Сын (не) для дракона

Чур меня через левое плечо! Я на всякий случай снова постучала по дереву и вошла. Что ж, вот теперь я получила то, чего ждала. Темная комната, в которой изысканно витают клубы вонючего дыма, окна занавешены. С потолка свисают пучки какой-то травы и… это что, куриные лапки? Жуть какая. Наконец я перестала вертеть головой и вперилась взглядом в рабочий стол у окна, за которым сидела старуха. Тут тоже все выглядело убедительно и очень канонично: красная скатерть, высокие церковные свечи с неподвижными огоньками пламени, какие-то тканевые мешочки, карты, даже икона.

Сама бабушка Эсмеральда не двигалась, на ее голове была длинная черная шаль, которая скрывала лицо.

— Что на сердце? — скрипучим голосом спросила она.

— Что под сердцем, что в голове, что в ногах, — подхватила я и осеклась.

— Сама ребенок, и Бог детей не дает.

— Что? — охнула я. Ну это уже слишком!

— Шучу я, — откликнулась ясновидящая и скинула платок прямо на пол. Лицо у нее было морщинистым, сухим, с яркими темно-карими глазами — почти черными. Длинные седые волосы струились по плечам. — Ты по поводу бесплодия? Садись, чаю тебе налить?

— Н-не надо.

— Ну и славно.

Бабушка Эсмеральда неожиданно мне подмигнула. Рука с аккуратным и даже кокетливым красным маникюром, покрытая пигментными пятнами, потянулась ко мне. Я отпрянула.

— Ну что ты напугалась, деточка? Так долго шла, столько всего прошла, умница. Ладно, сядь напротив свечи, не вертись. Вот так сиди.

Она продолжала что-то успокаивающе бормотать, и я расслабилась. Конечно, я знала, что с гадалками и прочими ясновидящими нужно держать ухо востро: вот ты незаметно рассказываешь им про себя все тайны, а потом так же незаметно отдаешь все деньги и ключи от квартиры. Но гадалка ничего такого не спрашивала, только водила свечой перед моим лицом и что-то бормотала, потом взяла мою руку и удивленно поцокала языком.

— Что готова отдать?

— Что? — встрепенулась я. — Что отдать?

Взгляд старухи стал внимательным, в темных радужках отразились огоньки свечей.

— Что ты готова отдать, чтобы забеременеть?

— Я уже заплатила! — возмущенно выпалила я.

Бабушка Эсмеральда засмеялась, запрокинув голову.

— Смотри, — она поднесла к моей руке свечу, и мне показалось, что ее огонек как будто на секунду отделился от фитиля, покатился вперед, спеша выполнить волю колдуньи. — Пусто, видишь? Никаких детей, ни одной веточки.

— Но…

— Надо что-то отдать, милая, — ласково сказала бабушка Эсмеральда. — На что ты готова?

— Душу не продам!

— А мне и не надо, там курс обмена поганый уже лет двести, — закатила глаза колдунья. — Что ты готова отдать? Свободу готова?

— Конечно, — фыркнула я.

Свобода и материнство — понятия несовместимые, особенно пока ребенок маленький. Разумеется, ради него я готова была отдать свободу. Этот вопрос даже не стоял.

— Ну тогда все совсем просто, — хлопнула ладонями по столу бабушка Эсмеральда и прищурилась. — Будет у тебя ребенок, но тебе придется выйти замуж за хорошего мужчину, чтобы его сохранить.

— Что? — я отдернула руку. — Бабушка Эсмеральда, вы, конечно, извините, но проще встретить единорога, чем хорошего мужчину, за которого можно выйти замуж. Я так могу годами искать и, если честно, не молодею. Может, как-то без этого?

— Без этого не видать тебе ребенка, — отрезала ведунья. — Так согласна?

Я вздохнула. Очередная пустая трата времени и денег. Я думала, она мне скажет найти корень мандрагоры или пойти ночью на пустой перекресток и встретить там демона — но выйти замуж за хорошего мужчину?!

Проще выиграть в «Форт Боярд».

— А может, вы мне тогда и с поиском хорошего мужчины поможете? — спохватилась я. — За дополнительную плату.

Бабушка Эсмеральда несколько секунд с серьезным лицом вглядывалась в пламя свечи, а потом громким голосом отрубила:

— Он сам тебя найдет.

Ох, ей бы сказки писать. Бабушка Эсмеральда затушила свечу пальцами и деловито поправила волосы.

— По поводу доплаты с секретарем поговори, раз уж сама предложила. Сумку на кухне оставьте, передай спасибо. Пастилу я люблю.

Я открыла рот. Откуда она узнала? Аделаида Александровна действительно привезла целый мешок пастилы и уверяла, что бабушка Эсмеральда ее обожает. Может, сюда все так приезжают?

— А можно еще спросить…

— Что будет с твоим бывшим мужем?

Я кивнула, и бабушка Эсмеральда расхохоталась, как старая ворона, запрокинув голову.

— Он будет обласкан, сыт и ленив.

— Что ж, — поморщилась я. — Вижу, ничего в его жизни не изменится.

— Незначительно, — покивала ведунья. — Ну что, пожмем руки?

— Ладно, — я пожала плечами. Может, у нее традиция такая, всем клиентам руки пожимать.

Она протянула мне покрытую пигментными пятнами наманикюренную кисть, я обхватила ее пальцами, и мне как будто в живот нож воткнули. Я вскрикнула, а бабушка Эсмеральда вдруг перестала быть бабушкой: седые космы налились чернотой, а губы — алым соком, морщины подтянулись, глаза зажглись самым настоящим огнем.

Я зажмурилась, пытаясь спрятаться от всего этого, и почувствовала у себя на плече слабую сухую ладонь старухи.

— Милочка, ты что, ты что? Дымом надышалась? А давай мы окошко откроем?

Раздался шорох, скрип, и я опасливо приоткрыла один глаз. Бабушка Эсмеральда, невысокая и полная, одетая в черное платье до пола, стояла ко мне спиной и тянулась к окну, отведя в сторону шторы. В комнату хлынул поток свежего воздуха, бабушка Эсмеральда обернулась — такая же пожилая, как и раньше.

— Я пойду, наверное, — встала я.

— Иди, Катенька, — кивнула ведьма. — И не забывай, правда там, где сердце.

Ну да, ну да. Правда там, где сердце; звезды не сияют без темноты; я не конфетка, чтобы быть всем по вкусу… Бабушка Эсмеральда явно отдает должное соцсетям.

Я забыла о том, что было в кабинете, не дойдя даже до середины лестницы.

— Ну как? — нетерпеливо спросила меня Аделаида Александровна. Глаза у нее любопытно блестели. — Что Она сказала?

Она — прозвучало именно с большой буквы.

— Сказала… — пробормотала я и замерла. Внутри клубились неясные образы, силуэты, черные глаза с огнем в глубине зрачка, а еще почему-то сердца, увенчанные короной. — Сказала, что все будет хорошо.

— Ну вот и отлично! — радостно воскликнула Аделаида Александровна.

— Я…

Меня прервал звук открывающейся на втором этаже двери и громкий скрипучий возглас:

— Пастилу не забудьте оставить!

Следом дверь с громким стуком захлопнулась.

Всю дорогу обратно я молча вела машину. Болтовня Аделаиды Александровны долетала до меня как будто через толстый слой ваты. Я не помнила, как подвезла ее до дома, как приехала к своему, как приняла душ и легла спать…

Очнулась я только утром, пошла на работу, как ни в чем не бывало. Все вокруг было каким-то странным, как будто происходило во сне, как будто, если бы я как следует надавила на стену здания или сильно топнула ногой, пространство порвалось бы и обернулось картонной декорацией.

Я вяло подумала, что у меня, должно быть, начинается простуда, так сильно все горит внутри и так невыносимо кружится голова. Вышла из зала суда — не смогла подать документы на возбуждение дела, потому что забыла доверенность и паспорт, как какая-то первокурсница, — и провалилась в канализационный люк, который кому-то вздумалось оставить открытым.

Нет, он был окружен специальным ограждением. Но я, конечно, смотрела на экран смартфона, а не под ноги.

Глава 4

Я всегда думала, что на дне люка душно, дурно пахнет и ощущение такое, как будто тебя поглотила каменная змея. Но вместо того, чтобы удариться коленями о бетон и попытаться не потерять сознание от вони, я оказалась окружена со всех сторон водой, прохладной и черной.

Закричать не вышло, вдохнуть тоже, как будто мне на голову был накинут пакет. Я замолотила руками и ногами, рванула куда-то в одну сторону, потом в другую, а затем течение (течение? откуда в люке течение?!) вытолкнуло меня вверх.

Головы коснулся свежий прохладный воздух, и я с хрипом вдохнула. Снова ушла под воду и снова вынырнула, хлопнула по поверхности руками и наконец смогла открыть глаза. Меня со всех сторон окружала темнота. Проморгавшись и убрав с лица налипшие пряди волос, я увидела высоко в небе полную луну, гладкую поверхность воды и линию деревьев впереди.

Я заорала. Ну а кто бы не заорал на моем месте? Я падала в люк посреди города! А тут — деревья, луна… Озеро, в конце концов! Что за х… художественные выверты подсознания?! Ладно. Плаваю я хорошо и умереть вот прямо сейчас мне не грозит — уже плюс.

Вдох-выдох, вдох-выдох, и еще раз, пока сердце не перестанет колотиться. Я осмотрелась, но ничего нового не заметила. Лесное озеро, справа поверхность воды покрыта туманом, вверху на небе рассыпались звезды. Странные они какие-то. Или я просто давно не видела ночного неба? Попыталась отыскать Большую Медведицу, не смогла и плюнула на это дело. Я тот еще мамкин астроном, ничего это не значит.

Что делать? Надо же что-то делать! Набрав в легкие побольше воздуха, я снова закричала — ну просто чтобы стресс снять. Мир не спешил приобретать привычные очертания, издевался надо мной, окутывая темнотой. Вода обжигала холодом.

Вдохнув поглубже, я поплыла вперед, размеренными гребками разрезая воду, чувствуя, как тяжелая ткань платья неприятно облепляет тело и тянет назад. Портфель с документами и телефон я где-то выронила, ну и ладно. Меньшая из моих проблем во всей этой е... ерундовой ситуации.

После работы я часто ходила в бассейн, чтобы очистить голову и причесать спутанные мысли. Вот и сейчас тело как будто подстроилось само под привычный ритуал: размеренные движения успокоили меня, а мозг вдруг заработал в полную силу.

Разберемся по порядку. Я провалилась в люк — это раз. Я оказалась после этого посреди ночного озера где-то в е… вдалеке от цивилизации — это два. До этого я ходила к бабке гадалке, которая наобещала мне с три короба, — это три.

Мама, я — попаданка!

Да ну.

Быть не может.

Хотя…

Рационального объяснения тому, что сейчас происходит, у меня не было. А вот иррациональное — было. Если я оказалась посреди озера, упав в люк, то мне, вероятно, нужно погрузиться поглубже в озеро, чтобы вернуться обратно. Наверное, в том же месте, где я вынырнула.

— Ура! — воскликнула я, и по коже побежали мурашки.

В крови разгорался азарт, желание докопаться до правды, здоровая злость — мне как будто море было по колено! В смысле, озеро. Я с энтузиазмом погребла обратно.

Похожие ощущения я испытывала, когда ко мне обращались сложные клиенты. Например, те, кто скачал договор из Интернета бесплатно, а там такие формулировки, что волосы дыбом становятся. В смысле, ничего не понятно: ни кто кому должен, ни что должен, ни в какой срок… В таких делах всегда появлялась судебная перспектива, потому что именно здесь мастерство адвоката решало практически все.

Добравшись до того места, где вынырнула на поверхность, я глубоко вдохнула и ушла под воду. Открыла глаза, несколькими сильными гребками толкнула свое тело вниз и выругалась про себя. Озеро было не просто глубоким — оно было глубоким настолько, что до дна я даже не смогла дотронуться. Я вынырнула, громко матюгнулась вслух и вдохнула поглубже. Если это чертово озеро думает, что меня победит, то глубоко ошибается: будь оно хоть на метр мельче, чем Марианская впадина, — я доплыву до дна.

Пришлось нырнуть еще дважды, прежде чем внизу, справа от себя, я увидела золотое свечение, круглое и довольно крупное, словно крышка люка.

Замычав, я направилась туда. Вот оно, вот так близко! Нечему больше так сиять на дне озера, это явно какая-то магия, а значит — путь домой. Легкие начинали гореть, руки уже немели, но я целеустремленно толкала свое тело вниз.

Пока поперек талии меня что-то не сжало.

Я заметалась, беззвучно закричала, выдыхая бесценные остатки кислорода, но хватка только стала сильнее, а потом морское чудовище потащило меня наверх. Оно было сильным, твердым, страшным до ужаса — как будто все мои кошмары внезапно стали реальностью.

В какой-то момент сознание отключилось, я пришла в себя, когда мой рот что-то залепило. Я дернулась и наконец вдохнула.

Жадно глотала воздух, а когда наконец перестала задыхаться — заорала. Потому что все мое тело по-прежнему оплетало… что-то.

— Да замолчи ты! — раздался над ухом мужской голос.

— Чего? — от удивления я даже перестала кричать.

— Замолчи, говорю. — Мужчина обхвативший меня поперек груди так, чтобы мое лицо оставалось над водой, тесно прижимал меня к себе, а второй рукой загребал воду. Мы куда-то плыли. К берегу?

Нет, так не пойдет.

— А ну отпусти! Отпусти меня, извращенец!

Я забилась у него в руках, но толку от этого было примерно столько же, как если бы я решила пинать гигантского спрута. А что? Озеро, незнакомый мужик и ночь появились откуда ни возьмись, до спрута тут рукой подать.

Мужик повернул ко мне лицо — черт его я не разглядела, света луны было недостаточно — и бросил:

— Успокойся, я тебя спасаю!

— Да не надо меня спасать!

Мужик только фыркнул и погреб дальше. Я задергалась, пытаясь всячески ему помешать, но он, кажется, мало это замечал. Внезапно я замерла.

— Ты что, меня в губы целовал?!

— Я тебя в чувство приводил, ты не дышала, — мужик говорил спокойно