Любовь и триумф

«Нет, моя милая, – улыбнулся про себя Рудольф, провожая Джейд до дверей, – ты пойдешь в постель значительно раньше, чем думаешь… Только не для того, чтобы спать».

Он проводил взглядом Джейд, спускающуюся в тускло освещенный холл, и снова вернулся в столовую. Похоже, Мэрили тоже начинала засыпать. Рудольф приподнял ее голову за подбородок.

– Боюсь, что мне тоже придется сказать тебе «спокойной ночи», Рудольф… – сонным голосом проговорила Мэрили.

– Нет, дорогая, – возразил Рудольф и крепко сжал ее руки, уговаривая спуститься в гостиную. Хэниш уже должен был развести огонь в камине, а Герда – потушить свечи и лампы. Такая уютная обстановка как нельзя лучше соответствовала планам Рудольфа. Красный бархатный диван, такой приятный на ощупь, так и манил к себе в мягком свете каминного огня. Рудольф осторожно усадил на него Мэрили, поглаживая ее плечи. Девушка с наслаждением откинулась на мягкие подушки. Перед ней, словно по волшебству, появился еще один бокал восхитительно вкусного сливового бренди, Мэрили сделала небольшой глоток, с удовольствием смакуя терпкий вкус напитка. Между тем прикосновения Рудольфа становились все более настойчивыми. Она уже ощущала тепло его дыхания около своей щеки. Неожиданно, словно очнувшись от забытья, она оттолкнула Рудольфа и вырвалась из его объятий.

– Пожалуйста, Рудольф. Не сейчас…

Однако голос ее прозвучал как-то слабо – змеиный корень делал свое дело. Уткнувшись носом в шею Мэрили и гладя ее по спине, Рудольф прошептал:

– Получи удовольствие, моя дорогая… Удовольствие от поцелуев мужчины, который любит тебя… Который хочет жениться на тебе… Получим удовольствие и унесемся вместе в рай…

Одно мягкое движение – и Мэрили оказалась лежащей на спине. Сонная девушка уступала поцелуям, чувствуя пробуждение неясных желаний. Дыхание Рудольфа стало частым и прерывистым. В одно мгновение он навалился на Мэрили всем телом. Его движения были грубыми, напрягшаяся плоть яростно пыталась ворваться в ее тело. Мэрили заколотила кулаками по спине Рудольфа, корчась и извиваясь под его тяжестью, но он прижимался к ней все сильнее и сильнее. Над ее ухом раздался горячий шепот:

– Ты сама знаешь, что хочешь меня, моя дорогая, хватит притворяться. Мы с тобой обязательно поженимся, но сначала…

– Нет! – изо всех сил крикнула Мэрили.

В мерцающих огненных бликах глаза Рудольфа напоминали тлеющие угли, вспыхивающие страстью и яростью.

– Слушай меня, – сказал он, стиснув зубы. – Все это ненормально, поверь мне! Это болезнь рассудка! Однажды, когда я еще жил в Вене, я слушал лекцию Фрейда. Он говорил, что такие женщины, как ты, фригидны, они не способны ощутить всей прелести любви, но я обещаю, что помогу тебе избавиться от этого недуга!

Мэрили вскочила с дивана, чувствуя приступ внезапно вспыхнувшего отвращения к Рудольфу.

– Все, что ты говоришь, – это ложь! – выкрикнула она. – Я совсем не такая!

– Нет, моя дорогая. У тебя присутствуют все признаки фригидности. – Рудольф с жалостью посмотрел на Мэрили, пытаясь придать своему голосу покровительственный тон. – Тебе может помочь только терпеливый и заботливый мужчина. И такой мужчина – я. Вместе, шаг за шагом, мы сможем вернуть тебе нормальное состояние, и…

– Замолчи! – зашипела Мэрили и, заткнув уши, выбежала из комнаты. Все кружилось перед ее глазами; Мэрили не могла понять, что с ней происходит. Сознание ее было словно окутано густой пеленой.

– Мэрили, подожди! – раздался голос Рудольфа.

Она побежала еще быстрее. Проснувшийся инстинкт самосохранения подсказал ей спрятаться в пустующей нише коридора.

Она услышала торопливые шаги Рудольфа, поднимавшегося на второй этаж, и мысленно поблагодарила Бога, что не отправилась к себе в спальню – там Рудольф наверняка настиг бы ее. Когда шаги ее преследователя стихли, Мэрили вышла из ниши и двинулась по темному коридору. В конце его она обнаружила дверь. Она была не заперта. За ней начиналась лестница, ведущая куда-то вниз, очевидно, в подвал. Преодолевая чувство страха, Мэрили стала осторожно спускаться вниз по крутым ступенькам. В кромешной тьме раздавались зловещие звуки, от которых по телу Мэрили забегали мурашки. Девушка представляла себе целый сонм мерзких существ, но… продолжала идти дальше.

Наконец она достигла дна этого ужасного колодца. На крюке, вбитом в стену, висел старинный фонарь, отбрасывающий на булыжный пол тусклое пятно света. Мэрили увидела еще одну дверь и, немного поколебавшись, толкнула ее.

Ее взору предстала маленькая каморка с небольшой кроватью в дальнем углу. Осторожно отвернув край одеяла и поправив мягкую белую подушку, Мэрили вдруг ощутила непреодолимое желание лечь на эту кровать и заснуть. Она затушила фонарь и, едва коснувшись подушки, погрузилась в глубокий сон…

Тепло.

Ласковое течение.

Мэрили чувствовала, как чьи-то пальцы, ласковые и нежные, прикасались к ней, заставляя вздрагивать от блаженства. В ней пробуждались какие-то новые, доселе неведомые чувства. Они сулили нечто неизведанно прекрасное, заставляя сильнее пульсировать кровь, доводя до безумия. Что это? Сон? Да, это только сон. Она не видела ничего, кроме черной мглы, простирающейся над бескрайним морем мучительного наслаждения. Это не было реальностью – такое блаженство могло существовать только в мечтах и фантазиях…

Тело Мэрили выгибалось, как лук с натянутой тетивой, стремясь еще сильнее приблизиться к источнику ласки, встретить его и испытать неведомую радость от переполняющих ее чувств.

Поцелуй…

О Боже! Она никогда не подозревала, что поцелуй может быть таким. Тепло, нет, не тепло – жар, сильный жар на губах огнем разлился по всему телу. Мэрили ощутила, как с жадностью, почти жестокостью чьи-то губы прижимались к ее губам, и она разомкнула их, принимая трепещущее жало языка, порождающее новое и удивительное блаженство.

Инстинктивно желая продлить этот удивительный сон, Мэрили обняла крепкую широкую спину. Мускулы. Сила. Плотность. Она упивалась от удовольствия вдыхать неповторимый мужской запах и еще крепче прижалась к телу, дарящему ей такое наслаждение, смутно понимая, что ее язык жадно ласкает чей-то страстный и горячий рот.

Нежные губы спустились ниже и начали мягко целовать шею, руки нежно ласкали грудь…

Внезапно Мэрили похолодела и напряглась.

Что происходит? Почему он остановился? Ее удивительное порождение фантазии испарилось, словно легендарный вампир, исчезающий с первыми признаками утренней зари?

– Пожалуйста, нет, – прошептала она, чувствуя, что обволакивающий ее туман начинает рассеиваться.

Мэрили ощутила, как он напрягся при звуках ее голоса.

– Не уходи… Не сейчас…

Движения его стали нервны, почти грубы, руки заметались по всему ее телу и внезапно коснулись ее лица. Мужской голос, слегка хрипловатый, издал проклятие. Его губы больше не касались Мэрили – призрак удалялся в свое царство…

Она села на кровати, окончательно проснувшись, дрожа не то от страха, не то от предрассветной прохлады. Неужели в этой комнате кто-то был? Неужели она действительно слышала чье-то неровное, постепенно затихающее дыхание?

Нет. Только сон и ничего больше.

Слишком много выпито бренди.

Мэрили тряхнула головой и снова легла на постель, позволяя незримому покрову сна снова забрать ее под свою сень.

Как жаль, что самое прекрасное происходит только во сне. По крайней мере у нее.

Глава 13

Ночь показалась Мэрили бесконечно долгой. Она то и дело просыпалась и начинала изумленно всматриваться в окружающую тьму, не совсем понимая, где находится, пока наконец горячие волны возбужденной памяти не возвращали ее в реальность.

Незнакомец… Ошеломительно чувственный незнакомец, который целовал ее, сжимая в объятиях, сумел разбудить в ней неведомые доселе мысли и чувства.

Но было ли это только лишь сном?

Ощущая разбитость во всем теле, Мэрили тем не менее уже могла размышлять более связно, чем прежде. Ей удалось вспомнить все, что произошло после ужина. Оставалось лишь одно темное пятно – незнакомец, любовник, порожденный ее чувственным сном… Его жаркий поцелуй и огненные ласки… Господи, кто это был? Мэрили почувствовала сладостную дрожь во всем теле. Ну уж конечно, не Рудольф. Он мог быть обаятельным, красивым, мог открыто заявлять о своей любви, но он был не в силах разжечь ее чувства. Нет, это не мог быть Рудольф!

Когда первые лучи солнца пробились сквозь тусклое оконце каморки, осветив ее убогое убранство, Мэрили покинула свое убежище.

Поднявшись на второй этаж, она замерла от изумления – у дверей ее спальни сидел, прислонившись к стене, Рудольф. Глубокое и ровное дыхание указывало на то, что он крепко спит. Мэрили неслышно проскользнула мимо и быстро заперла дверь.

От звука щелкнувшего замка Рудольф сразу проснулся.

– Мэрили? – крикнул он, вскакивая на ноги и начиная отчаянно барабанить в дверь. – Мэрили? Ты здесь? Я очень беспокоился за тебя и…

– Со мной все в порядке, Рудольф, – холодно ответила Мэрили.

– Где ты пряталась? – В его груди клокотала ярость, отчаяние душило его. – Я знаю, что ты сердишься, и прошу у тебя прощения. Я не соображал, что говорил. Это просто лишний раз доказывает, что я люблю тебя так сильно, что порой теряю голову! Пожалуйста, позволь мне войти.

– Войти в мою спальню? – поддразнила Мэрили притворно застенчивым тоном, улыбаясь про себя, поскольку начала раздеваться. – Но ведь это неприлично, не так ли?

– Это могло бы быть приличным, – ответил Рудольф. – Это могло бы быть очень приличным, если бы ты приняла мою любовь и вышла за меня замуж.

Сейчас Мэрили больше всего на свете мечтала о горячей ванне и нескольких часах сна, однако, похоже, Рудольф не даст ей покоя…

– Увидимся за завтраком, Рудольф, тогда и поговорим!

Несостоявшийся жених выругался и, повернувшись, пошел прочь. Когда Мэрили станет его женой, ей придется уважать и слушаться его! В противном случае он преподаст ей суровый урок покорности мужу.

Рудольф шел отпирать дверь комнаты матери. Ему не терпелось полюбоваться гневным лицом сестры.

Джейд, сидя за столом в очаровательном бледно-розовом платье и подобранной ему в тон легкой шали, разглядывала поданные на завтрак яйца-пашот[3] и семгу, когда в столовой появилась Мэрили.

– А, вот и ты, – с улыбкой приветствовала ее Джейд. – Этим утром я встала раньше тебя. Ты так и не позволила Рудольфу поговорить с тобой за стаканчиком сливового бренди прошлым вечером, не так ли?

Мэрили села за стол. Отказавшись от большого блюда с закусками, поднесенного Гердой, она попросила лишь чашку черного кофе и только после этого ответила на вопрос тети:

– Боюсь, что так. Уж если шампанское кружит мне голову, то что говорить о бренди?!

– Так или иначе, но у тебя на лице написано, что что-то произошло. Твои глаза сияют, щеки порозовели.

Мэрили улыбнулась:

– Пойдемте, тетя Джейд. Ваше стремление выдать меня замуж плохо сказывается на вашем воображении, оно у вас разыгралось не на шутку!

Появление в столовой Элеоноры прервало их разговор. Пробормотав приветствия, девушка села за стол и с жадностью потянулась за семгой и яйцами.

Джейд бросила на Мэрили смущенный взгляд и обратилась к Элеоноре:

– Как себя чувствует ваша матушка?

– Прекрасно! – отозвалась та. – Сожалею, но сегодня я буду очень занята и не смогу присоединиться к вам. – Казалось, она была чем-то расстроена и озабочена.

Действительно, Элеоноре было необходимо найти Корда и объяснить, что в несостоявшемся свидании виновен, черт побери, ее проклятый братец.

Мэрили еще ни разу не видела Элеонору в таком отвратительном расположении духа.

– Конечно, Элеонора! – В голосе Мэрили звучала искренняя симпатия. – Однако если твои планы изменятся, мы будем рады твоей компании.

Перед тем как войти в столовую, Рудольф изобразил на лице самую бодрую и жизнерадостную улыбку, на какую только был способен:

– Что такое? Моя дорогая сестра не сможет сегодня отправиться вместе с нами? – Он прекрасно знал, в каком состоянии пребывает сестра, но его это мало заботило. – Какое же важное дело лишает нас твоего общества?

Элеонора сверкнула глазами, с трудом сдерживая гнев. Как ей хотелось послать родного братца ко всем чертям!

– У меня сегодня деловая встреча! – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Почувствовав возникшее напряжение, Джейд решила разрядить обстановку и объявила, сияя улыбкой:

– Я, пожалуй, последую примеру Элеоноры и тоже не поеду осматривать Цюрих.

– Но тетя Джейд! – взмолилась Мэрили. В ее голосе ясно слышались нотки отчаяния. – Вы же слышали, что сказал Рудольф, он уже распланировал целый день. Мы оба будем крайне огорчены, если вы не присоединитесь к нам!

Однако Мэрили не удалось разубедить свою тетку.

– О! Мне кажется, что Рудольф будет очень рад провести целый день наедине с тобой.

– Все это так, – согласился Рудольф. – Однако чем вы будете заниматься все это время? Мы вернемся нескоро.

– У вас готовы помещения для моих слуг? – поинтересовалась Джейд, впрочем, не очень огорчившись, когда Рудольф отрицательно покачал головой в ответ, она уже слишком сильно сомневалась, что задержится здесь надолго, хотя и не желала говорить об этом вслух. – Хорошо, тогда мне нужно оплатить их проживание в отеле, посмотреть, чем они занимаются и, может быть, угостить их хорошим обедом.

– Вы хотите пригласить на обед ваших слуг? – Похоже, Элеонора была ошеломлена.

Рудольф бросил на сестру предостерегающий взгляд, который она проигнорировала.

– Да, а почему я не могу этого сделать? – Джейд видела реакцию Элеоноры и была готова защищаться. – Даже если эти люди работают на меня, то это не мешает им быть моими друзьями.

– Но они простые слуги, – возразила Элеонора с высокомерной улыбкой. – Как можно с ними общаться?

– Каждый поступает так, как считает нужным, – сухо оборвала ее Джейд.

Элеонора удивленно покачала головой:

– Но вы же Романова, и все знают, что…

– Все знают, что у тебя слишком длинный язык! – вмешался Рудольф. – Простите, сеньора, – обратился он к Джейд.

– О, вам не за что извиняться! – Руки Джейд чуть дрожали. Она сделала над собой усилие и добавила уже спокойным тоном: – Каждый человек имеет право на собственные взгляды и убеждения, вот и все.

О Боже, как ей хотелось вернуться домой!

День выдался просто чудесный – яркое солнце на синем без единого облачка небе и легкий, свежий ветерок. Если не считать короткого эпизода, когда Рудольф снова начал приставать к Мэрили с объяснениями в любви, ей действительно не на что было пожаловаться.

Когда они вернулись к замку, Хэниш остановил «фиат» перед задними воротами и принялся выполнять обычные шоферские обязанности. Открыв дверцу машины со стороны Рудольфа, чтобы, выйдя первым, кавалер мог подать руку даме, Хэниш увидел, как через галерею бежит Элеонора. Она явно была чем-то взволнована.

Рудольф проследил за недовольным взглядом своего шофера и, увидев сестру, сразу напрягся: Элеонора бежала в их сторону.

«Черт побери! – подумал он. – Даже если случилось что-то серьезное, неужели она станет рассказывать об этом в присутствии Мэрили?»

Мэрили, стоящая рядом, тоже отметила состояние Элеоноры и тоже хотела узнать, что же произошло. Может быть, что-нибудь с матерью? С каким бы удовольствием Рудольф свернул бы сейчас шею глупой сестрицы! Но ему ничего не оставалось, как галантно протянуть руку Мэрили и помочь ей выбраться из автомобиля. Он приготовился услышать самые отвратительные новости.

Хэниш задержался около «фиата»: ему тоже хотелось узнать, почему у сестры Рудольфа такой странный вид. Впрочем, Элеонора не стала испытывать присутствующих.