Помоги проекту - поделись книгой:
— Нет, брат, так не пойдет, школу пропускать не годится.
— Конечно, не годится, — поддержала Марина, — только-только из трояков вылезли — и снова?
Марина подтягивала мальчика по русскому и математике и регулярно проверяла дневник.
Вовка тяжело вздохнул. На тему посещения школы у него было свое мнение, которое он предпочел не высказывать.
Николай подмигнул Вовке и достал из сумки очередную коробку.
— Не надо никакого дежурства, — сказал он. — Установим сигнализацию со звонком, как на складе. Еще можно красную лампочку над дверью повесить.
— Ты с ума сошел! — испугался Андрей. — А если она случайно ночью сработает и всю общагу разбудит? Нас с Оксаной выгонят.
— Не имеют права, — авторитетно заявила будущий юрист Марина. — Мы в суд подадим. Если общежитие не обеспечивает безопасность жильцов, жильцы имеют право принимать свои меры, разрешенные законом. Установка сигнализации законом не запрещена.
— Слушайте, что грамотный человек говорит, — поддержал жену Николай.
После короткого спора Андрей сдался. Решающим доводом стало предложение Неодинокого установить за дверью медвежий капкан.
— Нет! — отрезал Андрей. — Ставим сигнализацию.
Однако воплотить решение в жизнь оказалось непросто: нужных инструментов для монтажно-слесарных работ у семьи Сергеевых не нашлось. Николай почесал в затылке:
— Про инструменты я не подумал, сейчас домой сгоняю.
— Подожди, — остановил друга Андрей. — У нас сосед хозяйственный, у него должны быть.
Анатолий Игоревич, фельдшер психиатрической бригады, оказался не только хозяйственным, но и «с руками». Он принес ящик с инструментами, дрель, стремянку и, отодвинув друзей, сказал:
— Посидите пока, не путайтесь под ногами, это не врачебная процедура.
Через сорок минут новый замок и складская сигнализация были установлены, проверены и приняты отделом технического контроля в лице Николая Неодинокого. Оценив качество и скорость работ на пять с плюсом, Коля потер руки и потребовал по сто грамм для себя и мастера.
— Так нет ничего, — развел руками Андрей.
— Ну, старик, ты вообще не подготовился, — проворчал Николай и достал из бездонной сумки бутылку водки. Оксана подогрела на сковородке свои фирменные пирожки с мясом, Анатолий Игоревич принес вяленую воблу. Вечер удался.
— Ну все, можете теперь спать спокойно, — сказал Николай, прощаясь. — Никто к вам больше не залезет.
Как показали дальнейшие события, это утверждение было преждевременным.
Глава 10
Проституция — социальный и нравственный порок буржуазного общества. Советское общество, общество строителей коммунизма, освободило женщину от неравенства, дало ей истинные ценности: семью и труд — и навсегда покончило с этим постыдным явлением.
Звонок в дверь раздался, когда еще не было девяти. «Кого там принесло в такую рань? — подумала Светлана, поднимаясь и отчаянно зевая. — Целый час еще можно спать». Директор «комка», клиент богатый и щедрый, один недостаток — старый, ушел только в первом часу ночи. Обычно он в десять домой к супруге бежал. Но вчера супруга уехала куда-то, и директор загулял. Выпили две бутылки шампанского вместо привычной одной. И в постель они целых три раза укладывались, откуда только силы взялись в его-то возрасте? Правда, в третий раз у него ничего не получилось, как Светлана ни старалась.
Звонок повторился.
— Да иду я, иду! — крикнула Светлана, набрасывая импортный шелковый халат с широченными рукавами и яркими рисунками: цветами, птичками, черепашками. Халат назывался фурисодэ, Светлана целую неделю заучивала название. Подарил халат клиент, ответственный работник Внешторга. Щедрый был клиент, добрый, жалко — перевели в другой город.
Проходя мимо зеркала, Светлана мазнула губы помадой и наскоро расчесала волосы. Мало ли кто там за дверью? Вдруг слесарь из «АвтоВАЗа» раньше положенного заявился? Нельзя перед мужиком лахудрой выглядеть. Время у слесаря было по средам после десяти. Сегодня как раз среда, десяти еще нет, но клиенты не всегда расписание соблюдают. Слесарь числился в разряде перспективных клиентов: молодой, неженатый, хорошо зарабатывает.
Всего клиентов у Светлана было восемь, и приходилось постоянно следить, чтобы, не дай бог, мужики не столкнулись лбами на лестничной площадке. Во избежание недоразумений Светлана составляла график работы на неделю вперед и записывала дни и время в школьной тетради в клеточку.
В свои двадцать девять Светлана никогда «на дядю», то есть на государство, не работала. Окончив сельскую школу-восьмилетку, она приехала в город, поступила в медицинское училище и на втором курсе родила дочку. Папаша, выпускник техникума, уехал за длинным рублем на БАМ[25], там и затерялся, ни писем: ни денег Светлана от него не получала. Училище пришлось бросить, из общежития ее выгнали, домой с ребенком без отца возвращаться — сгоришь со стыда, вся деревня будет шушукаться и кости перемывать. В общем, хоть в петлю лезь. Хорошо подруга подсказала, как поправить положение, денег заработать и пожить нормально. Сказала: «С твоей-то внешностью будешь как сыр в масле кататься». Вот Светлана и «каталась» уже десятый год. Во избежание статьи за тунеядство числилась уборщицей в доме быта, но половую тряпку ни разу в руках не держала — еще не хватало, чтобы руки были красные и хлоркой воняли. Запись в трудовой книжке Светлана отрабатывала раз в неделю по четвергам, принимая директора дома быта на своей роскошной югославской кровати.
Светлана посмотрела в глазок. На лестничной площадке стоял приятного вида мужчина. Новый клиент? Иногда к ней приходили вот так, неожиданно, по рекомендации.
— Кто там?
— Телеграмма из Вологды.
Светлана открыла дверь. В Вологде у мамы жила дочка, пятиклассница. Светлана, конечно, скучала, а что делать? Квартира одна, надо же где-то клиентов принимать.
Приятный мужчина зашел, вежливо поздоровался, достал бланк.
— Распишитесь, пожалуйста.
Светлана наклонилась над бланком. Сильный удар по голове свалил ее с ног.
Дальше было очень больно и страшно. Но недолго.
Глава 11
Я хочу успокоить горожан и ответственно заявляю, что никакого маньяка, тем более ростовского, у нас нет. Ростовский убийца уже арестован, им оказался, вернее, оказались несколько умственно отсталых граждан, сбежавших из специализированного психиатрического учреждения.
Власти и милицейское начальство, как обычно, скрывают от населения правду. По имеющейся в редакции достоверной информации, в городе произошло уже пять зверских убийств молодых женщин. Есть основания утверждать, что наводящий ужас на жителей Ростова-на-Дону маньяк-убийца по прозвищу Потрошитель объявился в нашем городе.
По городу ползли слухи. Жестокие убийства обсуждались в трамваях и автобусах, в ресторанах и в диетических столовых, у пивных ларьков и в очередях за колбасой. Даже в длинных коридорах обкома партии бегущие по срочным делам порученцы, помощники и секретари останавливались и, оглядываясь по сторонам, шепотом делились информацией, скольких, когда и где зарезал душегуб прошлой ночью. Количество жертв росло как на дрожжах. Знающие люди уверяли, что в С. приехал неуловимый ростовский маньяк и не уедет, пока не отправит в мир иной тридцать две невинные души. Родители боялись отпускать детей в школу. Вечерние улицы, и до этого не слишком оживленные, совершенно обезлюдели.
Андрей слухам не верил, как, впрочем, и официальным публикациям. Посидев час в справочном бюро и просмотрев журналы выездов бригад скорой помощи за последний месяц, он кроме вызова, на котором был с Оксаной, обнаружил еще один похожий в другом районе города. Поговорив с врачом бригады, пришел к выводу, что маньяк совершил как минимум два убийства. Возможно, больше. Не факт, что к жертвам каждый раз скорую вызывали. Взяв свободную машину, Андрей съездил в судебный морг к бывшему однокурснику Коле Неволину, работающему здесь патологоанатомом. Но недалеко продвинулся в своем расследовании. Не помогла даже пачка дефицитного чая «со слоном»[27], изъятая из семейных запасов для поддержания разговора. Страстный любитель чая, Неволин жадно пачку схватил и сразу убрал в запираемый на ключ ящик стола, но сообщить что-то интересное не смог или не захотел.
— Да, привозили к нам «выпотрошенных» женщин, — подтвердил он, — это все, что я знаю. Вскрытия шеф лично сам делал за закрытыми дверями, никого в ассистенты не брал, протоколы никому не показывал.
— Хотя бы сколько их было, можешь сказать?
— Не одна точно, но сколько — не знаю.
Вернувшись на подстанцию, Сергеев решил обсудить тему маньяка с соседом по кабинету. Кандидат медицинских наук Виталий Исаакович Белорецкий был не только высококлассным специалистом, знатоком одесских анекдотов и любителем очкастых стажерок в коротких халатиках, но и кладезем самых неожиданных знаний, в чем Андрей имел возможность не раз убедиться. Однако разговор не состоялся. На первом этаже Сергеева остановила старший диспетчер Людмила Зотова с неприятной новостью:
— Андрей, у тебя в шестой бригаде доктор Петрова снялась со смены.
— Что случилось?
— Температура тридцать восемь и пять.
Андрей вздохнул и посмотрел на часы.
— Люда, я до восьми сам на замену выйду, а на ночь вызову кого-нибудь.
Людмила кивнула.
— Одно удовольствие с тобой работать, не то что с некоторыми…
С кем работать не в удовольствие, Андрей уточнять не стал. И без того прекрасно знал. Внеочередной выход на линию, конечно, нарушал все планы. Андрей не успел проверить карты вызовов, завалившие большую часть его рабочего стола, не перепечатал начисто вторую главу кандидатской диссертации. Но был и положительный момент — водителем в шестой бригаде сегодня работал тот самый бывший сотрудник милиции, у которого Сергеев хотел навести справки о происходящих в городе убийствах.
Андрей едва успел переодеться, как висящий в коридоре динамик сообщил хрипловатым голосом Люды Зотовой:
— Шестая на вызов, шестая.
Постоянной помощницей у Петровой была опытная фельдшер Галина Беллавина. Она уже ждала Андрея в машине. По дороге обсудили внезапно заболевшего доктора, раннюю весну с перепадами температуры, от чего выросло количество вирусных инфекций, а также двух маленьких дочек Галины, постоянно соплививших и пропускающих садик, хорошо бабушка не отказывалась посидеть. Уже около адреса Андрей поинтересовался поводом вызова.
— Женщина двадцати восьми лет, без сознания, — сказала Галина.
Андрей непроизвольно напрягся. Беллавина, видимо, что-то почувствовав, поспешила успокоить доктора:
— Знаю я эту пациентку, мы с Ольгой Ивановной уже два раза к ней выезжали, эпилепсия.
Тем не менее Андрей расслабился, только когда не увидел у подъезда милицейской машины с мигалкой, а у дверей квартиры — мрачного сержанта.
Двухкомнатная квартира была грязной и запущенной. В кухне по раковине, в которой скопилась груда давно не мытой посуды, бегали наглые жирные тараканы. В воздухе стоял устойчивый запах винного перегара и кислой капусты. Приступ у пациентки уже прошел, она лежала на кровати с продавленной металлической сеткой и несвежим бельем, в полутемной комнате с единственным мутным окном и заплеванным полом и тихо постанывала. На губах следы кровавой пены, видимо, прикусила язык во время судорог. Выглядела женщина лет на десять старше своих двадцати девяти. Андрей осмотрел пациентку, увидел старые и свежие синяки и кровоподтеки на теле и руках. Ощупал голову, обнаружил большую шишку в теменно-затылочной области. Посмотрел на сидевшего рядом на табурете мужа пациентки с испитым лицом, тремором рук и красными белками глаз.
— В больницу поедете? — спросил сразу у обоих.
— Никуда она не поедет, — зло ответил муж и сплюнул на пол себе под ноги.
— Не поеду, — едва слышно сказала женщина.
Андрей пожал плечами, продиктовал помощнице назначения и осмотрелся. Садиться за стол, заставленный пустыми бутылками, стаканами, банками из-под консервов и тарелками с остатками пищи, он не рискнул. Карту вызова заполнил на коленях, подложив протянутый Галиной журнал учета сильнодействующих средств. Беллавина набрала шприцы, сделала инъекции, и они с облегчением покинули квартиру.
— На подстанцию, доктор? — спросила фельдшер, усаживаясь в машину.
— Нет, сначала надо опорный пункт милиции найти.
— Я знаю, — вмешался водитель, — здесь недалеко.
Участковый, сурового вида старший лейтенант, воспитывал тщедушного, испитого мужичка.
— Имей в виду, Сидоркин, еще одна жалоба от супруги — и лечебно-трудовой профилакторий тебе гарантирован!
Сидоркин понуро сидел на колченогом стуле, ссутулив плечи, низко опустив плешивую голову. Увидев входящего Сергеева в халате, лейтенант, грозно посмотрев на воспитуемого, сказал:
— Сидоркин, выйди посиди в коридоре. Не вздумай смыться, я с тобой еще не закончил.
Участковый оказался толковым, понял Сергеева с полуслова.
— Да знаю я эту парочку. Она инвалид по заболеванию, проживает с сожителем, он ее бьет и пенсию жены пропивает. Да только что я могу сделать? Она заявление писать и освидетельствование в больнице проходить категорически отказывается…
— Так я затем и приехал, — перебил участкового Сергеев. — Могу заявление написать, как осмотревший пациентку врач скорой помощи.
— Точно! — оживился старший лейтенант, доставая из планшета бланк. — Если ты напишешь, я этого гада привлеку, не отвертится.
Выходя из кабинета участкового, Сергеев привычно остановился у «доски почета» — так прозвали в народе информационную доску с фотографиями разыскиваемых преступников. Мало ли к кому скорую вызовут, убийцы и воры тоже болеют. Героев, как говорится, надо знать в лицо. В нижнем ряду висел портрет молодого мужчины, показавшийся Сергееву знакомым. Он присмотрелся и почувствовал, как на лбу выступила испарина, а по спине побежали струйки холодного пота. На фотопортрете Андрей узнал себя.
«Разыскивается по подозрению в убийстве, — прочитал он. — Возможно, одет в черный вельветовый пиджак импортного производства».
Глава 12
Каждый преступник знает, что наказание неотвратимо! Советская милиция всегда на боевом посту, бдительно охраняет жизнь, здоровье и права граждан, обеспечивает возможность спокойно жить и работать.
Начальник отдела по раскрытию умышленных убийств областного управления полковник Мурашов смотрел на Знамина с плохо скрытым раздражением. Сам бывший опер, он хорошо знал своих подчиненных и был уверен, что маньяк-убийца скоро будет видеть небо через решетку в камере следственного изолятора. Тем более что дело вел майор Шастин — не подарок, конечно, самоуверенный, упрямый, даже нагловатый, но отличный розыскник, способный и, главное, удачливый. А тут является этот московский гость, по роже видно, что со столичным гонором, и получает преступника готовым, упакованным, как говорится: на блюдечке с голубой каемочкой. Наверх москвич доложит о своих невероятных заслугах, а ребят, которые здесь носом землю рыли, если в рапорте и упомянет, то вскользь. Есть на этот случай стандартная фраза — «оказали посильное содействие», подразумевающая, что под ногами не путались.
