Virta Aeterna. Книга 1: Выживание

— Очень.

— Ну, ничего не поделать, — после нескольких секунд раздумий заключил Кадик. — Жалко у скороса в заднице, а нам надо работать.

После емкого и красноречивого внушения начальника каторжникам ничего не осталось, как все бросить и уныло поплестись за инструментом. Глядя на них, Ди вспомнил себя еще пару дней назад. Да, не только магические оковы и хорошая охрана, но и сломленный дух и отсутствие сил не давали им сбежать. Заключенные отдыхали ровно столько, чтобы не умереть от усталости.

Из-за потери зрения Дигамма не всегда обращал внимание на внешность людей, поэтому только сейчас рассмотрел Кадика. Несмотря на невысокий рост его можно было назвать «квадратным» человеком из-за невероятно широких плеч. А небольшой живот и веселая улыбка скрывали за собой развитую мускулатуру и повадки настоящего воина. Лицо имело прямые и грубые черты, и особо ничем не выделялось, но почему-то показалось Ди знакомым.

Кадик оказался очень проворным и расторопным. Пока Дигамма делал одну отметку, тот мог обойти всю округу, раздать указания и не спеша вернуться назад. Так их дуэт и работал вместе, изо дня в день перемещаясь по карьеру. Кадик трудился очень много, поэтому распорядок его помощника был насыщенным и нестабильным. В общем и целом нагрузка стала даже больше, чем на месте мусоровоза, но у Ди не появлялось и тени недовольства. Все-таки статус подручного главного хозяйственника позволял иметь хоть какое-то подобие нормальной жизни. Плюс любой ранний выход или позднее возвращение сопровождались сытным и вкусным гостинцем от Кадика. Он почему-то считал, что на голодный желудок Ди не найдет ни одного стоящего камня. Но самым важным все-таки была возможность больше узнать об окружающем мире и обучиться чему-нибудь новому.

Следуя по пятам за начальником, Дигамма обошел каждый уголок карьера. Они побывали и у расщелины с солевым источником, и в пещерах, покрытых друзами мелкого магического кварца, и в узких ущельях, на дне которых встречались темные провалы, уходящие на неизвестную глубину. Для Ди с его специфическим зрением все это имело совершенно удивительный вид. Даже обычный солнечный гранит, постоянно испускающий небольшое количество магии, казался сплошь покрытым длинным ворсом из мелких энергетических нитей. Но лучше всего выглядели те самые кристаллы кварца, которые Дигамма и должен был искать. Россыпи мелких камней походили на шапки искрящегося свежевыпавшего снега, а крупные куски — на миниатюрные сияющие звездочки. Если присмотреться, то на их тонких ярких лучиках можно было различить интересный узор из переходящих одна в другую дуг — признак создающей тепло магии. Присутствовал и другой вариант орнамента: длинные прямые отрезки, соединенные редкими, но широкими перпендикулярными перегородками. Такие кристаллы имели направленность Создание Света. Как только Дигамма научился их различать, то стал оставлять условные знаки рядом с отметками положения камней.

В Скамье гиганта имелась пара особых заключенных, которые специализировались на идентификации минералов. Дигамма, даже разобравшись со всеми тонкостями своего восприятия, не мог их заменить, ведь определял только вид магии кристалла, но не количество и качество накапливаемой энергии. Поэтому он не упускал ни единой возможности понаблюдать за работой этих оценщиков. И упорство Ди принесло свои плоды. Он смог запомнить, как нужно распределять внутреннюю энергию и сопрягать ее с потоками внешней, в результате чего открыл новую Способность «Оценка минералов». На начальном Обычном ранге она была ненамного полезнее Особенности, но Дигамма все равно остался доволен.

Ранги выступали универсальным мерилом для сравнения качества однотипных объектов или потенциала существ. Как правило, Способность высоко ранга могла нейтрализовать или ослабить низшие ранги. Состояние «Вне ранга» вообще находилось за пределами этой иерархии и не подчинялось ее законам. Также по мере использования любых Способностей и Умений накапливается прогресс развития, который отображается в виде шкалы в описании. Когда этот индикатор заполняется, становится доступен переход на следующий ранг, что делает их сильнее или добавляет новые свойства. В некоторых случаях требуется выполнить дополнительные условия, но только не для самого первого повышения. А предел развития Способностей и Умений соответствует рангу самого существа. Но сейчас Дигамме даже при полном прогрессе помешала бы провести переход печать каторжника.

Самыми интересными в работе с Кадиком для Дигаммы оказались те моменты, когда они поднимались к внешней границе карьера. Весь верхний контур был защищен передвижными ограждениями из бревен и деревянными вышками на широких колесах. По мере расширения выработки они перемещались, чтобы оборонительная линия постоянно оставалась замкнутой. Сразу за ней раскинулось обширное плоскогорье, покрытое редким лесом.

Именно оттуда к карьеру стягивались наглые и голодные скоросы. С этим опасным насекомым Дигамма уже хорошо познакомился, но вот с риграндскими варанами до этого еще не сталкивался. Крупные ящеры поразили его своей силой и подвижностью. Они ловко уклонялись от стремительных жал скоросов, после чего контратаковали сокрушительными ударами длинного хвоста. Завершали дело острые зубы и сильные лапы, без труда крошившие хитин гигантских насекомых. Вараны показывали просто потрясающее сочетание грации и дикой мощи, не оставляющее противнику и шанса. А Ди еще думал, что это он хорошо научился истреблять скоросов своей шипастой дубиной.

Но корме диковинных зверей на этой внешней границе Дигамма встретил еще одну неожиданную для себя вещь — магическую винтовку. Когда один из скоросов поднялся необычно высоко, на ближайшей к нему вышке мигнула неяркая вспышка. Тонкий и вытянутый сгусток бледной энергии в мгновение ока поразил насекомое. В месте попадания торчал острый шип, который растворился в воздухе через несколько секунд. Но скорос с двухсантиметровой дырой в брюшке уже рухнул на землю к этому моменту.

Так работала магия в этом мире. Часы требовались или секунды, но любые созданные с ее помощью предметы и аномалии спустя непродолжительное время исчезают. Зато последствия их влияния на реальность остаются, как и показал пример со скоросом. Если же нужно было сохранить результат навсегда, то требовалось затратить энергии на несколько порядков больше. Это случилось с Дигаммой, когда он опустошил весь свой резерв, чтобы немного изменить форму пары небольших предметов.

Что же касается магического стрелкового оружия, то вне зависимости от формы и исполнения оно всегда имело две основные составляющие: ствол с особой магической печатью внутри и питающий кристалл. Камень накапливал свободную энергию и выплескивал ее, когда контур печати замыкался. Обычно это происходило по нажатию спускового крючка. Печать внутри ствола поглощала часть выпушенной энергии для своей работы, а остальную концентрировала и разгоняла. Получившийся магический выстрел имел такую же направленность, что и кристалл, и летел далеко и точно. Не всякий маг с естественными способностями мог добиться такого же результата. Но удивил Дигамму не сам факт наличия подобного оружия. Идею стреляющих магией ружей придумали еще в начале работы над проектом, только вот их появление планировалось вместе с игроками. Оцифрованные земляне должны были принести с собой это оружие и начать распространять его по миру, держа в секрете от местных технологию изготовления. А местные возьми, да и придумай все сами. Система же никак не стала ограничивать скорость их технического развития.

Магические ружья были известны в этом мире более полувека и уже считались обыденностью. Простенький пистолет вполне мог себе позволить средней руки торговец или успешный разбойник. Все благодаря достаточно доступной технологии изготовления типовых стволов. Если верить слухам, ее придумал сам Иони Дрейзе — «бессмертный мастер печатей», пропавший много лет назад. Однако он был настоящим гением, поэтому за прошедшее время никто так и не смог существенно улучшить или изменить созданное Дрейзе оружие, не говоря уже про разработку чего-то нового. По крайней мере, такую историю рассказал Дигамме Кадик. Как и то, что на средства, потраченные на разведение варанов, можно вооружить каждую вышку как минимум еще одним качественным магическим ружьем. Но Ди понимал, почему герцог сделал выбор в пользу ящеров. Тут дело не в деньгах или эффективности, просто эти рептилии были классными ребятами. К сожалению, большинство людей так не считало.

Кадик вообще много чего рассказывал Дигамме. Он проникся определенным доверием к своему помощнику и говорил с ним о всем, что вздумается, несмотря на разницу в положении. Например, Ди узнал, что Кадик совсем недавно получил свой баронский титул за усердную работу на благо Баласии, в том числе и в Скамье гиганта. Ему удалось в короткий срок заметно повысить доходы от каменоломни, что не мог не отметить герцог. Несмотря на большое экономическое значение, работа в этом месте считалась наказанием. Кадик единственный за долгое время, кто целенаправленно стремился попасть в Скамью, но у него имелся четкий план, как поднять здесь статус своей семьи в глазах остальных аристократов Баласии.

Вот, например, Хеилер — начальник охраняющего каторгу гарнизона — пребывал тут в негласной ссылке. Это был тот самый лысый здоровяк, который встречал новоприбывших заключенных. Несмотря на молодой возраст, он по праву считался одним из лучших рыцарей герцогства. Но Хеилер обладал не только воинскими достоинствами, из-за чего пользовался большим успехом у девушек. Все было замечательно, пока любвеобильный рыцарь не оприходовал дочь одного слишком влиятельного графа. Оскорбленный и разгневанный аристократ добивался самых страшных кар, и Хеилер вполне сам мог стать каторжником. Но значительные боевые заслуги и полученное незадолго до инцидента личное дворянство позволили ему замять случившееся и отделаться пожизненным назначением в Скамью гиганта.

А вот почему здесь оказался Старкуезер, Ди так и не узнал. Кадик предпочитал не распространяться о своем начальнике. Единственное, что он рассказал, так это зачем в Скамье гиганта вообще появились особые заключенные. Как оказалось, управляющему каменоломни выделялись определенные средства для найма целителей и магов, способных искать и оценивать минералы. И если на первых Старкуезер честно тратил деньги, то вот вторых смог набрать прямо в каменоломне из заключенных, а все сэкономленное пускал на материалы для своих экспериментов. Поэтому особых заключенных и держали отдельно от остальных и не давали ни с кем общаться. Обычные каторжники даже не знали, что маги в серых накидках — их собратья по несчастью.

Также Дигамма узнал, что следивший за его благополучием охранник был ни кем иным, как сыном барона Кадика — Ниром Кадиком. Парень сам проявил инициативу и решил поработать здесь, чтобы набраться опыта и на практике развить магическое ядро. В скором времени он собирался поступать в Королевскую академию магов или Хамбукскую академию целителей в одноименном герцогстве Баласии. Судя по разговорам, отец очень гордился своим мальчиком, особенно его скромностью и трудолюбием. Нир имел все задатки выдающегося целителя, и Аро не собирался экономить на образовании сына. Дигамме и самому нравился молодой Кадик. Парень отличался непоколебимым спокойствием, которое при этом не переходило в безразличие. Он искренне беспокоился о своих подопечных, хоть и скрывал это под маской отстраненности.

Во время регулярных медицинских осмотров Дигамма смог перенять обе основные Способности Нира: «Быстрое лечение» и «Малое усиление регенерации», а также понять, как накапливать больше энергии. Потребовалось несколько бессонных ночей на тренировки, чтобы Сводка пополнилась еще парой записей. Младший Кадик использовал две Способности для увеличения емкости своего ядра. Кроме стандартного усиления «Запас магии», аналогичного «Здоровью», у него имелось и нечто интересное под названием «Аптечка скорой помощи». Эта Способность не только расширяла количество запасаемой магической энергии, но и увеличивала эффективность «Быстрого лечения».

Только благодаря Ниру Ди смог обзавестись кое-каким скарбом и экспериментировать в свободное время со своими Способностями и магической печатью. К тому же он понял, как читать или, если быть точным, различать написанные символы без обычного зрения. Оказалось, что разные вещества по-разному взаимодействуют со свободной магией. Если создать плотный энергетический фон вокруг текста, то получившееся изображение будет достаточно контрастным для визуального восприятия Дигаммы. По крайней мере, это работало с написанными мелом на дощечке цифрами.

Петер, создатель Дигаммы, говорил, что любую проблему нужно превращать в возможность, и Ди всегда старался следовать полученному совету. Он был безмерно благодарен за это и многие другие наставления, ведь только благодаря им до сих пор функционировал. И сохранил свою цифровую душу, в существование которой почему-то очень хотел верить. Ди каждый день пытался больше думать и о Петере, и о прошлом в целом, но после переноса в Теваир эти воспоминания оказались будто за стеной тумана, каждый шаг за которую все сильнее сдавливал голову тисками жуткой боли.

В целом Дигамме было не на что жаловаться после перехода на новую работу. Он занимался делом, дающим возможность развивать свои способности, всегда имел свежую еду, исправную одежду и теплую постель, да и у руководства находился на хорошем счету. Кадик даже с ним иногда советовался или просил напомнить о чем-нибудь важном. Но Ди прекрасно понимал, что все это — лишь имитация нормальной жизни. Каторжник, как ни крути, оставался каторжником. Низшей ступенью в социальной иерархии любого из государств Теваира. А Дигамма поставил перед собой амбициозную задачу по спасению этого мира от будущей гегемонии Спектр Интерэктив. Да и просто пожить для себя тоже очень хотелось. И изучить эту новую реальность, полную невиданных чудес. Впервые Ди мог стать хозяином собственной жизни.

Но начинался путь к любой из возможных целей одинаково: требовалось попасть на свободу. Поэтому все усилия Ди направил на то, чтобы сделать-таки этот первый и, возможно, самый трудный шаг. День за днем взлом сдерживающей печати планомерно продвигался, пока в повседневную жизнь Дигаммы не ворвался Старкуезер.

Глава 007

А что греет твою душу?

Дигамма оказался немного удивлен, когда понял, что Старкуезер, Хеилер и Кадик работают почти столько же, сколько и каторжники. Три самых главных человека в каменоломне просто поражали своей трудоспособностью. Правда первые двое значительную часть времени тратили на хоть и полезные для общего дела, но все-таки личные интересы: эксперименты с магическими печатями и кристаллами или тренировки с оружием. А вот Кадик с головой ушел в работу, пытаясь заполучить как можно больше денег для своей семьи и максимально повысить ее вес в обществе, пока это позволяли силы. Каким бы выносливым он ни был, но невозможно вечно трудится в таком ураганном ритме.

Тем не менее даже Кадик имел необходимость периодически отлучаться из каменоломни. Кроме находившегося рядом Нира, у него была жена и две малолетние дочери, а также требующие внимания владения, причем расположенные значительно южнее. Когда это время наступало, Скамья гиганта почти переставала отгружать добытый камень и принимать заказанные товары, а внутренний двор форта и переходной тоннель пустовали. Старкуезер использовал такие простои, чтобы принимать и распределять свежих каторжников. И в один из очередных завозов, спустя полтора месяца после перевода Дигаммы на работу к Кадику, его тоже привлекли к этому мероприятию.

Очутиться по ту сторону процесса было странно и неприятно. Ди уже и забыл, какими грязным и избитым люди попадают в это место. У кого-то из прибывших в глазах читалось отчаяние, у других — непонимание происходящего или беззубая сдавленная злоба. Но объединяла всех печать обреченности на лице. Не умирая на самом деле, они понимали, что жизнь фактически окончена. За последние пару десятков лет никто не слышал историй об успешных побегах из Скамьи гиганта. Да и вообще о каменоломне ходили дурные слухи.

Дигамма считал свое присутствие здесь бессмысленным, но Старкуезер решил поэкспериментировать, пока тот оказался свободен от работы с Кадиком. Он вообще любил проводить разные натурные исследования и мог долго и с гордостью говорить об их результатах. В отличие от подопытных, которые не могли рассказать ничего хорошего. Или совсем не могли больше ничего рассказать. Но Дигамме пока повезло: он должен был просто смотреть на новоприбывших и искать что-нибудь необычное.

Даже дети знали, что внутри любого живого существа Теваира находится частичка магии. Да и многие Способности можно было использовать за счет траты или даже просто циркуляции жизненной энергии, во втором случае они работали условно «бесплатно». Но вот в то, что у каждого с рождения есть ядро, позволяющее пользоваться свободной энергией, не верил почти никто. Способности к магии в широком смысле считались уделом избранных, а думающих иначе называли глупцами и фантазерами. Дигамме же не нужно было в это верить, он сам все прекрасно видел. Проблема заключалась в том, что больше никто не имел подобной возможности. Пока ядро впервые не активируется, распознать его было очень трудно.

Существовали особые артефакты для идентификации, доступ к которым стоил немалых денег и требовал наличия связей, ведь они находились в руках у правителей и высших аристократов. И даже так активация ядра не была гарантированной, ведь разные артефакты взаимодействовали с магией разной направленности. Иногда удавалось определить тип магии ядра, но активация не происходила, что вынуждало искать другие способы методом проб и ошибок. Универсальных решений просто не существовало. Для простолюдина же оставался только один путь — самопроизвольное пробуждение, но встречалось подобное явление весьма редко.

Поэтому Дигамма не мог открыто объявить: «Эй, я вижу, какая врожденная магия у каждого человека!» Кто-то бы просто покрутил пальцем у виска после такого заявления. Но если Старкуезер узнает об этом, то закует его в цепи в самом дальнем углу лаборатории и будет изучать до конца жизни, скорее всего, не очень долгой. Ди даже особо не смотрел на заключенных, чтобы не раскрыть себя какой-нибудь непроизвольной реакцией или неосторожным словом. Вместо этого он, хоть и с опаской, исподлобья наблюдал, как Старкуезер проверяет заключенных. Тот использовал сразу две Способности: «Оценка Статуса» и «Оценка Способностей». Именно такое сочетание при наименьших затратах энергии позволяло получить максимум информации о человеке.

Но как бы Дигамма ни старался сконцентрироваться на изучении новых Способностей, не смог игнорировать одного из будущих каторжников. С его магией происходило что-то неладное. Свободная энергия, поступая в тело, начинала сильно искажаться и «пузыриться», будто закипая. Непрерывные линии тока не покрывались орнаментом, как это обычно происходит, а рвались на отдельные фрагменты, при этом теряя яркость своего свечения. Пройдя через ядро, бесформенные кусочки еще сильнее тускнели и превращались в небольшие серые сферы, усеянные длинными острыми шипами. Этот человек буквально излучал опасность, поэтому Дигамма не удержался и подошел к Старкуезеру.

— Господин, я что-то нашел.

— Кто?

— Седьмой в очереди от нас. Его магия кажется неправильной.

— Я понял, вернись назад на свое место.

Из-за капюшонов заключенный не мог видеть, что маги смотрят именно на него, и продолжал стоять с невозмутимым лицом. Старкуезер же незаметно вне очереди проверил его, едва слышно хекнул и подозвал к себе Хеилера. Тот лишь понимающе покачал головой и ушел в дальнюю часть цепочки охранников. А через секунду оттуда со страшным свистом прилетело копье, напрочь снесло голову отмеченному Дигаммой человеку и по древко воткнулось в стену форта. Без сомнений, Хеилер применил какую-то мощную Способность, но почему это потребовалось для убийства обычного заключенного? Что вообще в нем было такого опасного? Дигамма чувствовал ответственность за смерть этого человека, но попросить разъяснений не решался. По крайней мере, не у Старкуезера.

Однако Старкуезер и сам был не прочь поговорить о случившемся, поэтому, когда все закончилось, послал охранника за Дигаммой. Он заходил с опаской и остановился, сделав только шаг за порог кабинета.

— Здравствуйте, господин.

— Приветствую. Проходи, не стесняйся. На вот, угощайся

Старкуезер пребывал в хорошем расположении духа. Он взял со стола яблоко и бросил его в сторону вошедшего. «Хороший способ сыграть на рефлексах, но я теперь с тобой втройне внимателен», — подумал про себя Ди, стоя с каменным лицом и не шевелясь. Фрукт пролетел по дуге до стены, звучно отскочил от нее и упал на пол. Только после этого Дигамма повернул в его сторону голову.

— Вы что-то уронили, господин? Я слышал удар.

— Забудь. Никак не могу запомнить, что ты слепой.

Барон встал со своего места, поднял с пола яблоко и сунул его в руку Дигаммы.

— Лучше расскажи, что ты видел.

— Конечно господин. Магия того человека, она была какая-то тусклая и рваная. Излучала опасность.

— Ты хорошо запомнил это чувство?

— Да, господин.

— Запомни его на всю жизнь. Это была отвратительная искаженная магия, — Старкуезер поморщился. — Никогда, слышишь, никогда не контактируй с ней! А любого, кто эту мерзость использует, уничтожай на месте. Понял меня?

— Конечно, господин.

— Это не шутки. Ты ведь можешь изучать Способности из-за своей Особенности, я прав?

Вопрос должен был застать Дигамму врасплох, но он продолжал оставаться совершенно невозмутимым. Заключенный понимал, что неизбежно окажется раскрыт, поэтому заранее подготовил объяснение.

— Я боялся рассказать раньше, господин. Внутри людей движется магия, когда они используют Способности. Я пытаюсь повторять за ними и иногда получается. Мне больше так не делать?

Старкуезер отвлекся на свои размышления, как только понял, что не смог смутить собеседника, и слушал Дигамму вполуха.

— Ммм? Не делать? Мне без разницы. Если такая тренировка поможет тебе лучше работать, то это даже хорошо. Печать не позволит изучить ничего боевого или высокорангового. Только помни: не приближайся к искаженной магии. Она дает много силы, но взамен оскверняет и мир вокруг, и тебя самого. Застану за такими практиками — сожгу на месте.

На секунду в глазах Старкуезера вспыхнул реальный, а не фигуральный огонь. Барон снова был внимателен и серьезен.

— Я все понял, господин, — ответил Ди с небольшим поклоном.

Он даже и не думал идти наперекор полученным советам. Если уж Старкуезер, загубивший кучу людей ради своих экспериментов, говорит остерегаться искаженной магии, то стоит так и сделать. Хотя бы пока у самого Дигаммы не будет достаточно опыта и знаний, чтобы утверждать обратное.

— Да уж надеюсь, от живого тебя больше пользы. Теперь всегда будешь присутствовать при завозе новых людей. Те, кто заслал сюда этого фанатика, так просто не остановятся, раз перешли к активным действиям.

— Они хотели убить Вас, господин?

— Нет, мне такой мелочью не навредить. Это одна из многих прошлых и будущих попыток нарушить работу каменоломни. Они ищут что-то под Скамьей гиганта. Большего тебе знать не требуется, чтобы выполнять свою работу.

— Как пожелаете, господин. Я могу идти?

— Только сначала проверим твой ошейник. Вдруг его действие ослабло из-за искаженной магии?

Настроение Старкуезера опять сделалось хорошим, и на лице появилась легкая улыбка. Его подопытный, напротив, погрустнел, предчувствуя порцию новых мучений.

С этого дня контроль поступающих заключенных превратился в еще одну обязанность Дигаммы. Как и предполагал Старкуезер, каждый раз среди привезенных попадался практик искаженной магии, а иногда и не один. Какую-то дополнительную информацию о целях их появления Ди узнать так и не смог, только Хеилер однажды обмолвился, что каждый из этих людей подобен живой бомбе, полной ядовитой заразы. Уничтожали этих смертников гораздо быстрее, чем они успевали что-нибудь сделать.

Зато после нескольких попыток Дигамма все-таки смог освоить «Оценку Статуса», а затем и «Оценку способностей», и достаточно быстро их развил до перехода на Особый ранг, тренируясь на каторжниках. Теперь он слишком сильно не таился, ведь Старкуезер формально дал свое разрешение на использование Особенности таким образом. Главное условие — Ди должен приносить пользу каменоломне, а в этом ни у кого сомнений не было. Спустя много декад ему даже начали поручать самостоятельно оценивать небольшие группки новоприбывших, чтобы поставить на наиболее одаренных и сильных расширенную печать или надеть блокирующий магию ошейник. А еще Дигамма выяснил, что устройство на его собственной шее на самом деле просто заглушало у носителя гнев болевыми ощущениями. Старкуезер таким образом подтвердил гипотезу, что сдерживать проклятье можно, заблокировав механизм его действия на тело. Правда Ди в довесок получил еще и побочный эффект в виде регулярной ломоты в костях и непрекращающегося навязчивого зуда в мозгу.

Однако это было только началом. Почти после каждой новой встречи Старкуезер производил перенастройку ошейника. И ладно бы просто усиливалось болевое воздействие, к такому в определенной мере можно привыкнуть. Проблема заключалась в том, что под запрет стали попадать все новые эмоции. К гневу добавились грусть, страх и даже радость, хоть эффект пока и был неполным. Ди больше не мог чувствовать удовлетворения от сделанных открытий и полученных знаний. Да даже вкусная еда уже не приносила прежнего удовольствия. Из-за этого он постоянно ощущал, будто лишился чего-то важного, но даже не мог понять, чего именно. Так недолго было и с ума сойти.

От разрушения его личность защищало жгучее желание поскорее покинуть это место. Никто не хотел бы оказаться между спятившими адептами запрещенной магии и пиромантом-живодером, имевшим здесь неограниченную власть. И речь шла даже не об административном ресурсе. Дигамма, как никто другой, видел колоссальную мощь Старкуезера и опасался этой силы. Вся каменоломня, стоит только ее управляющему захотеть, в мгновение ока может превратиться в огненную бездну. Точно такую же, какую барон скрывает внутри себя под каменной маской безразличия. Поэтому Ди и старался поскорее взломать печать.

Получилось необъявленное противостояние, в котором один постоянно менял и усложнял шифр, а другой пытался поспеть за ним и подобрать ключ. Старкуез был не только чрезвычайно силен, но и очень умен. Он творчески подходил к созданию печатей для особых заключенных, а для Дигаммы из-за необычной Особенности вообще изобрел индивидуальную систему защиты. Тоже касалось и ошейника. Все попытки сломать зачарованную цепь закончились ничем. Зато в процессе Ди провел целую серию интересных экспериментов с гранитной крошкой и мелкими кристалликами магического кварца. Эти материалы валялись буквально под ногами, поэтому никто не возражал, что заключенный берет их себе.

Однажды вечером, уже после отбоя, Дигамму вызвали к управляющему. Он как раз занимался взломом печати и подумал, что Старкуезер как-то смог это обнаружить. Но делать было нечего и пришлось идти за охранником. В этот раз встреча произошла не как обычно в кабинете, а в расположенной под ним лаборатории. Дигамма впервые оказался здесь, и место полностью оправдало его ожидания: много книг, много угрожающего вида приспособлений и неприятный запах жженых волос, который въелся в стены. Не было даже намека на окно, а все вокруг ярко освещал большой магический кристалл под потолком и еще несколько поменьше на деревянных стойках разной высоты. К дальней от входа стене крепилась толстая столешница во всю ее длину. Кроме массы книг, свитков и тетрадей, там также стояла небольшая подставка с несколькими стеклянными колбами и нечто, похожее на горелку. Главной доминантой всего помещения был большой наклонный стол с ремнями для фиксации рук и ног подопытного, а также стоящая рядом этажерка с разными колюще-режущими инструментами. Его подпаленная в разных местах поверхность имела тошнотворный цвет и запах от того, что впитала множество различных жидкостей из человеческих тел.

Кроме Старкуезера, который выглядел весьма довольным, в лаборатории находился еще и один из особых заключенных. Лиц друг друга они никогда не видели, но по характеру магического ядра Дигамма догадался, что перед ним был тот, кто ставил на прибывших стандартную печать каторжника с помощью клейма. Сейчас он ясно понял, что из этого мага выходила точно такая же энергия, как и из Старкуезера, но несравнимо слабее.

— Проходи, Дигамма, не топчись на пороге. Только не урони здесь ничего.

— Здравствуйте, господин. Я постою здесь, если Вы не возражаете.

— Да как хочешь, — рассмеялся Старкуезер. Ему нравилось вызывать неуверенность и страх у других людей. — Ты сможешь помочь мне и оттуда.

— Спасибо, господин.

Было это действие ошейника или собственная сила воли, но Дигамма не так уж и боялся. Просто он при любых обстоятельствах старался держаться от Старкуезера настолько далеко, насколько возможно. Обычный инстинкт самосохранения, как отдернуть руку от огня.

— Ладно, перейдем к делу. Ты видишь человека, который стоит рядом со мной?

— Вижу.

— Тогда посмотри внимательнее и поделись своими наблюдениями.

Дигамма давно уже увидел все необходимое, тем не менее сделал вид, что усиленно напрягает «зрение». Кроме основного магического ядра у безымянного мага было и еще одно, небольшого размера и расположенное сразу за печатью каторжника. Но что более странно, эти два центра опоясывало кольцо из плотно скрученной энергии, будто ремень, натянутый на шкивы. А еще одна тонкая нить тянулась от печати прямиком к средоточию магии в груди у Старкуезера. И все это ритмично пульсировало специфической энергией, которая была почти одинаковой у обоих магов.

— Я вижу, что у Вашего гостя есть сгусток магии в груди. Примерно там, где у меня печать. Этот сгусток пульсирует в такт его собственной магии. И Вашей тоже, господин.

Дигамма намерено изменил детали, но в целом точно передал увиденную картину. По крайней мере, Старкуезер оказался доволен услышанным, и его глаза полыхнули вспышкой магии.

— Отлично. Все так, как и ожидалось. А теперь подойди ближе. Я хочу, чтобы ты детально разглядел все, что сейчас произойдет.

Видя, как Ди неуверенно мнется на месте, управляющий повысил голос.

— Это не просьба, каторжник. Или ты забыл свое место?

— Нет, господин, — Ди уныло побрел на другой конец лаборатории.

— Не забывай, ты даже не раб. Каторжник для меня все равно, что инструмент. А инструмент должен выполнять свою функцию.

— Иначе он бесполезен, — закончил Дигамма фразу, которую слышал уже не в первый раз.

При этих словах безымянный маг сжал свои кулаки. Видимо, он тоже был хорошо знаком с «мудростью» барона.

Не дойдя до цели, Дигамма остановился в центре лаборатории. Его внимание привлекла книга, лежащая на этажерке рядом со столом для подопытных. От нее исходила странная энергия, будто от живого существа, которая к тому же еще и резонировала с печатью каторжника. Ди направил на обложку немного своей энергии, чтобы прочесть хотя бы заглавие, пока Старкуезер не обратил на него внимание, но не успел.

— Тебя привлекла эта книга? Немудрено. В ней лежит основа всей моей работы, в том числе и магической печати на твоем теле.

— Это книга, господин? — Дигамме в очередной раз пришлось прикинуться углом, чтобы не раскрывать все возможности своей особенности. — От нее идет энергия, как от живой. Это работа самого Иони Дрейзе?

— Дрейзе по праву считают мастером магических печатей. Но он не единственный, кто пытался постичь тайны этого утерянного искусства. Один мой предок из исчезнувшего рода Ренгартенов тоже вел исследования в данной области, а я нашел его книги в семейной библиотеке. В том числе и эту рукопись «Магический компас». Просто бесценный труд. Конечно, собранные в ней печати несколько проще, чем у Дрейзе, но они все равно прекрасно работают. Ты вместе с остальными каторжниками живое тому подтверждение.

У Дигаммы как-то совсем вылетело из головы, что Шаду считается на Теваире утерянным знанием. Этот язык известен лишь фрагментарно, равно как и правила создания магических печатей. Любые исследования в данной области крайне сложны, и оттого очень высоко ценятся.

— Ты что там застрял, хватит уже пялиться на книгу! — гаркнул Старкуезер, но затем уже заинтересованно продолжил. — Или ты еще что-то интересное заметил?

— Да, господин. Энергия у этого человека идентична Вашей. Для меня вы выглядите одинаково, если не считать разницу в силе, — без задней мысли констатировал Дигамма.

— А ты знаешь, что он тоже каторжник? И так просто говоришь, что я, дворянин из известного рода, такой же? — у Дигаммы ушло сердце в пятки от слов барона, но тот лишь разразился своим пугающим смехом. — Кажется, я начинаю понимать, за что на тебя могли наложить проклятье. Не стоит болтать все, что вздумается. Но ты прав. Этого молодого человека зовут Салдер, и он — мой сын. Естественно, незаконнорожденный и непризнанный. О его существовании почти никто не знает.

Салдер вздрогнул всем телом и гневно посмотрел на «отца» из-под капюшона, но промолчал. Дигамма же вообще не хотел откровенничать со Старкуезером, однако тот сам продолжил рассказ.

— Он — полукровка, метис человека и инила. Я специально зачал его, чтобы использовать в своих исследованиях. Если все получиться, а у меня рано или поздно обязательно все получиться, то Салдер станет идеальным живым оружием, способным сжигать целые армии.

На Теваире имелись и другие расы разумных существ помимо человека. Хоть люди и ставили себя выше других, но на самом деле заселяли не больше половины пригодных для жизни территорий. Инилы как раз и относились к разряду «других», причем считалось, что когда-то очень давно их раса произошла от людей. Во время древних войн, когда еще не существовало крупных государств, часть племен была вытеснена соседями на самый восток Нирдарии, в земли действующих вулканов. Там им пришлось учиться жить в суровых условиях постоянных извержений и густых пепельных облаков, а также под атаками местных тварей. И все дополнялось сильным энергетическим фоном от изобилующих здесь магических кристаллов.