Помоги проекту - поделись книгой:
– Ты знаешь, что под видом эктоплазмы выдавали шифон или газовую ткань? – Джули указала на девушку с закатившимися глазами.
– Какая мерзость! То есть половину сеанса мадемуазель Мистерия проводила с носом и ртом, набитыми шифоном? А что скажешь про эту загадочную даму? – По легкому тону Клои было невозможно понять, чего она хотела от подруги: профессионального взгляда на искусственно созданное изображение или ее мнения, можно ли этим фотографиям верить.
– Это метод двойной экспозиции, – уверенно сказала Джули, – взяли фото с этой женщиной в темной накидке и наложили его поверх другого, чтобы создался эффект вызова духа. Людей за столом, конечно, предупредили, что следует сделать очень удивленные лица.
– Как интересно, дорогая, ты точно уверена в этом? – Клои сняла рамку со стены и подошла к ближайшей свече, чтобы лучше рассмотреть.
– Конечно, и, если фотография действительно сделана в начале двадцатого века, ты сможешь выручить за нее неплохие деньги. Помню, ты говорила, что знаешь нескольких людей, увлекающихся такими находками. – Девушка потерла глаза, бликующий свет свечей действовал усыпляюще.
Клои застыла, зачарованно всматриваясь в темную фигуру на снимке, будто не расслышала слов о продаже.
– Просто здесь запечатлен призрак Молящейся Бланш, а она никогда не делала своих фото при жизни.
Но этого же не может быть… Ох! – Девушка вскрикнула от испуга. Изящная деревянная рама загорелась с верхнего левого угла, и Клои уронила фотографию на пол.
Джули огляделась в поисках чего-либо, что могло закрыть доступ кислороду и остановить пламя. Она боялась топтать картинку: если даже огонь ее не разрушит, каблуки точно принесут непоправимый вред. Она схватила с тонконогого диванчика плед и набросила его на горящий прямоугольник на полу. Клои дрожала, прижав пальцы к губам.
– Боже, я даже не заметила, как близко поднесла ее к свече. Наверное, все сгорело дотла. Не знаю, к счастью, это или нет. – Клои старалась дышать размеренно и игнорировать запах чуть не начавшегося пожара.
Джули осторожно приподняла плед и заглянула под него.
– Счастье в том, что ты не спалила все свое наследство, – ворчливо произнесла она, скрывая свой собственный страх. Обычно она действовала решительно, когда этого требовали обстоятельства, а их суть доходила до нее уже позже.
Рамка почернела, а пострадавший сильнее всех уголок превратился в уголь. Девушка аккуратно, двумя пальцами, вытянула теплое фото из оков, большая его часть была спасена: неровный обожженный край придал ему даже больше романтизма.
–
– Молящаяся Бланш, – машинально поправила ее Клои. – А может, стоило дать ей немного пострадать за мои кошмары?
Она уже оправилась от первого шока и саркастично улыбалась, глядя на недоумевающее лицо подруги.
– В каждом старом доме водятся привидения, как известно. В Дормер-Хаусе это Молящаяся Бланш Торн, сестра моего деда Эйса. По семейной легенде, она стала свидетельницей смерти моей бабки Луизы и после этого провела остаток жизни в молитвах за душу своего беспутного брата.
Клои раздвинула занавес у грязного окна и закашлялась от разлетевшейся пыли. Яркий дневной свет ударил по глазам, и у девушки выступили слезы.
– Тетя Луна не уставала рассказывать мне ее историю, утверждала, что не раз встречала Бланш в коридорах. Это привидение было частой гостьей в моих снах, мне слышался голос, шепчущий молитвы…
У Джули в груди поселилось неприятное чувство.
«Неужели меня напугали слова Клои? Но это же глупости, призрак бабушки в старом доме… Бедная девочка, начитавшаяся страшных сказок, и эта Луна…»
Девушка поняла, что впервые за все годы дружбы она жалеет Клои. Это открытие поразило ее: Клои Дормер – это высоко поднятый подбородок, циничные высказывания, умение повести себя безупречно в любой ситуации, жалеть ее – словно забраться на пьедестал и снисходительно взирать сверху.
Дормер-Хаус странно влиял на Клои, вскрывал ее подростковые раны, заставлял откровенничать и выдавать семейные тайны. Джули подумала о том, что за пару часов узнала о подруге больше, чем за прошлые три года.