Но деваться некуда, вечером позвонил начальник управления, распорядился москвича в аэропорту встретить, в гостинице устроить, с материалами дела ознакомить, лучших людей в помощь выделить — и вообще чуть ли не в рот смотреть и любой каприз исполнять. Руководство тоже понять можно: дело на контроле у обкома партии, помощник первого секретаря по пять раз на день ходом следствия интересуется. А теперь в случае осечки будет на кого свалить: мол, наши-то орлы уже почти поймали негодяя, да приезжий сыскарь все карты спутал…
Поэтому Мурашов характер показывать не стал, изобразил как мог гостеприимного хозяина, организовал чай с лимоном, достал из сейфа «армянский», сгонял секретаршу в буфет за бутербродами.
Гость за чай поблагодарил, от коньяка отказался, сказал, что хочет быстрее ознакомиться с материалами.
— Это пожалуйста. — Полковник поднял трубку телефона. — Сейчас майор Шастин вас ознакомит.
Зайдя в кабинет, Шастин положил на стол стопку из трех неприлично тонких папок.
— Жертв три, молодые женщины. — Он постучал указательным пальцем по верхней папке. — Здесь первое убийство, далее второе и третье. Все три — женщины легкого поведения. Одна профессиональная б… — майор запнулся, — проститутка. Две других — любительницы, эпизодически подрабатывают. Вернее, подрабатывали.
Знамин открыл верхнюю папку, пролистал бумаги.
— Продолжайте, майор.
— Картина преступлений схожа во всех трех эпизодах. Неизвестный проникает в квартиру, дверь жертвы ему открывают сами. По крайней мере, следов взлома или использования отмычек нет. Время — два раза утром, между пятью и девятью часами. Точнее установить не удалось. Одно убийство совершено вечером, с двадцати до двадцати одного часа. Жертва вернулась домой в восемь, ее видела соседка. А в девять пятнадцать та же соседка зашла попросить соль и обнаружила труп. Преступник оглушает женщин ударом по голове, насилует, затем душит шелковым розовым шарфиком, потрошит тела, как ростовский маньяк. Отрезает и уносит с собой куски ткани от одежды жертв. Шарфики каждый раз остаются на шее задушенных.
— Какую-либо связь между убитыми удалось установить? — спросил Знамин.
— Если это можно назвать связью, — пожал плечами Шастин, — то их образ жизни, о чем я уже говорил. Больше ничего. Женщины не пересекались ни в детстве, ни во время учебы, ни на работе. Одна, которая… профессионалка, вообще официально не работала. Имела липовую трудовую книжку.
— Хорошо, — остановил майора Знамин. — Пока достаточно. Я ознакомлюсь с делами, тогда поговорим более подробно. А сейчас я хочу услышать ваше мнение. Это ростовский Потрошитель?
— Нет, — категорично заявил Шастин. — Почерк похож, но нет.
— Основания?
— Ростовские жертвы случайные. Маньяк выходил на охоту и подкарауливал их на улице. Здесь другая картина. Преступник приходит к жертве домой, он заранее знает, куда и когда пойдет. В Ростове убиты женщины разного возраста, есть и молодые, и пожилые, есть мальчики. У нас молодые женщины. Все красивые. Были.
— То есть убийца готовится, собирает информацию о будущей жертве и только после этого действует?
— Да, причем действует очень аккуратно, я бы сказал — профессионально. Практически не оставляет следов.
— И нет никаких зацепок?
Поделиться книгой: