяч человек, если считать с обслугой — лекари, рабы, маркитанты и прочий, не принимающий участие в сражениях люд — а такое чувство, что здесь народа собралось вдвое больше. Слишком активно перемещаются, потому что. В каком классе мы изучали броуновское движение частиц? В восьмом? Чёрт, не помню. Я же не про здешнюю учёбу Степа подумал, а про свою прежнюю.

Вот к чему я постепенно привыкаю, так это не выпадать из реальности во время размышлений. Внимательно слушаю полковника и уточняющие вопросы задаю по теме.

Когда доехали до секретов пехотного лагеря, всё, что хотел узнать у виконта, я выяснил. Ничего нового к тому, что мне поведал мой вассал милорд Монский, Георг не добавил. Тоже неплохо. Получается, Карл умеет доводить информацию в полном объёме, не растекаясь при этом, как говорится, мыслью по древу.

Наша армия, как, собственно, и виргийцы генерала Шарского растянулись с запада на восток почти на полтора десятка миль. Понятно, при такой растянутости линии соприкосновения и ограниченности людских ресурсов средневековых войск сплошного прикрытия участков фронта, что называется, и близко не наблюдалось.

Однако, пройти крупными силами в тылы генерала Лейнского без крупного сражения северянам не позволяли стоявшие в первой линии нашего войска отряды баронских и графских дружин, укомплектованные умелыми и хорошо экипированными воинами.

Как только на каком-то участке виргийцы пытались двинуться вглубь территории Кранца, к баронам тут же спешили на поддержку пехотные полки со второй линии фронта и кавалерия с третьей.

Я бы на месте полководца северян рискнул, оставил свои обозы под слабой защитой и, пользуясь почти полуторным численным превосходством, попытался обойти нас с обоих флангов.

Только генерал Шарский либо более осторожней чем я, либо больше разбирается в тактике и стратегии средневековой войны с использованием магии, скорее второе, предпочитает искать более слабое место в наших боевых порядках, рисковать же не решается, опасаясь встречного удара.

— Знаешь что, забери ты нашего пленника. — предлагаю полковнику, когда пришла пора нам расставаться. — Раз уж всё равно на вас кавалеристов возложена борьба с диверсионными отрядами, тебе этот сержант будет более полезен, чем главнокомандующему. — машу рукой за спину, где едет понурый виргиец.

Действительно, ничего полезного простой унтер генералу не сообщит, а вот Георгу полученные от него сведения могут пригодиться для поиска других вражеских отрядов, проникших в тыл.

— С удовольствием. — соглашается виконт Клинский и подзывает к себе капитана, командовавшего тремя десятками присоединившегося к нам при выезде из лагеря эскорта. — Баронет, забери этого ублюдка. Допросим сейчас. Милорд. — это он уже, понятно, снова мне. — Надеюсь всё же, что заедешь в гости, когда получится.

— Пути Создателя неисповедимы. — развожу руками.

Прощаемся дружески. Меня уже дожидается сопровождающие от полковника Александра Нойского, командира первого пехотного, а заодно старшего лагеря, в котором расположились сразу четыре полка. И тут, смотрю, знают о моём прибытии, наверняка сестрица позаботилась предупредить, чтобы вопросов лишних не задавали и организовали охрану, хотя в этой местности, заполненной нашими войсками, мне и моему отряду ничего не грозит. Наверное.

Картина, которую наблюдаю в расположении королевской пехоты, немного шокирует. Нечто подобное я ожидал увидеть, но не в такой степени.

Возникло чувство, что освободили от оков каторжан, разбавили их равным количеством городского отребья и, не помыв, не побрив, не подстригая, обрядили в скверные доспехи, вооружили тяжёлыми копьями и короткими мечами-гладиусами, всучили деревянные ростовые щиты с бронзовыми умбонами, надели на сто лет не мытые лохматые головы кожаные шлемы, после чего назвали это дикое сборище солдатами. Герцогская пехота, не говоря уж о кавалерийских или егерских полках, выглядят совсем по другому.

Нет, воевать-то эти солдаты смогут, не сомневаюсь. Прусского короля Фридриха Великого в Паргее отродясь не было, но его принцип, что солдат должен бояться палки капрала сильнее пули неприятеля, в полной мере реализован и здесь. Само собой, с поправкой на местную специфику — не палки, а древка копья или плети, и не пули, а стрел с болтами или копий, мечей и магических ударов врага.

В общем, кое-какой выучкой королевская пехота всё же обладает, боевые умения и навыки действий в строю солдатам вколотили, только никто не позаботился, чтобы придать им божеский вид.

— Жалкое зрелище. — говорю милорду Карлу, когда проехали раскинувшийся мили на две лагерь. — Душераздирающее.

— Ты про что, Степ?

— Да так, о своём. — не стал пояснять.

Для милорда Монского ничего необычного в грязных вояках с поголовно испорченными зубами, всклоченными бородами и длинными сальными волосами нет. Да и не только для него. Уж на что моя кузина утончённая аристократка, а наблюдал тут позавчера, когда она исцеляла троих тяжело раненых пехотинцев, воняющих словно гниющая помойка, так даже не поморщилась ни разу. А к одному из них, тому, которого вылечила от почти смертельного ранения в живот, не побрезговала и прикоснуться — ободряюще похлопала по плечу.

— Уже почти приехали. — сообщил мой вассал.

— Почти не считается. — напоминаю. — Далеко?

— Да вот, прямо за этой рощей. — показал он плетью на растянувшийся поперёк нашего пути лесок.

Минут через десять, пробравшись по тропе сквозь узкую полосу буков и грабов, выехали на дорогу среди обширных, уже убранных от урожая полей подсолнечника, ржи и бобовых за которыми располагалось обнесённое деревянной стеной поселение и очередной военный лагерь вокруг него.

Озера я поначалу не увидел, зато разглядел большой шатёр главнокомандующего, а рядом, чуть уступая ему размерами такой же, но в цветах неллерского герцогства. Когда необходимо, маркиза Агния может ночевать и под открытым небом, если же позволяют обстоятельства, устраивается с комфортом.

Знаю от влюблённого джигита — это я про милорда Монского — что у моей сестрицы сейчас только лишь слуг полтора десятка, а есть ещё свита и охрана, часть которой во главе с лейтенантом Леонардом, знакомым мне неудачливым соперником моего вассала, движется нашему отряду навстречу. Точно, гонцы оповещали о приближении аббата Степа. Большая честь, низкий, как говорится, поклон за такое внимание и заботу.

— Ваше преподобие, полковник Неллерская вас ждёт. — сухо сообщает адъютант красавицы-маркизы.

На Карла демонстративно не смотрит. Да и пёс с ними, с обоими влюблёнными в Агнию, без меня как-нибудь разберутся.

— Тогда проводи. — сдерживаю смешок.

Третий десяток разменяли оба, а как дети, честное слово.

Ускоряем коней до бега рысью. Мчимся мимо войскового расположения, и сразу наблюдаю контраст между королевскими и теми пехотинцами, что служат в полках моей мачехи. Вроде и вооружением мало отличаются, но наши неллерские всё же действительно похожи на вояк, а не на бродяг, пусть до гвардейцев, кавалеристов, или дружинников им тоже далеко.

— Настоящий дворец. — вслух выражаю восхищение полевым жилищем сестрицы.

Сколько тут высота? Метра три, не меньше. А ширина, вернее, диаметр? Двадцать или двадцать пять как бассейн у нас возле дома был, куда мы с Дашей Лесю однажды записали? Думаю побольше. Ну, не дворец, но и просто шатром называть язык не поворачивается.

— Для вас тут приготовлены покои. — сообщает адъютант.

У входа, оформленном как тамбур или сени, в смысле выступает от шатра почти на два метра, вижу очередные знакомые лица — капитан Василий Иткурский, начальник охраны Агнии, и лейтенант-маг Игорь Хром, её пухлый помощник.

Тут же слева столб, на котором обвис обнажённый и явно недавно выпоротый слуга. Так-то мои сестрицы, что сродная, что двоюродная, не жестоки, но, если совершить какой-то дурной поступок или серьёзный проступок, о пощаде можно не просить. Неллерская порода, строгая, но справедливая. Герцогиня Мария, наследник Джей, мой дядюшка епископ Рональд и вовсе у нас считаются чуть ли ни эталонами аристократов.

Жаль, что большинство дворян, особенно мелкопоместные бароны или не титульные владельцы имений, абсолютные самодуры, часто истязающие зависимых людей порой без всякого повода.

Игорь Хром не гнушается сам вперёд Николаса принять поводья моего коня. Чисто дружеская услуга, хотя наши с ним отношения не доросли пока даже до приятельских, остановившись где-то на границе перед ними, ну, да, всё ещё впереди. Вместе повоевали и вскоре вновь будем стоять плечом к плечу, а эту маленькую услугу с его стороны буду расценивать в качестве аванса.

— Как доехали? — интересуется у меня Василий, показав Ригеру на три большие палатки неподалёку от шатра и четыре коновязи перед ними, всё специально приготовлено для моего эскорта и наших лошадок. — Госпожа не сомневалась, что вы прибудете сегодня. Ужинать не садилась, ждёт вас.

— Привет, Василий. Здравствуй, Игорь. — спешиваюсь и поочерёдно благословляю обоих. — Насчёт ужина отличная идея. Мы проголодались.

— Милорд, — улыбнулся капитан напрягшемуся Карлу. — Вы тоже приглашены к столу. О ваших людях позаботятся. Проходите, прошу. — показал он рукой на распахнутый вход.

Успеваю бросить взгляд в просвет между шатрами, и увидел озеро. Каково оно размерами вот так сразу не скажу, но большое, мили две-три длиной и примерно вдвое меньшей ширины.