Помоги проекту - поделись книгой:
Через часик уже разговаривали друг с другом как ничего и не случалось.
Но сама себе продолжаю удивляться…
Чего это я?..
Глава 6. Диагноз
На прием к врачу маму вели «под конвоем». Слева я, справа отец.
Пять минут пешего хода от их нового дома до клиники стали пыткой.
То есть пытка началась еще раньше, когда маме сказали, что мы идем к врачу.
– Одного понять не могу, зачем это нужно?!
– Я, слава богу, здоровая!
– Сами и идите, если вы больные!
– Кто сказал, что мне надо к врачу?!
– Куда мы идем?
– Это кто так решил?!
– Я недавно была у врача…
«Недавно была у врача» – это много лет назад.
И через тридцать секунд все снова опять по кругу.
Первое, что я сделала, как только перевезла родителей ближе к своему дому, оплатила маме прикрепление к ближайшей хорошей клинике. Куда мы ее теперь и вели.
Отец тогда своим здоровьем более-менее занимался. Достаточно регулярно проходил обследования, принимал лекарства. Только взять с собой маму у него не получалось никак. Выслушав подобный круг ее вопросов и восклицаний по сотому разу, отец взрывался и уходил на обследования один.
И вот теперь мы, собрав в кулак всю свою волю и терпение, вдвоем ведем маму к врачу. В более чем приличную клинику.
– Что это за врач такой?!
– Она со мной даже не поговорила! Уткнулась в свой этот, как его…
– Компьютер. Мама! У нее в компьютере все данные, все анализы. Она изучает твои анализы в компьютере.
Объяснить не получается.
В понимании мамы хорошие врачи – это терапевт, отоларинголог и педиатр из ведомственной поликлиники времен моего детства, которых она знала много лет и которые знали ее и наши семью. И которые с ней на приеме – разговаривали.
Нынешняя врач, погруженная в компьютер, маму категорически не устраивает. Бесит. И мама своего отношения не скрывает. Всячески излучает негатив.
– Не буду я отвечать! – негодует мама, когда невролог простит ее нарисовать циферблат часов или вычитать из ста семь, и дальше из получившегося результата каждый раз по семь…
– Я знаю, сколько будет сто минус семь! Не надо делать из меня дуру!
– Не понимаю, зачем это нужно! Кому это понадобилось!
– Я регулярно посещаю врача! И всё отлично! Никаких жалоб нет!
И так каждый раз. По кругу. У терапевта. У невролога. И далее по списку…
И через каждые две минуты:
– Зачем мы пришли?
– Это кто сказал, что мне надо к врачам?
– А сами вы почему не лечитесь? Вот идите вместо меня и лечитесь!
И снова. И снова. Пока не взрывается уже папа, которого мама перетянула на свою сторону.
– Эта врач с Надюшей как с больной разговаривала. Вопросы задавала как недоумку!
– Папа! Это медицинские тесты. Невролог обязана задать вопросы и попросить выполнить задания, чтобы сделать заключение о состоянии ее мозга.
В сердцах машет рукой. Как бы ему самому здесь плохо не стало!..
Идем дальше на исследования. Кровь. Моча. ЭКГ. УЗИ. МРТ…
Каждый раз маме нужно помочь раздеться, помочь лечь, встать, сделать, что просит медсестра или врач, помочь одеться, пропуская мимо ушей непрерывные «зачем это нужно… кто сказал, что мне надо это делать… а сама чего не делаешь?!»
– Мамочка! Я прошла обследования в этом году. И выполняю всё, что врачи назначили. Теперь твоя очередь.
Тогда мама еще могла вылежать положенное время на МРТ. Сейчас это было бы уже просто невозможно.
После всех исследований мы и узнаём диагноз.
В медицинских терминах – «дисциркуляторная энцефалопатия… когнитивно-мнестический синдром… смешанная заместительная гидроцефалия… цефалгический синдром…»
А на простом человеческом языке диагноз звучит так: лучше уже не будет. Вылечить невозможно. В лучшем случае можно затормозить…
Так я впервые узнаю, что мама никогда уже не будет прежней. Но…
Но то ли не понимаю. То ли понимаю только разумом. Сердцем нет.
Как это – мама, моя мама, сильная, красивая, умная, с отличной памятью, любившая читать книги, играть в интеллектуальные игры, помнившая все дни рождения, дни свадеб, знакомств и прочие памятные дни ее и наших друзей и знакомых, моя самая добрая и красивая, моя единственная мама никогда больше не будет прежней?!
А на ее месте теперь эта седая старуха в стоптанных башмаках – новые туфли надевать отказалась категорически, – которая и всю дорогу обратно вынимает нам с отцом мозг…
Как это?!
Как это?..
Как…
А дальше…
– Акатинол мемантин, – догадывается о назначениях мой приятель Андрей на очередной встрече коллег, когда на стандартный вопрос «как дела?», я, расстроенная, начинаю рассказывать, что дела-то не очень.
Мама Андрея болеет уже много лет, и гораздо тяжелее, чем моя: уже не встает с постели. Но тогда мне кажется, что мы-то еще успели ухватить последний шанс. Сейчас, еще чуть-чуть, мама начнет принимать препараты, и станет легче. Не «всё как прежде», но легче станет… Станет легче…
Ругаю ли я себя, что не отвела ее на МРТ раньше?
Еще как ругаю.
Но тогда я еще надеялась, что нам удалось процесс затормозить…
А дальше…
Каждый прием каждой таблетки каждый день начинается с одного и того же вопроса:
– Кто мне это прописал?
В ответ на спокойные попытки объяснений, что прописал врач:
– Когда это я у врача была?!
– Что ты придумываешь!
– Не была я ни у какого врача. Никто мне ничего не прописывал!
– Зачем вы мне это даете!
– Я что, больная?! Я здоровая! Сами свои таблетки пейте!
– Мам, я пью свои таблетки. А ты должна принимать свои. Давай.
В те нечастые дни, когда таблетки маме даю я, выхожу от нее доведенная до белого каления. Или полностью выжатая.
Как это каждый день выносит отец, понять я не могла…
Что делать?
• Ваш близкий человек не хочет пускать врача на порог?
• Представьте врача своим приятелем, с которым вы зашли выпить чаю. Хоть ниже в профессиональных советах специалистов вы прочтете, что нельзя обманывать, что врач обязан назвать свою специальность и получить согласие на обследование, но бывают ситуации, когда на таких условиях ваши близкие на визит врача не согласятся. Сама проходила это много раз. И это тот случай, когда «ложь – во спасение». Опытный специалист сможет определить первые признаки болезни и в ходе «простого» разговора за чаем.
#комментарий_врача
При классификации стадии деменции градация достаточно условна. Невролог или психиатр определяют на глаз или по опросу родственников.
Первая, начальная стадия. Когда человек «слабоумит» еще плавно – сначала некоторая рассеянность, забывчивость, – хорошо взять за руку и отвести к неврологу. Это не травмирует психику больного – невролог не психиатр. На этом этапе назначение акатинола, эксилона стабилизирует процесс. И если здоровье хорошее, человек следит за давлением, холестерином, ведет здоровый образ жизни, не страдает депрессией – потому что депрессия усугубляет всё, – тогда можно надолго стабилизировать больного на начальной стадии.
Вторая стадия – выраженная деменция. Человек сам ест приготовленную пищу, еще может сам открыть холодильник, разогреть в микроволновке, меняет одежду.
Третья стадия, когда все функции выполняют родственники, но пациент еще может поесть правильно приборами, узнает близких, не путает, сам ходит в туалет, но одного уже на улицу выпускать нельзя.
Следующая стадия – «маразма», ее еще называют «стадия распада личности», «фекальная стадия»: многие пациенты начинают играть с фекалиями, размазывать их, но это уже на совести ухаживающих. Определение «маразм» сейчас не используется, потому что стало ругательным, но оно до сих пор в учебниках.
У всех ли больных с деменцией будет фекальная стадия? Нет. Многие просто не доживут, причиной смерти станут другие заболевания, которые деменция только усиливает.
Все пациенты проходят стадии по-разному. Бывает, надолго остаются в одной стадии, а бывает – что ни делают врачи и родственники, деменция развивается стремительно.
Зависят ли стадии от возраста пациента? Не зависят. У меня в практике были пациенты 98–99 лет, а их деменция была в самом начале. Но существует такое понятие – «хохолок Альцгеймера»: после 90 лет деменция диагностируется практически у каждого первого пациента.
#комментарий_врача
Прежде чем говорить про лекарственную терапию при деменции, важно подчеркнуть, что не должно быть никакого самостоятельного лечения. Препараты должен подбирать только врач! Важно обсуждать с врачом точный диагноз и существование доказанной терапии именно для вашего случая.
Например, для болезни Пика нет ни одного лекарственного препарата, который бы менял скорость ее развития. Все лекарства, которые существуют, решают только серьезные поведенческие проблемы (например, бессонница, возбуждение, агрессия). Поэтому если пациенту с болезнью Пика на мягкой стадии деменции врач не назначает никаких лекарственных средств, то это нормально.
При болезни Альцгеймера используются препараты, замедляющие ее развитие. Такой эффект доказан только для двух групп лекарственных средств –
Препараты, замедляющие развитие деменции, нужно принимать постоянно. Постоянно – значит, каждый день, без перерывов, годами. Но хоть они и будут затормаживать развитие болезни, состояние больного все равно будет ухудшаться. Иногда родственники не наблюдают положительного эффекта от какого-то препарата и самостоятельно решают его отменить, после чего у больного происходит ухудшение. Помните, базовую противодементную терапию пациент с диагнозом болезнь Альцгеймера должен получать постоянно!
Помимо базовой противодементной терапии есть другие препараты, которые решают поведенческие проблемы: успокоительные, нейролептики (снижают агрессию, бред, галлюцинации), снотворные и антидепрессанты. Эти препараты назначают небольшими курсами. Если врач назначил вам какие-то из этих лекарств, нужно знать, когда он вас ждет на очередной прием и почему. Например, если он назначил вам нейролептики, то на следующем визите возникнет вопрос об их отмене.
Поделиться книгой: