Горячие блюда
Пролог
Азартные игры
Если бы какого-то из учёных, занимающегося городским планированием и урбанистической экономикой, кто-то спросил о том, что он думает о Тараге, тот бы долго, многословно и сложно ругался, объясняя незадачливому невежде, что по всем законам его науки такого города существовать не должно. И проблема заключалась не в том, что место являлось самой настоящей глушью вдали от основных дорог и остальных путей сообщения, или что тут не имелось ни каких-то особых природных богатств, сложных производств, не обитали сильные маги и не имелось никаких святынь или памятных проявлений божественных вмешательств. Поселений, подобных этому в Федерации Дариид хватало. Вот только в отличие от множества остальных подобных захолустных городков Тарага процветала.
Более того, она считалась игровой столицей Федерации, местом, куда многие игроки и любители азарта часто собирались, чтобы избавить себя от лишней сотни-другой курзо, а иногда — и от целых состояний. И чтобы добраться в эту глушь им приходилось либо трястись несколько суток по скверным дорогам в омнимобиле, отбивать задницу на спине верхового зверя, заказывать недешёвый полёт на омниптёре, либо же мириться с грабительскими расценками портальной гильдии, чтобы пройти сквозь врата.
Простой неискушённый человек удивления этого учёного никак бы не понял. Ведь, казалось бы, существует бесчисленное количество случаев, когда особо грязные, вредные, незаконные или невыгодные области человеческой деятельности располагаются вдали от больших городов, в местах, где легче всего добиться соответствующих разрешений или уменьшить налоговое бремя. Вот только азартные игры в Федерации Дариид не были запрещены нигде, и даже наоборот, поощрялись как область, особо лакомая для бюджетов местных администраций. Но всё равно, ежегодный игровой турнир, привлекающий столь много посетителей, транслируемый не только по всей Федерации, но и за рубеж, происходил не где-нибудь ещё, а именно здесь.
Столичный Совет несколько раз выносил решение учесть пассажиропоток и если не проложить к городу многополосные тракты, то хотя бы устроить имеющимся приличное дорожное покрытие, но каждый такой проект встречался в клинки и даже саботировался не только жителями Тараги, но и местным магистратом. Ведь, как гласила местная поговорка: «достигнутое без усилий ценится без привязанности», а чтобы туда попасть, усилий приходилось приложить немало.
Большое количество зрителей, восседающие на трибунах главной городской крытой арены, такие усилия ещё как приложили. Не только физические, но и финансовые — ведь каждый билет в это место обходился желающим в длинную монету. И всё равно трибуны были полны.
Один-единственный игровой стол, за которым сидели восемь игроков в масках, по сравнению с масштабом самой арены казался очень маленьким и незначительным, но большие висящая в воздухе огромная иллюзия позволяла зрителям рассмотреть происходящее в мельчайших деталях. Кроме, конечно, самих карт — турнир освятил старший каноник Керуват, прибывший из столичного храма, и тем самым обеспечил невозможность не только подсмотреть лишнее, но и передать сведения одному из игроков любым из возможных способов.
По традиции турнира личности игроков тоже оставались загадкой. Зрители различали и болели за них, ориентируясь на фигуры и маски. Узнать, кем является тот или иной игрок с помощью магии или же даже простой наблюдательности, сопоставить рост, телосложение, походку или даже одежду, мешала всё та же сила Керуват, укрывшей игру пеленой Тайны Сделки.
Разумеется, сила богини действовала и на игроков. Маски мешали им читать мимику соперников, приходилось наблюдать лишь за картами, жестами, возгласами и непроизвольными движениями. Но так как каждый из них находился в равных условиях, это только добавляло турниру остроты. И сейчас, во время финального поединка, когда на игровом столе остались фишки только самых крупных номиналов, а ставками служили запредельные для простых обывателей суммы, напряжение сгущалось тучами ничуть не фигурально. Время от времени по этим тучам пробегали даже грозовые разряды.
Если во время одной восьмой или одной четвёртой турнира (а изредка — даже в полуфинале) среди игроков можно было увидеть обычного человека, то сейчас, в финале, остаться могли только либо сильные маги, либо практики ментальных дисциплин, позволяющих усилить разум, повысить наблюдательность и производить сложные многовариантные вычисления. Конечно, магией, как таковой, они пользоваться не могли — любые попытки сжульничать привели бы к немедленной дисквалификации, но силу тренированного разума умелого мага не могли отрицать даже боги. Поэтому никто и не подозревал, что высокий мужчина с широкими плечами и атлетической фигурой магом вовсе не был и магией не владел. Никто, кроме прекрасной рыжеволосой девушки с яркими зелёными глазами и смуглой кожей, сидевшей в первых рядах и болевшей за господина Воробья — ведь от окружающих его личность скрывал головной убор в форме именно этой птицы.
— Ставлю двадцать! — заявил игрок в маске Крецаша, подобрав две карты с Кладбища.
— Удваиваю! — парировал игрок Свинья, сверившись со своими картами и немного поколебавшись.
— Ещё пять! Не мелочимся! — подзадорил игрок Змей.
Он скинул карту на Кладбище и подобрал ещё одну из колоды.
Воробей задумчиво качнул клювом, скинул карту и подобрал карту Змея.
— Принимаю! — сказал он.
Весь круг прошёл в сосредоточенном молчании. Наконец, очередь дошла до Иглозуба.
— Вскрываемся? — предложил он.
Возражений от игроков не последовало.
— Жар. Весёлая Компания, — игрок в маске Ящерицы раскрыл карты, бросив их перед собой. Казалось, его широкая пасть расплылась в широкой улыбке.
Иллюзия над его головой показала игровой стол, на котором размытые прямоугольники обрели резкость и показали миру номиналы.
— Мои — Бесславный Парад, Ненастье, — печально вздохнул Волк, выкладывая свои карты.
Трибуны загудели. Комбинация у Волка была бы очень сильной, выпади ему Лава или хотя бы Пар. Но главной мастью на этом круге был именно Жар, так что карты Ящерицы являлись более сильным раскладом.
— Дождь. Двойная Ярмарка, — уныло сообщил Дарута, огромные золотые глаза на мохнатой морде его маски, казалось, сейчас заплачут. — И я пуст, выхожу.
— Лава, Полная Свита! — торжественно заявил Воробей. — И если у кого-то не найдётся Коварного Удара…
Оставшиеся игроки скинули по одному карты, показав, что высшую комбинацию Большой Пятёрки им крыть нечем.
Игра продолжилась. Вслед за Дарутой вышел сначала Змей, затем Иглозуб. Горы фишек на столе увеличивались и увеличивались, пока, наконец не выбыли Волк вместе с Крецашем. Дольше всех продержались Свинья и Ящерица, но в итоге проиграли и они. И когда на стол упали последние карты, Воробей встал под рёв трибун и вскинул руки в воздух. Трибуны зашумели ещё громче.
Громовой голос диктора разносился над ареной, иллюзия начала демонстрировать повторы самых острых моментов игры, на этот раз демонстрируя и карты, а тем временем Воробей, ещё раз поклонившись публике, пошёл прочь, оставив все фишки на столе. Никто этому не удивился — все знали, что выигрыш, за исключением комиссии организаторов, достанется игроку до последней деции. Ещё бы, ведь по-другому в месте, освящённом Богиней Сделок, быть и не могло. И действительно, к столу подошли две работницы казино, одетые в официальные костюмы яркого алого цвета и стали ловко собирать фишки в специальный чемоданчик. И пусть гораздо быстрее и удобнее было бы использовать для этого пространственное хранилище обычного контейнера, но традиции есть традиции.
Через некоторое время, когда поток зрителей, выходящих из арены, уже порядком поредел, к прекрасной рыжеволосой девушке подошёл высокий седовласый старик с широкими плечами и атлетической фигурой. Его лицо было спокойным и расслабленным, но девушка всё равно вскочила и обеспокоенно подержала его под руку.
— Scheiße! — сказал старик что-то непонятное. — Ещё чуть-чуть и думал, что подохну!
— Потерпи немного, — ответила ему девушка с любовью и заботой, — сейчас станет лучше.
— Потом! — мотнул головой старик. — Вексель я получил, так что нас тут уже ничего не держит.
— Тогда в Нирвину? — через силу улыбнулась девушка, продолжая смотреть на старика обеспокоенным взглядом.
— В Нирвину! — подтвердил старик.
Глава 1
Федеративные заботы
Честно говоря, принимать участие в этом турнире я вовсе не планировал, более того, раньше о нём даже не слышал. Мне хотелось всего лишь последовать совету ребят из «Ветви и Кружки» и поколесить по Федерации, чтобы своим умом, как бы это забавно ни звучало, заработать денег. Я прекрасно понимал, что различные игровые заведения поддерживают между собой связь, так что постоянно выигрывающий игрок очень приметной внешности в сопровождении девушки с внешностью ещё более приметной привлечёт немало внимания. Так что решил не наглеть, выигрывая в каждом игровом доме по чуть-чуть, а малую величину заработков компенсировать их количеством. Именно поэтому и старался выбирать игры, в которых деньги теряют игроки, а не казино — со всеобщей ненавистью соперников я бы смирился, а вот проявления цеховой солидарности владельцев заведений мог и не пережить.
В кружном пути, которым я двигался через провинции Федерации была и ещё одна скрытая цель, даже две. Я посещал каждую гостиницу, каждый отель, которые мог найти, где предлагал покровительство Ирулин. Мне до сих пор не верилось в слова Ридошана, казалось, что он, как человек когда-то страдавший от бессонницы, преувеличивает готовность владельцев принять силу никому не известной богини. И тем, что отказались лишь считанные единицы, был прямо-таки поражён.
Главный вопрос, который мне каждый раз задавали, звучал как: «Сколько это стоит?» Получив столь милый сердцу и кошельку ответ, трактирщики старательно записывали имя Ирулин, позволяли изобразить на видном месте её святой символ, и даже просили составить тексты молитв, с которыми постояльцы будут обращаться к Ночной Госпоже перед сном. Не забывал я и наших приёмных родителей, упоминая Первое Освящение Гостиничного Бизнеса в гостинице «Перо и Цветок». Не знаю, был ли в этом какой-то смысл, но этим я уж точно не навредил.
Второй целью подобного путешествия являлось запутывание следов. Я не знал, в какой момент ауф Каапо снова навестит Жорефа, но надеялся, что этого не произойдёт никогда. И в любом случае моё появление в сотнях мест огромной страны должно если не сбить его со следа (в принципиальной возможности этого я очень глубоко сомневался), то как минимум осложнить поиски.
Дорожная сеть Федерации Дариид была в достаточной степени налаженной и разветвлённой, так что после того, как мы забрали останки Таага и вернули двоих арендованных тахару, я купил омнимобиль. Это был старый неуклюжий Чотош-32, легендарная модель, которую торговцы нахваливали покупателям за надёжность и проходимость, были готовы подтвердить искренность своих слов клятвой Керуват, но при этом старательно опускали некоторые незначительные детали, вызывающие ненависть у всех владельцев тридцать второй модели: неудачную конструкцию накопителя и кошмарную прожорливость, а значит, дороговизну зарядки и мизерные расстояния на которые этот омни мог проехать за один раз. Благодаря этому модель имела своё прозвище «жжёная колесница», намекавшее, что нормально ею пользоваться могут только выжженные.
Подобные проблемы нас не волновали — моя подруга имела бесконечный запас магии, а в оборудование каждого омни входила и аварийная манжета, позволяющая водителю или пассажиру переднего сидения дотянуть до пункта назначения на собственной элир. Но всё равно Кенира отчаянно торговалась, выдавливая из торговца, напоминающего повадками Старого Жорефа, максимальную скидку. Омни обошёлся нам всего в семь с половиной красных курзо, что действительно являлось прекрасной ценой. Обе стороны остались довольны: мы — что купили недорогой надёжный омнимобиль, а торговец — что сплавил негодный товар двум неопытным дурачкам. На радостях он даже не стал с нас брать денег за водительское удостоверение (в Федерации их выдача государственной монополией не являлась), выступив моим поручителем и заверив документ вычурной печатью. Общие правила движения я уже знал и так, а научился водить омнимобиль если не за тридцать минут, то за полчаса точно.
Тридцать второй хоть и выглядел чем-то архаичным, похожим на старый Ханомаг-буханку, тем не менее оказался вполне комфортным в езде. При использовании Кениры в качестве батарейки, а Склаве — в качестве водителя, я получил возможность не тратить время на утомительное путешествие, а заняться чем-то интересным и продуктивным. Кенире, конечно, хотелось осмотреть новую страну, но монотонность дороги быстро ей надоела, так что она с удовольствием стала погружаться в сон вместе со мной.
Путешествие протекало очень странно, практически дико. Мы то и дело словно телепортировались из одного места в другое, из царства сна, способного превратиться во что угодно, в маленькие, средние и большие городки. Там мы обходили все гостиницы, исчезающе редко ночуя (в основном, чтобы помыться и нормально поесть) в какой-нибудь из них, а также казино, игорные дома или просто злачные заведения, в которых тоже шла игра. И с каждым городом, отмеченным на моей внутренней карте, я не только видел, как растёт наше «семейное» состояние, но и чувствовал усиление связи с Ирулин.
Казалось бы, многодневные тренировки, субъективные месяцы и годы, проведённые в сонной иллюзии, были бы обязаны утомить любого человека. И какой бы ни была настойчивой Кенира, сколь бы ни хотела заполучить магию, ей предстояло неизбежное выгорание. Я знал многих людей, чересчур усердно налегающих на учёбу и работу, среди них были как мои коллеги, так и сокурсники в уни. Рано или поздно энтузиазм и фонтанирующая энергия всегда сменялись апатией, желанием просто лежать на месте в позе звезды, ничего не делать и даже просто не двигаться.
Снов госпожи это никак не касалось по множеству причин, из которых выделялись две главные. Во-первых, сам сон я старался разнообразить — грёза являлась миром, стоять за штурвалом которого посчастливилось именно мне. Так что, пребывая в ней, я старался нам устраивать достаточно путешествий, периодов отдыха и ничегонеделания. И если количество мест, которые я знал на Итшес, было невелико, да и кругозор Кениры ограничивался столицей Сориниза, то уж со своим родным миром я мог развернуться во всю.
Ну и второй, но самой главной причиной являлись исцеляющие свойства снов, которые сами по себе спасали от психологических и ментальных хворей, давая возможность тренироваться столько, что позавидовали бы все герои гонконгских боевиков вместе взятые. Но постепенно репертуар новых тренировок всё-таки исчерпался, а имеющиеся перестали приносить ощутимый результат, так что мы приняли серьёзное решение — отправляться в Нирвину, чтобы воспользоваться выигранными деньгами для съема жилья и уплаты Кенирой взносов за поступление в университет.
Увы, на все потребности денег не хватало, а расходы, как оказалось, предстояли колоссальные. И не столько на учёбу (о сумме мы не имели представления даже приблизительно), сколько на материалы для восстановления Таага-18, привести в порядок которого на текущем этапе оказалось невозможно, сколько элир в него ни вливай.
Сначала, конечно, всё выглядело вполне обнадёживающе. Мы остановились в одном из небольших городков, где я купил хорошие пишущие принадлежности и нашёл нужные материалы для ритуалистики. Затем посетили пустырь за городом, где я создал большой ритуальный узор, призванный не столько помочь восстановлению, сколько защитить Таага-18 от подавляющей мощи Кениры. Девушка извлекла из хранилища спёкшиеся остатки голема, а я достал из сумки заветный кристалл. Поместив компоненты в соответствующие места ритуальной схемы, мы принялись за дело.
Дорожки, на этот раз написанные не кровью, а специальным проводящим магию составом (продающимся в обычных в хозяйственных магазинах) мягко засветились. Кристалл восстановления, получив доступ к достаточному для активации количеству элир, обрёл прозрачность и вспыхнул изнутри жёлтым. Из него вытянулись шнуры света и принялись обшаривать окружающее пространство, словно близорукий человек нащупывает на прикроватной тумбочке свои очки. Затаив дыхание, мы с Кенирой наблюдали, как эти щупы дотянулись до груды земли и шлака, как рядом с кристаллом начал формироваться ещё один кристалл побольше, как пространство подёрнулось рябью и пропал сначала один из них, а затем и второй. Щупы не только не исчезли, но даже увеличились в размерах, перебегая с расплавленных останков к месту, где кристаллы восстановления находились несколько мгновений назад. Словно скульптор, лепящий из глины уверенными движениями статуэтку, щупы начали создавать в воздухе правильную стереометрическую фигуру, в которой я сразу же узнал главный рабочий блок — тот самый кристалл, что когда-то, сразу же после нападения Мирикеша, был отремонтирован Эгором.
Успех восстановления сердца голема знаменовался сильным скачком потребления элир — движение щупов сильно замедлилось, а сами они потускнели. Узор ритуала я создавал с сильным запасом прочности и перегрузить его не боялся. Впрочем, раз в скрытые пространства переместились обе системы восстановления, то ничего плохого на текущем этапе произойти бы уже и не смогло. Поэтому я дал Кенире знак усилить подачу энергии.
Девушка кивнула и через мгновение щупы вновь засияли ослепительным светом. В воздухе возле центрального кристалла возникли три яркие точки, вокруг которых начали формироваться и расти островки материи — медленно, словно ледяные узоры на стекле. Висящие в воздухе кусочки металла выпустили тонкие отростки и потянулись друг к другу, объединяясь в одно целое. Конструкция пустила новые побеги, на концах которых сформировались новые светящиеся точки. И пусть из моего положения всех их не было видно, как человек, проектировавший всю систему, я знал, что их ровно двадцать.
С введением новых точек восстановления потребление элир всё возрастало, так что я снова подал знак Кенире, и она вновь увеличила подачу. Толстый пучок переплетающихся молний потянулся к останкам голема, которые на глазах стали таять, словно ледяной кубик в тёплом коктейле. К моему удивлению, к останкам присосались не все щупальца. Двое из них шарили по утоптанной плотной земле пустыря, в которой система, видать, тоже обнаружила необходимые материалы и минералы.
Постепенно система воссоздала силовой каркас голема, принялась отстраивать внутреннее оборудование и конечности, а напоследок, по истечении длительного времени — и внешний кожух. И чем дальше шло дело, тем больше я хмурился, понимая, что процесс протекает не совсем гладко. С конструкцией своего Таага я был знаком до мельчайших деталей, так что прекрасно видел нарушенную расцветку частей, каверны и эрозию на поверхностях, и даже полное отсутствие некоторых элементов. Не сказать, что я такого не ожидал, но в подтверждении собственных опасений приятного было мало.
Интенсивное термическое воздействие, которое спекло тело Таага в единый бесформенный комок, разрушило и сожгло многие вещества. Бесповоротному уничтожению подверглись полимеры, некоторые материалы просто-напросто сгорели, кое-что окислилось, а кое-что потеряло структурную целостность. К счастью, для выделения чистых веществ из сплавов или же восстановления металлов из оксидов требовалась лишь энергия, которой хватало с избытком. Тем не менее в функционировании голема были обязаны появиться нарушения, а уж в некоторых случаях — катастрофические. С этим я ничего поделать не мог, так что просто ждал, сжимая за Таага кулачки.
Постепенно интенсивность ремонта снизилась, вместо целого пучка молний вокруг практически целого корпуса осталась гулять одна-единственная. А затем исчезла и она. Кенира ещё некоторое время подавала элир, но затем, увидев мой знак, прекратила и поднялась на ноги.
Она пристально оглядела распластавшегося по земле шестиногого металлического паука и спросила:
— Ну что, получилось?
Я отрицательно покачал головой.
— Тааг, подойти ко мне, — приказал я.
Выполнения приказа я не дождался. Голем, мой главный и единственный друг и спутник последних сорока лет жизни, остался лежать безжизненной грудой металла.
— Тааг, статус! — повторил я, и вновь без ответа.
Мою душу стало охватывать всё усиливающееся беспокойство. Пусть я знал, что пока что не произошло ничего непоправимого, но сердце всё равно сжало тревогой.
— Тааг, аварийный диагностический режим. Код: яаг-ратир-шчар-гебруз-хаад-шадани. Провести проверку систем. Покажи текущий статус. Способ вывода — любое функционирующее устройство. Заместить неработающие цепи за счёт вспомогательных систем. Аудит энергопотребления на время выполнения отключить, ограничения на использование снять. Исполняй!
Вначале ничего не изменилось. Это могло, конечно, ничего не значить, являться каким-то небольшим сбоем когнитивных систем. Но могло и являть собой признак катастрофы, свидетельством того, что центральный кристалл мёртв, а для того, чтобы привести его в порядок, нужен маг уровня Эгора. В процессе уничтожения Таага участвовали не только экстремальные температуры или пространственные воздействия, там бушевал целый шторм элир, способный повредить даже системы, специально защищённые от подобных воздействий.
Чем больше проходило времени, тем большее отчаяние меня охватывало. И, наконец, когда я почти что совсем решил, что дело плохо, воздух над Таагом сгустился, сформировавшись в светящиеся буквы на Высшем Эсвеш.
— Ули, что это? — спросила Кенира. — Он заработал?
— Пока нет, — покачал головой я, вчитываясь в текст.
Проектор иллюзий работал нестабильно, буквы то подёргивались рябью, то расплывались, но прочесть главное я всё-таки сумел. В высвеченном списке подсистем возле большей части стоял глиф фиолетового цвета, сообщавший о частичной или окончательной неработоспособности. Некоторые системы, наоборот, восстановились до рабочего состояния, но их количество я мог пересчитать на пальцах одной руки. К моему полнейшему изумлению, одной из них оказался метатель паутины, хотя я заранее списал его со счетов, так как полагал, что вещество мурташ-усар-492 должно было полностью разложиться или сгореть.
— Тааг, выведи список материалов и элементов, требуемых для восстановления полной работоспособности. Сформируй второй список с соединениями, из которых твои рутины снабжения и ремонта смогут требуемое извлечь. Условия энергоснабжения — неограниченно.
Перечень систем подёрнулся помехами и превратился в две отдельные колонки текста. Содержимое не радовало. Пусть всё, чего не хватало голему, можно было либо купить, либо подобрать замену, но стоило это очень и очень дорого.
— Тааг, проверка энергетических подсистем. Покажи текущую энергоэффективность.
Списки пропали, в воздухе появилась круговая диаграмма, где жёлтый цвет эффективного использования энергии составлял 72 процента, что являлось довольно неплохим уровнем, хоть могло быть и лучше.
— Тааг, сеть Цитадели недоступна, перестройка потребления. Калибровка источников. Текущий источник элир считать основным. Приступай.
Диаграмма начала медленно изменяться, фиолетовый сегмент уменьшаться, а цифры эффективности постепенно расти, пока не показали 96 процентов. Пусть это было далеко до почти ста процентов Цитадели, тем не менее являлось очень даже высоким числом. Я бросил на Кениру уважительный взгляд и медленно кивнул.
— Тааг, изменение списков доступа. Новый пользователь, имя Кенира. Уровень её приказов — красный-один. Пропиши её как основной источник элир, защита её жизни — максимальный приоритет. Код активации, — я на мгновение задумался, вычисляя правильную одноразовую последовательность, — оосир-ласур-ддре-каариз-наа-яаг-шесть-басаар-двадцать восемь.
Иллюзия показала подтверждение выполнения и погасла. Я подошёл к Таагу, опустился на корточки и положил руку на его обжигающе горячий корпус.
— Ты хорошо потрудился, — сказал я ему, — теперь дело за мной. А пока что отдохни, мой друг! Кенира, забирай его и пойдём.
— А ему это не навредит? — спросила она. — Ну, помнишь, Ксандаш что-то там говорил про порталы и внутренние пространства. Я видела, что твой голем тоже использует карман.
— Нет, ничуть, — улыбнулся я. — Но вопрос ты задала очень хороший и правильный.
Девушка подошла ко мне и нежно положила руку на плечо. Она ничего не сказала, но слов и не требовалось. Я встал и привлёк её к себе. Она вытянула руку и безжизненный корпус Таага исчез в пространственном хранилище.
Если и искать хорошее в нашем путешествии, так это время, которое я проводил с Кенирой. Пусть я встретил девушку лишь три месяца назад, но субъективное время, проведенное с ней, составляло уже несколько лет и превышало срок моей супружеской жизни с Мерпати. И скажу, если бы не давящий на меня долг, не ощущение времени, утекающего с каждым моим дыханием, не осознание, что госпожа Ирулин до сих пор томится в плену у Эгора ауф Каапо, я был бы даже счастлив.
И дело даже было не в сексе — его-то как раз у нас было непозволительно мало. Я не считал возможным осквернять им Царство госпожи, так что приходилось навёрстывать упущенное во время редких ночёвок в гостиницах. И не в том, что с каждым днём моя мечта избавиться от безобразных жировых складок и стать похожим на человека обретала форму — как эту самую форму обретал я сам, когда во время каждой остановки занимался спортом до кровоточащих волос. Мне просто нравилось быть с ней: слушать её голос, шутить, тренироваться, дурачиться и путешествовать из одного сна в другой. Она стала моей женой во всём, кроме уз брака, хотя, если подумать, у нас с ней теперь была одна и та же фамилия! Я уже давно перестал отрицать очевидное, пусть признания в любви ей до сих пор и не сделал.
По истечении второго месяца путешествия, когда количество посещённых нами городов и городишек приблизилось к сотне, а гостиниц и игровых домов давно за эту сотню перевалило, мы, наконец, услышали о Большом Турнире. К тому времени наш капитал составлял сто двадцать одну тысячу курзо — сумму с одной стороны огромную, ведь столько денег Кенира не держала в руках ни разу в жизни, а с другой — мучительно недостаточную. Возможно, её бы хватило на восстановление Таага (но для возможности покупки нужных материалов следовало навестить столицу), на поступление в университет, и даже на покупку небольшого домика в столице. Но, увы, не на всё вместе.
Я бы мог порадоваться замечательному совпадению, событию, способному решить наши финансовые затруднения, вот только до начала турнира оставался ещё месяц, а значит, срок нашей договорённости с Ксандашем давно бы истёк. Впрочем, деньги были важнее, так что мы запланировали поездку на турнир, а время, оставшееся до начала регистрации, провели с пользой, навестив ещё полтора десятка городков, проведав семнадцать гостиниц и выиграв в игорных домах ещё четырнадцать тысяч курзо.
Лишь приехав в Тарагу, я понял, что именно она мне напоминает. Я никогда не был в Лас-Вегасе, пусть в свое время три раза посещал США. Но это был именно он: город, созданный для того, чтобы выкачать у посетителей всё до последнего пфеннига, оставив его без денег, но с большим багажом впечатлений.
Тут мне не пришлось даже сдерживаться, опасаясь, что меня, выигравшего большую сумму, прикопают в одном из окрестных густых лесов или сбросят в глубины ущелья, рассекающее подножие горы, возле которой стоял город.
Тарага ценила свою репутацию, каждый из владельцев казино (что многократно подчёркивалось в рекламных буклетах) принёс клятву именем Керуват вести дела честно. Шулеров и жуликов отсюда не только не гнали, но даже проводили среди них свои конкурсы и соревнования! Ну и одним из главных столпов, на котором стоял здешний игровой бизнес, являлась анонимность. Не все игроки утруждались тратить деньги на освящённые полумаски, которые продавались (официально их дарили, но лишь в ответ на пожертвование) в храме Керуват. Но свою личность мог полностью скрыть любой желающий, правда лишь до тех пор, пока его действия не касаются чего-то преступного и неугодного Покровительнице Соглашений.
Сам Большой Турнир оказался ничем иным, как чемпионатом игры в местный покер — ту самую Большую Пятёрку, за игрой в которую я познакомился со своим новым отцом. И от известных мне турниров отличался самым кардинальным образом.
Во-первых, все игроки выступали анонимно. В брошюре, описывающей правила и условия турнира, это обосновывалось «дополнительным вызовом игрокам», «честной игрой» и «безопасностью победителя» — мол, так у лихих людей будет меньше искушения позариться на главный приз. Для обеспечения анонимности все игроки носили маски птиц, зверей и рептилий, которые, скорее, являлись головными уборами, закрывающими всю голову. Такая защита кому-то показалась бы такой же нелепой и смехотворной как очки Супермена, если бы не сила Керуват, не позволяющая опознать игрока ни магией, ни с помощью простой наблюдательности. Существовала единственная лазейка — игрок мог раскрыть своё инкогнито сам, и в той самой брошюре стояло большое красное предупреждение, предписывающее этого не делать, во избежание опасности мошенничества или ограбления.
Во-вторых, каждый из участников вносил по две тысячи курзо, причём возможности внести дополнительные деньги во время игры не имел. Учитывая, что игра проходила в четыре тура, а за каждым столом сидело по восемь человек, то количество участников составляло четыре тысячи девяносто шесть. Большой Турнир оказался воистину большим, даже огромным! Что самое интересное, желающие никогда не переводились — сумма взноса не являлась неподъемной, а анонимность участия позволяла напропалую врать, мол, «я дошёл до полуфинала!» Конечно, возникала проблема с количеством масок — она заключалась не столько в возможности их произвести и освятить, сколько в видовом разнообразии фауны Итшес. Но организаторы поступили проще — сделали два десятка видов и выдавали новую перед каждым туром, тщательно отслеживая, чтобы два одинаковых зверя не встретились за одним игровым столом.
И, в-третьих, существовало ещё один обычай — «правило последней деции». Оно заключалось в том, что игрок, у которого не хватало денег для поддержания текущей ставки, мог поставить остатки денег, как бы мало их ни было, и ставка всё равно считалась покрытой. Ходили истории, что таким образом некоторые игроки умудрялись полностью переломить игру от полного проигрыша к победе на турнире, правда последний такой случай был больше четырёх десятков лет назад. Пусть и редко, но это добавляло игре остроты, а каждый игрок учитывал правило в своей стратегии, всегда оставляя напоследок фишку наименьшего номинала.
И пусть в процессе игры каждый из игроков имел возможность в любой момент выйти с выигранными деньгами, это считалось плохой приметой, несущей неудачу в сделках. Так что обычно в финале разыгрывалась вся сумма более восьми миллионов курзо, с которой организаторы забирали пятую часть.
Пусть мы с Кенирой приехали заранее, но всё равно успели лишь чудом. Регистрация в турнире уже практически завершилась, свободными оставались места не более чем для двух десятков участников. Оставшиеся полторы недели мы остановились в отеле, хозяин которого тоже радостно принял силу Ирулин, правда бесплатно нас не поселил, лишь сделал скидку в двадцать процентов. И до самого начала игры мы занимались любовью, посещали рестораны и проведывали все казино, где ценою плохого самочувствия и головной боли мне удалось увеличить состояние ещё на двадцать тысяч курзо.
Кто-то мог бы сказать, что принимать участие в таком турнире глупо, каким бы выигрыш солидным ни был, но именно тут риск как раз и был невелик. Темнее всего под маяком, к тому же, даже оставайся я толстяком, меня бы укрыла сила Керуват, не позволив Эгору ауф Каапо установить мою личность. Ну а с учётом того, что я окончательно избавился от жира, складки кожи разгладила магия Кениры и выросшие на магических стероидах неожиданно внушительные мускулы, сейчас меня бы не узнала даже родная мама.
Сама игра оказалась самой трудной изо всех, что я когда-либо проводил. На каждую партию распечатывалась новая колода карт, печать храма Керуват с весами и свитком гарантировала, что они «чистые», без каких-либо пометок, не предусмотренных честной игрой. Маски участников полностью скрывали мимику, оставалось только следить за моторикой рук, наблюдать, какие взгляды те бросают, как реагируют на карты из подбора, и что именно и куда скидывают. Мне пришлось задействовать мозг на полную, включить форсаж, чтобы учесть все возможные факторы, применить весь свой доступный арсенал в виде вероятностного анализа, прогнозирования ходов противников и предсказания выпавших им комбинаций. К сожалению, в Большом Турнире в основном участвовали опытные игроки, которые не сортировали карты и не раскладывали по номиналу, а наоборот, перемешивали, стараясь запутать противников. В этой игре я оказался опасно близко к проигрышу, не выбыть мне удалось только каким-то чудом. В момент, когда за игровым столом остался лишь я один, а передо мною лежали игровые фишки номиналом в шестнадцать тысяч курзо, у меня не осталось даже сил, чтобы радоваться.
К счастью, одна восьмая финала являлась, по сути, отборочным этапом, и одновременно на арене происходили только восемь игр. И пусть игроки заканчивали игру не единомоментно, освобождая столик для следующей команды, но эту смену можно было грубо поделить на туры. Мне посчастливилось оказаться во втором, так что на отдых и приведение себя в порядок оставалось четверо суток. Этого с лихвой хватило, чтобы встретиться с Кенирой, получить помощь её магии, а также выпить бутылку воды с таким количеством сахара, что её можно было бы назвать сиропом. Затем мы просто сидели, обнявшись, и наблюдали за оставшимися играми этого дня, благо этот этап игры считался самым скучным и трибуны наполовину пустовали.
На пятый день, когда настало время четвертьфинала, я чувствовал себя бодрым, отдохнувшим и подготовленным. Во сне я многократно воспроизводил не только свою игру, но и происходящее за остальными столами. Пытался найти какие-то паттерны и общие признаки, которые позволили бы мне в следующий раз получить более лёгкую победу. Возможно, я чему-то научился, хотя сознательно каких-то новых алгоритмов и способов подсчёта не разработал. Но, как бы то ни было, вторая игра прошла намного легче и спокойней. В четвертьфинале на арене одновременно проходило только четыре матча, и пусть на трибунах стало гораздо больше людей, общая атмосфера вышла более расслабленной. Оставив фишки на столе организаторам, я вновь отправился к своей подруге.