Участковый. Назад в СССР

Участковый. Назад в СССР

Пролог

Первое дежурство

— Привыкай, стажёр. У Зинки подобный рецидив каждый месяц повторяется. Причём чуть ли не день в день — посвятил меня старшина милиции Харченко. Именно его назначили моим наставником и теперь я старательно впитывал все премудрости милицейской службы.

Мы отправились на вызов в полтретьего ночи. Прибыли на адрес. Ничего особенного, бытовая ссора. Мужу выдали получку на комбинате, и он по этому поводу залил за воротник полулитру беленькой, и само собой часть денег до домашнего очага не донёс. Супруге это шибко не понравилось, и она закатила грандиозный скандал, сопровождаемый лёгкими телесными наказаниями растратчика семейного бюджета. Провинившийся супруг не нашёл никаких других аргументов и в пылу бурной дискуссии поставил благоверной фингал. Та соответственно подобного не стерпела и вызвала наряд милиции.

Когда мы приехали, супруги уже помирились. Пострадавшая сторона наотрез отказалась писать заявления на любимого пропойцу и после выслушивания небольшой лекции старшины, выставила нас из квартиры. И всё было бы нормально, но старенький милицейский «козлик», на котором мы приехали, наотрез отказался заводиться. На вопрос сможем ли мы уехать, водила покачал головой и остался чинить автомобиль. А мы со старшиной потопали пешком до отдела милиции по темноте, через довольно-таки большой микрорайон, построенный вокруг ткацкого комбината.

— Ложный вызов. За такие выкрутасы штрафовать надо — проговорил я.

Опытный старшина ухмыльнулся.

— Сержант, да не бери в голову. Такого добра тут каждый день вагон и маленькая тележка. Это жизнь, а не кино про шпионов. Так что с пистолетом в руке редко приходится бегать. Поработаешь на земле пару-тройку лет, сам всё поймёшь.

Если честно, то произошедшая ситуация меня ни капельки не взбудоражила. Я нервничал совсем по другому поводу. Отправившись в путь пешком, мы неуклонно приближались к части микрорайона, где я бывать особо не любил. Этот городской закуток местными жителями издавна назывался «Царским переулком». На табличках он обозначался как «Ткацкий проезд».

Царским его называли из-за десятка домов, построенных на окраине Москвы питерским промышленником ещё до революции. Почти все здания когда-то были казармами, предназначенными для первых рабочих ткацкой фабрики. Но один из домов выделялся. Его словно перенесли сюда из Петербурга и называли домом инженеров. С внешних сторон роскошная отделка, лепнина и чуть ли не полноценные колонны со статуями атлантов. А внутри — невзрачный квадратный дворик, к которому вела глубокая арка. Именно в этой арке восемь лет назад нашли труп моей матери.

Я вспомнил как в одиннадцать лет узнал о её насильственной смерти. В это время невдалеке послышался шум мотора. Прошло несколько секунд, и с параллельной улицы вынырнула скорая помощь с выключенными фарами.

Наш путь проходил далеко в стороне, но в свете единственного уличного фонаря, я неплохо рассмотрел красные кресты на белом кузове и выключенные проблесковые на крыше. Двигаясь очень медленно, скорая повернула в «Царский переулок» и там исчезла.

Меня целый день терзали тревожные предчувствия, а произошедшее ещё больше насторожило.

— Товарищ старшина, а почему это медики здесь без включённых фар шляются? У нас в микрорайоне фонарей раз-два и обчёлся. Неужели не боятся куда-нибудь врезаться?

Старшина пожал плечами.

— Да кто его знает сержант, возможно, электрика барахлит, а у них срочный вызов. На нашей станции скорой помощи, машины, одно старьё.

— Не старшина, эта машина, не из наших. Рафиков здесь отродясь не водилось. Я точно знаю, у меня на скорой школьный друг работает. Они точно из другого района Москвы прикатили. Может, сходим проверим?

— Вот ты, Иван, мнительный, весь в своего батю. Первое дежурство, а ты уже строишь из себя Шерлока Холмса и ищешь приключений на свою пятую точку — пробурчал старшина, но всё-таки в сторону «Царского переулка» завернул.

А когда до нужного поворота оставалось метров двадцать, мы услышали резкий звук, похожий на скрип чего-то металлического и давно не смазанного. Это вызвало ещё больше подозрений и заставило ускориться.

Завернув за угол крайней общаги, мы как по команде, остановились и внимательно осмотрели не особо широкий, длиннющий переулок. Расстояние между зданиями было минимальным. Вдали горели всего два уличных фонаря, и в их тусклом, помаргивающем свете, не было видно ни одной машины.

Это было странно, так как все знают, что в «Царском переулке» сквозного проезда нет. Раньше был, но теперь задворки упираются прямо в бетонный забор ткацкой фабрики. А между стенами бывших казарм оставлено так мало места, что там может проехать только мотоцикл с коляской.

— Может, скорая в арку дома инженеров завернула или у пятой общаги за кустами сирени припарковалась? — неуверенно предположил старшина. Он топтался на месте, явно не горел желанием идти дальше и всё досконально проверять, ибо мы и так сильно отклонились от маршрута, ведущего к РОВД.

В этот миг я почувствовал, что нехорошие воспоминания об этом месте, заставляют меня притормозить. Теперь я сам склонялся отвернуть и пройти мимо. И в тот самый момент, когда я себя почти уговорил, из той самой роковой арки, вышел мужчина в светлом плаще и темной шляпе. Немного постояв, он огляделся, затем закурил и направился в нашу сторону.

Увидев подозрительного гражданина, я сделал шаг навстречу. Старшина тяжко вздохнул и побрел следом. Пока мы сближались, я рассматривал все закоулки, выискивая парковку, скорой помощи, но безрезультатно.

Шагов через пятьдесят милицейские кокарды на фуражках блеснули в свете ближайшего фонаря, и незнакомец нас заметил. Сразу остановился, выкинул сигарету и направился в обратную сторону.

— Чего это он? — спросил я у бредущего позади старшины.

— Не знаю, но просто так от советской милиции граждане не бегают — выдал он и тут же меня обогнал. — Давай-ка стажёр, теперь ты за мной. Эй, гражданин! Можно вас на минуточку⁈

Услышав выкрики Харченко, незнакомец ускорился и, как только поравнялся с аркой, заскочил в неё. После этого мы побежали. Помпезная лепнина дома инженеров замелькала с левого бока. Мы влетели в арку и тут же замерли на месте.

Сначала меня остановил порыв пронизывающего китель сквознячка, а потом в сумраке проявилось, лежавшая на брусчатке тело девушки. Поначалу я подумал, мне это всё почудилось, ведь именно на этом самом месте, девять лет назад, нашли труп моей матери.

— Стажёр, чего завис⁈ — рявкнул старшина прямо на ухо и дёрнул меня за рукав кителя. — Давай пулей к пятой казарме. Там у входа будка с телефоном-автоматом. Срочно вызывай сюда наших!

Старшина Харченко подобрался и теперь, держа пистолет Макарова в руке, всматривался в тёмный квадрат глухого дворика.

— Но, товарищи старшина — пытался возразить я, но тот на меня грозно зыркнул.

— Сержант Горюнов, я что сказал⁈ Ноги в руки и вперёд! Исполняй приказ.

Я не хотел уходить, ибо предчувствовал, что опасность притаилась где-то совсем рядом. Но внезапно понял, что старшина прав, и чем быстрее пребудет подмога, тем лучше для дела.

Рванув с места на предельной скорости, я добежал до пятой казармы за пару минут. Ещё минуту потратил на объяснения сути произошедшего заспанному дежурному. При этом всё время смотрел на темнеющий зев проклятой арки. А ровно через пять минут я вернулся обратно и обнаружил истекавшего кровью старшину, лежавшего рядом с телом убитой. Выгибаясь от боли, он показывал на старые ржавые ворота и хрипел.

В последствии выяснилось, что печень Харченко пробита десяток раз чем-то похожим на заточку и шансов выжить у него не имелось. Как не имелось шансов выжить незнакомой девушке и моей матери, ведь их убили точно таким же способом.

Я ждал появления из сумрака неизвестного преступника в шляпе, но до приезда оперативной группы он так и не показался. Пистолет старшины бесследно исчез. Машину скорой помощь тоже не нашли. Именно так нетривиально прошло моё первое дежурство. И именно тогда я понял, что готов отдать жизнь, чтобы найти и наказать того гада, который всё это непотребство сотворил.

Глава 1

Подстава

Наше время.

Повидавший всякого УАЗ Патриот заехал на стоянку управления утром, без пятнадцати восемь. Сидевший за рулём подполковник Горюнов привычно завернул к своему законному месту и остановился, не доехав всего несколько метров. На его месте стоял новенький чёрный Гелендваген. Судя по дополнительным хромированным элементам и роскошным титановым дискам, машина из салона вышла в максимально дорогой комплектации.

— А кто это у нас тут такой борзый нарисовался? — пробурчал Горюнов и посмотрел на блатные московские номера с тремя девятками.

Ещё недавно глава отдела по расследованию особо важных уголовных дел, бросил бы свой Патриот прямо здесь, вошёл в здание управления и уже через пару минут знал, что за самоубийца решил занять его место. Затем он бы нашёл способ вытянуть оборзевшего сотрудника из здания и популярно разъяснил ему, что здесь свою тачку оставлять нельзя.

Но сейчас подполковник так поступить не мог. Буквально неделю назад в его жизни всё резко изменилось. Нет, Горюнов по-прежнему не страшился связаться с кем-то высокопоставленным. А если сделавший ошибку сотрудник МВД не внемлет словам и поведёт себя неадекватно, то давно разменявший полтинник подполковник сможет за себя постоять. Как говорится, бывших мастеров спорта по боксу не бывает.

Иван Петрович ничего и никого не боялся. И его нынешнее невысокое звание, об этом свидетельствовало. Однако непредвиденные обстоятельства и устный договор с новым начальством, накладывали определённые ограничения, не позволявшие вести себя, как раньше.

Припарковав своей Патриот на свободное место, которое постоянно перегораживали машины оперативных служб, подполковник забежал по ступенькам и привычно распахнул массивную дверь управления.

Войдя внутрь, неодобрительно зыркнул на дежурного, отсканировал карту-пропуск и прошёл через вертушку. Дежуривший в аквариуме старлей вскочил и явно хотел что-то промямлить в своё оправдание, указывая на стоянку, но Горюнов лишь отмахнулся. При этом он бурчал под нос о том, куда старлею следует засунуть любые оправдания.

Нехорошие предчувствия звали подполковника побыстрее подняться на второй этаж и добраться до своего отдела, но вместо этого Иван Петрович в последний момент отвернул и направился вниз по лестнице.

Попав на минусовой уровень здания, он прошёл по неимоверно длинному коридору, остановился у железной двери, не имеющей опознавательных знаков и прислушался. Уши опытного оперативника уловили частые и яростные щелчки по механическим клавишам. Это свидетельствовало о том, что молодые компьютерные гении, работающие в центре обработки информации, вместо того, чтобы трудиться на благо родины, опять во что-то режутся. Доносящиеся отзвуки коротких реплик про кидание гранат и вызове помощи, эту версию подтверждали.

Вот гады, ну не дай бог, вы не выполнили моего задания — подумал Горюнов и постучал кулаком в дверь. Буквально через пару секунд щёлкнул магнитный замок, и подполковник смог ворваться внутрь.

Пройдясь цепким взглядом по квартету молодых аналитиков, Иван Петрович невольно оскалился, но вместо красочных картинок на больших мониторах, увидел перелистываемые текстовые документы и меню программного обеспечения служебного пользования.

— Паша, ты же знаешь, я не против, когда в перерывах вы устраиваете свои сетевые зарубы. Но если это вредит делу, я такого не спущу — Горюнов обратился к старшему аналитику, являющемуся главой отдела обработки данных и пригрозил кулаком.

Среагировав на слова подполковника, к нему подскочил худосочный лейтенантик.

— Иван Петрович, ну мы же работаем. С заданиями начальства справляемся. Всё идёт строго по плану — быстро протараторил он и поправил очки.

— Значит, документы, которые мы с тобой выбрали из базы данных МВД, перед моей вынужденной командировкой, вы в отдельный реестр уже скопировали и всё это прогнали через новую программу? И, кстати, я надеюсь, что вон те старые папки с архивными делами уже оцифрованы и добавлены в базу.

Подполковник указал на десяток высоченные стопок с папками, сложенных в углу между серверами. Как ему показалось, за время, прошедшее с последнего визита, стопки не изменили своего местоположения.

— Иван Петрович, база данных собрана. Программу я написал. А вот насчёт оцифровки старых дел небольшая неувязочка вышла. — Лейтенант виновато опустил глаза в пол.

— Что за неувязочка? — с нажимом прорычал Горюнов, и чуйка старого мента мигом сообщила: дело точно не в нежелании парней работать.

— Генерал Макаров. Как только вы уехали в командировку, к нам в подвал спустился его заместитель, полковник Прудников. Подробно расспросил, чем мы здесь занимаемся. Узнал о вашем задании занести в базу данных старые архивные дела, хоть как-то связанные с серийными убийствами, и прогнать всё через специально созданную нейросеть.

Лейтенант замялся.

— Паша, не томи, говори, как есть — подогнал его Горюнов.

— После этого меня к себе в кабинет вызвал сам генерал Макаров. Если коротко, то хорошенько отчихвостил и сказал, что мы занимаемся тут какой-то хернёй. А затем его зам с личным помощником, нагрузили наш отдел работой на три месяца вперёд.

Подполковнику захотелось выругаться вслух, но он сдержался.

— Да мля. Разве так можно? Эти суки, всё дело похерили — проворчал он эмоционально и, развернувшись на месте, вышел из царства компьютерных технологий в коридор.

Лейтенант выскочил следом и когда они исчезли из сектора обзора, висящей над дверью камеры, придержал Горюнова за рукав.

— Товарищи, подполковник. Петрович. Короче, я всё сделал, о чём мы договаривались — таинственно сообщил он. — Конечно продукт сырой и на точечную отладку уйдёт больше времени, чем я думал, но главное, нейросеть заработала.

Горюнов посмотрел на лейтенанта менее строго.

— Паша — дай мне результат. Сам знаешь, как важна эта твоя нейронка для дела. Чую я, тот материал, который я десятками лет по архивам собирал, с помощью твоей программы заиграет новыми красками. И наконец, даст возможность понять, что конкретно мы недавно нащупали.

— Иван Петрович, вот возьми — сказал Паша, затем вытянув из внутреннего кармана сложенный лист и протянул подполковнику. — Я не хотел раньше времени показывать половину работы, но сейчас чую, что пора, иначе потом точно поздно будет.

Развернув распечатанный карту Москвы с пригородами, Горюнов заметил три жирно выделенные отметки, находящиеся в ранее обнаруженных им местах, напрямую связанных с дюжиной похожих убийств.

Кроме них, он обнаружил на окраинах Москвы ещё девять похожих меток. Эти были не так ярко выделены. Рядом стояли примерные координаты и прописаны адреса ближайших домов. Но больше всего подполковника удивили около двадцати едва обозначенных отметин, раскиданных по всей Москве и ближайшим окрестностям.

— Паша, это то, о чём я подумал? — спросил он, немного опешив от подобного чересчур обильного результата.

— Да. Пока у меня нет возможности внести в отдельный реестр все старые архивные дела и прогнать их через нейросетку, но уже сейчас я уверен, после сведения всех документов, эти девять новых меток станут пожирнее.

— Но их слишком много. А это не может быть сбоем программы? — не поверил Горюнов.

— Нет. Это исключено. Нейросетка прогнала через себя информацию несколько сотен раз. И с каждой новой серией анализа документов, дополнительные метки всё добавляются и добавляются. — Лейтенант нервно огляделся, и Горюнов заметил, как его пальцы дрожат. — Если честно, то поначалу я сам подумал, что это сбой, помноженный на глюк, и решил проверить вручную. Двое суток не вылезал из подвала. Петрович, там, правда, всё очень странно, но достоверно.

— Давай поподробнее.

— Мы взяли доступную выборку убийств, совершённых за последние сорок лет, но нейронка капнула глубже и добралась аж до шестидесятых годов двадцатого века. А ещё она вобрала в себя кучу информации из сотен уголовных дел, которые мы никак не учитывали. Так вот, двадцать процентов выбранных убийств, это те, за которые граждане СССР и Российской Федерации уже осуждены. Кто-то отсидел большой срок. Кто-то получил вышку и их уже давно казнили. Ещё десять процентов эпизодов, списаны на самоубийства или смерти по неосторожности. Двадцать процентов — это старые висяки — просветил лейтенант и внезапно замолчал.

— А куда делись ещё сорок процентов — не понял Горюнов, уже подсчитав оставшиеся неучтёнными проценты.

— А вот здесь всё ещё интереснее. Я такое точно не предполагал, но сорок процентов всей информации, алгоритм нейронки вобрал из базы данных без вести пропавших. Как я понял он учитывал близость подозрительных мест и определённые характерные параметры жертв.

— Пропавшие без вести. Мы этот фактор никогда не учитывали, и, похоже, очень зря. Да, это переворачивает все наши теории с ног на голову. — Ещё раз внимательно осмотрев схему, подполковник прошептал вслух несколько смутно знакомых адресов. — Паша, если честно, такие объёмы меня поражают своей нереальностью. Непонятно, как этого раньше никто не замечал?

— Петрович, я сам в шоке — признался лейтенант.

— Об этом кто-то, кроме нас, знает? — поинтересовался Горюнов, отлично понимая, что если это сейчас показать кому следует, даже в таком сыром виде, то это произведёт в управлении эффект разорвавшейся бомбы. И эта бомба разворотит не только управление, но и центральный следственный комитет. Очень многим сидящим в высоких креслах, это явно не понравится. А первому информация не понравятся новому непосредственному начальству Горюнова, генералу Макарову.

— Товарищ подполковник, обижаешь. Я даже своим парням не стал показывать. Сказал, что с нейросеткой ничего не получилось. А уж заму генерала и ему самому тем более про это ни звука. Он знает только то, что мы переводили в электронный вид старые дела сорокалетней давности и не смогли закончить работу.

— Паша, а теперь слушай меня внимательно и запоминай. Самое главное, не вздумай об этом кому-то случайно растрепать. Даже собственной маме или девушке ни слова. Программу спрячь так глубоко, чтобы её точно не обнаружили. Пойми, эта настоящая ядерная бомба. И без железобетонных доказательств, собранных на земле, она и нас с тобой может похоронить.

— Нейросеть спрятана на удалённом архивном сервере, так что её никто не найдёт. Доступ к аккаунту имею только я. А насчёт остального, Петрович, ты меня знаешь, молчу как рыба.

Подполковник удовлетворённо кивнул.

— И ещё одно: скачай мне электронную копию полученных результатов. Если возможно, выдели отдельно пофамильно с актуальными адресами проживания всех живых свидетелей, старых эпизодов. Ещё мне нужны те, кто уже отсидел за убийства. Я попозже спущусь и заберу флешку.

— Будет сделано — сказал парень и невольно выпрямился словно стоит в строю.

— Спасибо, Паша. Орденов не обещаю, но родина тебя точно не забудет и обязательно даст пару раз по шее.

Сложив листок, Горюнов запихнул его во внутренний карман и направился к лестнице. И в этот момент он почувствовал себя старой ищейкой, наконец взявший очень важный след. Поднявшись на первый, он тут же столкнулся с полковником Ларионовым, главой смежного отдела, занимающегося преступлениями в экономической сфере.

— Иван Петрович, привет. Я вижу ты до своего кабинета пока так и не добрался? — с ходу поинтересовался он, при этом напустив в голос таинственности.

Горюнов сразу насторожился, ибо понял: Ларионов его поджидал специально.

— Геннадий Васильевич, не темни. Говори, о чём хочешь поговорить или может, предупредить?

— Увы, Петрович, но разговоры разговаривать нам уже поздно. Да и полномочий разглашать опасную для собственной шкуры информацию, я не имею. Но имею желание посоветовать, никуда больше не сворачивать и побыстрее добраться до своего отдела. А то новые начальнички там без тебя могут таких дел наворотить.

Дважды повторять Горюнову не понадобилось. Кивнув собеседнику, он понял, во время его поездки в командировку, начал реализовываться самый плохой сценарий, из тех, что он себе представлял. Рванув вверх по лестнице, подполковник попытался успокоиться.

Значит началось. Генерал Макаров всё-таки не выдержал и решил зачистить управление от тех, кто точно не будет лизать ему пятую точку. А ведь Горюнову клятвенно обещали в следственном комитете, что дадут доработать полгода. Позволят доделать дела и спокойно передать бразды правления отдела своему заму майору Зайцеву.

Но похоже пока он отсутствовал, эти суки всё переиграли. А значит, Макаров сумел поднять все свои связи и договориться наверху о немедленной отставке подполковника.

Горюнов понимал, бороться бесполезно. Остаётся одно, повести себя достойно и, самое главное — не сломать кому-то челюсть. Табельный пистолет так и оставался в оружейной комнате управления, и это очень хорошо. Не нужно, чтобы сегодня он был под рукой.

С этими мыслями подполковник распахнул дверь и ворвался в своей родной отдел, в котором проработал без малого четырнадцать лет. Окинув цепким взглядом помещение, он увидел следующую картину. Его оперативники, Коля, Гера и Заур сидели у стеночки, в стороне от своих столов. А на их законных местах разместились незнакомые офицеры МВД в форме. Они вытаскивали документы из столов и внимательно их просматривали.

Но больше всего Горюнова возмутило ни это, а то что происходило за прозрачной перегородкой. Через стекло открывался отличный вид на его кабинет. Заместитель, майор Зайцев, вытаскивал папки с делами из распахнутого настежь личного сейфа Ивана Петровича и выкладывал их перед занявшим место подполковника здоровенным типом. При этом рядом стоял главный прихлебала Макарова полковник Прудников и одобрительно кивал.

Когда Горюнов подходил к двери, Заяц заметил его и виновато опустил глаза. Сидевшего за столом незнакомца, появление начальника отдела ни капельки не смутило. Оценивающе оглядев подполковника, он продолжил копаться в его столе, как в собственном.