Клои отвернулась от окна и, казалось, полностью владела собой:
– Что скажешь? Эта комната просто клад для тебя.
Джули смешалась:
– Не понимаю, к чему ты клонишь.
Клои посмотрела на нее, опустив точеную линию подбородка к плечу:
– Здесь не делали снимков привидений уже много лет. Ты могла бы присоединиться к традиции, пока еще есть возможность. Кто бы ни купил этот дом, первым делом он отправит всю
Клои указала на стеклянный шкафчик, полный кристаллов различного цвета и форм, кулонов на длинной цепочке, бархатных мешочков и индийских благовоний.
– Вижу, тетя Вивиан серьезно подходила к делу, – невольно улыбнулась Джули, содержимое шкафчика почему-то напомнило ей о кухонных ящиках ее бабули.
– Верно подметила. – Хозяйка дома вынула один из кулонов, и Джули признала в нем маятник, в зависимости от ответа
Джули понимала, что подруга права. При убранных шторах свет особенно выигрышно смотрелся бы на закате, мебель, казавшаяся довольно неказистой для современного интерьера, на стилизованных снимках была бы идеальной. Была лишь одна проблема в рождающемся замысле.
– Мне потребуется модель, – дрожащим голосом сказала фотограф и закусила нижнюю губу.
В глазах Клои вспыхнуло понимание, Джули знала, что они обе вспоминали один и тот же момент.
– Я готова помочь, – нарочито спокойно согласилась Клои, повесила маятник на оконную ручку и мягко коснулась плеча гостьи. – Обещаю быть прилежной и не капризничать. Но только пока мне подают салат без единой калории и воду «Эвиан».
Джули расслабилась, уняла дрожь в руках и позволила Клои увлечь себя к выходу.
– Ах, да, у меня только одно условие: призракам на фотосессию вход запрещен!
Ключ два раза повернулся в замочной скважине, окно, выходящее в сад, осталось открытым, несколько листьев попали в комнату. Кулон, который по форме напоминал веретено, три раза качнулся влево-вправо.
Глава 3
Ночные шорохи
После ужина при свечах (что выглядело романтично, но на самом деле было вынужденно) Джули вернулась в свою комнату. Ни Стэлворт, ни его жена не подали вида, что им известно о скорой продаже особняка. Но от девушки не ускользнуло, что глаза миссис Стэлворт покраснели, а дворецкий поджал губы, чтобы сохранить решительное выражение лица в то время, пока он прислуживал им за столом.
Он напомнил Джули ее бабушку. Пожилая женщина плакала каждую ночь с того дня, как ей сказали, что ее дом решено снести ввиду его аварийного состояния. Много лет отец и дядя Джули уговаривали ее переехать к кому-либо из них, но Лидия Тезер не могла оставить свой кров. Выкрашенный в белый цвет дом с зеленой верандой был для нее единственным местом, в котором она была согласна дожить свои дни.
Когда его оградили оранжевыми лентами и окружили бульдозерами, Джули стояла подле бабушки, держала ее за руку и беспокойно заглядывала в покрытое морщинами лицо. В черных глазах Лидии горел огонь, рот сложился в узкую прямую линию. Она не проронила ни единой слезинки, но ее ноги подкосились, когда стенобитный шар снес перила веранды. Джули знала, что их собственноручно вытесал и приладил ее дедушка.
«Неужели для Стэлвортов Дормер-Хаус значил столько же, сколько белый домик для бабушки Лидии?»
В задумчивости девушка принялась разбирать свои вещи. Открыв дверцу гардероба, она убедилась, что Клои или, вернее, экономка не позаботилась о том, чтобы освободить вешалки.
В шкафу находилось около дюжины старомодных нарядов. Джули сняла воздушное платье с плечиков и попыталась представить его владелицу. Судя по размерам, Луна была ужасно худой, а пятна на рукавах и подоле, не поддающиеся стирке, говорили о наплевательском отношении хозяйки к манерам.
Наскоро развесив пару привезенных вещей на свободные вешалки, Джули продолжила раскопки в гардеробе в надежде, что сможет обнаружить реквизит для фотосессии в Красной гостиной. В резной коробке на дне шкафа она нашла причудливое украшение из ярких бусин и крашеных перьев и разноцветные шелковые платки. Ткань скользила между пальцев, словно вода, изображенные на платке лошади шевелились, послушные движениям рук.
Соседство детских безделушек и дорогих брендовых аксессуаров смутило Джули. Луна либо считала их одинаково ценными, либо просто свалила все в коробку без разбора.
Джули гнала прочь мысли о предстоящей съемке, перебирая чужие вещи. Задумка Клои была и впрямь стоящей, декорации – идеальными, но страх неудачи прочно обосновался в сердце фотографа. Она не могла позволить себе очередную провальную фотосессию с Клои.
«Кажется, для Клои важно сохранить память о последних днях в этом доме. А если фото мне не понравятся – ничего страшного, если больше их никто не увидит», – девушка попыталась ободрить себя, вернула платье на плечики и повесила его на открытую дверцу гардероба.
Спальня Джули уже погрузилась в сумрак, и прозрачное одеяние на фоне красного дерева напомнило ей о Молящейся Бланш, бродившей в ночи по Дормер-Хаусу.
Легко быть здравомыслящей в ее съемной квартире в высотке, в окна которой всегда направлены прожектора местного бара, где уютно урчит холодильник и пищит микроволновка.
Джули зажгла свечу на туалетном столике и уселась на мягкий табурет. В зеркале проявился бесконечный коридор из желтых огоньков, мягко колеблющихся от дыхания девушки. Она открыла ящик под зеркалом, потянулась за расческой, но наткнулась на стопку конвертов, перевязанных голубой лентой. Ни адреса, ни имен указано не было. Решив, что надо бы показать письма Клои, Джули отложила их в сторону.
Из коридора послышались шуршащие звуки и тяжелая поступь. Джули почувствовала, как кровь отхлынула от лица. На нетвердых ногах она подкралась к двери, приложила ухо к гладкой, отражающей свет свечи поверхности.
Тишина. Ни шороха, ни скрипа половиц. Джули подняла ледяную руку к груди и рассмеялась:
– До чего я себя довела?!
Как вдруг она услышала женский шепот. Хриплый голос, монотонный и скучный, повторявший слова, которые было невозможно разобрать. Звук словно был одновременно и в коридоре, и в спальне Луны, и в голове Джули.
«
Раздался стук в дверь. Один удар, затем второй. Джули приросла к полу, пальцы вцепились в злополучное платье.
«Она пришла за мной». Первая мысль была поистине безумной, вторая – более логичной: «А все призраки стучат, прежде чем испугать жертву до смерти?»
Осознав собственную глупость (очевидно, что за дверью был кто-то из мира живых), девушка собралась с духом, положила платье на сундук у кровати и твердо произнесла:
– Да, войдите.
Из-за двери показалось обеспокоенное лицо Стэлворта с нахмуренными бровями, освещенное снизу крохотным свечным огарком на блюдце.
– Простите, мисс. У вас все в порядке? Мы услышали шум…
Видимо, удар о шкаф был слышен даже снаружи, и дворецкий решил, что в дом проникли воры.
– Все хорошо, спасибо за беспокойство, – искренне сказала девушка.
Если бы старик, такой реальный и лишенный мистики, не решил проверить самочувствие гостьи, неизвестно, смогла бы она сегодня заснуть. – Просто не сориентировалась в темноте.
– Верно, у вас здесь хоть глаз выколи, что угодно привидится! Миссис Стэлворт! – позвал дворецкий свою супругу.
С дальнего конца коридора показалась экономка, державшая в руке серебряную вилку с двумя зубцами. Джули заметила заткнутые за пояс мягкие тряпочки для полировки столовых приборов.
– Будь добра, поставь еще пару свечей в спальню мисс Луны… Я хотел сказать, мисс Тезер.
Его жена была недовольна этой простой просьбой:
– Почему ты не мог сделать это сам? Я же сбилась со счета, и придется начинать заново, – прошипела она дворецкому, передавая ему вилку, а лишь затем повернулась к Джули. – Мисс Тезер.
Женщина вошла в комнату, неодобрительно цокнула языком при виде смятого платья на сундуке. Проворно двигаясь, что было неожиданно в ее возрасте и комплекции, она поставила новые свечи на прикроватных тумбах с обеих сторон, затем повернулась к уже зажженной у зеркала. Взгляд миссис Стэлворт упал на обнаруженные Джули письма. Гостья распознала в беспокойном движении рук экономки желание спрятать конверты в своих бездонных карманах фартука и вмешалась:
– Это вы считали вслух в коридоре, миссис Стэлворт?
Та словно забыла, что в комнате она не одна:
– Да, конечно, мисс. – Женщина несколько раз моргнула. – Каждый вечер в это время мы с мистером Стэлвортом проверяем, все ли в доме в порядке… Вот сегодня решила заняться столовым серебром.
«Не намекает ли она на то, что я могла украсть их драгоценные вилки?» – разозлилась Джули.
Словно вторя ее мысли, экономка продолжила, теребя полотенце на поясе:
– В Дормер-Хаусе не любят чужаков. Вам следует быть осмотрительнее.
Джули вдруг осознала, что чувствует Клои, когда слышит всякого рода непрошеные советы. Копируя манеру подруги, она попыталась не выдать своего негодования:
– Благодарю за совет и спокойной ночи.
Пожилая женщина, конечно, догадалась, что ее выпроваживают. Она с достоинством кивнула гостье и удалилась, притворив за собой дверь.
Джули резким движением стянула резинку с волос, задула свечу на туалетном столике, даже не взглянув на свое отражение, стала снимать одежду.
Она не позаботилась о том, чтобы найти пижаму, бросила свитер и брюки на пол возле постели, забралась под одеяло в белье.
Экономка бесшумно двигалась в коридоре и продолжала учет вилок и ножей, постоянно сбиваясь, и тон шепота казался уже не таким, каким Джули слышался прежде. Но она была слишком оскорблена намеком на воровство, чтобы задуматься над этим.
Предупреждение Клои по поводу завтрака полностью оправдалось: по пробуждении Джули увидела на туалетном столике поднос с подгоревшим омлетом, почерневшими тостами и бледным безвкусным чаем. Месть миссис Стэлворт была поистине страшной.
Гостья из приличия поковыряла яйца, замаскировала джемом кусок хлеба и заставила себя его съесть.
Как ни странно, ей удалось выспаться. Костеря про себя экономку и ее заносчивость, Джули забыла о том, что ей предстояла первая ночь в старом жутком доме. Сейчас ее метания по комнате в темноте и страх перед Молящейся Бланш выглядели так глупо, что ей было стыдно признаться в них Клои.
Обнаруженные письма лежали нетронутыми. Когда Джули поняла, что в комнату заходили, тут же бросилась проверять, на месте ли конверты. Она не придала им особого значения, но реакция миссис Стэлворт заинтриговала девушку. Не скрывают ли письма какие-то тайны?
«Я лишь взгляну, стоит ли беспокоить этим Клои». Джули нашла оправдание для себя, а руки уже потянулись к голубой ленте и ослабили узел.
Первый конверт не был запечатан, и она с легкостью смогла вытащить из него сложенный лист бумаги. Почерк отправителя был дерганый, буквы скакали по строчкам и меняли свой размер. Чутье подсказало Джули, что автором послания была Луна. Девушка посмотрела подпись на обороте и убедилась в своей правоте:
Джули вернулась к началу и принялась читать.
Джули удрученно вздохнула и покачала головой. В письме не было ничего интересного, лишь страдания юной особы, жалобы на родственников и перемывание их косточек. Сколько лет было Луне, когда она писала письмо? Клои рассказывала, что тетя была самой младшей, и обычно говорила о ней как о своей ровеснице. Когда Вивиан читала сказки Эдгара Аллана По Клои и ее кузенам, Луна занимала место слушателя.
Но семьдесят девятый год в подписи свидетельствовал о том, что свои подростковые годы Луна Дормер провела еще до рождения своей племянницы. Бывают же такие инфантильные женщины, которые всю жизнь ведут себя словно дети, видимо, она была как раз из таких.
Джули отложила листок – она продолжит чтение позже, если ей совсем будет нечем заняться. А Клои явно не найдет в письмах ничего полезного.
Девушка протянула руку к чашке с холодным чаем, чтобы пойти и вылить ее содержимое в раковину. На фарфоровом краю сидел паук. Маленький и безобидный, при виде такого никому не придет в голову визжать от ужаса и искать книгу поувесистей, чтобы прихлопнуть гада. Но Джули все равно поежилась и отдернула ладонь. Паучок оторвал лапки и закачался на тоненькой нити паутины, свисавшей с потолка прямо над чашкой. Прежде чем девушка смогла подумать о том, что выглядит это довольно забавно, как связь паучка с домом оборвалась и он погрузился на дно, прямо на чайные листья.
Когда Джули отправилась в хозяйскую спальню и рассказала об этом подруге, она с радостью обнаружила, что к Клои вернулась ее прежняя манера общения.
Поделиться книгой: