Кто ты, Такидзиро Решетников. Том 5

Кто ты, Такидзиро Решетников. Том 5

Глава 1

Замминистра, впрочем, тут же продемонстрировал, что свой хлеб ест не зря:

— Позвольте, я буду откровенным. Я отдаю себе отчёт, что наша позиция слабее вашей. Я приехал лично именно для того, чтобы у Министерства появился шанс договориться с вами полюбовно.

— Вы это сделали после того, как другие попытки оказались безуспешными, — ультраправый равнодушно кивнул на горящий транспорт борцов с террористами из центрального аппарата.

— Да, — не стал спорить Тадамити. — Вы дьявольски правы, но тем не менее. Миёси-сан, я вот прямо сейчас выбрасываю из головы всё, с чем к вам ехал, и начинаю с чистого листа. Задам лишь один вопрос: что вы хотите за свою запись?

Главарь Эдогава-кай задумчиво посмотрел в горизонт и ничего не сказал.

— Вы передали видеофайл мне, предполагаю, в качестве предупреждения, — ровно продолжил чиновник. — Ради чего? Ну не похвастаться же?

— Порядочные структуры войн без объявления не начинают, — ответил борёкудан. — Как и порядочные страны. Честно говоря, я думал, вы легко считаете подоплёку, она более чем прозрачна: я объявил вам войну.

Сердце начальника штаба бухнуло в пятки.

— Возможно, сейчас бы я действовал иначе, но лишь по форме, не по сути. На тот момент я пребывал на вершине раздражения, что для меня крайне нетипично, — продолжил Миёси. — На том видео полиция совершает арест в рамках криминального производства, оформляется это прокуратурой, а буквально на следующие сутки изо всех систем исчезают данные.

— Я некоторым образом в курсе, — вздохнул замминистра. — Не могу раскрыть деталей, но поверьте: затык не на уровне нашего Министерства.

— А где? Да, можете свалить на прокуратуру, но почему из ваших реестров всё исчезло? Прокурорские к редакции ваших файлов пока ещё не допущены, — якудза походя продемонстрировал осведомленность в некоторых технических нюансах, о которых ему бы знать не полагалось.

Хотя что в наше время можно сохранить в тайне, вздохнул про себя Масатоши.

— Я даю вам своё личное честное слово. — Начальник непосредственного шефа выпрямился, расправил плечи, его голос затвердел. — Случившееся хотя и относится… м-м-м, не так. Случившееся хотя и является нашим результатом, но лишь опосредованно.

— Замминистра-сан хочет сказать, что хотя редактировали они, делалось это по указке другого ведомства. Кого-то с более высоким приоритетом, — пояснил подельнику Ватанабэ.

— У вас очень хорошие союзники, Миёси-сан. — Хмуро бросил высокий чиновник, что само по себе можно было считать намёком-угрозой в адрес ультраправого.

— У нашей организации традиционно хорошие связи в Кабмине, — а тот и глазом не моргнул, лишь ухмыльнулся. — И работают эти связи именно потому, что люди разделяют наши идеи. А не взятки отрабатывают, как мог подумать кое-кто, — похожий на вяленого кальмара гангстер с намёком покосился на главного полицейского города.

Тоже логично, кивнул самому себе Начальник штаба. Разумеется, в Кабмине даже на самом высоком уровне хватает заигрывающих с радикалами, помешанными на традиционных ценностях. Это же всё модно, черти вас дери — исторические фестивали, историческая преемственность.

Наплевательское отношение к человеческой жизни, своей и чужой — вон, полицейские шлемы и перчатки до сих пор на асфальте валяются.

— Чего вы в итоге хотите? — спросил в лоб Тадамити. — За прекращение этой вашей войны до того, как она пройдёт точку невозврата? Спрашиваю как второй после министра человека, возможности которого позволяют заключать сделки. Если и не любые, — подумав, добавил чиновник, — то, во всяком случае, по определению рабочие.

— Чтобы вы своими руками исправили собственное нарушение закона, — Миёси поклонился. — В течение двадцати четырёх часов я наблюдаю реанимированное процессуальное производство по известному вам поводу, время пошло. Будет сделано — мы уйдём с улиц.

— Боюсь, это нереальное требование. Гораздо проще с моей должности устроить небольшой геноцид особо распоясавшимся семействам якудза. Вплоть до разгрома штаб-квартир и массовых грубых арестов — поверьте, мы тоже умеем работать жёстко. — Замминистра не угрожал, не пугал.

Поймав волну собеседника, он рассуждал вслух с позиций политика, для которого превыше всего — её величество эффективность.

— «Приди и возьми», — равнодушно процитировал кого-то малоизвестного борёкудан, пожимая плечами. — Тадамити-сан, вы либо мне не верите, что уже само по себе оскорбление. Либо реально не понимаете: я действительно вышел на улицу не для того, чтобы, прокрутившись на одной ноге, состричь купоны там, где подвернулась возможность.

— А для чего? — в голове рационального чиновника кое-что, похоже, просто не укладывалось.

Начальник штаба засопел, но в очередной раз от комментариев удержался: воспитывать и образовывать шефа своего шефа — само по себе неблагодарное занятие, а в такой обстановке и вовсе. Утопия с бредом.

За Миёси ответил его ультраправый подельник:

— Мы вышли на улицу не для того, чтобы наживаться на ситуации, если вам так понятнее. Сюда же я плюсую потенциальный политический капитал, — Ватанабэ жутковато ухмыльнулся. — Мы здесь потому, что изначально учли в качестве основной возможность, которую вы исключаете. Точнее, в упор не видите.

— Так поясните мне.

— Мы готовы не вернуться. — Ультраправый не моргал, его лицо закаменело и стало ещё более отталкивающим. — Поскольку речь идёт о Японии.

Долбаные фанатики. Проклятые идеалисты.

Масатоши костерил про себя двоих борёкудан последними словами, но не имел возможности и слова вставить: два начальника рядом, каждый со своими взглядами на вещи, физически не оставили пространства для манёвра всего лишь Начальнику штаба.

— Отвечая на ваш вопрос, Тадамити-сан. — Миёси безукоризненно вежливо продолжил. — Я искренне сочувствую вашим трудностям, поэтому в качестве подсказки повторюсь. Просто сделайте всё по закону, точка.

— Если нет? — чиновник что-то лихорадочно обдумывал.

— Первое. Оппозиционный блок Парламента уже завтра на ваше имя отправит письмо. Депутатский запрос вы проигнорировать не сможете, — отморозок Ватанабэ, проклятый сушёный демон, затеял доставать козыри из рукавов. — Прощай, кресло, и это лишь начало.

Его подельник, формально более старший в их альянсе, не удержался от удивления на мгновение: оябун Эдогава-кай явно не рассчитывал на подобную поддержку от союзника.

Интересно, на какой теме они спелись? Неужели на этой? В душе Накаяма верх взял профессиональный полицейский и он сейчас с азартом просчитывал варианты на будущее. Отправят на пенсию, выгонят — плевать. Он в полиции тоже не только ради денег.

Любви к искусству и у омавари-сан никто не отменял.

— Второе. Другие общественные организации, сочувствующие нам и имеющие с нами тесные связи, сейчас находятся в режиме ожидания, — продолжил ультраправый. — Если законность не будет вами восстановлена в кратчайшие сроки, на улицы выйдут и они.

Начальнику штаба надоело отыгрывать молчаливого болвана и он не сдержался:

— Через двадцать четыре часа якудза устроят такое по всей стране, докуда дотянутся. Не только на этой улице, — он некуртуазно ткнул пальцем в сторону баррикады.

Главный полицейский города, витавший в каких-то своих облаках, шумно икнул и выпучил глаза: похоже, на его должности политики тоже больше, чем реальной работы.

Не сообразил?

Всё же так прозрачно, думал про себя Начальник штаба. Вроде и говорят на одном языке, и даже возраста плюс-минус одинакового, а друг друга не слышат. Не понимают.

— Это очень серьёзное заявление, — медленно проговорил замминистра. — Не сходя с места могу пообещать лишь, что приложу максимум усилий. Я не могу раскрыть всех деталей, но, к сожалению, моего влияния может не хватить.

— Вначале нашей беседы вы упоминали министра, своего сэмпая. Говорили, он вас может поддержать, — намекнул Миёси.

— И его влияния тоже может не хватить, — предельно честно сообщил Тадамити.

— Тогда мы просто физически не сможем остаться в стороне, — едва ли не доброжелательно поклонился на ходу ультраправый. — Смотрите. Вы сейчас открытым текстом заявляете, что целый Министр внутренних дел не в состоянии навести порядок в своём ведомстве. Я вас правильно понимаю?

— Я бы сформулировал иначе, — хмыкнул главарь Эдогава-кай. — Целый Министр внутренних дел не может добиться от своих подчинённых соблюдения закона. Вот из-за чего весь сыр-бор. Давайте называть вещи своими именами.

— Вы не в курсе всех обстоятельств, — министерский сделал отчаянную попытку достучаться. — Вы не до конца представляете жизнь с нашей стороны рабочего стола. Я сейчас не об МВД, а о Кабмине в целом.

