Ты не выйдешь отсюда

5

Девушка медленно ползла по длинному коридору, с трудом волоча за собой израненную ногу, оставляя на светлом полу неровную смазанную длинную подпись, похожую на кардиограмму. Над ней мерцали лампы, издавая неприятный скрежещущий звук.

Ее сердце гулко, часто билось в груди, и барабанные перепонки подхватывали эти звуки и возводили в десятую степень, но даже среди этого невыносимо громкого шума в ушах она услышала тяжелые шаги позади.

Она обернулась. Ее мучитель медленно вышагивал по коридору, держа в руках окровавленный топор. Разбитая минутой ранее о его голову хрустальная ваза замедлила его совсем ненадолго. Вначале он еще держался за макушку, потом потряс головой, скидывая застрявшие в волосах осколки, и решительно направился к ней. Она завизжала и поползла быстрее – или ей только так казалось, потому что, совсем не напрягаясь, он догнал ее всего за несколько секунд.

– Время вышло, – спокойно сказал он, будто учитель, среагировавший на прозвеневший школьный звонок.

Паника все сильнее росла в ее груди. Пульс зашкаливал, мучая и без того больное сердце. Но страх все быстрее и быстрее гнал кровь по венам, и сердцу не суждено было успокоиться.

– Твоя задачка не имеет решения! – смело крикнула она, остановившись и глядя прямо в глаза мучителю. Все равно от него не убежишь. И дело даже не в ее нынешнем состоянии, не в раненой ноге. Дело в том месте, где они оба находятся.

Он разочарованно сжал губы.

– Время вышло, – сухо повторил. – Мы играли, и ты проиграла.

Он замахнулся топором и одним мощным ударом перебил шейные позвонки. Отделившаяся голова перевернулась, и глаза уже мертвого человека посмотрели на убийцу с немым укором, словно обвиняя в несправедливости приговора.

6

– Помрешь старой девой, – резюмировала Любка двухчасовую нотацию, которую не знаю даже зачем я слушала, почти не перебивая. Наверно, каждому человеку хотя бы раз в жизни нужно, чтобы его отчихвостили. Вот только мне это никак не помогло. Я реально не понимала, в чем провинилась. Возможно, я и сказанула что-то лишнее, но это уже после того, как я поняла, что нам с этим Серым не по пути. Так что, будь я даже поласковее, это никак не отразилось бы на моей личной жизни.

– Значит, судьба такая, – хмуро развела я руками, хоть и общались мы по телефону и видеть меня собеседница не могла.

– Какая судьба? Что это за слово такое модное? Бери судьбу в свои руки! Думаешь, я быстро к успеху пришла? Думаешь…

Я перебила:

– А как долго ты к нему шла? – потому что как-то так получилось, что мы ни разу не обсуждали эту тему. Это я постоянно жалуюсь, что у меня нет читателей на литературных порталах, а при бумажных публикациях автор получает мизерный процент от продаж, что в итоге выливается в несправедливый нищенский ад. А Любка или помалкивает, или пытается дать советы из серии «хочешь жить – умей вертеться».

Почему-то писательница по ту сторону смартфона надолго замялась.

– К чему? – зачем-то переспросила она, будто было неясно.

– К успеху, – хихикнула я. – Мы же вроде про него говорим. Я посмотрела твою страничку, у тебя почти шесть тысяч подписчиков, что для писателя литературного портала, а не какой-нибудь глупой модельки-инстаграмщицы, весьма приличная цифра. Как быстро ты набрала читателей?

– Я не помню, – отчего-то смутилась Любка, которая в принципе никогда ничего не смущалась. Еще бы. Я пролистала внушительный список книг, и пару раз в строке «жанр» мне попалось запретное слово «эротика», к сожалению, столь популярное на данном портале. Люди, которые могут откровенно писать о любви и страсти и называть это потом литературой, вряд ли хоть чего-нибудь стесняются в жизни. – Но долго и упорно, – закончила она твердым тоном (слава богу, а то бы я решила, что ее подменили инопланетяне) и тут же вернулась к теме: – Так вот, думаешь, я быстро и легко получаю, что хочу? Думаешь, муж на меня с неба свалился? Думаешь…

– А откуда он свалился? – снова перебила я. Во-первых, мне надоело молча слушать, как меня воспитывают, во-вторых, я вдруг подумала о том, что я довольно взрослая девочка, умная, сообразительная, с кучей моральных принципов и жизненных ориентиров, и мне не нужно, чтобы Любовь Любимая, пишущая не по велению души, а исключительно по запросам публики (весьма скудным и малоинтеллектуальным, надо добавить), читала мне нотации.

– Да иди ты! – возмутилась Люба, что я ее перебиваю, думая, что я делаю это ей назло. Но мне реально интереснее было послушать историю ее знакомства с мужем, чем псевдополезные и якобы жизнеутверждающие лозунги. – Я же о тебе беспокоюсь, – с обидой протянула подружка. – Все о принцах мечтаешь? Где ты найдешь их?

Хотела я сказать, что вроде бы нашла, но осеклась: Дима до сих пор не выходил на связь.

– На Новый год снова одна, да? – наступила на больную мозоль Любка. – Не недоело?

– Надоело, поэтому на этот раз мы с тобой встречаем его вместе! Ура! – Я издевательски зааплодировала.

– Ну уж нет, я не для того замуж выходила, чтобы с подружками Новый год встречать! – на этой двусмысленной ноте Любка была такова.

А я осталась с резко замолчавшим телефоном и пугающими невеселыми думами. Причиной поникшего настроения послужило не только напоминание о том, что послезавтра тридцать первое, а я реально не имею абсолютно никаких планов на этот волшебный, как многие говорят, день, но и то, что в эту минуту выяснилось: Любка не только работает не по любви, но и замуж так же выходит. Иначе как понимать ее фразу?

– А для чего ты замуж выходила? – спросила я свой дешевый китайский смартфон, который служил мне верой и правдой уже много лет и который я бы ни за что не променяла на все эти модные, но абсолютно ненужные, несправедливо дорогие айфоны, даже будь у меня на них деньги. – Чтобы по свиданиям каждый день бегать с разными мужиками?

Любовь меня уже не слышала и ответить не могла.

7

Он редко чувствовал усталость. И никогда не чувствовал боль. Взвалив окровавленное безголовое тело на плечи, он нес его длинным коридором в самый угол здания, где в металлическом полу вырисовались очертания квадратного люка. Нажав на неприметную кнопку, он вынудил люк открыться. Когда панель отъехала в сторону, он стал просовывать в отверстие тело, начиная с шеи. Одна из рук, застывшая в умоляющем жесте, застряла. Он слишком долго провозился с головой, и теперь труп окоченел. Руку придется или отрубать, или ждать сутки-двое. Окоченение мышц пройдет, и он сможет согнуть тело так, как ему надо. Сидя на корточках, он вынул тело, откинул в сторону и посветил вниз фонариком.

Кладовой отсек подвала высотой около двух метров был наполнен трупами. Они лежали друг на друге. Все без голов.

От мыслей, что придется доставать их и каким-то образом избавляться, а то скоро поднимутся до самого люка, он сморщился. Да, он никогда не ленился, но ему не нравились трупы. Они вызывали отвращение. Кроме голов, правда, да и за теми приходилось тщательно следить, чтобы эстетика не нарушалась. На самом деле, кладовка была достаточно широка, но железная лестница, стоявшая немного под наклоном, задерживала тела, когда они падали вниз, и в итоге образовалась настоящая гора из трупов разной степени разложения прямо на ней. Не только вид обезглавленных тел, но гораздо больше запах вызывал в нем омерзение и приступ тошноты, поэтому он, по обыкновению, закидывал трупы сверху льдом. В кладовке не держали скоропортящихся продуктов, поэтому температура там была выше нуля, и лед закономерно таял. Ему приходилось каждый день докидывать новые большие прямоугольные куски. В этих ледяных глыбах трупы лучше хранились, и тем не менее это лишь временное решение. Когда-нибудь придется расчищать эти Авгиевы конюшни. Но не сейчас. Еще один труп вполне себе уместится, подумал он, глядя на тело в коридоре.

– Даже два, – закончил он мысль, закрывая люк. – Скоро ведь будет еще одна. А уж потом займусь подвалом.

8

Тридцать первого ближе к обеду появился Дима. Написал мне и на форуме, и в скайпе. Причем не только извинился, что пропал, но и дал подробный ответ на мой последний вопрос по будущей книге и даже пообещал показать фотографии. В итоге мы созвонились. В этот раз у него с камерой проблем не возникло.

– Гостил у отца эти дни, ностальгировал, – объяснял Дима, как будто считал, что обязан передо мной оправдываться. Но ведь совсем не обязан. – И заодно выяснил по поводу поставок еды на труднодоступную метеорологическую станцию. Тебе понятно было или еще что-то уточнить?

– Нет, спасибо! – заулыбалась я. Господи, какой он хороший! – Я находила эту информацию в интернете, но мне она показалась фантастической. Раз в год на вертолете или на катере! Я не поверила: слишком редко. А теперь я вижу, что интернет не всегда врет!

Мы посмеялись.

– А как у тебя? Как прошли дни до Нового года? Все дела завершила?

– А какие у меня дела? – пожала я плечами.

– Ну, не знаю, на вечеринку, наверно, отправишься. К парикмахеру записалась? Я не задерживаю тебя?

– Ты что, я не отмечаю, я же говорила.

– Да, я помню, но я решил, что ты пошутила. Или, может, на этот раз что-то изменилось?

– Нет, не изменилось. И дни эти в принципе прошли не очень. Все такие нервные всегда перед праздниками, просто жуть. Я, видать, не исключение.

– А что случилось?

Я вздохнула. Потерла бровь. Почесала руку. Что еще сделать, чтобы отложить неприятную часть беседы? А может, не стоит ничего ему рассказывать?

– Да так, ничего страшного… – отмахнулась я и следом за тем, противореча собственному решению, зачем-то поведала про неудачное свидание.

Дима, к моему сожалению, хохотнул от моего рассказа. Стало немного обидно. Вероятно, он прочитал эту эмоцию по моей мимике, поэтому кинулся пояснять:

– Зачем ты тратишь время и нервы на неудачников? Послушай, нормальный мужик никогда себя так не поведет. У него явно комплексы, и они выросли тоже не на ровном месте, он прекрасно понимает все, о чем ты говоришь. Что он зарабатывает нечестно, обманывает несчастных людей, которые доверились его конторе, в том числе пожилых людей, в том числе детей, потому что чаще всего именно для них покупаются гаджеты. Ты сказала ему правду, вот его и бомбануло. Это называется когнитивный диссонанс. Зачем ты вообще пошла на встречу? Неужели он выглядел адекватным в переписке?

– Почему пошла? – разозлилась я. – Потому что нет других мужчин! Нет! Все такие!

– Я не такой, – перебил он, глядя прямо в экран проницательными темно-голубыми глазами. То ли у него как никогда горел общий свет в комнате, потому что раньше я наблюдала только бра с тусклой лампочкой на стене, то ли это я додумалась прибавить яркость монитора да забыла об этом, в общем, сегодня я впервые разглядела цвет его глаз. Возможно, дело в том, что он придвинулся ближе к веб-камере. Но почему? Его так взволновал наш диалог? Он проникся моей проблемой? Или мной? Ах, нет, не выдумывай…

– И что, что ты не такой? – с вызовом спросила я. – Ты же… – я запнулась. Я хотела сказать «недоступен», но вдруг нет? Вдруг я ему все-таки понравилась? И это будет впервые в моей жизни, чтобы симпатия с человеком мужского пола была обоюдной.

– Я же – что? – поторопил он меня, и я поняла, что нужно выкручиваться.

– И действительно. Что же ты? Ты не зовешь меня на свидания, а тот чувак позвал.

– Хм, так в чем проблема? Приезжай. Хочешь – встретим Новый год вместе. Я тоже один, и мне скучно. Как раз тебе фотографии покажу, как доставляется еда на станцию, у отца много их. Мы же в одном городе. Знаешь коттеджный поселок Высокое?

– Что? – хмыкнула я. – Ты серьезно? Ты хочешь встретить со мной Новый год? Но… – я снова запнулась. Я точно писательница? Когда с ним общаюсь, постоянно забываю все слова.

– Что – но? Я не буду тебя пристыжать за то, что ты зарабатываешь мало и трудишься честно, никого не обманывая.

Я прыснула.

– Да я не про это! Мы же мало знаем друг друга.

– Вот и познакомимся. Скайп – не всегда лучший способ узнать человека.

– А что лучше скайпа? – флиртовала я.

Он не растерялся.

– Настолки! – Я не успела ничего переспросить, как он поднялся, демонстрируя идеальную фигуру в обтягивающем пуловере, пропал из поля зрения на несколько секунд и вернулся с коробками. – Видишь? Пазл. Эрудит. Монополия. Даже крокодил.

– А твистер имеется? – продолжала я его поддразнивать, делая вид, что всерьез рассматриваю его предложение.

– Где-то был, нужно только поискать.

– Серьезно? – удивилась я.

Дима не смог долго оставаться серьезным и заулыбался.

– Не, шучу.

– И тем не менее ты мощно окопался. Ждешь со дня на день апокалипсиса? Запрешься в доме и будешь в игры играть? Только одному скучно, разве нет?

– Поэтому тебя и зову. А если начнется нашествие зомби или пришельцы прилетят, вызову еще брата. Втроем забаррикадируемся. – Я услышала мелодию звонка. – Вспомни Даню, вот и оно!

Я засмеялась, а Дима извинился и отключился, сказав, что перезвонит.

Я расслабленно сидела в компьютерном кресле перед монитором, покачиваясь и улыбаясь своим мыслям. Я вдруг поймала себя на том, что всерьез рассматриваю Димино предложение. В моей жизни не было ничего хорошего. Толком и друзей-то не было, не говоря уже о личной жизни. Я вдруг подумала, что счастлива была лишь однажды, когда издательство позвонило мне и предложило контракт на отправленную полтора года назад рукопись. Я уж и думать о ней забыла, решила, что им не подошло. Успела девять раз переписать, чувствуя себя бесталанным ничтожеством и пытаясь это как-то исправить… Однако они приняли самый первый вариант и попросили лишь немного отредактировать. А дальше – рутина. Книги выходили, но платили мне копейки, а потом и вовсе перевели в электронный формат, поскольку позволить себе бумажную книгу по нашей жизни могут только подростки. Ну, не сами, конечно, просто взрослые, как выяснилось, не контролируют расходы своих чад, поэтому детишки покупают издания в твердом переплете за добрую тысячу рублей, а родителям жалко и двести рублей отдать за электронку для себя любимых. Мне предлагали, кстати, писать для молодежной аудитории, но я, к сожалению, не могу, так как вообще представления не имею, чем интересуются вчерашние и сегодняшние школьники. Если я не находила общий язык со сверстниками, когда сама была подростком, то уж сейчас мне и вовсе за ними не угнаться. В прежние времена люди не могли понять друг друга, когда разница была в двадцать лет, и это уже в прямом смысле было иное поколение, а сейчас пять лет – уже пропасть. Один смотрит дораму и читает манги, а другой смотрит стримы и вообще ничего не читает. А третий сам постоянно играет в игры и, если и будет читать книги, то исключительно про геймеров. Хм, надо же, я все-таки имею представление о том, что интересно подросткам, хотя бы примерное. Жаль, что понимать и подстраиваться – разные вещи.

От мыслей меня отвлек звонок телефона. Я сперва удивилась, почему Дима перезванивает на смартфон, если мы договорились пересечься снова в скайпе, а потом до меня дошло, что он моего номера вообще не знает. Я кинулась к телефону, который был на подзарядке и поэтому находился вне пределов досягаемости из компьютерного кресла, чтобы выяснить, кому я понадобилась. Оказалось, что Любе.

– Ты передумала и решила забить на мужа и встречать Новый год вместе со мной? – хихикнула я в трубку, не дожидаясь ее приветственных слов.

– Нет, – вздохнула Любка. – Просто звоню извиниться. Вроде праздник, и я должна понимать, что тебе одиноко, а я веду себя как…

– Мамочка? – подсказала я.

– Нет, как стерва!

– Да брось, мне уже не одиноко. Дима вышел на связь.

Люба заинтересовалась, и я передала разговор в деталях. На упоминание поселка она среагировала весьма бурно.

– Там живут одни богачи! Он явно крут! И не маньяк какой-то подзаборный!

– А что, маньяки лишь под забором обитают? – изумилась я новой для себя информации. – Ты не путаешь их часом с запойными алкашами?

– А, забей. Я имела в виду гопников.

– Гопники вряд ли заруливают на наш интеллектуальный форум. – Сказав это, я тут же вспомнила Серого и прикусила язык.

– Что ты собираешься делать? – Я еще ответить не успела (наверняка потому что сама толком не знала), как она продолжила: – Соглашайся! Потом мне все расскажешь!

– Боже… Ты же знаешь меня, и…

– Именно потому что знаю! – отрезала она. – Монашкой помрешь, юродивая! А тут такой красавец сам позвал!

– Красавец не является гарантией абсолютно ничего.

– Ладно, тогда адрес мне скажи, я буду знать, где ты, в случае чего. И ему не забудь сказать, что я все знаю!

Я хихикнула.

– Поселок я назвала, номер дома он не сказал.

– Спроси! – безапелляционно велела она и тут же сменила тему: – Кстати, я тебе открытку прислала клевую. Верх искусства! Так изысканно! Зацени!

Боже, как ей удается всякий раз совмещать устаревший молодежный сленг («клево») со светской высокопарностью?.. Но меня сие нисколько не раздражало, в этом ее изюминка.

Я послушно перешла по ссылке из сообщения, но вместо «верха искусства» на меня уставилась полуголая девица в костюме Санты. Что и говорить, шубка едва прикрывала бедра.

– М-да, разные люди по-разному понимают изысканность!

– Ой, ну тебя! Ничего не смыслишь в искусстве!