Помоги проекту - поделись книгой:
Спиной к горячей печке.
– Давай руки, мамочка, будем подниматься!
– Я, пожалуй, тут еще посижу…
– Ну ты же звала меня, чтобы подняться? Давай будем подниматься!
– Ты меня за руки не тяни! Ты должна зайти назад. И поднять меня под мышки!
– Мам, я бы с радостью. Но сзади тебя печка. А у меня – толстая тыльная часть. И даже при очень большом желании я туда не втиснусь! Давай руки быстррррррррро! А то там картошка сгорит!
Мама не ожидает, что я так буду ею командовать, это раз, картошку жареную она очень любит, а кто ж ее не любит, это два, потому протягивает руки – и-ии я ее легко тяну прямо задницей по линолеуму!:)
Освобождаю место между мамой и печкой. Приподнимаю ее под мышки и вбрррррррасываю на стоящий рядом диван! Через десять минут волоку ей ужин, красавица моя чешет из одной комнаты в другую. С одной клюкой своей. После перелома тазобедренного сустава ходит с трудом, но ходунки игнорирует и шЫбко раздражается, когда я ей временами напоминаю об их существовании.
– Маааа? Ну а где вторая палка-то?
– Так у меня ее…
Мама не успевает договорить, как я начинаю строить предположения:
– Украли?:)))
– Да! У меня украли вторую палку!!!
– А вон на твоей кровати не она ли лежит?
– Гкмх… Интересно, как она туда попала…
– Вариантов два, мам!:) Первый – сначала украли, потом подбросили!:) Второй – сама запрыгнула!:) К слову, вон на твоем столике и твой мобильный лежит, который у тебя украли, и именно поэтому ты пытаешься доораться до кого-то через своих две двери и наших три!
Сегодня утром приношу ей завтрак.
Сидит моя хорошая на кровати и методично дерет туалетную бумагу. Отрывает от рулона клочки и бросает на пол.
– Мамууулечка? А шой-то ты делаешь?
– Я? Ничего я не делаю! Что ты ко мне пристала??? И вообще, это не я!
Только что опять выхожу курить и опять слышу рЭпЭтующую маму!:)
В этот раз она сидит между своей кроватью и журнальным столиком, стоящим около этой самой кровати.
– Ма-аама-аа, ну нащо же ты орешь-то??? Ну можно же взять мобильный и позвонить? Раз уж у тебя его не украли!
Мамочка радостно сообщает, что телефона-то и нету-уу.
Я понимаю, что она его надежно спрятала!:)
Чтобы опять на кого-то навесить воображаемую кражу!:)
Снова поднимаю.
В тысячный раз прошу не спать сидя.
– Я? Да ты всё наговариваешь на меня! Ты всё придумываешь! Тебе лишь бы в чем-то меня обвинить!!!
– Ну а как ты падаешь? Впритирку к дивану или кровати?
Раздувает яростно ноздри и изрыгает проклятия!
А я ж знаю, как всё это происходит.
Не один раз наблюдала.
Сидит мама на кровати или диване.
Начинает засыпать. Голова клонится всё ниже, ниже, ни-ииже-ее…
Сначала голова почти касается коленей.
Потом голова уже ниже коленей.
В какой-то момент голова перевешивает задницу и мама сползает вниз… Но это не она!
И вообще, чего я к ней пристала-то?!
Дай мне, Боже, сил, терпения, терпимости, любви, принятия и юмора.
Юмора, пожалуйста, побольше, ладно?:)
И нехай я подольше буду в «зрелом» возрасте. Который находится аккурат между юношескими иллюзиями и старческими галлюцинациями.
Глава 3. «Какой стыд!»
Если вы читаете эту книгу, значит, ваши родители, бабушки-дедушки, ваши «половинки» или вы сами уже близки к возрасту, когда всё может случиться. А это говорит о том, что росли мы с вами при мерно в одну пору. В одной социальной реальности. Когда диагноза «деменция» по сути не существовало. Когда это не воспринималось как болезнь.
«Старческий маразм». Диагноз, превратившийся в оскорбление. Именно поэтому современные врачи медицинский термин «маразм» стараются не использовать. «Маразм» как общепринятое презрительное определение поведения тех старших родственников, которым в пору нашего детства и юности и не думали ставить точные медицинские диагнозы.
Их и к врачам водить не думали. Не сердце же. Не почки. И не артрит. Всё это – приличные болезни. А здесь старик или старуха «из ума выжили».
Этого стеснялись. Это скрывали как что-то стыдное и неприличное.
Однажды, когда мне было лет 8–10, на троллейбусной остановке ко мне подошла старушка. И стала рассказывать, что дети ее живут в «богатом доме», что увезли ее из деревни насильно, что не кормят, из дома не выпускают и ей, бедной, воды не дают. Фамилию детей назвала. А «богатый дом» был наш.
Старушку стало жалко. Но мне, девочке, было как-то не по себе.
Дома рассказала маме про несчастную бабушку, которую не кормят.
– Какой стыд! – переменилась в лице мама.
А дальше мама говорила, что эта семья – «уважаемые в городе люди». Перевезли одинокую бабушку из деревни, а она теперь «их так позорит»!
Так позорит…
Старость считалась делом мало приличным. Старость с поврежденным сознанием – и вовсе постыдным… О диагнозе «деменция» никто не знал. Мало кто своих больных родственников показывал врачам. Да и врачи чаще списывали всё на «старость».
Только сейчас, вытаскивая из глубин памяти обрывки разговоров, пересудов, слышанных в детстве или юности, понимаю, что случаев такой болезни в семьях знакомых было немало. Только их прятали, скрывали, ужасно их стеснялись.
Мама моя, узнав про очередную историю «старческого маразма» в семье кого-то из знакомых или друзей, всегда повторяла: «Не дай бог!»
«Не дай бог» в ее понимании было оказаться на месте близких, кто вынужден с такими «впавшими в маразм» рядом жить и за ними ухаживать.
– Не дай бог с отцом такое случится! – не могла успокоиться мама, вернувшись от друзей, в семье которых жили двое старых родителей: один из них – с серьезными нарушениями психики.
– Не дай бог, отец твой станет таким! И что я буду делать?!
Позже, когда всё уже случилось и диагнозы были поставлены, я часто вспоминала то ее восклицание «Что я буду делать?!»… А что «такой» станет она и несколько долгих лет отец будет делать всё, чтобы выжить рядом с ней, моей маме и в голову не приходило. Просто не приходило в голову.
Именно этот с детства внушенный стыд, эта вбитая в подсознание установка, что стариков с такими проявлениями нужно стесняться и скрывать всё «от людей», – именно это мешает нашим близким заранее проверяться самим и честно признаваться нам в первых изменениях в их собственном состоянии.
Они стыдятся. Боятся. Гонят от себя мысль, что такое когда-то может случиться с ними.
Их – наших близких – уже не изменить. Что остается нам? Остается только делать сейчас всё за них.
И иначе относиться к этому самим.
Не стыдиться деменции, у кого бы из близких она ни случилась. Говорить о деменции. И заранее проверяться самим.
Что делать?
• Забыть слово «стыдно»! Навсегда!
• Касается ли это ваших близких, чужих людей или вас самих!
• И сходить к врачу. Самим!
Деменция в большинстве случаев не наследственная болезнь. Но теперь, когда вы видите, во что может вылиться невнимание к себе и своему здоровью, вы сами сходите к врачу прямо сейчас. Вы же не хотите, чтобы ваши дети оказались в той же ситуации, что и вы!
#комментарий_врача
В нейродегенеративных заболеваниях позднего возраста есть лишь небольшой процент семейных случаев, где деменции присутствуют из поколения в поколение. И огромное количество спорадических заболеваний: в семье не было – и вдруг у кого-то случилось!
На начальном этапе различить обычную человеческую забывчивость, которая бывает в любом возрасте, и начало болезни довольно сложно. Ухудшение памяти может происходить на фоне утомления. Важно держать ритм сна и отдыха, причем не забывать, что сон и отдых – это два разных состояния, должно быть и то и другое обязательно. Легкое когнитивное снижение – это отдельный диагноз психиатра, у невролога диагноз звучит чуть по-другому.
Но когда начинается деменция, этот процесс достаточно стабилен – как началось, так изо дня в день продолжается и имеет тенденцию только к ухудшению.
#комментарий_врача
Обращаться к врачу нужно при субъективном ухудшении памяти в любом возрасте, поскольку причины формирования когнитивного дефицита различны.
В настоящее время вопросами диагностики и лечения пациентов с деменцией занимаются не только психиатры, но и неврологи.
С целью самостоятельной диагностики когнитивного снижения можно заполнить опросник самооценки памяти (Mc Nair и Kahn). Результаты теста могут предположить наличие когнитивных нарушений. При выявлении таковых необходимо обратиться к неврологу для дальнейшего обследования и проведения нейропсихологического тестирования.
Существуют более сложные тесты для дальнейшей диагностики степени когнитивного снижения – Mini-Cog, MMSE, MoCA, FAB, TMT, помогающие различить умеренные когнитивные нарушения и деменцию легкой и умеренной степени выраженности, а также уточнить тип деменции. Такие тесты выполняются пациентом под контролем врача при проведении нейропсихологического тестирования.
День начался еще в 12 ночера!:)
Думаю, покурю и в ліжечко!
Слышу, мама голосит. Плавно и постепенно она переходит в режим бабы Нади – орать в перманентном режиме!:(
Днем и ночью…
Честно признаюсь, бегу даже не через раз. Реже.
Хорошо помню, что сама мама в свое время добегалась к бабе Наде до инсульта, потом – до перелома тазобедренного сустава, потом – до второго инсульта.
Поскольку инсульт никак не входит в мои планы, бегаю к ней не по первому же воплю.
Но вчера иду к окну, проверить, всё ли у нее в штатном режиме.
Точно кормлена, поена, в сухом, ибо недавно натянула на нее новый памперс.
Заглядываю в окно: ааааааа! мамы в кровати нет!
И под кроватью не валяется!
Врываюсь к ней.
Поделиться книгой: