Доверься себе, или Как сохранять спокойствие и уверенность в любых обстоятельствах

Моральное притеснение носит такой специфический характер, что его трудно распознать, настолько оно коварно. Поначалу это может быть безобидное замечание, намек, казалось бы, ничего серьезного. Если жертва реагирует, ее чрезмерная чувствительность привлекает дополнительное внимание. Замечания делаются все более уничижительными, обесценивание все более настойчивым. Если жертва жалуется, ее высмеивают. К тому времени она на это уже никак не отвечает. Тем более что она склонна чувствовать себя виноватой: «Не бывает дыма без огня», «Случайно с человеком такого не происходит». Эти предрассудки, как мы видели, только усиливают власть обидчика над жертвой.

Все чаще стали говорить о моральном притеснении на работе. Но пока не осмеливаются говорить о подобном в школе и семье. Между тем речь идет об одном и том же феномене. Что в школе или лицее, что в семье притеснения со стороны взрослых, а также других детей, к сожалению, бывают не только моральными. Избиения, угрозы, всевозможные жестокости терроризируют жертву.

Англичане называют буллингом ожесточение одного школьника против другого, который подвергается травле, запугиванию, жестокости, а порой и вымогательству. Действительно, ребенок более мягкий, нежный, физически хрупкий или с особенностями развития – легкая жертва, а потому обидчики охотнее выбирают таких детей. Но разве ребенок в этом виноват? И потом, если присмотреться внимательнее, мы заметим, что притеснениям подвергаются и дети, просто непохожие на других, более яркие, одаренные, лучше одетые. Приглядевшись еще внимательнее, мы обнаружим, что жертвой может стать вообще кто угодно. Притеснения начинаются с едва уловимой презрительной фразы, легкого толчка в плечо… с совершенных пустяков! Если жертва окажет сопротивление, обидчик откажется от своих намерений. А если свидетели не вмешиваются, с их молчаливого разрешения он постепенно усиливает агрессию.

Это может привести к любому исходу. Однако, если человек хотя бы раз подвергся жестокому обращению, существует риск, что он может снова стать жертвой. Подавленный гнев приводит к стеснению в груди, к привычке безответно сносить удары…

Некоторые дети подвергаются притеснению в своих семьях – со стороны брата, сестры, даже одного из родителей, а то и обоих. В таком случае они получают еще более глубокую рану. Ребенку негде укрыться. Его родители, те самые люди, которые должны его защищать и утешать, обижают его, причиняют ему боль…

5. Непонимание пределов понимания

2 балла из 20; 4 из 20; 3 из 20… С каждым разом это унижает его все больше. Шарль не может понять, как другим удается добиться хороших оценок. Он прилагает столько усилий, чтобы запомнить правила орфографии! Остальные, похоже, не вкладывают столько сил, но у них все получается.

Проблема Шарля называется дислексия. Буквы любого слова пляшут в его голове, он видит их в трех измерениях и не знает, как расположить их на двухмерном листе бумаги, потому что никто не научил его, как организовывать информацию, которую поставляет ему мозг[8]. Мать твердила ему, что это не страшно, что он ни при чем и что даже у Альберта Эйнштейна и Леонардо да Винчи тоже была такая проблема, однако для Шарля это означало лишь его неспособность написать диктант без ошибок. Он прекрасно чувствует, что его мозг отличается от мозга других людей. Но поскольку никто не объяснил ему, чем он может быть интересен, Шарль считает себя хуже других. Более того, у него есть и доказательство: он получает плохие оценки. Понятно, что Шарль не уверен в правильности того, что он пишет, – это естественно. К несчастью, он склонен распространять это недоверие на все, что делает, из-за накопившихся ужасных отметок в дневнике, как будто они оценивают его самого, а не написанные им диктанты. Не добавляет уверенности и то, что он не в состоянии добиться лучшего результата, вкладывая в это столько сил и не понимая своего отличия от других.