— Возможно, не представляем, — слишком покладисто согласился ультраправый Ватанабэ. — Но как ваши избиратели и работодатели мы очень хорошо знаем, какой она должна быть.

— Мы не позволим вам превратить в Японию в страну, где полицейские становятся главными преступниками и попирают закон, умножая беззаконие, вместо того, чтобы порядок защищать. — Завершил оябун Эдогава-кай. — Я лишь хотел до вас донести, что вы должны работать добросовестно и не допускать сделок с совестью, какие бы большие чины из других кабинетов и ведомств вас ни просили. Если вы пришли затем, чтобы оставить всё, как есть, мы не договоримся.

— Мы не позволим вам погрузить Японию в хаос беззакония, прикрываясь какими угодно благими обоснованиями, — кивнул Ватанабэ.

* * *

Вместо примечания к этой главе и к предыдущей:

Накаяма Масатоши — начальник городского штаба, комиссар токийской полиции.

Тадамити Курибаяши — Замминистра внутренних дел.

Ринсоку Мацуда — начальник полиции города, старший комиссар токийской полиции.

Глава 2

— Вот ты наглый нахал. — Моя непосредственная начальница закрывает за собой дверь и запрыгивает на мой стол. — Почти что рабочее время, а чем ты занят. — Аяка, не чинясь, тоже прикипает к монитору, на котором я в одной из картинок наблюдаю противостояние между отцом своего адвоката и частью государственного аппарата.

Честно говоря, не ожидал. Моэко подробностей не рассказала (и по телефону о таком не спросишь), но со стороны весьма похоже, что перед фамилией Миёси я уже в неоплатном долгу.

Незримом, нематериальном, но тем не менее. За него не выставляли счёт заранее, скорее всего не предъявят и потом, однако уже сейчас есть, над чем задуматься.

Непонятно, чем отдариваться. По-хорошему, встретиться бы со своей адвокатом с глазу на глаз и задать серию лобовых вопросов — но не время. Если я хоть чуть-чуть понимаю в вопросе, она сейчас на нервах за родителя. Лезть под руку — далеко не лучшая идея, ещё и с личными шкурными темами.

Придётся подождать, тем более что Миёси Мая уже прогремел на всю страну, продолжает греметь и о его проигрыше речь пока не идёт.

Теоретически, ситуация со стороны кабмина легко решается огнестрельным оружием или бронетехникой. Но — не то государство, не тот народ, не то время.

Вдобавок, потомок камикадзе всё просчитал (я тут полистал на форумах его биографию плюс антологию по предкам — интересный у Моэко папа. Яркий, к-хм, персонаж).

Судя по лицам на экране, ему и его ребятам реально наплевать на любые последствия для себя лично, особенно тем, которые прибыли последними на трёх микроавтобусах — трансляция с трёх дронов идёт непрерывно, её дублируют уже и серьёзные новостные агентства.

Респект, что ещё сказать. Ощущение того, что я им весьма обязан, с каждой минутой только растёт.

— Не садилась бы ты так, — вздыхаю шефине. — Войдёт кто — слухи поползут, твоя девичья репутация может рухнуть. А на моей совести и так грехов хватает.

— Нестрашно, твоя совесть может не напрягаться, — отмахивается Андо, меняя ногу.

Теперь она забрасывает не правую на левую, а левую на правую. При этом её абсолютно не смущает, что под находящейся на уровне моего лица короткой юбкой я вижу то место, где её ноги соединяются вместе.

— Во-первых, это в офисе теперь новый тренд после твоей покровительницы — так садиться, — продолжает босс. — Такая посадка на стол при подчинённых подчёркивает фокус на рабочих задачах и неформальный подход в их решении, пха-ха-ха.

— А кто у меня покровительница? — уточняю на всякий случай.

— Шутишь? Девочка Хину же. То есть, Хьюга Хину-сан, я хотела сказать, — лицо шефини расплывается в приторно-демонстративной улыбке. — Извиняюсь, оговорилась.

— Верю… Вообще-то, я до сего момента искренне полагал, что в глазах общественного мнения мой покровитель — Хаяси Хонока-сан. Опять же, вертолёт давала. Но так, как ты сказала, тоже хорошо.

— С Хаяси-младшей у тебя нет таких совместных фотографий, как с Хину, — возражает руководитель.

— Каких именно фотографий? — рефлекторно цепляюсь за информацию. — Начинает складываться впечатление, что я о себе ещё очень многого не знаю.

— А вот. — Аяка достаёт из подмышки планшет, кладёт на мой стол, входит в один из рабочих чатов и демонстрирует некие занимательные картинки.

— Ничего себе, — впечатлённый до глубины души, откидываюсь на спинку кресла и чешу затылок. — А ведь смотрится и правда. Как будто… — договаривать нет надобности.

Вживую, что интересно, весьма своеобразные бикини пловчихи настолько вызывающими не выглядят. По крайней мере, если смотреть на неё в бассейне и с короткой дистанции. Не знаю, почему.

Да, там всё очень-очень интересно и даже более того, включая содержимое купальника — но почему-то при личном вконтакте такого эффекта фильма для взрослых не возникает, как сейчас.

Занятный феномен. Сделать зарубку на будущее.

— И в самом деле несколько двусмысленно смотрится, — заключаю, налюбовавшись. — Если не знать подоплёки, бог весть что можно подумать.

Хотя, насколько я успел заметить, Хину к чужому мнению прислушивается, м-м-м, в очень ограниченных рамках. И по очень ограниченному количеству причин, в перечень которых её собственная внешность не входит.

— Догада, — поощрительно кивает Андо. — Только не говори, что это ты лишь сейчас насчёт вас двоих открытие сделал. — И взгляд такой испытывающий, как у полицейского в процессе дознания.

— Люди — лентяи и рабы стереотипов, — развожу руками. — Никто не хочет разбираться глубоко, все судят о красивых женщинах по внешней атрибутике. Персонально тебе для информации: если общаться с ней лично и фокус делать не на содержимом купальника, то ты с удивлением обнаружишь, что её внутреннее содержание очень отличается от внешней формы. Я, честно говоря, больше фиксировался именно на нём, а не на теле. На мозгах, а не на декольте, если быть профессионально аккуратным.

— Какой коварный карьерист! — Аяка вспыхивает хищным энтузиазмом. — Втёрся в доверие к топ-менеджеру, занял место в соседнем шезлонге, сбрил к демонам её родного жениха — а это на секундочку наследник Сузуки — а сам всё это время коварно колупался в её мозгах⁈ Игнорируя внешность и не подкатывая к ней свои тестикулы⁈ Да ты ещё более хитёр, Решетников-сан, чем я раньше думала! — она щёлкает пальцем по тому снимку, на котором полоски Хину слегка сдвинулись и общая картина, как бы поделикатнее, вышла наиболее волнующей.

Даже в сравнении с остальными, тоже очень яркими, фотографиями.

— Обычно вслух такого не озвучиваю, но любимой начальнице по секрету поясню. Если б я захлёбывался слюной и восторженно пялился в её анатомию, по крайней мере сначала, как раз никаких отношений бы у нас и не получилось, — пожимаю плечами. — Скорее всего.

— Звучит логично, — серьёзно изрекает шефиня, легкомысленно болтая в воздухе ногой. — Рассказывай дальше. Как ты её склеил?

— Не говори таких слов, пожалуйста, тебе не идёт. Не для печати: сошлись на почве плавания, когда мне абонемент в Атлетику дали. Там случилось одно недоразумение, она меня из бассейна хотела выцарапать по ошибке, а потом я воспользовался знакомством и нагло обратился к ней за помощью. В лоб, без прелюдий, напролом.

— Ух ты, как занимательно. Ты продолжай, продолжай.

— А всё. Дальше дистанция сократилась самоходом: Хину-сан — не самый большой поборник традиционного этикета.

— Сложно поспорить, особенно с такими фотографиями… рассказывай дальше! — интерес начальницы становится всё более выпуклым.

— Да вроде ключевые моменты обозначил. Не знаю, что ещё добавить.

— Для начала, поведай своей сэмпаю, за какой это помощью ты к Хьюге в лоб обращался через мою голову? Ещё и чтоб я не знала? Что за интрига на моём огороде и за моей спиной? Такидзиро-кун, так дела не делаются — есть неписаные правила игры и ты до последнего момента делал вид, что их соблюдаешь. По крайней мере, в отношении меня.

— Извини, я на том этапе к тебе ещё не так как сейчас относился, — признаюсь честно. — Один раз обратился, когда с предыдущим хозяином этого кресла отношения выясняли, — хлопаю по подлокотнику. — Я в сердцах ему в глаза высказал, что думал, а потом спохватился: возможно, зря на неё сослался, о коррупции в закупках наедине было сказано, в бассейне.

— И-и-и?!!

— Она не стала делать из мухи слона и дала понять, что претензий по инциденту не имеет. Тем более что откаты имели место и, говоря цинично, по карману акционеров били: «Если бы в результате твоих заявлений я потеряла деньги, а не приобрела, ещё б можно было думать, что тебе на это сказать» — цитирую дословно.