Приятные вещи (СИ)

Мы сердечно распрощались, и Жагжар, узнав, что мы пришли пешком, был столь любезен, что предложил развести нас по домам на служебном омни, отдав распоряжения по раковине. А когда мы с Кенирой, наконец, добрались домой, то, едва добравшись до кровати, рухнули на неё и заснули крепким сном, сжимая друг друга в объятиях.

* * *

— Диршада, если уж говорить о теологии, то о том, что перешла в веру Ирулин, я не пожалела ни на секунду, — сказала Лексна, любуясь на лучи Эритаада, преломляющиеся в бокале с красным вином. — И дело даже не в контроле или фактическом иммунитете к выгоранию.

— Неужели? — переспросила Диршада Мульчарн, но по тону было понятно, что это не дань вежливости, а ей действительно интересно. — Я нахожу вашу богиню весьма интересной, а силы, которые ей подвластны — чрезвычайно полезными, но всё же она, как бы сказать…

— Неизвестный божок с жалкой горсткой последователей? — подсказал я.

— Я бы выразилась гораздо мягче, но да, — согласилась Диршада. — Если выбирать столь важную часть жизни, как религия, то есть немало прекрасных вариантов из основных пантеонов. А лучше — кого-то из Всемогущих Владык. И для целителя кажется вполне естественным выбрать Мирувала.

Я горько усмехнулся, покачав головой.

— Для меня вопрос выбора не стоял. Отдать самого себя той, что позволила тебе хоть на мгновение вновь стать собой, получив обратно собственные разум и душу… Нет ничего проще и естественней. Подробностей рассказывать не могу, но поверьте, это было хуже смерти.

Лексна сделала маленький глоток вина и отставила бокал на столик. Откинувшись в садовом кресле, она мечтательно уставилась в пространство расфокусированным взглядом, не глядя ни на красивый ухоженный сад, ни на роскошный особняк, ни на величественно текущий Тириш и белые облака, плывущие над ним.

— Да, конечно, присягая другим богам, человек получает многое, — согласилась она. — Но Ирулин… Ирулин даёт такое, что не подарит никто из Владык. Время. Время и уединение.

— Время? Уединение? — фыркнула Диршада. — Ну, допустим. Дополнительные два-три часа в сутки — серьёзный довод. Но прихожанин Мирувала, особенно если он не пренебрегает развитием личной силы, живёт очень долго. И время у него появляется само по себе. Я думала, что ты, Лексна, скажешь что-то о реализации фантазий, которые можно ощутить во снах.

Лексна звонко засмеялась, бросила на меня быстрый взгляд и засмеялась ещё задорней.

— О да, фантазии — это, безусловно, тоже то, за что можно полюбить госпожу. Но и они не главное. Самое важное, как я и сказала — время и уединение. Не по отдельности, а как единое целое. Время уединения. Время на уединение. Время, которое можно посвятить только себе.

— Пока что звучит не слишком заманчиво, — возразила Диршада. — Времени для уединения можно сколько угодно организовать и так. Понятно, это может встретить некоторые затруднения, но в остальном — ничего сложного.

— На первый взгляд — да, — лукаво улыбнулась Лексна. — Но сколько времени на самом деле мы можем выделить самим себе? Чтобы не беспокоили домашние заботы, друзья, семья, пациенты? Чтобы не нужно было идти на какую-то встречу или приём, объяснять присматривать за дочкой и помогать ей с уроками, обедать или даже ходить в туалет. Просто с удобством развалиться на кровати с книгой, отгородившись от всего мира. Понятно, многое можно переложить на других, скажем, слуг. С твоим влиянием и богатством это, конечно, само собой разумеющееся, но…

— Лексна, я хочу напомнить, — перебил её я, — что у тебя теперь имеется как богатство, так и влияние! И перебраться в Рассветный Квартал, да хоть по соседству к Диршаде, я вам с Ксандашем уже предлагал.

— Это очень мило с твоей стороны, Ули, — хихикнула Лексна, — но я привыкла к своему дому, так что когда-нибудь потом. Лет через десять. Или сто. Или через неделю, не знаю.

— Вы с мужем что, внезапно разбогатели? — заинтересованно спросила Диршада.

— Ксандаш работает на Улириша и принял участие в очень рискованной миссии, — пояснила Лексна. — По условиям контракта он должен был получить обычную оплату, но Ули был столь мил, что решил завалить нас деньгами. Достаточно, чтобы мы могли выкопать бассейн и нырять в чёрных курзо, как этот его дядюшка… Драгоберш?

— Дагоберт, — мягко поправил её я. — Персонаж из детских книг моей родины.

— Да, точно! Ну а так как работа связана с правительственными делами, то… Ксандаш и так имел немалые связи, а уж теперь, с новыми полномочиями, и подавно. На заседание Коллегии Восьми он, понятно, дверь ногами не открывает, но очень близок к тому. Но я отвлеклась. О чём я говорила?

— О времени и слугах, — напомнил я.

— Да, точно. Часть времени можно высвободить, переложив дела на наёмный персонал. Но это работает до определённого предела. А иногда и не работает вовсе. Улириш, ха-ха, вон разок попытался.

Поймав заинтересованный взгляд Диршады, я пояснил:

— Попробовал нанять человека для готовки и ухода за домом. В итоге влез в конфликт с Тенями Криаза, а вместо работника получил… ну, мы ещё не оформили документы, я планирую этим заняться после успеха нашей с вами затеи, но да, получил приёмного сына. Кстати, готовить продолжаем сами — у Таны с этим обстоит ужасно.

— И даже если удалось высвободить время, взять выходной, уехать куда-то в глушь на пару недель, — продолжила Лексна, — всё равно накапливаются дела, заботы, отвлекают непредвиденные факторы. А в Царстве госпожи всё по-другому. Там время замирает. Там ты сама у себя, наедине хоть с фантазиями, хоть с книгами, манускриптами или монетками. А утром ты, совершенно свежая, отдохнувшая и с кристально ясным разумом можешь вернуться в наш суматошный мир.

— Тебе стоило бы стать жрицей, — усмехнулась Диршада. — Потому что твоя проповедь меня почти убедила, даже захотелось сменить религию.

Вспомнив о единственном известном мне способе инициации жриц, я покраснел.

— Увы, госпожа не может Явиться, — сказал я, — так что жрицей Лексне пока что не стать. Но к счастью для всех нас, она мало отличается от остальных богов, а значит, благословения и реликвии будут действовать не только на почитателей.

— И я очень благодарна, Улириш, — совершенно серьёзно сказала Диршада, — что ты решил исполнить свою часть нашего уговора, хоть делать этого был вовсе не обязан.

Я покачал головой, взглянув ей в глаза и невольно залюбовавшись её красотой.

— Пусть вердикт Мирувала — обстоятельство непредвиденное, но я предпочёл бы остаться с тобой в хороших отношениях. И снова-таки, проблема возникла, в том числе, и с нашей стороны. А вы с Лексной мне очень сильно сегодня помогли. Я почти до конца продумал схемы, осталось совсем немного — лишь совершить невозможное.

— Помогли — это громко сказано, — возразила Диршада. — Ни одна из методик, что я тебе показала, не является каким-то секретом. Так, кое-какие нюансы практического применения. Ценность реликвии твоей богини и благословения моего дома намного-намного выше.

Словно иллюстрируя её слова, одинокая туча, закрывшая солнце, отлетела в сторону, и алмазная статуэтка Ирулин, стоящая на столике, озарилась разноцветными бликами.

— Я настаиваю, — не сдавался я. — И ты, и Лексна меня очень здорово выручили как знаниями, так и нужными препаратами.

— И я повторю предложение дать тебе их бесплатно, — сказал Диршада.

— А я в очередной раз его отклоню, — усмехнулся я. — Из-за меня ты и так пострадала. Мне понадобилось столько геля, что пока заказ не исполнят и не доставят, тебе придётся обходиться собственными запасами.

— Да ерунда, — махнула рукой Диршада. — Даже если у меня всё закончится прямо сейчас, уеду куда-то на недельку, и всё. Вам с пациенткой нужнее. Как там она?

— С разумом всё в порядке, — сказала Лексна. — Но, понятно, настроение ужасное. Алира осталась с ней, чтобы поддержать. Похоже, Ули, твоя тёща не верит в силы своего зятя.

— Я и сам в них не до конца верю, — признался я. — Но всё равно удивлён, что она не пришла. Мне казалось, что детали лечения очень важны и ей тоже.

Две целительницы переглянулись и одновременно качнули головами.

— Ты не врач, иначе бы не удивлялся, — пояснила Диршада. — Как раз близким родственникам подробностей лучше не знать. Она всё правильно сделала. Мы собрали врачебный консилиум, проработали методики, много говорили о рисках, осложнениях и возможных плохих исходах. Представляешь, как бы это было слушать дочери пациента? Представь на мгновение, что речь идёт не о Мирене, а о самой Алире. Смог бы ты сохранить хладнокровие?

Мне не нужно было ничего представлять. Если бы Кенире тогда не удалось сбежать, то именно она сейчас бы являлась изувеченным обрубком человека. И не нашлось бы никого, кто бы ей смог помочь, я бы просто не знал, да и вообще не имел бы понятия об её существовании. Самый близкий и родной человек в этом мире, женщина, которую я люблю всем сердцем, была бы обречена на бесконечные страдания до самого конца своей очень долгой жизни.

— Именно поэтому целитель не проводит сложные операции своим родным, — сказала Лексна. — Именно поэтому мне самой было так тяжело присутствовать на том ритуале, а ведь там речь шла только о руке и ноге Санда. Считай, тебе повезло, что Мирена для тебя, по сути, никто, а переживать приходится лишь за чувства Алиры.

Мне не осталось ничего, кроме согласно кивнуть. То абсолютное доверие, та вера в мои силы, которые проявляла Кенира, одновременно радовали и пугали. Боюсь, поход по спасению её матери, авантюра, в которой мы, пять человек и один голем, не только совершили невозможное, но и умудрились уйти целыми и невредимыми, только укрепили её веру. Я простой человек, не самый умный и не самый сообразительный, который тоже ошибается и творит глупости. Но пусть меня проклянут все боги, пусть Ирулин отвернёт от меня свой лик, если я не сделаю всё возможное и невозможное, чтобы Мирена вновь стала здоровой!

И Диршада, с которой мы теперь были на «ты», зря умаляла свой вклад и считала, что незаслуженно получила оплату. Она выкроила для нас с Лексной почти целый день своего времени, объяснила очень многие прикладные нюансы, которые постигла за десятилетия, а то и столетия врачебной практики, и которые при чтении медицинских книг и статей я просто-напросто не встречал. В целом она мою идею одобрила, назвала её осуществимой, но, после внесения всех поправок и изменений, от изначальной задумки не осталось практически ничего. Возможно, у меня бы всё получилось и без помощи Диршады, но только так я мог говорить о какой-то уверенности в успехе. И только благодаря ей я смог заказать достаточное количество особой разновидности «свиного геля», не только имеющего очень жидкую консистенцию, но и обладающего целым перечнем требуемых мне свойств. Из этого знакомства очень многое вынесла и Лексна. Ей, стремительно продвигающейся по врачебной стезе, настолько были полезны дружеские отношения с одним из Высших Целителей, что это не выходило описать словами.

Что же, если такой человек начнёт считать, что крупно мне задолжал, то кто я такой, чтобы его в этом разубеждать?

* * *

Лицо Данара Тараже, и в обычное время выглядящее благодушным, сейчас просто лучилось от радости. Нас с Хартаном он встречал, словно своих самых любимых родственников — спустившись вниз к дверям здания и собственноручно нажимая управляющую пластину в лифте. И к собственному изумлению, я понял, что это не какая-то постановка, а он действительно пребывает в прекрасном настроении. Проводив нас в кабинет, он распорядился принести ещё одно кресло, а также подать бутылку одного из лучших вин. Мы с комфортом расселись, пригубливая вино, и начав беседу с обычных социальных танцев — погоды, невоспитанной молодёжи, не то что в наши времена, а также скором начале большого бойцовского турнира в полный контакт, который собирались провести в одном из городков всего в паре часов езды от Нирвины. Наконец, когда темы себя исчерпали, а Тана, как представитель этой самой невоспитанной молодёжи перестал кривиться, я решил удовлетворить своё любопытство.

— Данар, глядя на вас, я просто не могу не поинтересоваться. Что-то произошло?

Тараже улыбнулся ещё шире, демонстрируя прекрасные белые зубы.

— Произошло? Ещё как произошло! И это всё благодаря вам, Улириш!

— Мне? — притворно удивился я.

— Да, вам! Когда вы в прошлый раз приходили ко мне с просьбой помочь с документами, я увидел в этом знак богов! И по какому-то наитию решил пойти на настоящую авантюру! Зашёл в позицию на понижение, взяв плечо двадцать пять! Тогда я решил сделать так: раз уж вы собирались в Королевство, я выберу активы именно Королевства Сориниз.

— Я же вам говорил, мы ничего не собирались делать, — напомнил я, — только забрать мою тёщу. К сожалению, она очень больна, так что сейчас я занимаюсь поисками возможности исцеления. Не буду нагружать вас подробностями, но тут замешан Мирувал, так что даже госпожа Мульчарн мне помочь не может.

— Печально! — качнул головой Милые Глазки. — Но надеюсь, вам окажет помощь ваш повелитель. Ну так вот, конечно же, я не думал, что вы решите устроить какой-то переполох, но на всякий случай взял около ста чёрных и решил торговать против королевской семьи и их активов.

— Сто тысяч курзо — немалая сумма, — сказал я. — Что было бы, если бы не произошло того ужасного ограбления?

— Прекрасного! Восхитительного и бесподобного ограбления! — засмеялся Тараже. — Но на самом деле я мало чем рисковал. Даже если бы я потерял всю маржу, стало бы просто неприятно, сумма не настолько огромна. Но курс бумаг Королевства более-менее стабилен, поэтому неприятности бы случились, лишь пойди дела у Раэ резко вверх, а к этому не было никаких предпосылок. Впрочем, как и не было предпосылок к ухудшению. Но, как оказалось, жизнь преподносит такие совпадения, что не увидишь даже в иллюзионе. И когда мне позвонил мой брокер, сообщив новости, мне пришлось пить успокоительное. Кстати, Улириш, во время пребывания в Ранраэ, вы случайно не видели этих самых грабителей?

— Не могу сказать, — улыбнулся я. — В городе мы повидали множество людей, может и их тоже.

— Действительно, — расхохотался Тараже. — В наши времена преступники прекрасно научились заметать следы. Встретив такого на улице, ни за что не заподозришь, что под милой и обаятельной личиной скрывается настоящий бандит!

Я засмеялся за компанию, пусть на душе у меня было паршиво. Было больно видеть, как умный, проницательный, пусть и подлый человек не может сопоставить два и два, как от него ускользает простейший и очевиднейший вывод, что грабители — те самые люди, связанные с дворцом, едущие в столицу по поддельным документам, изменив внешность.

— Очень кстати, что наш разговор коснулся этой темы. Так уж получилось, что у нас неким совершенно непостижимым образом оказались кое-какие вещи, которые, похоже, принадлежат королевской семье, — сказал я. — В том числе и произведения искусства. Но, как понимаете, с этим возникает немало проблем.

Конечно же, я избавился от всего ненужного, типа сорванных дверей, сломанных големов, оружия и доспехов, повреждённых до той степени, когда ремонт становится нерентабельным, а также от всего пыточного арсенала ублюдочного принца. Всё это я давно превратил в чистые материалы на своём перерабатывающем комплексе, высвободив таким образом много места в «сундуках». Основную добычу мы, посоветовавшись, решили сохранить — на случай, если всё-таки решимся переехать в более приятное место. В её число входила мебель, ковры, светильники, кухонные и бытовые артефакты. Вернее, я-то хотел всё продать, но в деньгах мы не нуждались, продажа требовала времени, а выручить хорошую цену за всё никак бы не получилось. Поэтому «сундуки» нашли своё место в нашем подвале, а сдвинуть их с места не мог никто, кроме Кениры и Мирены. Оставалась самая сомнительная часть: картины, статуи, гобелены, и прочие предметы, имеющие культурную и историческую ценность, включая королевский трон. И если трон мы тоже решили оставить на память, да и некоторые полотна выглядели весьма недурно, то портреты бесчисленных поколений династии Раэ, скульптуры и статуи нам были либо просто не нужны, либо вызывали яркое омерзение. И тем не менее, просто уничтожить произведения искусства или оставить их навсегда в хранилище рука не поднималась.

— Проблем? Какого рода? — хитро прищурился Тараже.

— Уверен, что королевская семья запустила серьёзное расследование и бросила все силы на поиск виновников. И если где-то всплывет любое имущество из дворца, человеку, который его приобрёл, не поздоровится. Я вообще не стал бы вас беспокоить, если бы не настоял Хартан.

— Потому что, если кто и знает, куда это всё пристроить, так это вы! — сказал Тана.

— И я не зря хвалил способности этого молодого человека, — довольно кивнул Тараже. — Вы, Улириш, очень умелый маг, а они дураками не бывают. Вот только в нашем деле вы совсем не разбираетесь. Да, есть, конечно, кое-какое «дымящееся барахло», как выражаются на улицах, которому лучше никогда не видеть свет. К примеру, при ограблении с жертвами личные вещи убитых станут лучшими уликами в расследовании.

— По-моему, произошедшее в Ранраэ — именно такой случай и есть, — возразил я. — Я читал в газетах, что убито не только немало солдат, погиб также и наследный принц.

— Вот именно, принц! — воскликнул Тараже. — Не простая домохозяйка, не какой-нибудь инженер или даже маг Ассоциации! Целый принц! То есть вещи, к нашей всеобщей радости, попавшие к вам в руки, имеют не только историческую ценность, но и собственную кровавую историю. Так что простите Улириш, но тут вы выступаете как полный дилетант и выносите суждение, не владея информацией. Для подобных вещей есть свои аукционы, анонимность которых обеспечивается богами. И коллекционеры порой готовы платить совершенно безумные деньги. И, конечно же, у меня есть все выходы на нужных людей, так что я с радостью приму роль посредника.

— Рад слышать, — кивнул я. — И что вы хотите за предоставление услуг?

— Самую малость, — улыбнулся Тараже. — Одну пятую часть от цены продажи. Но для такого замечательного партнёра, как вы, Улириш, я готов уступить ещё пять процентов. Простите, ниже пятнадцати я пойти не могу.

— И не стоит, — сказал я. — Меня устраивают изначальные двадцать процентов. Сундук я вам завезу позже, мне только нужно изготовить ключ доступа, а много времени это не займёт. Вот только… У меня есть деликатное дело, с которым я не знаю к кому обратиться.

— Я слушаю вас очень внимательно, — оживился Тараже. — В прошлый раз ваше «дело» принесло мне очень немалую прибыль, так что я помогу с радостью.

— Боюсь, что на этот раз всё будет гораздо скучнее, — вздохнул я. — И вам моё дело вовсе не по профилю. Я уже сделал нужные запросы на факультете химерологии и попытался наладить контакты с практикующими химерологами, но без особого успеха. Дело касается монстров.

— Монстров? — переспросил Тараже. — Животных, обладающих магией?

— А что, бывают и другие? — удивился я.

— Ну, иногда так называют некоторых людей. К примеру, ваш друг Ксандаш до ранения был именно таким. Ну а если судить по магической силе вашей жены…

— Ха-ха, и правда, — усмехнулся я. — Но в данном случае речь идёт именно о зверях.

— Боюсь, в область моих интересов они никогда не входили.

— Именно это я и говорю. Но вы человек очень широкого круга знакомств. Возможно, вы знаете человека, который знает человека… и так далее.

— Ну, с этим, господин Улириш, вы точно не ошиблись. Хотя наш Хартан тоже знает многих людей.

— Безусловно. И по его словам, таким человеком являетесь вы. Перейду к сути. Сейчас, когда я закончил все срочные дела, настало приступать к новой задаче. Это довольно старый проект, длящийся уже почти четыре десятка лет.

— Задание вашего повелителя? — подобрался Тараже.

Пусть я нигде не видел статуэтки Керуват, да и в разговоре ни разу не прозвучало ничего, похожего на заключение устного соглашения, врать я на всякий случай не стал.

— Скорее, ожидание. Знаете, как руководитель ожидает от своего подчинённого совершения определённых действий, даже если это напрямую никак не касается ни работы, ни полученных заданий.

— А как же! — воскликнул Тараже. — Кому такое знать, как не мне? Сталкиваюсь с подобным каждый день!

— Ну так вот. Проект, к которому я собираюсь приступить, связан с химерологией. Мне нужны кое-какие данные, касающиеся структуры души различных монстров. Разумеется, я обращался в университет на соответствующий факультет и контактировал с несколькими практикующими химерологами. Увы, нужные мне параметры нигде не фиксировались, так что заняться этим придётся именно мне.

— Если речь идёт о том, чтобы уговорить химерологов поделиться результатами исследований, то тут, боюсь, вам больше поможет Хартан. Именно он способен пробраться куда угодно и похитить любые дневники, журналы или где там специалисты хранят свои записи. Я, конечно, отдам соответствующие приказы, чтобы мои люди надавили на…

— Не стоит, господин Тараже! — поспешно перебил его я, не дожидаясь, пока бандиты побегут шантажировать бедных магов и ломать им ноги. — К сожалению, нужных мне данных у них нет. Для того, чтобы сделать необходимые замеры, мне для начала нужно придумать подходящий для этого способ, над этим я работаю. И для сбора параметров мне необходим живой монстр.

— Химерологи никогда не сторонились денег, — сказал Тараже. — Вы богаты, если надо, заплатить могу я. И они с радостью пустят вас к своим монстрам, чтобы вы мерили всё что угодно и сколько угодно! Всё ещё не понимаю вашего затруднения.

— Никаких монстров у них нет! — выкрикнул Хартан.

Милые Глазки бросил на моего подопечного такой удивлённый взгляд своих «милых глазок», что я поспешил развеять недоумение.

— Тана прав. Ни один химеролог не держит монстров. Не удивляйтесь, живые твари им ни к чему. Во-первых, их содержание — очень опасное занятие, а во-вторых, для создания химер им достаточно образцов тканей, содержащих спиральную молекулу. Чаще всего используется помещённая в стазис кровь, иногда кусочки плоти, либо же чешуйки или перья. Последние используют реже, так материал не слишком подходящий. В инкубаторах, репликаторах и загонах находятся уже готовые химеры. Информация, взятая с химер, мне не поможет — чаще всего они бесплодны, а если я найду одну с подходящими параметрами, то её придётся клонировать, выращивая эмбрион из одной клетки. А этот процесс редко когда проходит без сбоев, иначе химерологи давно бы штамповали своих питомцев, как омнимобили.

— И что, ничего нельзя сделать? — спросил Тараже.

— Есть некоторые типы химер, что всё-таки размножаются, которые в итоге стали новыми видами одомашненных монстров. Их я, конечно же, обязательно проверю. Существует ещё один способ добиться поставленной цели, причём, получив всё и сразу. Но он категорически мне не подходит по этическим соображениям. Поэтому-то я к вам и пришёл.

— Хорошо, — кивнул Тараже. — Я осознал весь масштаб ваших затруднений и с радостью помогу. Что именно я всё-таки должен сделать?

Я одарил его широкой улыбкой.

— Простите, что я хожу окольными путями и нагружаю вас ненужными подробностями. Просто хотелось выговориться, встретив такого внимательного слушателя.

— Дома он нам всем своими химерами давно отжёг уши, — выпалил Хартан.

— Тана, лексикон! Ты хотел стать магом, а уважаемые маги не выражаются, как уличное отребье, — пожурил его я. — Ну так вот, профессия химеролога, в отличие от историй, показанных в иллюзионе, довольно скучна и размеренна. Сами они предпочитают не забираться в жерла вулканов, прорубаться сквозь джунгли или опускаться на морское дно, а сидеть в уютной лаборатории, секвенировать спиральные молекулы, проводить имплантацию нужных генов и наблюдать за ростом своих питомцев. И нужные образцы они обычно покупают у специализирующихся на этом охотников или просто у различных авантюристов. Более того, те обычно приходят сами — как вы сами знаете, останки монстров и полученные с них материалы стоят очень дорого, а получить дополнительные деньги, продав пару унций крови, которую чаще всего всё равно приходится сливать, рад каждый из них.