Ребенок, который не может делать то, что у других вроде бы легко получается, чувствует себя хуже, чем его приятели. Люди с диагностированной инвалидностью хотя бы могут понять причину своих трудностей. Но многие обладают невидимой инвалидностью, связанной с созреванием нейронов[9], секрецией нейромедиатора, недостатком фермента, способного расщеплять тот или иной белок[10]… Эти расстройства невидимы для глаз большинства взрослых, а тем более для детей. Хуже того, их симптомы часто интерпретируются как дурное поведение. И их наказывают. Словно в этом есть их вина. Словно они делают это нарочно… Они раскачиваются на стуле и прыгают по тротуарной плитке, чтобы стимулировать свое слабое внутреннее ухо, – а взрослые видят в этом лишь неугомонность и непослушание. Они в отчаянии нажимают на карандаш, пытаясь удержать на листе руку, которая словно живет собственной жизнью, – им велят нажимать не так сильно, вместо того чтобы помочь скоординировать движения глаз и рук. Шум дезорганизует мозг, а их обвиняют в том, что они не способны сосредоточиться. Они гиперактивны, резки, нервны или чересчур мечтательны, они мочатся в постель или не в состоянии представить себе, что испытывают другие… Они получают только неодобрение. Тогда они замыкаются на своей проблеме и теряют уверенность в себе. Между тем, научившись себя контролировать, выполнив несколько упражнений, восстанавливающих ход созревания нейронов, они могли бы стать такими же успешными, спокойными и уравновешенными, как их приятели.

Впрочем, многие повторяющиеся формы поведения не зависят от воли ребенка или взрослого. Эти расстройства, если они остались не диагностированными и не подверглись лечению, сопровождают взрослых в течение длительного времени. Но великие живут с этим, они научились себя контролировать… И расстройства отступают на второй план.

Так называемые одаренные, или ранние дети тоже живут не так, как другие. И если некоторые из них показывают в школе хорошие результаты, другие терпят полное фиаско. В частности, из-за так называемого фронтального педагогического метода (когда учитель говорит перед слушающими учениками), который все еще широко используется, несмотря на его доказанную контрпродуктивность. Школа с трудом интегрирует необычных детей независимо от того, опережают они своих сверстников или отстают от них в развитии.

Один четырнадцатилетний юноша с IQ 145 очень плохо учился в школе. Старший преподаватель государственного лицея, который он посещал, твердил матери, просившей о другой форме обучения: «Ему просто надо как следует заниматься!» Мэтью давал верные ответы, но ему с трудом удавалось объяснить свой путь решения. Его обвиняли в том, что он хитрит, плохо учится. И если мать чувствовала, что сын страдает, то отец, как и учителя, был убежден, что он просто курил и загорал вместо того, чтобы приложить усилия. Какие усилия! Он и так много делал! Но его мозг не реагировал на то, что от него требовали.

Нейрофизиология очень много говорит нам о феноменальных способностях нашего мозга. Нет, не все одинаково мыслят. И если ребенок не достигает успеха, это не обязательно означает, что он ничтожество. Вполне возможно, что ему предоставили информацию не в том виде, в каком он мог ее воспринять, его не научили управлять сверхсложной машиной, какой является его мозг. Людям зрительного типа нужны картинки, «аудиалы» хорошо воспринимают вербальную информацию. Преподаватель с временным ментальным управлением, то есть легко позиционирующий себя во времени, велит ребенку поставить скобку после цифры. Если ребенок обладает темпоральным сознанием, он его понимает. Если же ребенок, напротив, обладает пространственным сознанием, он волнуется: «после – это впереди или сзади?» Действительно, попробуйте визуализировать две машины, двигающиеся по тетради так, как мы пишем, то есть слева направо. Значит, автомобиль, который справа, нарисован или написан «после», но по ходу движения он находится впереди, «перед» автомобилем, который слева, если говорить темпорально[11].

Преподаватель математики и педагог Стелла Барук[12] убедительно показала, сколь многие ошибки учеников были вызваны тем, как им был представлен материал. «Не существует проблем с математикой, есть только проблемы с преподаванием ее детям», – утверждает она. Я приглашаю вас читать ее книги, особенно если у вас самих или у ваших детей намечаются проблемы с математикой.

Помимо биохимических и физиологических особенностей мозга, существуют еще и блокады психологического порядка. У Нуары проблемы с делением. Она с ним не справляется.

У нее наступает блок. Одна за другой следуют плохие оценки. До этого времени у нее с математикой было все хорошо, учительница не понимает, в чем дело. «Ты не прилагаешь усилий!» – возмущается она. Однако Нуара прилагает усилия. Она просто не справляется. Ее родители только что развелись. Она не выносит такого разделения семьи. Ошибки детей говорят об их интимном опыте. В обязанности учителей не входит лечение семейных травм, но в их обязанности также не входит формировать у ребенка негативное отношение к самому себе.

Учителя обладают большим ресурсом влияния на детей, как отрицательного, так и положительного. Страдая в своей семье, уверенная в своей глупости, потому что в начале учебного года мало что понимала, Элен испытывала доверие к учителю, полагалась на него. Тридцать лет спустя она по-прежнему вспоминает этого учителя начальной школы, который вернул ей уверенность в себе. «Он меня спас», – признает она. Этот человек сумел разглядеть в дальнем конце класса безмолвную девочку, которая не умела ни читать, ни правильно писать. Он понял, что она не справляется не из-за отсутствия способностей, а потому, что никто до сих пор не верил, что у нее все получится.

Разве можно быть уверенным в себе, если у тебя что-то не получается, как у других? Любое несходство легко истолковывается как недостаток, пока мы с ним не разобрались.

Вместо того чтобы довольствоваться ярлыком «Мне/тебе/ему не хватает уверенности в себе», давайте попытаемся понять: в чем заключается страдание? В чем разница? Откуда такая разница?

6. Неудачи

Вы успешны? Вы чувствуете, что готовы бросить вызов Вселенной! Успех возвышает и делает сильным. Напротив, неудача, как правило, приводит к утрате уверенности в себе. Мы разочарованы тем, что не добились успеха. Мы разочаровываем свое окружение, «роняем себя» не только в их глазах, но и в наших собственных. Каждый успех, как и каждая неудача, способствует формированию нашего представления о самих себе.

Если у человека есть крупный проект, проект его поглощает. Мелкие и даже большие неудачи не в состоянии выбить его из колеи. Но если человек в проект не включен, неудача может ощущаться им как конец света.

Многочисленные эксперименты, проведенные психологами, показали то, что все мы знаем, но часто забываем: неудача влечет за собой неудачу, так же как успех приводит к успеху. Правда, промах побуждает нас в следующий раз быть более внимательными, более осторожными, но воспоминание о неудаче порождает тенденцию ее повторения. Это хорошо знают спортсмены, которые окружают себя коучами и психологами, помогающими им выбраться из этих негативных спиралей.

Хорошие оценки обнадеживают, дают уверенность и повышают успеваемость. Низкие оценки обескураживают, вместо того чтобы мотивировать детей и подростков превзойти себя в следующий раз, они намечают тенденцию к понижению их статуса как учеников. Некоторые учителя переоценивают учеников. Но, как ни странно, родители часто предпочитают учителей, недооценивающих их детей, тем, которые их переоценивают! В сознании родителей такая требовательность означает, что они хорошие учителя (учителя и сами склонны так думать, и некоторые из них признают, что недооценивают учеников ради собственного лучшего имиджа). Однако опыт показывает: если детям в начале учебного года ставят завышенные оценки, это помогает им улучшить успеваемость. Для перспективы обучения «справедливая» оценка вряд ли имеет смысл. Хорошая оценка свидетельствует: «у меня получается» – и пробуждает желание стать лучше. Накопившиеся плохие оценки неизбежно приводят к выводу: «Я ничтожество».

Если неудачи в школе быстро приводят к личностному обобщению: «я ничего не стою», «я неудачник», так же происходит в случае профессиональной неудачи и даже при неудаче в любви, поскольку мы судим себя, вместо того чтобы безоценочно переживать свои страдания и всю гамму своих эмоций. Мы ставим себе оценки, основываясь на наших неудачах и успехах, не желая осознать, что мы не центр мира, а значит, вовсе не единственные, кому выпало получить подобные результаты.

Дидье объявил Александре, что он от нее уходит. Из этого она сделала вывод: «Я ничего не стою, я даже не смогла создать семью, я ничтожество…» Что это за выводы! Она испытывает стыд. Она боится чужих взглядов, будто это вопрос престижа. Вместо того чтобы только страдать, испытывать разочарование и боль, она себя судит. Будучи неуверенной в себе, она дорожила образом благополучной семьи, возможно, больше, чем любовью…

Для того чтобы не пойти на дно после неудачи, важно, с одной стороны, понять причины произошедшего, не ограничиваясь самыми очевидными, часто поверхностными. А с другой – дать волю своим эмоциям, быть услышанным и получить поддержку.

7. Скорбь

Любая утрата может привести к разрушению уверенности в себе… Почему? Ведь мы не виноваты в смерти близкого человека! Тем не менее за его смертью может последовать сокрушительная утрата уверенности в себе.

Когда мы узнаем о чьей-то смерти, в первую очередь мы испытываем шок. Это как вспышка. Затем наступает фаза отрицания. Мы не хотим в это верить. Нет, это невозможно, это ошибка, он еще жив. Затем приходит чувство, что это несправедливо. Это всегда несправедливо – умирать и терять людей, которых любишь. Вскипает гнев: «Это несправедливо!» А потом чувство утраты… Естественным ответом на фрустрацию опять же является гнев. Но что делать со всем этим накопившимся гневом? Никто не сказал нам, что такая реакция нормальна, нам трудно принять эти свои эмоции. Мы проецируем их на других, набрасываясь на медицинский персонал, назначая виноватым кого-то из семьи или окружения, или обращаем эти эмоции против себя. «Я должен был… я мог бы…» Чувство вины, испытанное после смерти близкого человека, проистекает из этого обращенного на себя непроявленного гнева.

Если гнев можно выразить, после этапа отрицания, связанного с тем, что нам трудно принять реальность, принятие утраты сопровождает печаль. Слезы завершают скорбную работу, которая позволит жить дальше без близкого человека, но с памятью о том, что он привнес в нашу жизнь.

Но если гнев нельзя выразить и даже испытать, так как на эти чувства наложено табу, работа скорби не может быть выполнена. В таком случае подавленный гнев подрывает нашу уверенность в себе, превращаясь в вину, к тому же смерть оставляет пустоту, нарушает нашу безопасность. Возникают разные страхи, новые, непонятные… Мы не признаем себя. Наши устои пошатнулись. Мы утрачиваем уверенность в себе.

Скорбеть вовсе не значит просто оплакивать ушедшего[13]. Это значит переосмыслить наши воспоминания, облекать чувства в слова, и не всегда комплиментарные. Работа скорби заключается в том, чтобы посмотреть на свои отношения с ушедшим в истинном свете, даже если это вызывает болезненные эмоции. Любая неизлеченная рана может помешать обретению спокойствия. Что мне нравилось в моих контактах с этим человеком и что нравилось меньше? Что меня ранило, о чем я так и не решился сказать? Что я чувствовал рядом с ним, глядя ему в глаза? Где мы помещаем его в наших мысленных представлениях: перед нами, позади, напротив, рядом? Все это говорит о нашем отношении к нему. Скорбь состоится в том случае, если все это удалось выявить, обдумать, проработать, эмоционально пережить. Покуда траур не проработан, даже в виде самого простого ритуала, сохраняется наша уязвимость, запреты, ограничения, мы как будто не имеем права жить по-настоящему, занимать все наше пространство. Завершенная работа скорби помогает сохранять и поддерживать уверенность в себе.

8. Запрет на взаимность

Обмен между людьми осуществляется по основному принципу взаимности. От этого зависит баланс отношений. Если друг делает вам подарок, вы тоже вручите ему подарок не меньшей ценности. Если вы получаете подарки, за которые не сможете «отдариться», есть вероятность, что вы станете чувствовать себя обязанным: «Я ваш должник».

Лидии тридцать девять, у нее есть профессия, муж, двое детей, ухоженный дом и… слишком щедрые родители мужа. Когда они приходят на обед к своим выросшим детям, у них полные руки пакетов с едой: с овощами, которые они вырастили («это намного вкуснее, чем в супермаркете»), с готовой дичью и другими блюдами («тут много, ты можешь положить в холодильник, и тебе совсем не придется готовить»). Не понимая толком почему, Лидия чувствует себя в их присутствии все хуже и хуже.

Ситуация повторяется, она не может выказать своего раздражения: «Они такие милые!» Кроме того все, что они приносят, так вкусно. Она чувствует себя виноватой от одной мысли о том, чтобы скривить губы. Тем более что муж ее не понимает. «Это доставляет им такое удовольствие, я не пойму, на что ты жалуешься, тебе же меньше трудиться, они делают это, чтобы помочь…» И дети любят глазурь на торте, вкусные бабушкины овощи и другие угощения. Не в силах выразить свое недовольство свекру и свекрови, Лидия теряет уверенность в своих способностях хозяйки. Родители мужа исполнены добрых намерений, но, отказывая ей в возможности сделать что-то для них, они как будто говорят: «Ты не умеешь хорошо готовить», «Ты не даешь своим детям вкусной еды». Если бы они время от времени соглашались попробовать приготовленное Лидией и делали комплименты ее кухне, она бы не тонула в этом чувстве собственной неполноценности.

Тот, кто отдает, живет богато, полноценно. Тот, кто имеет право только получать, живет приниженно, обесцененной жизнью должника.

Когда власть одного над другим выше, чем другого над первым, нарушается закон соответствия, что приводит к подчинению и зависимости.

Следует заметить, что дающие делают это не со зла и не с сознательной целью властвовать над берущими. Это их способ справиться с отсутствием уверенности в себе.

Агнес чрезвычайно щедра. Она много дает и мало получает. Она не видит в этом никаких неудобств, ничего не ждет. Она говорит, что дает ради удовольствия отдавать. Немного самоанализа позволяет ей понять, что на самом деле ей трудно получать, она не считает себя достойной. Когда кто-то пытается сделать ей подарок, комплимент или оказать услугу, она пугается: она не привыкла получать и не верит, что такое возможно. В детстве ей всегда приходилось отдавать, служить, чтобы ее любили. Она отдает для того, чтобы другие ее приняли, и потому, что умеет отдавать. Напротив, получая, она слишком робеет.

Мы видим, как наши неуверенности, накладываясь одна на другую, только усиливаются. Давайте соблюдать взаимность в отношениях, давайте поговорим, выразим свои чувства открыто и без осуждения. Давать и получать – это действия, обремененные личной историей и эмоциональными проблемами каждой стороны, которые выходят за рамки данных отношений.

9. Подчинение и зависимость

Какими бы ни были ваше детство, история вашей жизни и ваши способности, если вы работаете в компании с сильной иерархической структурой, с системой аттестации, со строгим начальником, вы будете обладать значительно меньшей уверенностью в себе, чем если бы у вас была возможность расти в коллективном бизнесе, более внимательном к сотрудникам и стремящемся к взаимозаменяемости компетенций. Если мы чувствуем, что нас слушают, признают, ценят, если у нас есть свое место среди других, наша уверенность в себе повышается. Если мы должны подчиняться приказам, выполнять указания, если нас принуждают, если цели наших действий заданы другими, наша уверенность в себе быстро сходит на нет. Кстати, именно так ваши начальники обеспечивают сохранение своего авторитета.

Отсутствие уверенности в себе пропорционально отсутствию самообладания.

Работа в компании, где унижают своих сотрудников, жизнь с обесценивающим вас супругом или с родителями, которые вас оскорбляют и запугивают, подрывает уверенность в себе независимо от того, какой стойкостью вы обладаете. В таком случае внутренняя сила заключается в том, чтобы вырваться из такой среды.

Многие люди приходят на сеансы терапии, чтобы я помогла им оставаться в невыносимой ситуации. Они хотели бы продолжать оставаться в ситуации, которая их угнетает, убежденные, что в этом виноваты они сами. Это все равно что ходить в туфлях, которые жмут. Наступает момент, когда, вместо пластырей и других средств для облегчения страданий, стоит сказать себе: я ошибся, туфли, которые я купил, мне не по размеру, я их обменяю.

Когда речь шла об уверенности в себе, я часто обнаруживала, что проблема в обуви.

Таким образом, недостаток уверенности в себе – это не особенность человека, а реакция на конкретную среду или специфическую ситуацию.

От кого бы вы ни зависели – от жены, мужа, сигарет или алкоголя, – сама динамика зависимости замыкает вас в состоянии неуверенности в себе. Зависимость дарит некоторую защищенность, но создает ощущение, что без этой внешней защищенности вы уязвимы. Если ваша легкость зависит от бокала вина, ваша содержательность – от сигареты, ваше спокойствие – от таблетки нейролептика, вы не так уж тверды внутри, и вы это знаете, даже если вам удастся пустить пыль в глаза окружающим.

Правда, вы, возможно, попали в эту зависимость, движимые недостатком уверенности в себе. Вы обнаружили, что, съев плитку шоколада или прикурив сигарету, можете утишить бурю эмоций. Но зависимость закрепляется, и в случае отсутствия этой внешней защиты вас охватывает паника, это крах.

«Я завишу от мужа в том, что касается документов, я в этом ничего не понимаю… Я себе не доверяю». Марилиз не понимает, что на самом деле, чем меньше она сует нос в бумаги, тем сильнее укореняется в ощущении своей некомпетентности.

«Я не могу без нее жить», – утверждает Бертран. Зависимость от другого человека помогает ему не сталкиваться с внутренней пустотой, одиночеством, но она же подчеркивает его неспособность жить в одиночестве.

Зависимость изо дня в день возвращает нам все более обесцениваемый образ самих себя. И, конечно, она усиливается, когда человек, от которого мы зависим, унижает, обесценивает нас или просто демонстрирует нам свое превосходство.

Взаимосвязи между властью, положением в иерархии и уверенностью в себе делают путь к выздоровлению более сложным. Ваша неуверенность в себе – это не просто психологическая проблема. Это реакция психики в том числе и на социальную реальность. И одной только работы с психикой для излечения недостаточно.

За время практики Доротея преобразилась. Она почувствовала уверенность, она доверяла себе! Но по возвращении домой все рухнуло. Она снова дрожит, ей страшно, она теряет свои навыки, у нее больше нет доводов для самоподдержки. Что происходит? Она находится в полной финансовой зависимости от мужчины, бывшего любовника, ставшего ее боссом… Уверенность в себе в таких обстоятельствах – иллюзия. Она тверда в своем решении продолжить путь к самостоятельности, но не сможет избавить себя от сердцебиения, кома в животе, неспособности внятно говорить в его присутствии. Постепенно, дистанцируясь от него эмоционально, а главное – добившись финансовой независимости, она вновь обретет свою драгоценную уверенность в себе.

Доминант вряд ли заинтересован в том, чтобы позволить другому обрести уверенность в себе. Он может ощущать себя так, будто ему самому что-то угрожает. На самом деле под угрозой его доминирование. Симон не хотел, чтобы его жена была уверена в себе, он требовал от нее подчинения. Обретя уверенность в себе, она бы взбунтовалась. Подобно ему, многие мужья не хотят конкуренции в паре и решают проблему, унижая, обесценивая своих жен. Так же поступают и некоторые жены. Многие женщины своей постоянной критикой и сарказмом стремятся отнять у мужа всякую уверенность, чтобы удержать его при себе. Обратите внимание, что потребность во власти и доминировании также возникает из-за отсутствия уверенности в себе.

Кому я даю властвовать надо мной при отсутствии уверенности в себе?

Если я обретаю власть над другим, придаст ли мне уверенности его зависимость?

Готовность подчиняться, отсутствие уверенности в себе у части популяции позволили сохраниться иерархической модели. Сегодня мы стремимся выйти из этой пирамидальной модели, которая ограничивает творчество и делает нашу надежду на демократию утопической. Например, для того чтобы вернуть каждому человеку, сидящему за столом, уверенность в себе, недостаточно заставить его проделывать психологическую работу над собой, необходимо также изменить структуру и правила взаимодействий в группе.

Все больше компаний отказываются от традиционной иерархической модели. Если «могущественные», обладающие властью люди не готовы расстаться со своими прерогативами и другими приобретенными преимуществами (их нежелание можно понять: кто охотно откажется от власти и денег?), это грозит революцией.

К новой форме неиерархического коллективного интеллекта нас приобщает интернет. Многие люди восстанавливают уверенность в себе благодаря соцсетям. Там их никогда не судят, они могут участвовать во всевозможных форумах, высказываться на дискуссионных сайтах. И их мнение учитывается. Они могут даже делиться своими знаниями и обогатить универсальную свободную энциклопедию – «Википедию». В сети больше избыточных формул вежливости, уважительного обращения, которое связано с соблюдением социального и иерархического позиционирования. Интернет-пользователи общаются друг с другом на равных[14].

Уверенность в себе дает самостоятельность, а самостоятельность дает уверенность в себе. Сегодня задача состоит в том, чтобы сочетать уверенность в себе и уважение к другим.

10. Дефиниции и унижения

«Ты такой-сякой…»

Ребенок склонен соглашаться с тем, что говорят о нем родители. Не всегда осознавая влияние своих слов, многие родители имеют обыкновение давать ему всевозможные оценки: «ты ничтожество», «ты неуклюжий», «ты просто неудачник», «такая уродина, как ты, никогда не найдет себе мужа» или «ты просто невыносим…». Дети еще не способны анализировать родительские высказывания. Они принимают их полностью, как если бы они были истиной.

Дети воспринимают брошенные на ходу, продиктованные сиюминутными эмоциями фразы, не подвергая их сомнению. Они еще не обладают способностью истолковывать услышанное. Они проникаются этими характеристиками, словно они точно отражают реальность.

Я ребенок, мои родители подобны богам, а я – их частица. «Они меня создали. Они намного лучше меня знают, кто я есть. Более того, я от них завишу, как я могу в них усомниться?»

Таким образом, дети соглашаются с тем, что о них говорят родители: «ты хорошо пишешь», «ты замечательно играешь на пианино» – или «ты меньше, чем ничто», «Бернар – это для меня загадка», «Мартина – болтушка», «ты ничего никогда не достигнешь в жизни», «ты не математик»…

Откуда возьмутся хорошие оценки по математике, если папа сказал: «Ты не математик»? Он не сказал «в шестом классе у тебя были трудности с математикой», он сказал: «Ты не математик». Это дефиниция. Ребенок бессознательно повинуется предписаниям, которые слышит в проклятиях своих родителей. Тем более что такие слова произносятся не совсем случайно. Даже если родитель убежден, что говорит о ребенке, на самом деле он говорит о себе. Минимальная способность к самоанализу позволила бы родителю осознать, что произнесенное им оскорбление относится к нему самому.

Либо он сам такое слышал в детстве и передал это своему ребенку, чтобы не оставлять при себе: так уж у них получается… Либо эти слова позволяют ему компенсировать особенно травмированную часть своей личности. «Ты ничтожество» может означать: «посмотри, насколько я лучше тебя» или «я рассчитывал на тебя, чтобы поднять свой престиж в глазах соседей, я разочарован твоими результатами, они заставляют меня чувствовать, что я хуже других». «Ты ничего не добьешься в жизни» можно примерно перевести как: «Я всегда делал то, что хотел мой отец, меня никто никогда не слушал. Я не хочу сожалеть об этом и сознавать, что сам ничего не добился. Делай, как я, уступи, работай».

«Ты действительно особенная, моя бедная девочка», – часто означает: «Я тебя не понимаю, я всегда старалась все делать как положено, жить не ради себя, из-за тебя я чувствую себя незащищенной».

Все происходит так, словно детское бессознательное слышит потребности родителей в компенсации и начинает их обслуживать. Но детское сознание не видит причин, по которым ребенок терпит неудачу, испытывает боль, срывается, а в результате ребенок теряет уверенность в себе.

Воздействие родителей на ребенка, безусловно, преобладает, но не следует упускать из виду и влияние обесценивания со стороны учителя, которое необходимо пресекать.

Несколько лет назад воспитательница детского сада сказала маме четырехлетней Магали: «Ваша дочь никогда не окончит бакалавриат!» Как будто она ясновидящая! К счастью, мама Магали ей не поверила, поддержала дочь и позволила ей выразить свой гнев. Магали с удовольствием научилась читать и теперь вполне успешно учится. А сколько родителей не поддерживают своих детей, поскольку верят тому, что говорит учитель? Сколько детей даже не рассказывают родителям об унижении и оскорблениях со стороны учителей? Ребенок, возможно, преуспеет, несмотря на это препятствие, однако ему придется его преодолевать. Но разве роль преподавателей заключается в том, чтобы осложнять ребенку процесс обучения?

Все помнят об учителе, который сказал маленькому Альберту Эйнштейну, что тот ничего не добьется в жизни. Зачем нужно было унижать ребенка? Понятно, что нелегко иметь в своем классе гения. Он был нетипичным, не таким, как все, и отказывался вставать в строй. Маленькому Альберту, такому непослушному, тем не менее удалось «чего-то добиться в жизни», но школу он никогда не любил.

11. Невысказанное, тайны и ложь

Вы верили в себя, а затем незаметно путь перестал быть столь очевидным, вы начали сомневаться, задавать себе вопросы и искать объяснение этому растущему в вас чувству неуверенности? Если ничто в вашей жизни не объясняет этих изменений, это сигнал. Возможно, от вас что-то скрывают…

У нас есть антенны! Мы подсознательно ощущаем то, о чем нам не говорят, мы испытываем чувства, связанные с этим невысказанным, но мы не в состоянии его понять. Поэтому нас переполняют эмоции, а иногда и неразличимые образы… Все это довольно туманно, не так ли?

Родители, чтобы не «травмировать» детей, в стремлении их защитить, не причинять им боль, склонны скрывать от них целый ряд болезненных событий. Смерть хомяка, кончину бабушки, папины неприятности на работе, рак у мамы, аборт, помещение тети в психиатрическую больницу, самоубийство двоюродного брата… Гораздо больше, чем сами события, ребенка обескураживает невысказанное. Ребенок не в состоянии определить источник своего беспокойства. Он теряет уверенность в себе.

Точно так же жена, обманутая мужем (или наоборот), может лишиться уверенности в себе, даже если она об этом ничего не знает. Естественно, она додумывает причины, объясняющие эту утрату уверенности в себе. Однако истинная причина от нее ускользает, и поэтому она лишается возможности что-либо исправить.

Да, ваша неуверенность в себе может быть здоровой реакцией вашей психики на поведение других людей! Воспринимайте эту свою неуверенность в качестве сигнала и стремитесь отследить тайны и секреты, возникающие в важных для вас отношениях.