Хроники Чёрной Земли

– Такое случается, – авторитетно ответил всё тот же Эйдефа. – Потерявшиеся Ка упокойных приходят либо к дому, где жили, либо в храм. Раз дома нет, то нужно в храме поискать…

В это время на крышу поднялся Саф, шикнул на сына и согнал с крыши, приказав немедленно отправляться спать. Шере покорно спустился вниз по деревянной лестнице и отправился в угол сада, где лежала отцовская циновка. Сегодня он решил лечь здесь, а отец не возражал.

1 – Дуат (dwȝt) – место посмертного существования человека. В древнеегипетском языке это слово женского рода, но из-за грамматических особенностей русского языка в нашем повествовании мы будем склонять его как слово мужского рода.

2 – Инпу (inpw) – Анубис, бог погребальных ритуалов в Древнем Египте.

3 – Джехути (ḏḥwty) – Тот, бог Луны, мудрости и знаний в Древнем Египте. Покровитель писцов, создатель письменности. Присутствовал на суде мёртвых Осириса, воплощение беспристрастности и справедливости.

4 – Шему (Šmw) – египетский сельскохозяйственный год делился на три сезона. Шему – сезон засухи.

5 – Херет-нечер (город мёртвых) – здесь кладбище и отдельная могила на кладбище.

6 – Ка (kȝ) – одна из жизненных оболочек человека, его двойник.

7 – Согласно верованиям египтян, Ка после смерти физического тела входил в часовню при гробнице и мир, где предстояло ему обитать, зависел от убранства этой часовни.

8 – Хапи (ḥꜥpj) – Нил, а также божество Нила. Перед разливом вода Нила делалась красной.

9 – Ахет – сезон половодья. Третий сезон, сезон всходов, назывался перет.

10 – День пути – мера длины в Древнем Египте, равная 28725 метров.

11 – Пер’о ( pr ꜥꜣ) – фараон.

12 – Около одного километра, один локоть составлял примерно 52 сантиметра.

13 – Мерет (mrt) – работники по найму за право пользоваться землёй.

14 – Безы – семейство древнеегипетских божеств, хранители домашнего очага, нечто, вроде славянских домовых. Изображались в виде усмехающегося уродливого карлика с длинным высунутым языком и короткими толстыми ногами.

15 – Мерерт (Mrrt) – любящая.

16 – То есть живых.

17 – Хентиаменти – владыка Запада, божество, управляющее царством мёртвых. Ассоциировался с Анубисом, Осирисом и Упуатом. Страна Хентиаменти – царство мёртвых.

18 – Хенмес – племянник по линии сестры. Эта родственная связь считалась одной из самых важных наряду со связями между родителями и детьми.

19 – Зал Истины – место посмертного суда, где умерший представал перед 42 судьями, здесь его сердце кладётся на одну чашу весов, а на другой лежит белое перо от тела Маат. Если сердце оказывалось легче пера, то умерший признавался праведником. Если легче оказывалось перо, сердце отдавали Ам-мут, которая съедала его.

20 – Тростниковые поля Иалу – место в Дуате, где росли ячмень высотой 4 локтя (2 метра) и полба – 9 локтей (4,5 метра). Место для посмертного существования праведников, аналог христианского рая.

21 – Та-Сети (tȝ-stj) – область, лежащая за нильскими порогами, южная часть Египта и лежащая ещё южнее Нубия.

22 – Дебен – единица массы в Древнем Египте. В Древнем царстве один дебен был равен примерно 13,5 граммам.

23 – Куи – чужеземец.

24 – Хекаи – колдун.

25 – Унут – позднее Шмун, у греков – Геромополь. Один из главных религиозных центров Древнего Египта, центр культа Огдоады и бога Тота. Столица XV (Заячьего) верхнеегипетского нома.

26 – Хекау – заговоры, заклинания.

27 – Хат (ẖt) – останки человека, его бренная оболочка, физическое тело.

28 – Ба (bꜣ) – жизненная сущность человека, совокупность его эмоций и интеллекта. Приблизительная параллель – душа в христианстве. Ба, в отличие от Ка, после смерти человека продолжает жизнь не в мире-двойнике, а в Дуате.

29 – Та-Кемт (tꜣ-kmt), Та-Кемет, Кемет, Кемт – «Чёрная земля», название плодородной страны Древнего Египта в отличие от Дешрет («Красная земля»), как называли пустыню.

30 – Харт – вдова.

31 – Воспоминание о человеке, выражавшееся в представлении его образа в Древнем Египте воспринимали как встречу с его Ка. Люди могли общаться с Ка как живых людей, так и умерших, сохранившихся в памяти.

2. Мер-Нефер. 62 дня до разлива. Ночная встреча

Ночью Шере проснулся от комариного звона. Одним из немногих преимуществ жизни вдали от Хапи было почти полное отсутствие комаров, от которых вблизи реки приходилось укрываться в башенках, плотно закрывая на ночь окна. Здесь же, даже ложась спать в саду, достаточно было положить рядом пару пучков пахучей травки, чтобы она отпугнула тех немногочисленных кровососов, которые не нашли себе добычу на прохладном берегу. Но сегодня, казалось, целые полчища их прилетели сюда с Хапи, чтобы искусать Шере.

Ночь стояла безлунная, в саду было темно, и только звёзды, усыпавшие небо от края до края, сплошным ковром покрывали небосвод, не давая света. Шере сел, опёршись спиной на сикомор и стал чесаться, чтобы унять нестерпимый зуд, который, в результате его действий, только усиливался. Одновременно он махал руками и шлёпал себя, чтобы разогнать кровожадную свору. Помучившись так некоторое время, он вспомнил, что советовала ему мать и, поплевав на руки, стал размазывать слюну по телу, надеясь, что удастся подавить чесотку.

И тут внимание Шере переключилось с зуда на нечто, находившееся буквально в десятке локтей от него. Это был силуэт крепкой мужской фигуры, сидевшей к нему то ли лицом, то ли спиной. Силуэт находился словно на возвышении и контур его выделялся на фоне звёздного неба. Фигура медленно покачивалась из стороны в сторону. Голова была гладкой, видимо, обритой. Могучая шея переходила в широкие плечи, которые, по всей видимости, покрывала роскошная одежда. Фантазия дорисовала Шере всё остальное, невидимое на фоне ограды из смеси ила и глины. Засмотревшись на загадочную фигуру, которая не вызвала у Шере страха, а только пробудила любопытство, он услышал рядом, в шаге или двух, шорох. Повернув голову в сторону звука, он тут же снова начал искать глазами загадочный силуэт, но он уже исчез, и только необозримое звёздное поле простиралось вдаль. А вот шорох не затихал, рядом с Шере точно кто-то двигался. Он немедленно вспомнил вечернюю историю о мёртвых и напрягся.

– Кто здесь? – прошептал он, стараясь, чтобы его голос прозвучал твёрдо и угрожающе.

И обратился к своему Ка1 за сведениями о том, как отогнать Ка мертвеца, если он забрался в жилище. Известно, что Ка, у которых нет подходящего места для жизни или это место заброшено и никем не посещается, будет неприкаянно бродить по земле, доставляя проблемы живым, особенно родственникам. Шере тут же наморщил лоб, призывая умерших родственников, которые могли бы сердиться на него. Но все могилы, образы которых рисовало воображение, были ухоженными – каждые несколько дней они всей семьёй или по очереди пересекали Хапи, пользуясь услугами лодочника Пакера, и на городском Херет-Нечере обходили погребения всех близких, оставляя там пищу для Ка.

Шере знал, что бродячему Ка нужно указать выход. Он нащупал правой рукой кусок известняка на земле, схватил его и, подбежав к ограде, быстро нарисовал прямоугольник такой высоты, куда смог дотянуться.

– О, владыка Ка, – начал бормотать Шере, – укажи этому Ка дверь, чтобы выйти отсюда…

– Я это, не скули, – раздался низкий девчачий голос.

Шере даже вздрогнул от неожиданности.

– Кто это «я»? – переспросил он.

– Я, Эй-Нефер.

– Эй-Нефер? А что ты тут делаешь?

Эй-Нефер жила через несколько домов. И она была немху2. Родственники постоянно жаловались на неё, говорили, что она непослушная, уходит из дома и подолгу где-то пропадает, что приворовывает и вообще ведёт себя не так, как подобает девочке. Поэтому Саф и Иринефер, как и другие соседи, гнали её от двора и следили, чтобы Шере, Кафи и Хеси с ней не общались.

Что случилось с отцом Эй-Нефер, Шере не знал. А про мать говорили, что её съел крокодил. Соседи утверждали, что она разозлила крокодилоголового Себека3 тем, что ловила рыбу на продажу. И значит её смерть была полезной, потому что иначе Себек мог лишить кемтян хорошего разлива, и наступил бы голод. И значит хорошо, что всё так произошло, потому что не случись предначертанного, боги рассердились бы и наслали на людей ужасные бедствия.

Эй-Нефер была на два года старше Шере, но выглядела словно на все пять – рослая, с бронзовым телом, уже приобретавшим взрослые формы, с огромными, слегка косящими глазами – она могла бы быть очень привлекательной, если бы не вечная неухоженность. Да и какая могла быть ухоженность у девочки, ночевавшей на прибрежной дамбе, а то и прямо в поле и многие дни не бывавшей дома?

– Я тут… – Эй-Нефер явно замялась. – На берегу сегодня комаров много. И откуда только поналетели? Всю искусали… я сбежала от них.

– А почему ты не идёшь домой, Эй-Нефер? – задал Шере совершенно естественный, по его мнению вопрос.

– Домой? У меня нет дома, – ответила Эй-Нефер. – Послушай, малёк, принеси что-нибудь похавать, я с утра только сырой папирус пожевала… а он уже жёсткий стал.

Шере прислушался к своему Ка4. За едой нужно было идти в обеденную комнату мимо спальни родителей. Мать спала чутко, она наверняка проснётся, как ни крадись. И объяснять, что еда нужна для хулиганки Эй-Нефер, ему вовсе не хотелось.

Эй-Нефер, похоже, подошла к нему совсем близко, потому что он то ли услышал, то ли даже почувствовал её дыхание. Шере решил, что в прихожей могли остаться недоеденные куски от вчерашнего ужина соседей, и прошептал:

– Сейчас. Сиди здесь.

Подойдя к дому, Шере услышал внутри тихие голоса. Он прислушался. Удалось разобрать ворчливый голос отца и тонкий голос матери, что-то отвечавшей ему. Пока Шере ощупью собирал недоеденную рыбу и куски лепёшек, ползая между столиками, до него донеслось:

– …и когда он сегодня сказал про мертвеца и про колдуна из храма Джехути… – дальше снова было неразборчиво, потом мать что-то сказала, потом снова отец.

Шере стало любопытно, что они там говорят про мертвецов и колдунов и он, положив собранную еду на низкий столик у двери, тихо-тихо, на цыпочках прошёл поближе к родительской спальне.

– Он тогда ударил его дубиной по голове, мут5, – донёсся куда более отчётливый голос Сафа.

– Жреца? – спросила Иринефер, и недоверие, смешанное с ужасом, услышал Шере в его голосе.

– Ну да, мут. Жреца, Хамерута.

Наверное, Иринефер как-то проявила сомнение, потому что Саф сердито буркнул:

– Да я же своими глазами это видел, мут!

– Ну сколько тебе тогда было? Ты мог что-то не так понять. Может, они просто ссорились…

– Мне было двенадцать, как нашему Хеси сейчас. Это было в том самом году, когда нынешний пер’о сменил прежнего. Я хорошо соображал и всё отчётливо видел.

– Двадцать пять лет прошло… и потом, сам подумай – почему тогда убийцу не схватили на другой же день?

– Да откуда мне знать? Может, и схватили, а может он на кого другого показал, я ведь тут же сбежал, потому что Птахотеп увидел меня и погнался.

– Как же он тебя увидел? Ведь ты говоришь, что была темень.

– Да, ночь была безлунная, как сегодня. В храме горели несколько факелов, а я прятался в тёмном закутке. Потом Птахотеп исчез, и мне подумалось, что он ушёл. Я захотел помочь Хамеруту и подошёл к нему, чтобы помочь подняться. Но жрец лежал вниз лицом и не шевелился. Он даже не дышал, Иринефер.

– Но ты ведь мог просто не услышать.

– Наверное, мог. Но тут откуда-то опять примчался Птахотеп, увидел меня возле тела, понял, что я всё видел и кинулся за мной. Я выскочил из храма, было очень темно. Какое-то время я бежал и слышал, как сандалии Птахотепа стучат по земле и понял, что и он меня слышит. Тогда я остановился и тихонько отошёл в сторону, и почти сразу Птахотеп пробежал мимо… А я медленно, чтобы не было слышно, пошёл обратно в храм. Когда я пришёл, Хамерут так и лежал на полу, и вокруг него уже натекла приличная лужа крови.

– А зачем ты туда вернулся, Саф?

– Сам не знаю. Пожалуй мой Ка покинул меня в тот момент.

Саф замолчал и, похоже, встал с постели.

– Ты куда? – спросила Иринефер.

– Двор проверить… что-то неспокойно мне.

Шере захотел убежать, но понял, что шаги отец точно услышит и накажет его за то, что он не спит, а бродит по комнатам. Он замер и даже задержал дыхание, когда отец, шаркая по полу босыми ступнями, прошёл мимо.

Отец постоял немного на пороге в прихожей, прислушиваясь, и вернулся в спальню.

– Кажется, всё спокойно, мут… – сказал он и деревянное ложе заскрипело, когда он забирался на него по лесенке.

– Потом я понял, что Птахотеп вернётся в храм, чтобы убрать тело и выскочил на улицу. Почти тут же и он пришёл. Он взял факел и вышел на улицу, осматриваясь. Я упал на землю, чтобы он меня не увидел. А потом он выволок из храма тело Хамерута, достал нож и отсёк ему голову.

Иринефер тихо вскрикнула.

– Ну или не отсёк, я точно не видел. Но горло точно перерезал. Просто я так испугался, что закрыл глаза и уткнулся лицом в землю. А потом я задом стал отползать от храма, чтобы скрыться от того ужаса.

– Зачем же он его убил, Саф?

– Вот это и непонятно, – ответил Саф. – Он у нас в храме появился недавно, кто-то важный прислал его. Хамеруту это не нравилось, но, похоже, он не мог отказать. А что там у них получилось, мне неизвестно. И я в ту же ночь сбежал из Унута.

Унут! И колдун, который пытался прогнать мертвеца, был оттуда. Шере знал, что в Унуте был храм Джехути. Неужели отец служил в этом храме?

Саф продолжал что-то рассказывать, но Шере стал потихоньку выбираться из дома и до него доносилось далеко не всё. Уже в прихожей он услышал то, что снова обострило все его чувства:

– И вот пару дней назад на нашем базаре я встретил Хамерута. Он постарел, но я узнал его сразу. Он посмотрел на меня, но, кажется, не узнал.

– Ну и хорошо, что не узнал, – сказала Иринефер. – Чего ты так разволновался?

– Да ты понимаешь… с ним был ещё один человек, и он-то, похоже, меня узнал.

– Кто же это был?

– Птахотеп! – почти крикнул Саф. – Это был убийца Птахотеп! И он так посмотрел на меня… точно убил бы на месте, если бы не люди кругом. Взгляд у него был странный… как у рыбы или лягушки – вот!

– То есть ты встретил на базаре жреца-упокойника и его убийцу? – спросила Иринефер.

– Получается так. А сегодня днём я видел Хамерута, заглядывающего в наш двор через ограду.

Шере похолодел от ужаса: так всё-таки мертвец здесь. И ему что-то нужно. А вдруг он потребует отдать его, Шере, для каких-то своих мертвячьих дел?

Он на ватных ногах вышел из дома, в последний момент прихватив еду, которую собрал для Эй-Нефер. Та ждала его почти у входа и сразу же забрала всё из его рук в свои.

– Я же сказал тебе ждать там, – сердито прошептал Шере.

– Да ты пропал куда-то, – так же шёпотом объяснила Эй-Нефер. – Знаешь, как жрать хочется!

– Ты слышала? – спросил Шере напряжённо.

– Так, обрывки какие-то. Про мертвецов. Вроде отец твой убил кого-то в Унуте?