ЧВК "Пересвет". Книга вторая

— Да, да, сейчас мы всех освободим! — сказал я. — За дело!

— Его светлость просто мастер находить общий язык с аборигенами! — съязвила София.

— Разговорчики в строю! А ну марш на самый верх!

Вскрытие всех решёток заняло около получаса. Можно было бы и быстрее, но деревянные настилы жалобно постанывали под весом бронированных экзоскелетов и передвигаться по ним приходилось с большой осторожностью. Но несмотря на все усилия доски под Виталиком дважды проламывались.

— Кое кому нужно сесть на диету, — не удержалась София.

— И быть такой худой замухрышкой, как ты? — Виталик тоже за словом в карман не лез. — Мужчина должен быть большим и сильным…

— И иметь десяток лишних килограмм! — закончила его мысль София.

Наконец все решётки были вскрыты и народ начал выбираться из своих темниц. Сначала недоверчиво, потом всё смелее и смелее.

Сначала выбирались мужчины, затем, с их помощью, женщины. Некоторые с маленькими детьми на руках.

— Совсем старых тут нет, — заметил я. Самыми взрослыми были пленники лет пятидесяти.

— Никто не любит старое мясо, — пожал плечами Виталик.

— Меня больше интересует, где все подростки? — задумчиво произнесла стоявшая рядом София. — Тут или совсем малыши, либо уже взрослые…

На этот вопрос ответ искать нам было некогда — нужно было выбираться. Освобождение пленников и так затянулась, а нашей главной миссии по захвату трофейной техники никто не отменял.

Мы с Виталиком шли впереди, за нами следовала вереница из трёхсот двадцати пяти бывших узников. София замыкала шествие.

Никакого сопротивления на обратном пути мы не встретили, рано как не было его и в пещере с вратами и гараже.

Стоящие в гараже шагоходы освобождённые обходили стороной — видимо им довелось видеть эти боевые машины в действии.

— С этой частью плана мы покончили, — сказал я. — Виталик, найди, как открываются ворота…

— Постой, ваша светлость, — вдруг сказала София. И снова эти упрямые нотки в голосе.

— Слушаю.

— Мы не можем просто взять и выпустить их.

Я вопросительно приподнял бровь, а Виталик озвучил вопрос:

— Это почему это?

— Их скотина погибла, их урожай сгнил. Снаружи зима. Без пищи они погибнут от голода.

— Может быть тут есть ещё поселения с людьми, где их приютят. Возможно даже город, — возразил я.

— Ещё охотиться можно, — добавил Виталик. — Да и тут пошукать можно, не только же людей ели эти твари?

— Посмотрите на них! Это же земледельцы, не охотники, — парировала София. — А насчёт других поселений… Мы видели то что, видели. Даже если они и есть, то далеко от этой сопки.

Я начинал понимать, куда эта упрямая кареглазая красотка клонит и это мне не нравилось.

— Ты хочешь сказать, что мы в ответе за тех, кого освободили от съедения?

— Именно это, ваша светлость! — кивнула София.

— И что ты предлагаешь?

— Отвести их всех к прорехе.

— Девчонка, ты сума сдурела? — воскликнул Виталик. — Запрещено тащить к нам аборигенов из других измерений! Я на такое не подписывался!

— Предлагаешь дать им умереть с голоду⁈ — вскипела София.

— Я предлагаю дать им самим позаботиться о себе! Это право свободного человека!

— Там грудные дети! Их измождённые заточением матери…

— Так, стоп! — я задушил начавшийся спор.

Освобождённые пленники с любопытством и страхом поглядывали на нас. Их предводитель, тот самый седовласый мужчина, смотрел с беспокойством. Видимо он понимал, что речь идёт о нём и его соплеменниках.

— У нас чуть больше двух суток, потом Шеф уведет отряд и прореху закроют. Смогут эти люди преодолеть сто двадцать верст за два дня по снегу и холоду?

— Конечно же нет, — ответил Виталик вместо замолчавшей Софии. — Даже если мы сообщим и Шеф нас будет ждать, то они, — он кивнул на сидящих прямо на полу людей, — не выдержат этот переход. Взрослые — ещё может быть, при условии, что тут найдётся провизия. Но не женщины с детьми. И всё это не считая нарушения закона о перемещении между прорехами. Шеф точно будет не в восторге!

Виталик закончил свою пламенную речь. За всё время нашего с ним знакомства это был самый большой набор слов, произнесённый им.

Повисло напряженное молчание. Пока я напряженно думал, как поступить в этой ситуации, Виталик и София буравили меня взглядом.

— Опустим пока в сторону лирику насчёт Шефа, — сказал я. — Мы ведь можем довести их до прорехи, но не забирать их с собой. А, скажем, обеспечить их всем необходимым для выживания.

— Ну допустим, — протянул Виталик.

— Не думаю, что полсотни палаток и провиант разорят Дом Басмановых-Астафьевых, — сказала воспрявшая духом София. — К тому же они могут рассказать об этих людоедах. Их база здесь не первый год.

— Но как быть со слабыми?

— На этот счёт у меня есть идея, но сначала нужно послать весточку Шефу, — ответил я, подмигнув Софии. — Пусть не волнуется, что детишки немного задержатся на прогулке!

Мы с Виталиком отправились к воротам. Я мельком бросил взгляд на Софию, и та беззвучно сказала «спасибо».

Пульт, с которого они открывались, находился неподалёку. Безопасность на этой базе была аховая, но, с другой стороны, население, застрявшее в средневековье, не представляло никакой угрозы.

Потыкав наугад несколько клавиш, мы, наконец, нашли нужную.

Тяжелые створки ворот медленно разошлись, открывая нам проход наружу.

— Твою мать, — вырвалось у меня.

— Точнее и не скажешь, — согласился Виталик.

Снаружи завывала сильная метель. Связи с Шефом у нас не было.

Глава 2

— Давайте, держите эту хреновину крепче! Да вашу ж мать! Крепче говорю! — орал Виталик на аборигенов.

— Мае хин фисо лауер, сау фасгет юн гюфлимач! — орал в ответ седовласый.

— Да мне насрать, что тяжело!

Я краем глаза наблюдал за совместной работой мужской части аборигенов и посмеивался про себя — все это действо напоминало мне эпизоды из «Особенностей национальной охоты», где Кузьмич и финн разговаривали на разных языках, но при этом понимали друг друга.

Виталику досталась непосильная, на первый взгляд задача — приладить шагоходу-штурмовику здоровенные контейнеры в количестве четырех штук. По крайней мере для одного, но на помощь пришла бригада под предводительством седовласого лидера.

В эти контейнеры мы планировали посадить самых ослабленных узников и мамаш с маленькими детьми, ускорив таким образом исход из этой проклятой сопки.

По нашим подсчетам в каждом из контейнеров могли устроиться с десяток пассажиров. Нехитрые подсчеты показывали, что на шагоходе могли ехать четыре десятка человек.

Нам необходимо было знать о передвижении противника и поскольку собственных средств разведки у нас не имелось, грех было не воспользоваться вражескими.

София отправилась коммуникационный узел отслеживать перемещения противника.

Я принялся за поиски припасов для нашей внезапной обузы — чтобы пережить переход по холоду им нужны были припасы и теплая одежда.

Зимние комплекты обмундирования — теплые комбинезоны и обувь мы обнаружили в одном из складов, расположенных в глубине пещеры с гаражом.

А вот с провизией дела обстояли сильно сложнее. Все, что мы нашли в кладовых имело явное мясное происхождение, причем иногда с символами в виде силуэтов людей, что наводило на соответствующие мысли.

Не очень хотелось сделать из бывших пленных невольных людоедов.

Но ведь чем-то же эти плотоядные твари кормили своих пленников. Я решил спуститься в грот с камерами и по пути обнаружил неприметную дверь, которую мы в пылу боя пропустили.

Один рывок и дверь с лёгкостью поддалась. За ней как раз-таки и находилась кладовая с едой для заключенных — контейнеры, заполненные сероватыми брикетами, упакованными в прозрачный пластик.

Несколько штук валялись прямо на полу, основательно погрызенные местными крысами.

Я вскрыл один и принюхался — от него исходил тот самый сладковатый запах, а на ощупь содержимое было слегка жирным и при этом липким. Попробовать эту субстанцию я так и не решился.

— Вот тебе и корм для людей, — проговорил я, взвесив брикет в руке. — Кило, не меньше! Налетай, разбирай…

Я захватил пару упаковок, остальное бывшие заключенные перетаскали сами. Оказалось, что аборигенам эта пища оказалась знакомой — жестами они объяснили, что брикеты разводили в горячей воде, получая что-то вроде жидкой похлебки. Видимо, другой еды они в плену не знали.

Спустя пару часов вернулась встревоженная София.

— У нас проблемы, — безапелляционно заявила она.

— Это наше перманентное состояние, — съязвил Виталик. — Ты разве не в курсе?

— На той стороне волнуются. Сильно волнуются, — София не обратила внимания на колкость. — Похоже из-за пропуска сеанса связи.

— Так насколько сильно они волнуются? — уточнил я.

— Настолько, что выслали в нашу сторону отряд из четырех единиц техники.

Это было плохой новостью. Я рассчитывал на несколько часов форы для отступления к прорехе, предварительно взорвав тут все к чертям.

А теперь нужно все переигрывать, причем оперативно.

— Мы с Виталиком встретим разведчиков, — сказал я, глядя прямо в карие глаза Софии. — А ты поведешь этих несчастных к прорехе. И молись, чтобы непогода утихла.

— Ваша светлость, моя обязанность… — начала было возражать София, но я прервал её на полуслове.

— Сейчас твоя обязанность выполнять мои приказы, — отрезал я. — Идея спасти всех кого только можно принадлежала тебе, так что будь любезна, воплоти её в жизнь. Приказ ясен?

— Так точно, ваша светлость! — Щёки Софии пылали то ли от гнева, то ли от того, что ей указали её место. А может и от того, и от другого сразу.

Никогда прежде я с ней так не разговаривал. Наши отношения были отношениями равных — шутки и подколы, лёгкий флирт, взаимовыручка. А теперь я возвысил себя над ней, пусть и в критической ситуации.

Раньше я бы переживал из-за этого, думал, как исправить. Но теперь у меня не было на это времени просто потому, что от моих действий зависела, в том числе, и её жизнь. А София по-прежнему была мне дорога. Причём больше, чем кто-либо ещё.

Видимо, это бремя всех командиров. Что ж, пусть будет так!

Я провел для нее экспресс инструктаж по управлению шагоходом-штурмовиком, старательно вспоминая недолгих опыт эксплуатации этой боевой машины. Нам пришлось выбраться из экзоскелетов, потому что в одноместной кабине было тесновато даже для одного человека в обычной одежде. Уроки вождения я преподавал скрючившись за креслом в три погибели. София слушала внимательно, задавала уточняющие вопросы, но при этом держалась чуть отстраненно.

— Теперь давай выгуляем этого малыша, — сказал я бодрым голосом и окликнул Виталика, чтобы тот открыл ворота.

София оказалась очень способной ученицей, особенно учитывая, какой профан ее наставлял. В той схватке шагоходов на моей стороне были эффект неожиданности и толика удачи.

София вела машину уверенно, быстро привыкнув к тому, как электроника управляет шасси с ногами, выбирая ширину шага и высоту шага.

— Отлично, у тебя талант управлять этой штуковиной, — похвалил я Софию. — Теперь давай спрячем ее вон за тем выступом.

София аккуратно завела шагоход за укрытие и посадила его, сложив ноги.

Мы выбрались из кабины. Снаружи завывал ветер и валил снег. Термокостюмы защищали нас от холода, но идти, проваливаясь в снег было не так-то просто, так что несколько сот метров мы шли целых полчаса.

Почти у самых ворот я подал ей руки, чтобы помочь взобраться на валун.

— Послушай, София… — я все же решил немного снизить градус возникшего между нами, напряжения, но она прервала меня.

— Не стоит, Максим. Это проявление воли рано или поздно должно было случиться. Я не сержусь и не обижаюсь… Правда.

Впервые за все время нашего знакомства она обратилась ко мне по имени. Пусть даже по имени изначального владельца моего тела. Но даже так мне было чертовски приятно!

— Значит все нормально? — я приобнял Софию за плечи. Жест был дружеским, но я едва удержался от того, чтобы не положить руку на ее талию.